баффер книга лит рпг. Оля Да, я. Доставил последний заказ по списку, замечаний никаких, сейчас перекушу и к пяти подъеду сдавать деньги, хорошо Я выслушал утвердительный ответ и отключил мобильник
 Скачать 0.5 Mb.
|
|
Глава 19 Омерзительное ощущение. Руки-ноги ватные, из чувств только осязание. Еще немножечко запах, какой-то странный, и металлический вкус во рту. Кажется, прикусил себе язык. Или это меня ударило что-то в губы. Не удавалось сориентироваться на чем-то, все плыло. Кажется, меня несли, кажется, я на чем-то лежал. Руки и ноги не слушались. Что-то сильно толкнуло в затылок, упал… или уже лежал? Тяжелое навалилось сверху, в ушах стоял несмолкаемый гул, источник которого я никак не мог определить. Тяжесть исчезла, меня потащило по асфальту, и все, что я мог, это закрывать голову руками, даже не пытаясь понять, что происходит, на это не было ни сил, ни мыслей, я просто закрывался от накатывающего со всех сторон давления и шума. Потом руки оказались за спиной, я опять лежал на чем-то холодном. Наверное, лицом в землю… или лужу. Последнее соображение обрадовало, лужа холодная, сейчас приду в себя – и я начал бить щекой в то, что считал льдом, чтобы добраться до отрезвляющей воды. Снова навалившаяся тяжесть, меня выгнуло болезненной судорогой, и все опять пропало. – …ние. Вы наход… – Шум накатывал волнами, в глазах все плыло. Кажется, я пришел в сознание, но оно у меня не полностью. Сосредоточиться не удавалось, в глазах и голове все плыло, терпеливый бубнеж не воспринимался как человеческая речь, оставаясь на уровне звуков природы. По щеке сильно ударило, тон говорившего сменился на повышенный, ему ответило что-то еще, кажется, рядом были люди. Меня потянуло назад, в плечо уперлось твердое, мелькали какие-то расплывчатые пятна. Резкий укол в плечо и рывком просветление, настолько яркое, что я снова ничего не мог понять, слишком много воплотившихся из размывчатых пятен четких образов. – Повторяю – вы задержаны при проведении спецоперации, у вас на шее – ошейник со взрывчатым веществом, любая попытка освободиться приведет к подрыву заряда. Если вы понимаете, кивните. Что я должен сделать? В голове плыло, на этот раз от четкости возникших и окруживших меня лиц, звуков, запахов. Ошейник? Взрывчатка? Фильм снимают? Лужа… вода. – Пить… – Дай ему. В губы ткнулось твердое, неприятно скрежетнув по зубам, и по подбородку потекла вода. Сделал несколько глотков, вода полилась в горло, оказавшееся невыносимо сухим. Глоток, еще глоток… я фыркнул, подавившись, потом еще раз глотнул. Меня стошнило. Отскочивший от меня мужчина в пятнистом обмундировании матюкнулся. Согнувшись, я видел только ноги. Вот стоит пара в туфлях, вот две пары в берцах. Берцы шагнули ко мне, горло сдавило, мир качнулся назад. – Сиди прямо. Давай, повтори ему. – Вы задержаны в ходе спецоперации. Любая попытка сопротивления приведет к вашему уничтожению на месте. У вас на шее ошейник со взрывчаткой. – Пить… – Вам введен препарат, снижающий координацию, это побочный эффект, терпите. – Где я… – Вы задержаны… Я отключился от звуков. С координацией и в самом деле были проблемы, хотя сознание было довольно четким. Это напоминало опьянение – все мысли на месте, но дальше черепной коробки не вытолкнуть. От суетни десятков обрывков ощущений голова раскалывалась, меня тошнило. Понятно – меня задержали. Понятно – мне что-то вкололи. Ошейник? Понятно. Понятно. Я уцепился за это слово, пережидая сумбур. Дернулся проверить пальцы, но руки были скованы за спиной, и я чуть не свалился со стула. Пить нельзя, опять тошнить начнет, побочный эффект препарата… Как же муторно! Эффекты? Эй, как там эффекты? Заклинания на месте, и до окончания действия еще восемь часов. Уже хорошо, значит, снимать чужую магию тут или не умеют, или умеют не все. Мысли плыли, но я уцепился за «список эффектов», пусть даже это был не список, и пытался сконцентрироваться. «Эффекты!» Эффект – отравлен. Осознание этого факта едва не заставило задергаться, пытаясь вскочить, мелькнули и тут же ушли в пустоту недоступные осознанию мысли, что это первый отрицательный эффект, наложенный на меня, и это первый эффект, наложенный не мной. Важнее было то, что я