Главная страница
Навигация по странице:

  • А. Сцепления роста

  • Б. Распускания зрелости

  • В. Действие отдаленности

  • Пьер Тейяр де Шарден. Феномен человека. Пьер Тейяр де Шарден феномен человека перевод и примечания Н. А. Садовского М. "Прогресс", 1965 к читателю


    Скачать 1.18 Mb.
    НазваниеПьер Тейяр де Шарден феномен человека перевод и примечания Н. А. Садовского М. "Прогресс", 1965 к читателю
    АнкорПьер Тейяр де Шарден. Феномен человека.doc
    Дата26.03.2018
    Размер1.18 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаПьер Тейяр де Шарден. Феномен человека.doc
    ТипДокументы
    #17244
    КатегорияБиология. Ветеринария. Сельское хозяйство
    страница7 из 17
    1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   17

    2. РАЗВЕТВЛЕНИЯ ЖИВОЙ МАССЫ


    Посмотрим теперь, как выглядят на всем пространстве живой земли те формы движения, которые мы проанализировали у отдельных клеток и их отдельных группировок. Можно было бы представить себе, что, взятое в таких размерах, все это множество перепутается и породит лишь отчаянный беспорядок. Или, наоборот, что их сумма, придя в гармонию, даст своего рода непрерывную волну, как та, что возникает в спокойной воде от брошенного камня. В действительности же не происходит ни то, ни другое. В той форме, в какой он и сейчас предстает перед нашим взором, фронт восходящей жизни не является ни беспорядочным, ни непрерывным. Он выступает как совокупность фрагментов, одновременно расходящихся и идущих по ступеням – классы, отряды, семейства, роды, виды. Это та самая последовательность групп, разнообразие, порядковую величину и сцепление которых пытается выразить в своей номенклатуре современная систематика.

    Рассматриваемая в целом, жизнь при продвижении вперед расчленяется. В своей экспансии она самопроизвольно распадается на широкие естественные подразделения, образующие иерархию. Она разветвляется. Таков специфический феномен, столь же существенный для больших живых масс, как для клеток "кариокинез". Пришло время им заняться.

    Имеется целый ряд факторов, в той или иной степени участвующих в формировании и укреплении ветвистой системы жизни. Я их сведу к следующим трем:

    1. сцепления роста, порождающие "филы";

    2. распускания (или разъединения) зрелости, периодически производящие "мутовки";

    3. действие отдаленности, с виду устраняющее "черешки".

    А. Сцепления роста

    Вернемся к живому элементу, находящемуся в процессе самовоспроизведения и размножения. Мы видели, что из этого элемента, как центра, в силу ортогенеза во все стороны расходятся различные линии потомства, каждая из которых узнается по усилению некоторых признаков. По своему строению эти линии расходятся и стремятся отдалиться друг от друга. Однако еще ничто не указывает на то, что путем встречи с потомствами, происшедшими из соседних элементов, они не смещаются настолько, что вместе образуют непроницаемое сплетение.

    Под "сцеплением роста" я подразумеваю тот новый и неожиданный факт, что там, где можно было бы ожидать образования игрой случая сложного переплетения, происходит как раз рассеивание простого типа. Разлитая на земле вода сразу же растекается ручейками, затем вполне оформленными ручьями. Подобно этому, под влиянием различных причин (врожденный параллелизм ортогенеза элементов, взаимное тяготение и приспособление друг к другу потомственных линий, избирательное действие среды...) волокна живой массы, разнообразясь, стремятся сблизиться, сгруппироваться, сплестись по нескольким доминирующим направлениям. Вначале эта концентрация форм вокруг нескольких главных осей выступает еще неотчетливо и расплывчато – как простое возрастание на некоторых участках числа и густоты линий. А затем мало-помалу она усиливается. Вырисовываются настоящие прожилки, но они пока не нарушают формы листа, в середине которого появились. В это время волокна частично еще ускользают от сети. которая стремится их захватить. От прожилки к прожилке они еще могут соединиться, сомкнуться и переплестись. Группировка, скажет зоолог, находится еще на стадии расы. И вот тогда-то одновременно происходит, в зависимости от того, как смотреть, окончательное сцепление или разъединение. Достигнув определенной степени взаимосвязи, линии обосабливаются в замкнутый пучок, отныне непроницаемый для соседних пучков. Их ассоциация впредь будет эволюционировать сама по себе, как нечто самостоятельное. Вид индивидуализировался. Возникла фила.

