Ольга Вечная F20. Балансировать на грани
 Скачать 2.34 Mb.
|
Отрывок 19. Балансирующая на граниКонтролем называется процесс обеспечивающий достижение цели. «У меня все под контролем. А ты обещала мне верить». Посуда в нашем доме бьется почти каждый день. Каждый чертов гребанный день, когда он со мной не разговаривает, грустит, начинает вдруг говорить сам с собой. Что есть контроль, когда нет цели? Разве можно что-либо предпринимать, когда ты не знаешь даже примерных координат пункта назначения? Я понятия не имею, в какую сторону мы движемся, и движемся ли. «Нет ничего страшнее, чем увидеть своего ребенка в луже его собственной крови», - сказала мне как-то его мама. Своих детей у меня пока нет, поэтому, допускаю, что я не смогу до конца понять чувства Инны Викторовны, могу лишь сказать, что мне не довелось испытать в жизни нечто ужаснее, чем каждый день замирать напротив входной двери в квартиру, психологически настраиваясь увидеть своего любимого мужчину мертвым или умирающим. Отказывающимся жить. Бросающим меня. Каждое утро, перед тем как уйти на работу, я целую голову Олега: лоб, виски, затылок, макушку, в зависимости от положения, в котором он спит. Олег не знает об этом маленьком ритуале, но я всей душой надеюсь, что наполненные заботой касания моих губ помогут ему разгладить колючие, доставляющие дискомфорт мысли, прояснить затуманенные лекарствами эмоции. Я живу с человеком, мечущимся от депрессии к маниакальной заботе обо мне по сто раз на дню. Как я могла раньше не замечать странностей его поведения? В какой момент его курс на выздоровление поменялся? В одну из сотен ситуаций, когда он, не думая о себе, о своем балансирующим над безумием рассудком, словно щитом заслонял меня от внешнего мира? Разрыдаться в одиночестве - теперь самая большая роскошь, на которую можно рассчитывать. Совесть не позволяет даже снять гребанный номер в гостинице, чтобы пожалеть себя как следует, потому что это эгоистично по отношению к нему. Каждую свободную минуту я стремлюсь провести с Олегом, чтобы он не дай Боже не почувствовал себя никому не нужным. Как было после потери единственного родного ему человека несколько лет назад. Недавно он спросил, изменяю ли я ему, и мне показалось, что мой ответ ему безразличен, просто хотелось услышать правду, чтобы знать. Олег больше не показывает свои дневники, все меньше интересуется внешним миром, замыкается в себе. Каждый день я мысленно занимаюсь поиском виновного в возникновении его заболевания, снова и снова прокручиваю в голове известную информацию о событиях, повлекших за собой первый рецидив. Катя сказала, что мне необходимо кого-то обвинить, чтобы избавиться от угрызений собственной совести. Пусть так, но враги были определены с математической точностью. Очагом зарождения его «бесов» стала Алина, вернее, случившееся с этой несчастной девушкой. Изрядно подлили масла в огонь родители, которые вычеркнули своего ребенка из жизни в момент, когда он облажался. В тот сложный для Олега период никто не задался вопросом, каково ему было хоронить жену? Всех беспокоило лишь то, что он дал ей слишком много лекарства, отчего хрупкое сердце дало сбой, а ослабленный после аварии организм не выдержал. Подобно тому, как кошки убивают своих слабых и больных детенышей, родители Олега перестали считать его человеком после определения диагноза. Он прекратил быть для них личностью, претендующей на собственную жизнь, способную обходиться без снисхождения. Объединившись против всего остального мира «нормальных людей», мы строим свой собственный. По крайней мере, я стараюсь мастерить каркас, ежедневно придумывая ему причину вставать с кровати. - Как продвигается ремонт? - заполняю холодильник купленными в супермаркете продуктами. - Нормально, - пожимает плечами. - Мне не понравилось, как покрасили стены, завтра будут переделывать. - Неровно? - высыпаю из пачки в вазочку перед ним обжаренные кешью. - Если