пока никак не могу противодействовать этому отравлению. Но могу спросить. – Погано… сколько? Какая сволочная химия! Больше одного слова вытолкнуть из себя не удавалось, заклинанием не помочь. – Терпите. Не проявляйте враждебности. Какой он вежливый. Специально отбирали? – Вы задержаны… – Понял. – Хорошо. У вас на шее ошейник… – Понял. – Стоит вам отойти от детонатора на двадцать шагов, и вам оторвет голову. При малейших признаках угрозы человек с детонатором приведет устройство в действие. – Понял. – Если у человека с детонатором изменится или исчезнет пульс, то ошейник взорвется. – Угу. – Сидите здесь. Терпите. Скоро эффект препарата закончится. Я кивнул, скривившись от накатившего головокружения, и согнулся, пережидая очередной приступ слабости. Терпеть я умею. Чем меньше двигаться, тем меньше кружится голова, и тем легче мне. Вскоре я нашел положение, при котором было легче, и так и сидел, полусогнувшись, с прикрытыми глазами. Широкий пластиковый ошейник плотно охватывал шею, не мешая глотать и не давя. Мимо ходили люди, я постоянно был под присмотром. Одна пара кроссовок постоянно была рядом, наверное, это тот самый «человек с детонатором». Или это обманка, а мой палач сидит в соседней комнате и смотрит на меня через камеру. – Этот? – Да. – Поднимайте. Меня подхватили с двух сторон, без церемоний, но не выворачивая руки, и потащили. Я пытался перебирать ногами, почти успешно. Мои сопровождающие не обращали на это внимание. – Вы готовы к беседе? – Пон… да, готов. – Давай. И снова укол в плечо. Метров через десять я уже смог двигаться самостоятельно, и когда меня посадили на табурет, даже не потребовалось снова сгибаться пополам, чтобы не рухнуть на пол. Кажется, это был не антидот, а какой-то стимулятор. Поежившись, представив, чем этот праздник химии мне аукнется в ближайшую неделю, я наскоро проверил свое состояние. Болит скула, та самая, которой я бился о «холодное», ныло несколько мест на теле и руках, видимо, от уколов, но судорогами меня больше не било, и сидеть можно было прямо. Еще бы выпить чего-нибудь холодненького, и почти хорошо было бы. Сидевший за столом мужчина был похож на доктора Ватсона в исполнении Соломина. Коротко стриженный, светловолосый, лет тридцати с небольшим, с простыми чертами лица и аккуратной щеточкой усов, рассматривает бумаги с равнодушным видом, не обращая на меня внимания. Ну да, как же. Стандартный прием у любого, кто сидит за столом с той стороны. Решив ответить таким же равнодушием, огляделся, благо наконец смог проморгаться от рези в глазах. Это не полицейский участок, там, судя по сериалам, комнатки куда поменьше. Переговорная средней руки фирмочки, с составленной в углу мебелью, метров тридцать площади. Один стол оставили на месте, его занимает следователь, у двери стоит охранник, одна рука на автомат положена. Я почти в центре на жестком табурете, словно найденном на съемочной площадке фильма о Гулаге. Светленько. Чистенько. Страшненько. Руки, скованные за спиной, заломило. Иногда быть маленьким человечком нужно и даже полезно, но сейчас был тот момент, когда быть жалким значило вскоре стать мертвым. «Жалкий и беспомощный» – это совсем не то, что «жалкий и опасный». Первого могут простить, во имя своего великодушия, второго же раздавят как подозрительного паучка, кто его будет разбирать, вреден или нет? Вот только начинать разговор первым я не буду. Выпрямиться, закрыть глаза. Вдох, задержать дыхание, долгий выдох. Вдох, задержать дыхание, выдох. Ну, когда ты меня остановишь? Вдох, задержать дыхание… – Гражданин Михайлов, вы задержаны для выяснения обстоятельств гибели граждан. Советую прямо отвечать на поставленные вопросы. В случае, если вы попытаетесь применить силу, вы будете уничтожены на месте. За происходящим в комнате ведется наблюдение. Выдох. Как раз успокоился. И сообразил, что зря понтуюсь, могут принять за магическую технику. – Уничтожен? То есть без суда и следствия? – Отдан приказ проявивших агрессию к людям игрунов уничтожать. Приказ, значит? Разделили людей и… нелюдь. Даже выбрали название для врага – «игрун» почти как «умрун». И несерьезно звучит, «прикончить игруна» – это совсем не то же, что «убить человека». – И