    Фила. Живой пучок. Линия линий. Многие еще не желают видеть или считать реальным это звено развивающейся жизни. Но они не умеют приспособить свое зрение, не хотят как следует смотреть.

    Прежде всего фила – это коллективная реальность. Поэтому для того, чтобы четко ее различить, надо стать достаточно высоко и далеко. На слишком близком расстоянии она размельчается на нечто неопределенное и беспорядочное. За деревьями не виден лес.

    Далее, фила полиморфна и эластична. Подобно молекуле, которая может иметь любые размеры и любые степени сложности. фила может быть мелкой, как вид, или крупной, как тип. Бывают простые филы и филы фил. Филетическое единство более структурное, чем количественное. Поэтому надо уметь узнавать его при любом размере.

    Наконец, фила по своей сущности – динамическая реальность. Она ясно выступает лишь при определенной глубине длительности, то есть в движении. Будучи остановленной во времени, она теряет свое лицо и как бы свою душу. Жест на фотоснимке мертв.

    При рассмотрении без этих оговорок фила кажется лишь еще одной искусственной сущностью, вырезанной в целях классификации из живого континуума. При наблюдении с необходимым увеличением и в соответствующем свете она, напротив, раскрывается как совершенно определенная структурная реальность.

    "Первоначальный угол расхождения", то есть то особое направление, в котором она группируется и развивается, отделяясь от соседних форм, – вот что, во-первых, определяет филу.

    Во-вторых, ее определяет ее "первоначальное сечение".

    По этому последнему пункту (который уже затрагивался в связи с первыми клетками и будет иметь большое значение, когда речь пойдет о человеке) нам еще почти ничего не известно. Но ясно по крайней мере одно. Как капля воды физически способна сконденсироваться, лишь начиная с определенного объема, или как химическое превращение может начаться лишь при определенном количестве участвующего вещества, так и фила может биологически сформироваться лишь тогда, когда она с самого начала группирует в себе достаточно большое число потенций и притом достаточно разнообразных. Без достаточной густоты и первоначального изобилия (как и без достаточного отклонения при старте) никогда, мы теперь это знаем, новая ветвь не сумеет индивидуализироваться. Это – совершенно четкое правило. Но как оно конкретно действует и выражается? Диффузная сегрегация одной массы внутри другой? Возбуждение, распространяющееся вокруг сугубо ограниченной мутационной зоны? В какой форме представить себе на поверхности возникновение какого-либо вида? Мы еще колеблемся. И вопрос, быть может, влечет разные ответы. Но суметь ясно поставить проблему не значит ли почти разрешить ее?

    Наконец, завершает определение филы и, кроме того, недвусмысленно помещает ее в категорию естественных единиц мира "ее способность к самостоятельному развитию и специфический закон этого развития". Хотя и по-своему, но фила действительно ведет себя как живое существо – она растет и распускается, как цветок.

    Б. Распускания зрелости

    В силу аналогии, которая, как мы далее откроем, основывается на глубокой природной связи, развитие филы идет удивительно параллельно последовательным стадиям, через которые проходит человеческое изобретение.

    Мы хорошо знаем эти стадии, так как постоянно их наблюдали на протяжении столетия вокруг нас. Вначале идея оформляется приблизительно в теории или в механизме. Затем идет период быстрых модификаций – беспрерывных поправок и переделок до более или менее окончательной отработки. Достигнув этой стадии, новое создание вступает в фазу распространения и равновесия. Качественно оно изменяется лишь в некоторых второстепенных деталях – оно "достигло потолка". Зато оно распространяется и полностью закрепляется количественно. Такова история всех современных изобретений – от велосипеда до самолета, от фотографии до кино и радиовещания.

