Выготский Л.С.Основы дефектологии. Первая
 Скачать 2.53 Mb.
|
|
2. Позволю себе в двух словах остановиться на том, какие способы воздействия рекомендует такое психологическое понимание трудностей детского характера. Эта новая система воспитания трудного ребенка нигде не оформилась, не сказала своего последнего слова, нигде не превратилась в разработанную систему, а попытки делаются в разных странах, в том числе и у нас. Мне бы хотелось только проиллюстрировать перед вами психологический принцип, который следует положить в основу воспитания такого ребенка. Венский педагог А. Фридман называет этот принцип "методической диалектикой", т. е. подходом, при котором приходится делать нечто обратное прямой цели, для того чтобы добиться нужного результата. Фридман рассказывает о нервно возбудимом ребенке, который своими нервными припадками мог держать всех окружающих в страхе и подчинении. Во время занятий он подбегает к окну с ранцем и кричит: "Я его выброшу в окно". Учительница говорит: "Как хочешь", - и ребенок останавливается в недоумении, потому что, как объясня ет эта учительница, она внешне уступает ребенку, для того чтобы взять над ним верх, для того чтобы наступать. Учительница понимает, что малыш хочет вышвырнуть ранец за окно вовсе не потому, что ему так надоели занятия, а потому, что он хочет ее испуга ть. Своим ответом, как бы уступая ребенку, учительница сразу в корне подрезает эту реакцию и тем самым ставит его в затруднительное положение. И всякий такой пример воспитания, всякий такой ход рассчитан на то, чтобы, понимая психологические корни той или иной реакции или установки ребенка, внешне приспособиться к его недостатку, а потом взять над ним верх, т. е. уступить ему для того, чтобы наступать на него. Это Фридман и называет принципом "методической диалектики". Мы применяем этот принцип вез де, где отказываемся прямым гнетом подавить ту или иную реакцию ребенка. Если мы начинаем понимать причины, которые вызвали те или иные трудности, если мы стали бить по корню, а не по явлению и трудности, которые привели к плохим чертам характера, используем недостатки для превращения их в хорошие черты характера - эта сов окупность действий будет называться принципом методической диалектики. Например, в детской группе имеется ребенок-дезорганизатор, ребенок, который мешает детям работать, нарушает дисциплину. Вы пытаетесь воздействовать на этого ребенка следующим образом: вы предлагаете ему роль организатора в классе, делаете его вожаком группы, и в группе наступает относительное благополучие. Относительное, потому что такой ход очень опасен, если вы вовремя не завладеете этим вожаком. Однако, как говорит Фридман, самое лучшее - поставить вора сторожить твои амбары. Но если вы ребенка, который стремится к известному положению в группе и выражает это в срыве занятий, не постав ите в такое положение, тогда это его чувство найдет выход. Если вы разбиваете его в упрямстве самодержца, он пойдет по тому руслу, которое для вас выгодно. В этом случае вы получите переключение установки ребенка или превращение его слабости, его отри цательных черт в плюсы, в известную силу, в то, что может привести к выработке положительных черт характера. Заканчивая с первой проблемой, я хотел бы указать на то, какой острый психологический интерес представляет собой трудный ребенок, какие здесь переплетены плюсы и минусы, как здесь одно противоречие владеет другим и как одни и те же трудности, на котор ые натыкается ребенок, могут способствовать образованию и положительных и отрицательных сторон характера. Старое наблюдение говорит о том, что трудновоспитуемые дети нередко даровиты, хотя в этих случаях приходится сталкиваться с детской ложью, упрямством и т. д. Трудно допустить, что вся эта психологическая энергия, вся эта установка поведения не могла бы быть отклонена от тех или иных путей развития и перенаправлена на другие пути. Я не могу сказать, что эта проблема очень легка, что достаточно ее решить теоретически, для того чтобы практически все изменить, найти какое-нибудь средство, когда сразу все развитие ребенка вами будет повернуто слева направо и наоборот. На деле эта проблема бесконечно трудна, потому что если развитие пошло по неверному пути, то целый ряд органических и внешних сил и обстоятельств, в том числе случайных, способствует тому, что развитие пойдет именно в этом направлении. Целенаправить развитие в высшей степени сложно и трудно. Здесь нужно очень глубокозахватывающее воздействие. Более или менее внешние средства часто оказываются очень эффективными, когда речь идет о ребенке, не оказывающем большого сопротивления. Но все эти средства, прекрасные сами по себе, оказываются бессильными, когда вы натыкаетесь на страшное сопротивление со стороны ребенка. А такое сопротивление действительно представляет огромную силу, и бо упрям ребенок не потому, что он хочет быть упрямым, а потому, что известные причины, которые определяли развитие его характера, с самого начала вырастили это упрямство. Перевоспитать такого ребенка - задача очень длительная и сложная, в подходе к к оторой мы практически начинаем находить только самые общие приемы. 3. Позвольте остановиться на другой психологической проблеме, очень тесно связанной с трудной воспитуемостью, на проблеме одаренности. Есть дети, которые представляют трудность в отношении воспитания из-за тех или иных недостатков характера, но есть друг ая детская масса, которая представляет трудности в отношении обучения из-за тех или иных дефектов одаренности, т.