античка. Ответы по античке. Понятие о мифе. Эволюция мифологических представлений, как движение от хаоса к космосу. Олимпийская мифология
 Скачать 0.69 Mb.
|
АристотельПервым систематическим трудом по поэтике нужно считать «Поэтику» Аристотеля. Аристотель своеобразно соединял в своем учении о поэзии черты гедонизма (цель искусства — удовольствие) с глубоким пониманием познавательной сущности поэзии. ГорацийВ чисто практическом плане дал свою работу по поэтике Гораций (р. 65—68 до н. э.; см.) — «De arte poetica» (О поэтическом искусстве, или послание к Пизонам). Повторяя в некоторых отдельных моментах Аристотеля, Гораций в целом далек от его общей концепции. Не обосновывая своих требований сколько-нибудь глубокими философскими предпосылками, яркий выразитель стоико-эпикурейского мировоззрения римской буржуазии. Поэтики Горация и Аристотеля сыграли роль в развитии дальнейшей поэтики, неизмеримо большую, чем схематическая поэтика Средневековья. ЭПИКУРЕИЗМ – Эпикуреи́зм — философское учение, исходящее из идей Эпикура и его последователей. Эпикур основывает свою школу в 310 г. до н. э. сначала в Колофоне, а затем, в 306 г. до н. э., переносит её в Афины. Эпикурейская философия, в особенности философия самого Эпикура, не имеет конечной целью нахождение теоретической истины, она не ставит перед собой задачу получить некое чистое знание. Эпикуреизм служит вполне конкретным нуждам: ищет способ избавления человека от страдания. Главный интерес для эпикурейцев представляет чувственный мир, поэтому их основной этический принцип — удовольствие, которое представлялось не вульгарно и упрощенно, а как благородное спокойствие, уравновешенное удовольствие. СТОИЦИЗМ – В этике стоицизм близок киникам, не разделяя презрительного отношения последних к культуре. Все люди — граждане космоса как мирового государства; стоический космополитизм уравнивал (в теории) перед лицом мирового закона всех людей: свободных и рабов, греков и варваров, мужчин и женщин. Всякое нравственное действие является, согласно стоикам, ничем иным, как самосохранением и самоутверждением и это увеличивает общее благо. Вопрос #37. Взгляды Аристотеля на искусство. «Поэтика». Полемика с Платоном
Поэ́тика 335 до н. э. — трактат Аристотеля, посвященный теории драмы. Согласно античным каталогам, состоял из двух частей, из которых до нас дошла лишь первая. Вторая часть предположительно была посвящена разбору комедии. В «Поэтике» Аристотель дает четкое определение комедии и трагедии. Комедия, по Аристотелю, — произведение, где изображены человеческие недостатки. Но здесь имеются в виду не пороки, а, как выражается сам философ, «ошибки и безобразие». Иными словами- разного рода глупые и нелепые ситуации, в которые попадает человек. Трагедия, по Аристотелю, — любое определенное действие, завершившееся на настоящий момент. Причем, это действие должно быть «страшным или серьезным». В трагедии все действующие лица должны обладать определенной характеристикой и определенными характерами. Вопрос #38. «Метаморфозы» Овидия. Своеобразие композиции и образов поэмы. "Метаморфозы". Общие сведения. "Метаморфозы" (или "Превращения") являются главным произведением этого периода. Здесь поэт использовал популярный в эллинистической литературе жанр "превращения" (имеются в виде превращения человека в животных, растения, неодушевленные предметы и даже в звезды). Но вместо небольших сборников мифов о таких превращения и вместо эскизных набросков этих последних, которые мы находим в предыдущей литературе, Овидий создает огромное произведение, содержащее около 250 более или менее разработанных превращений, располагая их по преимуществу в хронологическом порядке и разрабатывая каждый такой миф в виде изящного эпиллия. "Метаморфозы" не дошли до нас в окончательном обработанном виде, так как Овидий перед своим отправлением в ссылку в порыве отчаяния сжег рукопись, над которой он в то время работал. Произведение это сохранилось только потому, что некоторые списки его были у друзей поэта, которые смогли впоследствии восстановить его как целое. Следы неполной доработки произведения нетрудно заметить еще и теперь, хотя в основном оно все же остается величайшим произведением античной литературы, которое наряду с Гомером во все века являлось для широкой публики главным источником ознакомления с античной мифологией и всегда восхищало своими художественными достоинствами. Сюжет Сюжет "Метаморфоз" есть не что иное, как вся античная мифология, изложенная систематически и по возможности хронологически, насколько в те времена вообще