    Схожей вырисовывается в глазах естествоиспытателя кривая развития ветвей жизни. Вначале фила – это "открытие" путем пробного нащупывания нового органического типа, обладающего жизнеспособностью и определенными преимуществами. Но этот тип не сразу достигает наиболее экономичной и наилучше приспособленной формы. В течение более или менее длительного времени он употребляет всю свою силу, так сказать, на испробование самого себя. Пробы следуют друг за другом, однако окончательно еще не закрепляются. Но вот наконец близится совершенство. С этого момента темп изменений замедляется, и новое создание, достигнув пределов того, что оно может дать, вступает в фазу завоевания.

    Более сильная, чем ее менее усовершенствованные соседи, вновь возникшая группа распространяется и одновременно закрепляется. Она размножается, но без дальнейшего изменения. Она одновременно достигает максимума величины и максимума устойчивости.

    Распускание филы путем простого расширения или путем простого утолщения ее первоначального стебля. За исключением случая ветви, достигшей пределов своей эволюционной мощи, этот элементарный случай никогда строго не реализуется. Как бы успешно ни разрешила новая форма проблемы, поставленные существованием, это решение допускает некоторое число вариантов, каждый из которых имеет свои преимущества и которые не имеют никакого основания и никакой возможности взаимно устранить друг друга. Этим объясняется тот факт, что по мере своего утолщения фила стремится разъединиться на вторичные филы, каждая из которых представляет собой один вариант, или обертон, основного типа. Она как бы расщепляется вдоль своего фронта расширения. Одновременно с количественным распространением она качественно подразделяется. Это возобновляется разъединение. Новые подразделения то кажутся выражением лишь поверхностного разнообразия, результатом случая или буйной фантазии. То, напротив, они представляют собой точные приспособления основного типа к конкретным нуждам или конкретным зонам распространения. Так появляются лучи ("радиации"), столь явственно обозначенные, как мы скоро увидим, у позвоночных. Как и следовало ожидать, внутри каждого луча механизм стремится повториться, хотя и в ослабленном виде. Лучи, таким образом, в свою очередь проявляют признаки веерообразного членения. Теоретически процесс бесконечен. В действительности же опыт показывает, что это явление вскоре затухает. Образование вееров довольно быстро прекращается, и дальнейшее расширение ветвей на концах происходит уже без заметного их разделения.

    В своем самом общем виде распустившаяся фила – это в конечном итоге мутовка закрепившихся форм.

    Но тут, придавая последний штрих всему феномену, в центре каждой части мутовки обнаруживается глубокая склонность к социализации. О социализации следует повторить то, что выше говорилось вообще о жизненной силе ассоциации. Поскольку в природе оформленные группировки индивидов, или организованные и дифференцированные сообщества, относительно редки (термиты, перепончатокрылые, люди...), мы склонны видеть в них какую-то исключительную черту эволюции. В противовес этому первому впечатлению при более внимательном наблюдении вскоре выясняется, что они выражают собой один из наиболее существенных законов организованной материи. Последний метод, которым живая группа, делаясь более сплоченной, усиливает свою сопротивляемость уничтожению и свою способность к завоеванию? Полезный способ, изобретенный ею особенно для увеличения своего внутреннего богатства путем совместного объединения ресурсов?.. Какова бы ни была его глубокая причина – факт налицо. Когда в конце каждого побега мутовки элементы филы обретают свою окончательную форму, они столь же определенно стремятся к сближению и социализации, как атомы твердого тела стремятся к кристаллизации.

    Когда же достигнутый таким образом прогресс реализуется в укреплении и индивидуализации концов ее веера, то можно сказать, что фила достигла своей полной зрелости. С этого момента она будет существовать до тех пор, пока из-за внутреннего ослабления или внешнего соперничества не поредеет и не устранится окончательно. Тогда, за исключением случайно выживших нескольких навсегда застывших в своем развитии линий, ее история заканчивается, если только путем явления самооплодотворения она не сумеет в том или ином месте выпустить новую почку.