е. недостаточности общего фонда психологического развития, что мешает ребенку учиться в школе и приобретать те знания, которые приобретают другие дети. Само собой разумеется, я сейчас беру вопросы только в самых грубых чертах и опускаю смешанные случаи, потому что труднообучаемый ребенок может быть и трудновоспитуемым: я опускаю случаи пограничные и те, которые не подходят под указанные рубрики. Проблема одаренности тоже подвергается ревизии, но гораздо более глубокой, чем проблема характера. Если в учении о характере мы видим продолжение тех основных двух линий, которые известны со времен древней психологии, т. е. учения, связывающе го характер с особенностями организма или с социальными условиями воспитания, то в проблеме одаренности современная психология производит переворот в полном смысле этого слова. Очень трудно систематически изложить проблему одаренности. Я опять-таки позволю себе, как было и с вопросом о характере, затронуть только одну сторону проблемы. К вопросу о воспитании и развитии труднообучаемого ребенка непосредственное отношение имее т вопрос единства или множественности одаренности. Этот вопрос заключается в следующем: представляет ли одаренность единую, гомогенную, цельную, единородную сторону, фактор или функцию, или же под этим общим названием скрываются многие формы. Вопрос э тот пережил много стадий, и в истории учения об одаренности немного найдется таких обширных глав, как эта. Позвольте остановиться на том уголке проблемы одаренности, который непосредственно связан с проблемой трудного ребенка. Все психологические исследования говорят о том, что одаренность представляет собой не цельную функцию, а ряд различных функций и фа кторов, которые объединены в одно общее. В зависимости от этого стоит наше представление об одаренности как об оформленной функции. В частности, определение "дебильное детство" показывает, что наше представление об одаренности недостаточно точно. Мы н азывали "дебильным" ребенка, обладающего отрицательными качествами. Всякий ребенок, трудно воспринимающий дисциплину, обучение в школе, у нас отмечался как труднообучаемый ребенок. Измерялась известная функция, скажем внимание, и при этом оказывалось, что у отсталого ребенка она ниже, чем у нормального. Говорили, чего не хватает этому отсталому ребенку, но не говорили, что у него есть. Оказалось, что дети, у которых нарушены; те или иные одинаковые функции, обладают разными дополнительными возможностями, которых нет у нормальных детей. Поэтому совершенно прав О. Липманн, когда говорит, что не должно быть ни одного психолога, который решился бы слабоумного ребенка определить просто как слабоумного. Психолог не должен этого делать точно так же, как современный врач не может определить больного только по степени его болезни. Когда к врачу приводят ребенка, он определяет не только от рицательные, но и положительные стороны его здоровья, компенсирующие его физическую сущность. Точно так же и психолог должен дифференцировать детскую отсталость и рассматривать, в чем она заключается. Укажу на основные формы комбинаций отсталости и развития таких детей, которые изучены современными психологами. Должен оговориться, что дело вовсе не исчерпывается теми формами, о которых я буду говорить. Они должны показать, какой сложности достигает сейчас проблема психологии отсталого ребенка и как трудно решить ее только указанием на то, чего не хватает определенному отсталому ребенку. Останавливаясь на этой проблеме, прежде всего надо сказать, что огромное значение сыграло выделение формы детской моторной недостаточности. Разные авторы стали наблюдать эту особую форму детской отсталости, которую называли по-разному: моторной дебиль ностью, моторной идиотией и т. д. Но как бы ее ни называть, сущность ее, очевидно, одна и та же. Перед нами ребенок, у которого нет очевидного грубого поражения двигательного аппарата, тем не менее этот ребенок обнаруживает отсталость в характере движ ений, которую можно исследовать двумя разными путями: или, пользуясь выработанной шкалой, отмечать, какие типы движений запаздывают в 6, 7, 8, 10 лет, и определять отсталость на 2 - 3 года и более, или же сопоставлять со шкалой Г. И. Россолимо стороны умственной одаренности и говорить о том, что у ребенка недостаточна координация левой и правой рук, так как ребенок, оказывается; трудно комбинирует движения рук, и т. д. Сломалось прежнее представление о том, что может быть либо интеллектуальная, либ о моторная отсталость. Чаще всего это идет рука об руку, но иногда, и довольно часто, моторная отсталость не сопровождается отсталостью интеллектуальной и, наоборот, интеллектуальная отсталость не обязательно сопровождается моторной. Последнее исследование Крюделена (2) в Германии показало, что огромное большинство детей-дебилов имеют моторную одаренность, стоящую не ниже их возраста. Этот факт имеет огромное принципиальное значение и для теории детской отсталости, и для практичес кой работы с детьми: если два звена развития могут протекать независимо одно от другого, то ясно, что само слово "отсталость" нуждается в дальнейшем подразделении. Это во-первых. Во-вторых, как показало исследование, одно звено развития по отношению к другому может представлять центральное звено компенсации, т. е. у ребенка можно усилить то, чем он обладает. В зависимости от обстоятельств ребенок