представляли себе хронологию мифа. В отношении хронологической последовательности изложения самыми ясными являются первые и последние книги "Метаморфоз". Именно в книге I изображается первоначальное и самое древнее превращение, т. е. переход от хаотического состояния, беспорядочного нагромождения стихий к оформлению мира как гармонически устроенного космоса. Далее следуют четыре традиционных века - золотой, серебряный, медный и железный, гигантомания, вырождение людей и всемирный потоп, когда на вершине Парнаса остаются только Девкалион и Пирра, от которых начинается новое человечество. К древней мифологической истории Овидий относит также и убиение Пифона Аполлоном, преследование Дафны Аполлоном, мифологию Ио, Фаэтона. Вместе с прочими мифами книги II весь этот древний период мифологии Овидий мыслит как время царя Инаха, откуда и пошла древнейшая Аргосская мифология. Книги III и IV "Метаморфоз" погружают нас в атмосферу другого, тоже очень древнего периода античной мифологии, а именно трактуют фиванскую мифологию. Здесь рисуются нам старинные образы Кадма и Гармонии, Актеона, Семелы, Тиресия (III, 1-338). Однако в этих двух книгах имеются и такие вставные эпизоды, как мифы о Нарциссе и Эхо (III, 339-510), Пираме и Фисбе (IV, 55-167) о подвигах Персея (IV, 605-803). Книги V-VII относятся ко времени аргонавтов. В книге V много мелких эпизодов и самый крупный посвящен Финею (1-235). Из книги VI в качестве наиболее известных отметим мифы о Ниобе (146-312), а также о Филомеле и Прокне (412-676). В книге VII мифологии аргонавтов непосредственно посвящены рассказы о Ясоне и Медее (1-158), Эзоне (159-293), бегстве Медеи (350-397). Тут же рассказы о Тесее и Миносе (398-522). Книги VIII-IX - это мифы времен Геркулеса. В книге VIII славятся мифы о Дедале и Икаре (183-235), о Калидонской охоте (260-546), о Филомене и Бавкиде (612-725). Более половины книги IX посвящено самому Геркулесу и связанным с ним персонажам-Ахелою, Нессу, Алкмене, Иолаю, Иоле (1-417). Книга Х блещет знаменитыми мифами об Орфее и Эвридике (1-105), Кипарисе (106-142), Ганимеде (143-161), Гиацинте (162-219), Пигмалион (243-297), Адонисе (593-559), Аталанте (560-739). Книга XI открывается мифом о смерти Орфея и о наказании вакханок (1-84). Здесь же мифы о золоте Мидаса (85-145) и ушах Мидаса (146-193), а также рассказ о Пелее и Фетиде (221-265), возвышающий о троянской мифологии. Книги XII и XIII-троянская мифология. В книге XII перед нами проходят образы греков в Авлиде, Ифигении (1-38), Кикна (64-145) и смерть Ахилла (580-628). Сюда же Овидий поместил и известный миф о битве лапифов и кентавров (210-535). Из книги XIII к троянскому циклу специально относятся мифы о споре из-за оружия между Аяксом и Улиссом (1-398), о Гекубе (399- 575), Мемноне (576-622). Не прошел Овидий и мимо рассказа о Полифеме и Галатее (705-968), известного нам из Феокрита. Книги XIII-XV посвящены мифологической истории Рима, в которую, как всегда, вкраплены и отдельные посторонние эпизоды. Овидий пытается здесь стоять на официальной точке зрения, производя Римское государство от троянских поселенцев в Италии во главе с Энеем. Этот последний после отбытия из Трои попадает на остров Делос к царю Анию (XIII, .623-704); далее следуют главнейшие эпизоды - о Главке и Сцилле (XIV, 1-74), о войне с рутулами (445-581), об обожествлении Энея (582-608). В книге XV - история одного из первых римских царей - Нумы, который поучается у Пифагора и блаженно правит своим государством. После ряда превращений Овидий заканчивает свое произведение похвалой Юлию Цезарю и Августу. Оба они являются богами - покровителями Рима. Поэт возносит хвалу Августу и говорит о своей заслуге как певца Рима. Юлий Цезарь вознесен на небо с превращением его в звезду, комету или даже целое созвездие. За ним на небо последует и Август. 1.3. Историческая основа Овидий хотел дать систематическое изложение всей античной мифологии, расположив ее по тем периодам, которые тогда представлялись вполне реальными. Из необозримого множества античных мифов Овидий выбирает мифы с превращениями. Превращение является глубочайшей основой всякой первобытной мифологии. Все эти бесконечные превращения, которым посвящены "Метаморфозы не продиктованы ли такими же бесконечными превратностями судьбы, которыми была полна римская история времен Овидия. С большой достоверностью можно допустить, что именно эта беспокойная и тревожная настроенность поэта, не видевшего нигде твердой точки опоры, заставила его и в области мифологии изображать по преимуществу разного рода превратности жизни, что принимало форму первобытного превращения. В этой своей склонности к мифологическим метаморфозам Овидий вовсе не был единственным. О превращении героев в звезды специально писал Эратосфен, и его небольшое произведение на эту тему дошло до нас. Некий Бойос сочинил стихи о превращении людей в птиц. Во II в. до н. э. в этом жанре писал Никандр Колофонский, а в I в.