где я людям вредил? – Ну как же, вот ведь доклад. – Он двинул вперед одну из бумаг. – При изучении произошедшего во время ограбления сберкассы видно, что вы применили магию к гражданам Ищенко и Кривцову, что стало причиной увечий одного и смерти второго. У них есть кто-то, способный видеть невидимое? Скверно. Хотя, могли и просто ситуацию просчитать. – А ничего, что они грабители, и один из них убил за минуту до этого кассиршу? – У нас в стране меру наказания определяет суд! А не опасные для общества мутанты! Теперь я еще и мутант. Зашибись. Если меру определяет суд, то почему магов можно «без суда и следствия»? Только хрен я это вслух скажу. – Конечно же, вы арестовали всех, кто участвовал в расправе? Там не только я был. – Нет, зачем? Люди действовали в состоянии аффекта, вызванного вашими действиями. – Моими? У вас есть какие-то доказательства, что мной применена магия? – Вы неправильно оцениваете происходящее. Нам, – он выделил это слово, – доказательств не нужно. Вы живы только потому, что не участвовали в непосредственном нанесении вреда. Поэтому вас было решено пригласить, – он опять выделил произнесенное, – для выяснения степени вашей полезности государству и обществу. Что во враче, что в следователе – в любом облеченном властью человеке рано или поздно, но начнешь искать что-то хорошее, подлаживаться в надежде, что это повлияет на отношения, а главное – на результат. Иногда это хорошо, не зря говорят, что можно помочь болезни, а можно врачу. Но что-то мне подсказывает, что подлаживаться под этого… усатого… будет делом зряшным. Я повертел головой, потер подбородком ошейник и окончательно успокоился. – А имечко ваше позвольте узнать? Интонацию он прочитал, и это ему не понравилось. Почему, спрашивается, все казенные люди так не любят, когда их именами интересуются? Дверь открылась. Ни усатый, ни охранник не дернулись. – Иванцов, спасибо, что подменил. Привет, Михалыч, ну что же вы так? Ушли, не попрощались, я же предлагал вам поговорить? В кабинет прошел мужчина в камуфляже, приветливо мне улыбнулся, встал за спиной следователя, положив тому руку на плечо. – Андрей, давай, я дальше сам. Следователь кивнул, недовольно на меня посмотрев, и вышел. Документы остались лежать на столе, и подполковник Сергеев тут же поворошил их с небрежным видом. Аура у него была пока еще зеленая, но гораздо более насыщенная. Или я стал лучше это видеть, или за эти несколько дней он уже не раз встречался с подобными мне. – Так, что вы тут уже узнали? – Что меня обвиняют в смерти грабителя и убийцы. – Черт, ну прямо по нотам отыгрывают. Злой ушел, добрый пришел. Хотя для библиотечной крысы, трудящейся курьером, сценка вполне убедительная. К тому же у них, может, просто не было времени сыграть что-то более убедительное. – А, это пустяки. С этими событиями, – кивок за окно, – такие мелочи на самом деле уже и в расчет не идут. – Значит, вы совершенно не собирались со мной встречаться? – Наоборот! – Он встал со стула и, обойдя стол, присел на столешницу. – Вот именно вас я включил в список тех «игрунов», которых надо брать живыми, целыми и невредимыми. По возможности. – Даже так? – Играть заинтересованность я не стал. Сам скажет. – Можно наручники снять? – А сами? – Боюсь. Этот усатый мне за порчу госимущества тут же пять лет расстрела выпишет. – Да, может. Строгий – жуть! Сними. – Последнее было моему охраннику, через полминуты я растирал запястья. Сильно врезавшиеся в тело стальные дужки оставили следы, заболевшие втрое сильнее, когда я увидел эти багровые полосы. – Попить можно чего-нибудь? Во рту словно мамонты гадили. – Это после той химии, что вам всадили при захвате. Лучше потерпеть полчасика, а то опять блевать потянет. – Потерплю. Кстати, я надолго задержан? – Строго в соответствии с законом. На трое суток, потом продлим на десять, а затем до трех месяцев. По подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений. Ну, это формулировка для отмазок. Чрезвычайное положение, сами понимаете! – Он развел руками. – А так вообще можете считать себя мобилизованным. Вроде и с улыбкой сказано, а вроде и посмей не согласиться. – Привлекаем вас в соответствии со статьей 13 пункт «е». Для выполнения работ. Я вспомнил читаный листок с текстом закона. Да, было там что-то такое… – Привлекать можно трудоспособное население, а у меня инвалидность. – Ничего страшного, мы уже знаем, что вы способны трудиться на благо родины. Вот справки с ваших работ. – Он вытащил из папки три листка. – Вот рекомендации лечащего врача. Вот характеристики соседей. Кстати, ни одной отрицательной, как вам удалось? – Всегда здороваюсь при встрече. Такое ощущение, что вы только и занимались, что моими поисками. – Э-э, всего-то несколько запросов и хорошо отлаженная работа государственной машины. Слегка намекнуть исполнителям, и… – Он сделал руками неопределенный жест, показывая, как все быстро свершается после «намека». – Приношу свои извинения за некоторую жесткость приглашения, но обстоятельства, сами понимаете. – И по какой же части я могу выполнять работы? Гоняться за демонами? – Было бы неплохо. Нормальных людей у мракоборцев мало, или недоучки, или те, кого только в ошейниках и можно использовать. – Не дожидаясь моей реакции, он перебил: – Простите, но снять не могу. Инструкции строжайшие. Но можете быть уверены, что вам обеспечена максимальная безопасность. Просто не выходите из здания, и все будет хорошо. Я не смог сдержать слабой ухмылки. Мракоборец, значит? А как называются те, с кем борются авроры? И ведь умные люди, тот командир отряда на разломе понимал, как важно правильно называть себя. «Игруны» и противостоящие им «мракоборцы». Кажется, линия государственной политики четко определена. – В чем же моя привлекательность для бойцов со злом? Он улыбнулся, показывая, что оценил комплимент, и неожиданно серьезно ответил: – Большинство магов получили простенькие, хоть и мощные умения. Фаерболы, молнии, заморозка. Но анализ ваших возможностей показал, что вы пользуетесь заклинаниями из диэндишной системы. До пятого круга включительно. «Придержать монстра», «замешательство», «невидимость», «обращение к высшим планам» – это четко определенные заклинания из докладов видевших вас. – Разве мало игроков из «Балдур Гейт» или «Невервинтера»? – Есть такие. Но все – первый-второй круг. А тут вдруг пятый! И этот сильный маг помогает нашим ребятам в критический момент! – Неужели у вас такой кадровый голод? Подполковник кивнул. – Более чем. Сейчас пока еще довольно тихо. – Я вспомнил разрушенное здание и, наверное, не удержал лицо. – Тихо, Михалыч, тихо. Аналитики дают основной всплеск через две-три недели. Самое сложное не в том, чтобы научиться магичить, а в том, чтобы понять, какая именно игра тебя захватила. Сколько нового. Игра захватывает? Это еще не максимум? – И сколько магов, по вашим подсчетам, будет? – Примерно одна-две десятых процента населения. Оговорочка. Не граждан, не людей – населения. Это его отношение или тест для меня? Сделаю вид, что не заметил. Секунд пять я переводил это в реальные цифры, потом понял, что миру конец. А меня уже не выпустят. Кадрового голода при таком соотношении магов и людей не может быть, значит, я им нужен для другого. – Что Док сказал, я не откину копыта? После той драки меня сильно дергало. – Вам будут обеспечены лучшие условия. Это прозвучало как приговор. Дальше я не слушал, уйдя в свои мысли. Дока я помню с тринадцати лет, с моего первого приступа. Двадцать два года исследований, последнее обследование четыре месяца назад. Есть десятки самых подробных схем того, что у меня в голове - со всей динамикой изменений. Я стал магом. Сложная, самостоятельная магия, и есть возможность посмотреть, что ее получение поменяло во мне. Меня не выпустят. Зато теперь ясно, почему допрос без химии. Боятся, что помру. – Михалыч? – А? – Я поднял голову. – Простите, задумался. – О чем же? – Есть какие-нибудь сведения о лекарях? Клериках, хилах? Он практически ничем не показал своей реакции, но явно повеселел. Ну да, библиотекарь хочет жить, его можно поймать на этом. – Нам таких спецов не давали. Но если они и есть, то я обязательно сообщу вам об этом. – Спасибо. Может, есть какие-то классы с «излечить болезнь»? Во многих играх есть такое или подобное заклинание, наведете справки? Он с показной печалью посмотрел на меня: – Михалыч. Дорогой вы мой. У нас