будет или усиленно развиваться в моторном отношении, или, наоборот, у него усилятся его познавательные возможности, интеллектуальная сторо на развития. Это факт, который для психологической теории одаренности имеет огромное значение. Проверенный на большом материале, он поддержал бы положение о том, что тенденция к повышенному развитию в одних областях предполагает возможность недостаточ ности его в других, где ребенок наталкивается на трудности. Этот факт подтверждается статистически. Но если бы мы и не имели здесь дело с определенными математическими величинами, то психологическое значение указанного факта нисколько от этого не умен ьшается; важно то, что такое соотношение возможно и что моторное развитие у отсталых детей приводит к положительным результатам. Именно на основе этого мы можем объяснить, почему 90% детей, которые не способны обучаться в массовой школе, могут выполня ть труд, и не в такой элементарной форме, как труд имбецилов, а участвовать в более сложных формах труда. Различна и сама интеллектуальная отсталость. Так, говорят о легкой интеллектуальной отсталости. Здесь сама отсталость и ее компенсация могут протекать независимо одна от другой и даже переходить в антитезу настолько, что одно звено представляет собой компенсацию другого, ущербленного звена. Это будет называться практическим интеллектом. Практическим интеллектом современные психологи условно называют способность животного или ребенка к разумным действиям. Исследование В. Келера над обезьяной показало, что способность к целесообразному действию не обязательно связана со способностью ра зумного рассуждения. Наблюдения говорят, что ребенок, который в теоретическом отношении кажется глубоко отсталым, в отношении практического интеллекта, практического действия оказывается значительно впереди. В области практического целесообразного дей ствия он продвинулся гораздо дальше, чем в теоретическом развитии. Липманн применил методику Келера к исследованию имбецилов и нашел, что при огромной интеллектуальной отсталости их практический разум оказался значительно выше интеллектуального; целая группа этих детей оказалась способной к разумному действию. Липманн ставил чрезвычайно интересный опыт: он предлагал испытуемым разрешить одну и ту же задачу сначала действием, а затем теоретически. Задача заключалась в том, чтобы снять какой-то предм ет с качающейся подставки. Когда испытуемый подходил к предмету и пробовал его достать, результат был один, когда же он начинал рассуждать, характер рассуждений был иной. Испытуемый не мог теоретически разрешить головоломки, практически же он прекрасн о ее разрешал. Изучение интеллекта умственно отсталых детей уже давно показало, что очень часто на практике ребенок бывает гораздо более находчив, чем в теории, что он умеет целесообразно действовать и гораздо лучше "думать" руками, чем головой. Некоторые исследования показали, что практический и теоретический интеллект могут находиться в обратном отношении друг к другу и что именно из-за недостаточности абстрактног о мышления у ребенка усиленно развивается практический интеллект, и наоборот. Позволю себе пояснить это относительно культурного развития. И культурное развитие, и практический интеллект связаны с использованием культурных способов мышления, в частности словесного мышления. В последнее время выделена форма детского мышления, пр оливающая свет на проблему культурного развития, - детская примитивность как степень минимального культурного развития ребенка. Разрешите привести пример детской примитивности, заимствованный мною у А. Е. Петровой, которая исследовала это явление в кл инике М. О. Гуревича. Исследовался ребенок, глубоко отсталый в приспособительных реакциях. Он побывал во многих детских учреждениях и оттуда был направлен в психиатрическую больницу с подозрением на психическое заболевание. В больнице не нашли психиче ского заболевания, и ребенок попал на исследование в клинику Гуревича. Ребенок-девочка, татарка, которая в раннем детстве сменила один неокрепший язык на другой, научилась понимать говоривших на этом языке, но совершенно не была приучена мыслить на нем. Девочка не привыкла к тому, чтобы на основании одних слов можно было делать какой-то вывод. Психолог ставит перед ней ряд мыслительных задач, предъявляя их в одних случаях практически, в других словесно. При постановке практических задач исследуемая давала положительные результаты. На словесные задачи реагировала полным непониманием, неумением мыслить. Скажем, этой девочке говорят: "Моя тетя выше меня, а мой дядя еще выше, чем тетя. Дядя выше меня или нет?" Девочка отвечает: "Я не знаю. Как я могу сказать, выше ли дядя, когда я его никогда не видела". И на все вопросы она отвечает таким же образом: раз она своими глазами не видела, она не может ничего сказать. Она не представляет себе, что на основе двух словесных положений можно словесным же путем вывести третье положение. Это для нее невозможно. Ребенок задержан в культурном развитии, в развитии словесного мышления, но не дебил, хотя внешне похож на дебила: он плохо рассуждает, дает нелепые ответы, отказывается совершить простую мысли тельную операцию. Но мы впали бы в грубую ошибку, если бы подумали, что девочка не умеет сделать вывода на основе практических данных. Позвольте подвести итог: в области понимания детской одаренности и таких отрицательных ее сторон, как детская трудная обучаемость и дефективность, сейчас |