- Парфений Никейский. Не было недостатка в подобного рода произведениях и в римской литературе (например, Эмилий Макр, I в. до н. э.). Из всех представителей жанра превращений Овидии оказался наиболее талантливым и глубоким, обладающим к тому же превосходной техникой стиха. Это сделало его "Метаморфозы" мировым произведением литературы. Идеология. И д е й н ы й смысл "Метаморфоз" достаточно . сложна. Несомненно, во времена Овидия цивилизованная часть римского общества уже не могла верить в мифологию. Но эта в общем правильная оценка отношения Овидия к мифологии нуждается, однако, в существенной детализации. Несмотря на свой скептицизм, Овидий искреннейшим образом любит свою мифологию, она доставляет ему глубочайшую радость. Кроме любви к своим богам и героям, Овидий еще испытывает какое-то чувство добродушной снисходительности к ним. Он как бы считает их своими братьями и охотно прощает им все их недостатки. Даже и само теоретическое отношение к мифам у Овидия отнюдь нельзя характеризовать как просто отрицательное. Тот подход к мифологии, который сформулирован самим поэтом очень подробно и притом с большой серьезностью, заключается в том, что обычно - и весьма неточно - именуется пифагорейством. То учение, которое проповедует Овидий, вложено им в уста самого Пифагора. В этой философской теории Овидия важны четыре идеи: * вечность и неразрушимость материи; * вечная их изменяемость; * основанное на постоянное превращение одних вещей в другие (при сохранении, однако, их основной Субстанции); * вечное перевоплощение душ из одних тел в другие. Разнообразие жанров. Жанры, использованные в "Метаморфозах’’ разнообразны. Они создают впечатление известной пестроты, но пестрота эта римская, т. е. ее пронизывает единый пафос. Написанные гекзаметрами и использующие многочисленные эпические приемы (эпитеты, сравнения, речи), "Метаморфозы", несомненно, являются прежде всего произведением эпическим. Битва лапифов и кентавров, бой Персея и Финея могут быть приведены как пример эпического жанра (V, 1-235). Лирика не могла не быть представленной в "Метаморфозах" в самых широких размерах уже потому, что большинство рассказов дается здесь на любовную тему и не чуждается никаких интимностей. Не слабее того представлен драматизм. Медею, конечно, трудно было изобразить без драматических приемов (VII, 1-158, 350-397). Можно говорить также и о драматизме таких образов, как Фаэтон, Ниоба, Геркулес, Гекуба и Полиместор, Орфей и Эвридика (X, 298-502) и многих других; дидактическими частями "Метаморфоз" являются их начало (хаос и сотворение мира) и их конец (пифагорейское учение). Обильно представлена также риторика в виде постоянных речей (без пространной и часто умоляющей речи нет у Овидия почти ни одного мифа). В этих речах соблюдаются традиционные риторические приемы. В качестве примера искусного спора обычно приводят спор между Улиссом и Аяксом из-за оружия Ахилла, похвальную же речь произносит афинский народ Тесею (VII, 433-450); великолепную речь, граничащую с гимном, произносят поклонники Вакха своему божеству (IV, 11-32). Сильным риторическим элементом, правда, в соединении в другими жанрами, проникнута и заключительная похвала Юлию Цезарю и Августу. Образцом эпистолярного жанра является письмо Библиды к своему возлюбленному Кавну (IX, 530-563). Представлены у Овидия и такие типично эллинистические жанры, как, например, идиллия в изображении первобытных времен, а также и в известном рассказе о Филемоне и Бавкиде, или любовная элегия в рассказе о Циклопе и Галатее и др. Нередко пользуется Овидий и жанром этиологического мифа (т. е. мифологически объединяющего то или иное реальное историческое явление). Таковы рассказы о появлении людей из камней, которые бросали себя за спину Девкалион и Пирра, или рассказ о происхождении мирмидонян от муравьев. Любимый в античной литературе жанр описания художественного произведения, так называемый э к ф р а с и с, тоже имеет место в "Метаморфозах". Таково изображение дворца Солнца (II, 1-18) с золотыми столбами, со слоновой костью над фронтоном, с серебряными дверями и образы богов в ткацком искусстве Минервы и Арахны и др. Не чужд Овидию и