    Чтобы понять механизм этой способности оживления, нужно возвратиться к идее, или символу, нащупывания. Образование мутовки, сказали мы, объясняется прежде всего необходимостью для филы множиться, чтобы соответствовать различным потребностям или возможностям. Но благодаря тому, что число лучей увеличивается и каждый разворачивающийся новый луч увеличивает, сверх того, число индивидов, то множатся также и "пробы", "опыты". Веер в конце филы – это лес исследующих щупальцев. Стоит лишь одному из этих щупальцев случайно найти щель или формулу, открывающую доступ в новое отделение жизни, – и тогда, вместо того чтобы закрепляться или достигать потолка в монотонных различиях, ветвь в этой точке вновь обретает свою подвижность. Она вступает в состояние мутации. Открывается путь для новой пульсации жизни, которая вскоре под влиянием комбинированных сил сцепления и разъединения в свою очередь делится на мутовки. Возникает новая фила, которая растет и распускается над ответвлением, на котором возникла, не обязательно заглушая и истощая его. Быть может, пока на ней самой не вырастет третья ветвь, затем четвертая, если, конечно, взято правильное направление и если это позволяет общее равновесие биосферы.

    В. Действие отдаленности

    Таким образом, самим ритмом своего развития каждая линия жизни попеременно то сужается, то расширяется. Цепь "сгущений" и "разряжений", ряд тонких черешков и широких листьев – таков ее облик.

    Но эта схема дает лишь теоретическое представление о происходящем. Увидеть ее таковой мог бы только земной наблюдатель, одновременно присутствующий на протяжении всей длительности. Но такой наблюдатель – лишь вообразимая нелепость. В действительности подъем жизни может быть нами обнаружен, лишь исходя из очень краткого отрезка, т. е. сквозь огромную толщу истекшего времени. Значит, то, что дано нам в опыте и что, следовательно, составляет "феномен", – это не эволюционное движение само по себе, а эволюционное движение с добавлением искажений, вызванных действием отдаленности. Но в чем выражаются эти искажения? Попросту в усилении (быстро возрастающем с расстоянием) веерообразности структуры, возникшей из филетического лучеиспускания жизни. Это происходит, впрочем, двумя различными способами – во-первых, путем еще большего увеличения видимого рассеивания фил и, во-вторых, путем видимого устранения их черешков.

    Еще большее увеличение видимого рассеивания фил. Это первое действие перспективы, видимое всем, связано с постарением и "прореживанием" ветвей жизни в результате возраста. В настоящее время в природе сохранилось лишь весьма незначительное число организмов, последовательно выросших на стволе жизни. И как бы ни старалась палеонтология, много угасших форм останутся для нас навсегда неизвестными. В результате этого истребления в кроне растительных и животных форм все время образуются просветы. Эти просветы становятся все шире по мере того, как мы спускаемся к истокам. Обламываются сухие ветки. Опадают листья. Все это исчезающие посредующие морфологические звенья, отсутствие которых столь часто придает выжившим линиям вид голых и одиноких стеблей. Одна и та же длительность одной рукой умножает свои творения впереди, а другой рукой не менее уверенно разрежает их позади. Таким образом, она их все более разделяет, все более изолирует, на наш взгляд, тогда как с помощью другого, более тонкого приема она создает у нас иллюзию того, что они плавают, как облака, без опоры, над бездной прошедших веков.

    Устранение черешков. С героических времен Ламарка и Дарвина излюбленная тактика в борьбе против трансформистов всегда состояла в напоминании им о том, что они бессильны доказать возникновение вида на материальных следах[9]. "Несомненно, – говорят им, – вы показываете последовательность различных форм в прошлом и даже, мы с этим согласны, в некоторых пределах превращение этих форм друг в друга. Но как бы примитивны они ни были, ваше первое млекопитающее – это все-таки уже млекопитающее; ваша первая лошадь (Equide) – уже лошадь (cheval), и так далее. Может быть, имеется эволюция внутри типа. Но нет появления типа путем эволюции". Так и поныне продолжают твердить все более редкие сторонники неизменности.