есть один парень, он докачался до самых высот в своей игре, собрал все возможные заклинания. А получил тот набор, который у него был, когда он наскоро созданным персонажем объяснял своей девушке, как тут играют. Магов много, но понять, что они умеют, не всем удается. А иные заклинания и вообще невозможно использовать без вреда для самого мага. Так что даже у боевиков запрет на использование той магии, действие которой они не могут предсказать на сто процентов. Так. Так-так. – И много таких «полумагов»? – Много. До восьмидесяти процентов. – Вы знаете принцип, по которому получают способности? – Закрытая информация, Михалыч. – Он улыбался. – Но вот если присоединишься, тогда сразу все и узнаешь. Верю. Аж два раза. – Мне надо подумать. – И отдохнуть. Вижу, от химии тебя уже качает… Как незаметно он перешел на «ты». Кстати: – Таблетки? У меня было два флакона. Подполковник кинул взгляд на бойца у двери, потом кивнул мне: – Принесут вместе с ужином. Отдыхайте. Завтра продолжим, а пока посидите, подумайте. Надевать мне наручники не стали. Охранник пропустил вперед и повел в глубь здания, довольно многолюдными коридорами и лестницами. Я никак не мог понять – это халатность или в самом деле мне так доверяют? С чего бы это? И что вообще это за место? Никаких табличек, двери только нумерованы, иногда попадались типичные секретарши и клерки, а в одном месте сидели курили камуфлированные бойцы при оружии, причем у некоторых был «боевой макияж» на лице, словно они только что из джунглей. В темном проходе стояла койка, на которой кто-то спал, при этом соседний кабинет был пуст, откуда-то доносилась музыка и мат, тянуло запахом недорогой столовой. Только одно общее – на всех окнах стояли решетки. Быть может, это и было определяющим фактором при выборе места под штаб «мракоборцев»? Тогда почему именно решетки важны? – Сюда. – Готов поклясться, что охранник подавил привычное «лицом к стене, не разговаривать». Щелкнул замок. – Проходи… те. Комната. Решетка перед окном, недавно поставленная, и решетка за ним. Две кровати, времен первых полетов в космос, у дверей биотуалет, огороженный ширмочкой. Дверь за спиной закрылась, отчетливо клацнув замком. – Ну чо, браток, проходи рассказывай, кто-откуда, за что замели волки позорные? Чо стоишь как неприкаянный? – Да вот думаю – может, сразу тебе фаерболом в лоб засадить? В целях искоренения профессиональной преступности? Мужик, сидевший на одной из кроватей, изобразил испуг, закрывшись руками: – Ну совсем народ шутки понимать перестал! Страшно жить! Меня Димой звать, двадцать шесть лет, холост. – Михалыч. Он явно ждал продолжения, но я просто прошел к кровати, поднял покрывало. Белье свежее. Продумано все… или не все? – Ты не психический? Стоишь, молчишь. Я уставился ему в глаза. Гляделки он слил на пятой секунде. – Ну ладно тебе. Скучно тут. Дима! – И он протянул руку. – Михалыч. – Пожал крепко, но без подначек. – За что паришься, Михалыч? – А ты следователь, чтобы спрашивать? – Я тут второй день! Без инета, без телика, без книжки даже! – Выспался, наверное? – Проверил кровать. Ничего, спать можно, и простыни крахмаленые. – Я люблю поспать, но не сутками же? Чего там, на воле? Присмотрелся. Чернявый, быстрый, среднего телосложения. Ошейник на шее. Оранжевый, пластиковый, блестящий. Наверняка у меня такой же. – Хрен его знает, что там на воле. Только вернулся в город, как сцапали. – Ясненько. А за городом? – Тихо. Прохладно. Хм, а чего это я молчу? Тут рядом маг, его расспрашивать нужно! – А ты вообще… – А ты как вообще… Мы запнулись, одновременно усмехнувшись. Я сел на кровать. – Как тут с хавчиком? Кормят? – Да, и неплохо. Часика через полтора принесут. Я чего спросить хотел – ты вообще что умеешь? – Доставлять заказы по адресам, расклеивать объявления, участвовать в опросах. – Блин, я про магию! – Ну, в своевременной доставке есть немало мистики. Многие поражаются и удивляются. – Михалыч, ну епт! – А с какой целью интересуешься? – Скучно мне! – Он вскочил и с комичной яростью стукнул во внутреннюю решетку окна. – Два дня сижу! Ни допроса, ни.. – …ни расстрела. Его словно выключили. Сев, он пожал плечами. – Да. Могут. – Видел? – Слышал. Многие