жанр серенады (XIV, 718-732) и эпитафия (II, 327 и след.). Наконец, каждый рассказ из "Метаморфоз" представляет собой небольшое и закругленное целое со всеми признаками эллинистического эпиллия. Несмотря на это обилие жанров и на все множество рассказов в том или другом жанре, "Метаморфозы" задуманы как единое и цельное произведение, что опять-таки соответствует эллинистически-римской тенденции соединять универсальное и доробно-индивидуальное. "Метаморфозы" вовсе не являются какой-то хрестоматией, содержащей отдельные рассказы. Все рассказы здесь обязательно объединяются тем или иным способом, иной раз, правда, совершенно внешним. Так, иной раз вкладываются разные мифы в уста какого-нибудь героя, либо действует ассоциация по сходству, по контрасту или даже не простой смежности в отношении времени, места действия и связей или проводится аналогия данного героя с другими. Формально "Метаморфозы" являются единым произведением, не говоря уже об их художественном единстве. 1.6. Художественный стиль. Художественный стиль Овидия имеет своим назначением дать фантастическую мифологию в качестве самостоятельного предмета изображения, т. е. превратить ее в некоторого рода эстетическую самоцель. Необходимо прибавить и то, что у Овидия вовсе нет никакого собственного мифологического творчества. Мифологическая канва передаваемых им мифов принадлежит не ему, а есть только старинное достояние греко-римской культуры. Сам же Овидий только выбирает разного рода детали, углубляя их психологически, эстетически или философски. Художественынй стиль "Метаморфоз" есть в то же самое время и стиль реалистический, потому что вся их мифология насквозь пронизана чертами реализма, часто доходящего до бытовизма, и притом даже в современном Овидию римском духе. Овидий передает психологию богов и героев, рисует все их слабости и интимности, всю их приверженность к бытовым переживаниям, включая даже физиологию. Сам Юпитер иной раз оставляет свои страшные атрибуты и ухаживает за девушками. Влюбившись в Европу, он превращается в быка, чтобы ее похитить; но изящество этого быка, его любовные ужимки и обольщение им Европы рисуются Овидием вполне в тонах психологического реализма (II, 847-875). Аполлон влюблен в дочь реки Пенея Дафну (I). Всякими умильными речами он умоляет о ее взаимности, но напрасно. Как галантный кавалер, он рекомендует ей причесать свои растрепанные волосы, но Дафна его не слушает. Она убегает от него, и он старается ее догнать. Вот-вот Аполлон ее настигнет, и она уже чувствует его близкое дыхание. Но тут она просит Пенея изменить ее вид, чтобы отвлечь внимание Аполлона. Ее тело немеет, грудь окружается корой, волосы превращаются в листья. Но и когда она превратилась в лавр, Аполлон все еще пытается ее обнимать, а под корой дерева слышит учащенное биение ее сердца. Любопытно, что он хочет привлечь ее своим божественными достоинствами, которые тут же подробно перечисляет. Тот же Аполлон плачет о Кипарисе (X) и бурно переживает смерть Гиацинта. Особенно часто Овидий выдвигает на первый план чувство любви в самых разнообразных его оттенках. То читаем об идиллической, совершенно безмятежной любви стариков Филемона и Бавкиды, то Овидий восхищается бурной, страстной, не знающей никаких преград любовью Пирамы и Фисбы с ее трагическим финалом. Любовь, проникнутая сильным, обостренным эстетизмом, отличает Пигмалиона, который создал такую красивую статую, что тут же в нее влюбился и стал просить богов в ее оживлении. Тонкой эстетикой проникнута также любовь между Орфеем и Эвридикой. Любовь эпическая и героическая - между Девкалионом и Пиррой. Задушевная, сердечная и самоотверженная привязанность - между Кеиком и Гальционой, но с бурно-трагическими эпизодами и таким же финалом (XI). Одним из самых существенных моментов художественного стиля "Метаморфоз" является отражение в нем современного Овидию изобразительного пластического и живописного искусства. Еще с конца прошлого столетия и вплоть до настояещего времени Овидий подвергается исследованию в связи с современным ему искусством. Здесь получен ряд весьма важных результатов. Установлено весьма большое сходство образов Овидия с помпеянской живописью, в частности с пейзажами. Если прочитать, например, описание пещеры Артемиды (III) или о раковинах на потолке в пещере Ахелоя (VIII), то упоминание здесь о пемзе, туфе, об окаймлении источника травой невольно вызывает впечатление какой-то картины. Живописные пейзажи реки Пенея (I) и место похищения Прозерпины (V). Такие мифы, как о Дедале и Икаре, об Артемиде и Актеоне