    Как будет видно, независимо от аргументов, вытекающих из постоянно накапливающихся очевидных фактов палеонтологии, имеется более радикальный ответ на это возражение (или скорее. категорическое отклонение его) – это отрицание его предпосылки. В сущности, антитрансформисты требуют, чтобы им показали "черешок" филы. Но это столь же неразумное, сколь и бесполезное требование, ибо для его удовлетворения потребовалось бы изменить сам строй мира и условия нашего восприятия.

    По природе нет ничего более деликатного и мимолетного, чем начало. До тех пор пока зоологическая группа молода, ее признаки остаются неопределенными. Ее сооружение хрупко. Ее размеры малы. Ее составляют относительно немного индивидов, и они быстро изменяются. Как в пространстве, так и в длительности черешок (или. что то же самое, почка) живой ветви обладает минимумом дифференциации, экспансии и сопротивляемости. Как же действует время на эту слабую зону?

    Неизбежно уничтожая то, что от нее остается.

    Эту раздражающую, но существенную непрочность исходного материала должны почувствовать все, кто занимается историей!

    В любой области, когда вокруг нас начинает чуть пробиваться что-то действительно новое, мы его не замечаем по той простой причине, что нам надо было бы видеть его расцвет в будущем, чтобы заметить его в самом начале. А когда та же самая вещь выросла и мы оборачиваемся назад, чтобы найти ее зародыш и первые наброски, то тогда в свою очередь скрываются эти первые стадии, уничтоженные или забытые. Где столь близкие, однако, к нам древние греки или древние римляне? Где первые прялки, первые колесницы и первые очаги? Где (уже) первые модели автомобилей, самолетов, киноаппаратов?.. Везде – в биологии, культуре, лингвистике. – как резинка в руках художника, время стирает каждую бледную линию в рисунке жизни. Путем механизма, детали которого в каждом отдельном случае кажутся устранимыми и случайными, но универсальность которого доказывает, что он отражает фундаментальное условие нашего знания, зародыши, черешки, первоначальные фазы роста, каковы бы они ни были, исчезают с наших глаз позади. Кроме закрепившихся максимумов, кроме упрочившихся завершений, ничто (ни в виде "свидетелей", ни даже в виде следов) не остается от того, что было до нас. Иначе говоря, только конечные лучи вееров доходят до нынешнего времени или как живые представители, или в ископаемом виде.

    Поэтому нет ничего удивительного в том, что ретроспективно вещи кажутся нам появившимися в готовом виде. *)

    *) Если бы наши аппараты (автомобили, самолеты и т. д.) путем какого-либо катаклизма оказались под землей и превратились в "ископаемые", то будущие геологи, открыв их, получили бы такое же впечатление, как мы от птеродактиля: представленные единственно своими последними марками, эти продукты нашей изобретательности показались бы им созданными без фазы пробных поисков – сразу готовыми и законченными.

    Автоматически, путем избирательного поглощения веков развитие стремится исчезнуть с нашего горизонта и превратиться во всей области явлений в прерывную последовательность плоскостей и постоянств *)[10].

    *) Как будет замечено далее в связи с "моногенизмом", мы не случайно не можем выйти за определенный предел точности ("разделения") в нашем восприятии очень далекого прошлого (каждый раз по случайным причинам – см. Курно...). Во всех направлениях (в направлении очень древнего и очень малого, но также в направлении очень большого и очень медленного) наша зоркость слабеет; за пределами некоторого радиуса мы более ничего не различаем.

    Так, под разрушительным действием прошлого, сочетающимся с созидательным действием роста, окончательно вырисовываются и выделяются для науки разветвления древа жизни.

    Попробуем рассмотреть это древо в его конкретной реальности и измерить его.

     


    1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   17


    написать администратору сайта