одобряют. – Даже так? – Ага. – Откинувшись на стенку, он, полулежа, испытующе уставился на меня. – Михалыч, ну колись, что умеешь? Я вот могу… Подняв руку, он сделал странный жест, и внезапно свитер на мне прошел волнами, словно массажируя. – Не делай так больше. – Что, тебе не нравится, когда твоя одежда тебя ласкает? – Нет. Мне не нравится перспектива провести ночь рядом с трупом. И снова он не выдержал взгляда и, хмыкнув, пожал плечами: – Веришь, один раз на человеке использовал! Так, смеха ради. – И кем же была жертва? – А, девчонка одна. Я же могу одежду только на человеке двигать. Представляешь, смешная штуковина.. Он, оживившись, рассказывал о том, как осознал свои способности. Если подумать, то насчет «одного» он соврал, такие исследования можно было провести на десятке, но не в единичном случае. Тем более так отточить столь специфический талант. Хентайная игра «Похотливый маг». Слышал о таких, у нас они малопопулярны, но вот нашелся любитель раздевать магией прекрасных эльфиек. В игре мог смущать девиц двигающейся одеждой, доводя их до экстаза, а в жизни все оказалось немного не так, прямо как у меня – магия жила по своей логике. Как его вычислили и почему он остался жив, не сказал, но мысли у меня были. Он может приказать одежде ласкать девушку. А может ли он заставить одежду связать человека? Или воротник – сдавить шею? Про себя я решил, что стоит моей одежде шевельнуться, и я кину в него «оцепенение». Убьют меня или нет, дело второе, а находиться рядом с настолько опасным человеком мне было не по себе. Опять, задумавшись, я пропустил, что он говорил: – Я такого в метро видел, неделю назад, когда только начиналось. Толкнул его мужик случайно, а маг мужика молнией в спину. Тот брык – и упал. Народишко заорал, засуетился, а маг плечами пожал и снова в книжку. – И все? – Не, еще двое полезли справедливость восстанавливать. – Рядом легли? – Что, слышал про это? – Нет, просто предсказуемо. – Не зря я в метро самый первый день побоялся лезть. Замкнутое пространство, обозленные люди и, теперь, магия. – Чем кончилось? – Да ничем. Больше никто не решился подойти. Старуха какая-то пыталась рвать на груди тельняшку, так мужик просто в воздухе шаровую молнию повесил, и весь вагон даже дышать перестал. – А на следующей остановке он просто вышел? – Нет. Через две. – А ты чего не вышел сразу? – Так толку-то? Мне все равно на работу надо было, а если этот уродец состав подпалит, то движение остановят. Вот и поехал. – Что, никто не вышел? – Человек пять… – Смелый у нас народ. – Привычный. Ну маг, ну молния. Стоит, никого не трогает, чего дергаться? – А те трое? – Сами виноваты. Первый случайно нарвался, а эти уже рисковали. Ну да, причем не только собой. Маг ведь мог весь вагон покрошить. В дверь постучали, потом она открылась, вошел охранник с автоматом, за ним молодой боец с судками, быстро накрывший стол. Дают понять, что это не тюрьма? Ну-ну. На ужин была картошка, сосиски, два помидора и фляга крепкого сладкого чая. В отдельной маленькой чашечке две таблетки, с выдавленными знаками «F» на феритине и звездочкой на сультаке – не забыли, значит. Я ковырнул пюре пластмассовой вилкой. Эх, а дома меня печеночка ждет! А ведь не бросишь все, не вернешься к натуральному, без консервантов, продукту. И мой сокамерник это называет «неплохой кормежкой»? Видать, беспросветная у него жизнь. Ел мелкими кусочками, каждый раз проверяя список эффектов и опасаясь увидеть там «отравлен», но, похоже, что подполковник не стал травить меня всякой химией, удовлетворился лишь подсадным магом, создающим атмосферу непринужденности и отвлекающим от мыслей о побеге. Дима и в самом деле старался, рассказывал анекдоты, то и дело с показным любопытством выспрашивал о моих способностях, шутил. Я то ухмылялся, то преувеличенно серьезно перечислял заклинания из варкрафта, благо в моем досье наверняка есть список игр, найденных на домашнем компе. Он ужасался, кивал, завидовал, потом опять шутил. Легкий человек. Когда он лег спать, я погасил свет и не раздеваясь сел на кровать, вспоминая сегодняшний день. Особую пикантность воспоминаниям придавала зеленая аура убийцы над спящим в двух метрах от меня мужчиной. |