или о циклопе Полифеме, тоже были предметами изображения в помпеянской живописи. В связи с живописными элементами художественного стиля Овидия необходимо отметить его большую склонность к тончайшему восприятию цветов и красок. Потерпевший поражение Марсий, с которого сдирают кожу, превращается в сплошную рану; кровь у него льется струей, мышцы видны глазом, жилы трепещут без всякого покрова (VI, 387-391). Отмечается также связь изображений Овидия с театром его дней, в частности с пантомимой. Не раз указывалось на то, что в пещере Сна, которого в тихом сумраке пробуждает блистательная Ирида, окружающие его мифологические фигуры и особенно оборотень Морфей, умеющий подражать людям и в голосе и в телосложениях, представлены у Овидия как целая театральная постановка (XI, 612-673). Аполлон выступает здесь в костюме актера (465-471), причем сам Овидий говорит, что у него вид именно артиста, что муза Каллиопа тоже ведет себя как перед эстрадным выступлением (V, 338-340). Персея после его победы над чудовищем люди и боги встречают аплодисментами (IV, 735). Художественынй стиль "Метаморфоз" весьма сильно пронизан драматическими элементами. Художественный стиль "Метаморфоз", столь богатый чертами реализма и натурализма, в то же самое время отличается и сильным эстетизмом, т.е. любованием красотой только ради нее же самой. Прежде всего бросается в глаза причудливая изломанность сюжетной линии произведения. В пределах сюжета отдельные его части разрабатываются совершенно прихотливо: излагается начало мифа и нет его конца, или разрабатывается конец мифа, а об его начале только глухо упоминается. То есть миф излагается слишком подробно или, наоборот, слишком кратко. Отсюда получается почти полное отсутствие существенного единства произведения, хотя формально поэт неизменно старается путем раздельных искусственных приемов как-нибудь связать в одно целое отдельные его части. Трудно установить, где кончается мифология и начинается история, отделить ученость от художественного творчества и определить, где греческий стиль мифологии и где римский. Правда, три заключительных книги произведения отличаются от прочих и своим прозаизмом и своим римским характером. Действие разыгрывается здесь и на ширкоой земле с ее полями, лесами и горами, и на высоком, светлом Олимпе, на море и в темном подземном мире. И все это белое, черное, розовое, красное, зеленое, голубое, шафранное. Пестрота эллинистически-римского художественного стиля достигает в "Метаморфозах" своей кульминации. Вопрос #39. Новоаттическая комедия Менандра. Наиболее значительным вкладом эпохи эллинизма в мировую литературу является так называемая «новая» комедия, последний литературный жанр, создавшийся в Афинах и завершающий развитие, которое комедия получила в IV в. (стр. 168). Термин «новая» комедия — античный; он создан был для того, чтобы отметить глубокие различия между типом комедии, установившимся ко времени Александра Македонского и его преемников, и «древней» комедией периода расцвета афинской демократии; в промежутке между ними лежала «средняя» комедия IV в. Для комедии IV в. были характерны две линии: пародийно-мифологическая и бытовая; эта последняя возобладала к началу эллинистического периода. С другой стороны, путь к бытовой драме был намечен и в трагедии Эврипида. Из слияния этих двух линий и создалась «новая» комедия. «Как прелестен человек, когда он действительно человек», — гласит один из фрагментов Менандра. Человечность образов делает его прямым наследником драмы V в. И вместе с тем Менандр уже типичный эллинистический поэт. Мир его героев сужен, им чужды большие общественные и культурные запросы, и человек ценен лишь теми качествами, которые он может проявить в семейном быту. В «Антигоне» Софокла человек был «дивен» своей мощью, у Менандра он только «прелестен». Литературная судьба Менандра напоминает судьбу Эврипида. Для широкой публики, посещавшей комедийные представления, он был слишком вольнодумен и слишком серьезен; его соперники, Филемон и Дифил, пользовались у современников более устойчивым успехом. Потомство отнеслось к нему благосклоннее, чем .современники, и признавало его лучшим мастером в изображении обыденной жизни. «Менандр и жизнь, кто из вас кого воспроизвел?» — восклицает один из крупнейших филологов Александрии, Аристофан Византийский. Еще во времена Плутарха (I в. н. э.) Менандр был любимым поэтом греческого образованного общества. Античная литературная критика ценила у него как меткость изображения, так и стилистическое искусство — изящество языка, «грацию» диалога, в которой Менандр не имел соперников, владение всеми регистрами обыденной речи, которую он умел приспособлять «к любому характеру, к любому настроению, к .