освещение дневное, создается иллюзия, что стены идеальные, но когда включаешь лампы, появляются светлые пятна. В общем, я не доволен. - Берет горсть орехов и отправляет в рот, а я, быстро переодевшись в удобную одежду, принимаюсь за ужин. Готовлю я достаточно быстро, потому что заранее налепила и заморозила котлет. - Как на работе? - спрашивает Олег, высыпая из пакета оставшиеся орехи. Отрывок 20. Балансирующий на грани- Потерпи, милый, скоро будет горячий ужин. Не порть аппетит. - Отодвигает от меня лакомство. Она хочет, чтобы я как можно больше съел за ужином. Изучаю ее исподлобья. Уже несколько дней я стараюсь не есть то, что она готовит, и, кажется, чувствую улучшение. - Так что на работе? - повторяю вопрос. - Ничего интересного. А, чуть не забыла. Представляешь, Вера Анатольевна уволилась. - Не может быть. - Сама не могу поверить. Ей предложили место на госпредприятии, и она воспользовалась возможностью смотаться от меня как можно скорее. Все-таки я научилась давать этой ведьме отпор. Благодаря тебе, кстати. - Целует меня в щеку и возвращается к плите. Меня окружают аппетитные запахи свежеприготовленного ужина, заедаю слюну орехами, которых украдкой заграбастал целую горсть, пока Аля не видит. - Теперь, как я понимаю, ты работаешь напрямую с Дмитрием? Она поворачивается, грозит мне пальцем: - Прекрати таскать орехи, я же слышу, как ты хрустишь. - Смеется, когда я прячу руки за спиной. - Да, с Дмитрием, но, надеюсь, ненадолго. Скоро они подыщут кого-нибудь на должность Веры Анатольевны. - Вы теперь каждый день будете общаться? - Вероятно, - пожимает плечами. - А ты ревнуешь что ли? - Ставит передо мной тарелку с ужином. Чувствую горечь во рту, и чем вкуснее пахнет еда на тарелке, тем сильнее ощущается привкус одиночества. - А у меня ест повод? - беру вилку и мешаю картофель, искривляющая губы улыбка выходит, должно быть, слишком вымученной. - Конечно, нет, Олег, не выдумывай, - садится рядом со мной, наливает себе чай. - Мы с тобой уже обсуждали, что ты у меня единственный. - Просто жду, когда тебе надоест возиться с шизофреником. Если еще не надоело. Продолжаю мешать еду, представляя себе подтянутую фигуру блестящего бизнесмена, который сейчас каждый день общается с моей Алей, соблазняя ее перспективами «нормальной» жизни. - Ты опять несешь чушь, - отпивает из чашки. - Кушай, а то остынет. Я машинально подношу вилку с порцией мяса ко рту, и тут меня осеняет. - А ты почему не ешь? - прищуриваюсь. Она пожимает плечами. - Что-то не хочется. Я завтра доем, что останется. «Вернее, выброшу отравленную нейролептиками еду в унитаз, чтобы ты ничего не заподозрил о нашем воссоединении с Дмитрием», - мысленно заканчиваю за нее. - Олег, что опять случилось? Я что-то не так сказала? - подносит руку к моей щеке, я ее грубо отталкиваю. - Олег, перестань, пожалуйста. Я боюсь, когда ты такой. - Какой? - Как будто ненавидишь меня. - Опыт убийства жен у меня имеется, от тебя этот факт никогда не скрывали, - поднимаюсь и ухожу в ванную комнату, а потом, после часа отдыха в горячей воде, иду в зал и несколько часов смотрю телевизор, пока она читает в спальне. Я засыпаю на диване, скорчившись от холода и беззвучно ругаясь со своими бесами, гадая, сколько мне нужно не есть, чтобы галлюцинации прошли. Бесы болтают, что около двух недель, но я же умный человек, понимаю, что Аля может подмешать отраву в воду. Например, испортить фильтр или как-то засунуть в кран. Я не смогу просчитать все варианты, психиатры сговорились с Дмитрием и надоумили ее. Они очень коварные, давно уже составили миллион планов, как затащить меня обратно в больницу. Но я тоже не дурак, буду бороться до последнего. Ночью Аля укрывает меня одеялом и ложится рядом, потеснив и заставив ее обнять, так как иначе мы бы не поместились на недостаточно широком диване. Все-таки, хорошо, что Аля на моей стороне, она мне обязательно поможет справиться, - думаю, засыпая. |