любому возрасту» (Плутарх). Считалось, что Менандр смягчает души зрителей, "преподносит людям урок исполненного радости бытия". Новая комедия и пьесы Менандра отличаются от древней комедии тем, что в них отсутствует партия хора и они обходятся без песен и танцев как части действия (то и другое применяется лишь как интермедии). Нет здесь и каламбуров с непристойностями, которыми щедро пользовалась древняя комедия. Для Менандра характерно стремление показать заурядных людей в обычных обстоятельствах. Он черпал свои сюжеты из повседневной жизни Афин, изображая как серьезные, так и забавные стороны человеческого существования. Главная тема его пьес - романтическая влюбленность, которую он преподносил в различных вариациях. Менандр написал свыше 100 пьес, но первое место в состязании драматургов занимал лишь 8 раз. В сочинениях античных авторов до нас дошло ок. 100 названий его комедий. Комедия Менандра "Третейский суд" отличается психологизмом, в ней - галерея образов с яркими характерами. Ее тематика и сюжетные коллизии характерны для новоаттической комедии в целом. Брюзга (Dyskolos) — Комедия. В переводе имеет и другое название — «Человеконенавистник». Главный ее персонаж, крестьянин Кнемон, в конце жизни изуверился в людях и возненавидел буквально весь мир Вопрос #40. Ранняя поэзия Вергилия ( «Буколики» и «Георгики» ). Традиции и новаторство. Публий Вергилий Марон, выдающийся поэт Древнего Рима, родился в Андах (около г. Мантуи). В конце 40-х –начале 30-х годов Вергилий выпускает сборник, состоящий из 10 эклог – «Буколики»,сразу сделавший его известным поэтом. . Приступая к этой работе, Вергилий уже достиг зрелости В этом сборнике Вергилий, опираясь на традицию буколической («пастушеской») поэзии, сформировавшейся в литературе эллинизма (основаны на Феокритовских «Идиллиях»), создает особый жанр поэтической утопии с условными фигурами-масками пастухов, живущих в некоей идеальной буколической стране – Аркадии. Они поглощены любовью и поэзией, не стремятся ни к богатству, ни к власти. В эпоху гражданских войн этот условный мир явился выражением мечты поэта о счастье. Но уже в «Буколиках» звучат мотивы официальной идеологии – обожествление прицепса. Он вполне овладел методом широкого использования литературных источников, откуда он извлекал слова, фразы и даже созвучия, создавая из них, а также из возникающих на их основе аллюзий новые сочетания, так что в итоге появлялось совершенно новое, принадлежащее самому Вергилию произведение. Особенное распространение этот метод получил в Риме в связи с происходившими здесь активным переводом и адаптацией греческих авторов. Вергилий развил этот метод до такой степени, что в его руках он превратился в техническое новшество. Как и многие другие нововведения Вергилия, данный метод распространился в позднейшей поэзии ( С.Кольриджа). В Эклогах Вергилий создает неповторимую музыку созвучий, которая также является одной из важнейших особенностей его творчества. Поэт обсуждает важнейшие проблемы жизни. Некоторые эклоги содержат намеки на конфискацию отцовской усадьбы, а затем на возвращение ее Октавианом Вергилию - в знак уважения к его поэтическим заслугам и благодаря заступничеству влиятельного друга. Видные государственные деятели и писатели названы в Эклогах по имени. Однако Вергилий предпочитает скрывать подлинные лица. Так, сам он здесь - только что получивший свободу пожилой раб (1-я эклога). Пейзаж в Эклогах собирательный. Имеется множество ярких наблюдений, но нет ни одного цельного и прямого описания места действия. 4-я эклога отличается от прочих. Это соединение свадебного гимна и оды на рождение ребенка. Младенец, о котором идет здесь речь, должен вновь принести с собой на землю Золотой век. Относительно того, кто этот младенец, идут нескончаемые споры. Это стихотворение было использовано императором Константином, который утверждал в своей империи христианство, в качестве доказательства того, что даже римлянин-язычник предсказывал рождение Христа. В 1-й эклоге Вергилий восхваляет благодетеля (это почти несомненно Октавиан), именуя его богом. Щедроты императора со временем обогатили Вергилия, но поэт сумел сохранить личную независимость и творческую свободу. Следующим поэтическим произведением Вергилия стали «Георгики»( греч. Поэма о земледелии ) – поэма в четырех песнях. Вергилий с энтузиазмом поддержал эту политику поощрения и оживления сельского хозяйства с целью восстановления общественной нравственности и благополучия, а также подъема экономики. В одном месте поэмы он даже обмолвился, что пишет "по велению" (или во всяком случае "по совету") Мецената, близкого друга Вергилия и Горация, своего рода "министра внутренних дел" при Октавиане. Похвалы, адресованные в этой поэме Октавиану, отличаются условностью. И тем не менее при написании поэмы Вергилий был абсолютно искренен. В самом деле, возможно, что сама официальная политика в области сельского хозяйства была отчасти подготовлена и вдохновлена поэзией Вергилия. Темы, рассматриваемые в четырех песнях поэмы, - это полеводство, садоводство, животноводство и пчеловодство. Однако подача материала тонко варьируется. Время от времени в поэму вплетаются пассажи, в которых содержится напоминание о том, сколь необходимы сообщаемые здесь знания о земледелии человеку, покорному воле богов. Связь лирических отступлений с основной темой оказывается подчас весьма свободной, и тем не менее они никогда не выпадают из общего изложения, а неизменно подкрепляют умудренный и проницательный взгляд на вещи. Однако предлагаемые в поэме специальные советы ценны уже сами по себе, они непосредственно и успешно применяются даже и в современном земледелии. Разумеется, у Вергилия имелись предшественники в литературе, в том числе великие греки - Гесиод, Теофраст, Арат, Никандр, а также трактат карфагенянина Магона в латинском переводе и труды римлян, прежде всего Катона Старшего. Кроме того, Вергилий вводит в поэму и собственные тщательно выверенные наблюдения за природой и сельским хозяйством. Одним из главных источников Вергилия являлась философская поэма De rerum natura (О природе), принадлежащая его старшему современнику Лукрецию, где тот выступил страстным поборником эпикурейского материализма. Отзвуки этой поэмы слышатся в Эклогах, а в двух последних больших произведениях Вергилия они весьма часты, подчас повторяясь через несколько строк. В Георгиках он заимствует многие поэтические обороты Лукреция, но поворачивает их так, что они служат выражению взглядов, противоположных материализму. Ибо сам Вергилий отстаивает глубоко религиозное воззрение на мир, в котором правят духовные силы и цели. Человек здесь обретает наивысшее блаженство не через эпикурейские спокойствие и отрешенность, но в тяжком сельском труде, в нравственном и физическом здоровье, наслаждаясь красотой природы, опираясь на патриотическую любовь к Италии и веру в божественное провидение. «Георгики» считаются самым совершенным произведением Вергилия по чистоте и поэтической законченности стиха. В них, вместе с тем, глубже всего отразился характер поэта, его взгляд на жизнь и религиозные убеждения; это — поэтические этюды о достоинстве труда. Земледелие в его глазах — святая война людей против земли, и он часто сравнивает подробности земледельческого быта с военной жизнью. «Георгики» служат также протестом против распространившегося в последнее время республики атеизма; поэт помогает Августу возбуждать в римлянах угасшую веру в богов и сам искренно проникнут убеждением в существовании высшего Промысла, управляющего людьми. Вопрос #41. Традиция греческого романа. Роман Лонга «Дафнис и Хлоя» в контексте традиции. По сюжету почти все греческие романы имеют устойчивую сюжетную схему. Герои – юноша и девушка необычайной красоты; девушка настолько прекрасна, что ее принимают за богиню, сошедшую с небес. Случайно встретившись на празднестве, герои непременно влюбляются друг в друга. Начинается обоюдного любовного томления, заканчивающегося свадьбой или тайной помолвкой и бегством, если брак встречает препятствия со стороны родителей. Такова завязка, содержащая любовную часть романа. Основное, однако, впереди. Наступает разлука. Один из героев попадает во власть разбойников, другой отправляется на его поиски. Они блуждают по разным странам, ища друг друга, находят и вновь оказываются разлученными. Из этих приключений и соткана фабула романа. Самые приключения тоже стандартизованы: буря, кораблекрушение, плен, рабство. Необыкновенная красота героев является причиной того, что их верность друг другу подвергается постоянным искушениям, но влюбленные сохраняют верность. Они претерпевают всяческие муки; им грозит то костер, то распятие на кресте, то заклинание в виде жертвы, но в последний момент всегда удается избежать гибели. Неизменной составной частью романа являются эпизоды «мнимой смерти» кого-либо из героев: он уже, казалось бы, умер, оплакан, предан погребению, но в действительности он жив. Смерть окажется длительным обмороком, яд – сонным порошком, нож – театральной бутафорией. Разлука, поиски, нахождение, обязательный эпизод мнимой смерти – такова сюжетная формула греческого любовного романа. «Дафнис и Хлоя» Лонга - одно из самых законченных художественных произведений позднегреческой литературы. Оно стоит одиноко среди софистических романов, т.к. автор перенес место действия в буколическую обстановку. Оторванная от жизни любовь греческих романистов получает у Лонга оправдание в условной атмосфере буколики (пастушеская поэзия), где пастушеские божества приходят в трудные моменты на помощь героям. Буколика осложнена при этом мотивами «новой» комедии. И Дафнис, и Хлоя в свое время были подкинуты родителями и выросли в среде пастухов. Поскольку действие вынесено за пределы «официального общества», любовь не имеет у Лонга того отвлеченно- бесплотного характера, который обычно присущ чувствам добродетельных героев, в особенности героинь греческого романа. Дафнис и Хлоя – подростки, почти дети; полюбив друг друга, они должны еще пройти незнакомую им «науку любви», и последовательные этапы этого процесса, начиная от первого пробуждения неясных весенних томлений, составляют содержание романа, вместо привычных злоключений странствия. Похищение, плен, кораблекрушение – все эти обязательные приключения сохранены у Лонга, но поданы как мимолетные опасности, возникающие как благодаря вторжению в пастушескую сферу чуждых ей горожан. Заканчивается роман, конечно, тем, что оба героя узнаны богатыми родителями, которые справляют им свадьбу; тем не мене Лонг отнюдь не рисует безмятежной «пастушеской» идиллией и ярко изображает, например, зависимость судьбы и самой жизни рабов от господского произвола. Начиная с эпохи позднего Возрождения роман Лонга, вызывал огромный интерес, как прообраз «пасторальных романов». Вопрос #42. «Энеида» Вергилия. Тема исторической миссии Рима и образ Августа в поэме. Энеида — эпическое произведение на латинском языке, автором которого является Публий Вергилий Марон (70 – 19 г.до н.э.). Написана между 29 и 19 г. до н. э. и посвящена истории Энея, легендарного троянского героя, переселившегося в Италию с остатками своего народа, который объединился с латинами и основал город Лавиний, а сын его Асканий (Юл) основал город Альба Лонга. Поэма написана в период правления принципата Августа, который пришел к власти после гражданских войн. (После смерти Цезаря побеждает Октавиан, Август – прозвище, «священный», потому что принес на римскую землю мир.) Государству была нужна идеология. Август понимал, что без культуры нет идеологии. У него был богатый друг – Меценат. Он создает условия для бедных поэтов, а те поддерживают Августа. В этот кружок входили: Вергилий, Гораций, Проперций… В противовес этому кружку создается кружок Корвина Мессала: Тибул и Овидий. Вергилий по сути пишет по заказу Августа все три поэмы. «Буколики» - пастушьи стихи, «Георгики» - земледельческие. «Энеида» - героический эпос. Объединяет их всех идея, отличная от греческой, – Вергилий отрекался от прошлого и звал к возрождению в будущем. Поэма написана дактилическим гекзаметром и состоит из 12 книг. Сюжет «Энеиды» распадается на две части: Эней странствует, затем воюет в Италии. На каждую из этих частей Вергилий отвел по шести книг. Первая половина поэмы тематически приближается к «Одиссее», вторая — к «Илиаде». Основная концепция «Энеиды» заключена во вступительных стихах. Экспозицией любви Дидоны к Энею заканчивается первая книга. Вторая книга посвящена падению Трои. Третья книга — скитания Энея. Традиция давала здесь несвязный ряд преданий о стоянках Энея и основанных им городах и святилищах. Четвертая книга, наряду со второй, принадлежат к наиболее сильным и патетическим частям «Энеиды». Это — печальная повесть о любви Дидоны к Энею. Пятая книга возвращает нас к «соревнованию» с Гомером: Эней, снова высадившийся в Сицилии, устраивает игры по случаю годовщины смерти Анхиса. Очень интересна шестая книга. Проплывая вдоль берега Италии, Эней делает остановку у города Кум. Здесь находился знаменитый оракул Аполлона, а неподалеку античное верование помещало вход в преисподнюю. Пророчица Сивилла дает предсказание о борьбе, которая ожидает Энея в Лациуме, а затем сопровождает его в царство мертвых для свидания с отцом Анхисом. На смену общеиталийским картинам и преданиям идут специфически римские. Восьмая книга открывается идиллией древнейших поселений на месте будущего Рима. Здесь, в простоте и бедности, властвует старый грек, Эвандр. |