практ вопр. Практические вопросы Анализ работы Дж. Фрезера Золотая ветвь или Фольклор в Ветхом Завете
 Скачать 34.79 Kb.
|
|
Практические вопросы: 9. Анализ работы Дж. Фрезера «Золотая ветвь» или «Фольклор в Ветхом Завете». «Золотая ветвь»: от магии к религии Джеймс Фрэзер был пророком в своем поколении ученых антропологов. Его работа «Золотая ветвь: исследование магии и религии» является самой популярной и влиятельной книгой в истории дисциплины с точки зрения широкого культурного воздействия на исследования в области религиоведения. Несмотря на критику ученых «Золотой ветви», бесспорно, этот труд является кульминацией классической антропологической традиции. Попытка Джеймса Фрэзера, подробно рассказать об одноименной легенде о «Золотой ветви» переросла в большой научный экскурс по человеческой культуре во времени и пространстве, который с большим трудом можно суммировать и обобщить в едином пересказе. Стоит особенно подчеркнуть, что мотивом к написанию книги и ее названию послужили впечатления Фрэзера от картины У. Тернера «Золотая ветвь» 1834 года, на которой изображен храм Дианы, озеро Неми и священная роща. В предисловии к самому первому изданию 1890 года Джеймс Фрэзер определил основную идею произведения, как «концепцию убитого Бога». Во втором издании 1900 года уже добавилась фраза «Исследование в сравнительной религии», а затем название полностью сменилось на «Золотая ветвь: сравнительное исследование в магии и религии», что означало новый теоретический подход (сравнительный метод), который был разработан многими учеными, такими как, например, Ш. де Бросс, О. Питт-Риверс, Ч. Дарвин и Э. Тайлор. Третье издание «Золотой ветви» приходится на 1910 год - когда школа эволюционизма, идей которых придерживался Фрэзер, основанная еще в 1860-х годах достигла своего наибольшего влияния на научный мир. Джеймс Фрэзер, приверженец теории анимизма Э. Тайлора, в данном фундаментальном труде рассматривает множество примеров со всех частей мира и все периоды истории. К примеру, обычаи приносить в жертву людей и животных у многих народов имеют божественное происхождение. Исследователь классифицирует их в соответствии с трехступенчатой моделью эволюции. Хотя Джеймс Фрэзер в «Золотой ветви» представил довольно скудную правдоподобность теории бессознательного и упорно отказывался от исследовательских выводов Фрейда, он также в XX веке способствовал отображению уровней и режимов человеческого сознания. «Золотая ветвь» переполнена примерами и пояснениями, которые являются анализом практик пророческого предвидения, шаманских трансов, массовой психологии, отрицанием разумных категорий мысли. Как бытие и небытие, в данной работе сливается психология и фантастика. Для Дж. Фрэзера, особенности мышления народов разных культур выявили функциональный, прагматический и суеверный характер их институтов столь же разнообразным, как и религия, правительство, частная собственность и брак в современном ему обществе. Большая часть данных Фрэзера, как и у других великобританских антропологов и религиоведов, была позаимствована в разнообразных докладах миссионеров и других путешественников со всего мира. Сложность таких данных заключается в том, что они состоят не из целых историй, а из тысяч разрозненных фрагментов информации о местных обычаях. Для более детального рассмотрения идей Дж. Фрэзера, которые помогут понять его взгляд на религию, нам следует рассмотреть главы «Золотой ветви» 1923 года издания, распределив по превалирующим в них тематикам. Главы 1-2. Вся линия исследования «Золотой Ветви» развивается из одной конкретной ритуальной практики, которую Джеймс Фрэзер описывает в самых первых главах книги. Как он объясняет, в Италии находится лесистая местность на берегу озера Неми, названному в честь памяти римской богини Дианы. По традиции, каждый священник Дианы, который охраняет лес, известный как «король леса», получал свою должность при условии, что убьёт священника, который занимал этот пост перед ним. По данным мифологической традиции считалось, что король леса должен был быть убит беглым рабом, который будет бить его до смерти золотой ветвью, взятой с дерева, которое росло в священной роще. Джеймса Фрэзера особенно интересовало несколько элементов в этой традиции. Он задавался вопросом, почему священник упоминается в качестве короля, а также, почему золотая ветвь была так важна для ритуала. Поиск Дж. Фрейзера дополнительной информации к этому древнему мифу породил довольно скрупулёзное изучение множества мифов и верований разных культур. Главы 3-15. В данных главах Дж. Фрэзер рассматривает понятия, связанные с магией и то, как магия превратилась в религию. Он показывает, как трансформировались поверья, от того, что будто бы короли, обладали магической силой и до идеи восприятия короля как религиозного деятеля, а иногда его даже отождествляли с Богом. Главы 16-28. После установления взаимосвязи между светскими правителями и религией, Дж. Фрэзер рассматривает табу, исходя из особенностей различных культур, чтобы установить, что табу происходит как из примитивных суеверий, так и как из определенных убеждений, культивируемых обществом. Также в этих главах Фрэзер приводит в примерах, где именно и когда запрещенные действия фактически становятся частью свода законов социума, сосредоточив внимание на табу, которые ограничивают действия короля или священника. Затем исследователь рассказывает о культурах, которые практикуют убийства королей (для того, чтобы их божественные силы не нивелировались с возрастом), а также убийства священных деревьев. Главы 29-49. В указанных двадцати главах Джеймс Фрэзер старается найти взаимосвязь между мифами, которые связаны с историей Дианы, (с участием Адониса, Аттиса, Осириса и Деметры, и Персефоны), а также показывает, как различные божества в мировых религиях были связаны с сельскохозяйственным циклом жизни и смерти. Каждый из этих мифов предполагает наличие важной личности, которая идентифицируется с циклом плодородия, и эта личность, которая умирает или отправлена в подземный мир, но возвращается на Землю на ограниченный отрезок времени, иллюстрирует идею о том, что гибель богов не является чем-то катастрофическим, а всего лишь часть естественных процессов в природе. Главы 50-61. В этих главах Джеймс Фрэзер исследует различные методы жертвоприношения во все времена и в разных странах, в том числе ритуальные убийства священных животных, чтобы почтить богов и убийства животных как способ символического уничтожения зла. Этот момент представляет собой концепцию т. н. козла отпущения, который первоначально представлялся в виде животного (козла) и олицетворял вселенское зло, но позже зло стал воплощать человек и его убивали ради той же цели. Исследователь пытается установить связи между идеей убийства короля, дабы сохранить его божественную силу и идеей убийства людей, которые могут унести зло в могилу вместе с ними. Фрэзер предполагает, что эти две практики вскоре объединились в одно целое. Главы 62-67. Развивая теорию о том, почему золотая ветвь стала таким важным элементом традиции преемственности короля леса, Джеймс Фрэзер соединяет между собой мифы о золоте, солнце, огне и власти. Фрэзер предполагает, что золотая ветвь может быть древним названием омелы, которая растет как виноградная лоза на дубовых деревьях, желтеет или становится золотой в то время как остальная часть дерева остается зеленой, и в некоторых культурах считается, что она обладает мистическими свойствами. Пытаясь объединить волшебную силу царей с магической силой, приписываемой омеле, Фрэзер хочет показать, что существовало поверье, будто бы душа человека может быть помещена в какой-либо предмет или объект на сохранение. Также он считал, что существовало убеждение, если власть короля леса уже была заключена в омеле, поэтому золотая ветвь - это единственное, что нужно для его убийства. Главы 68-69. В последних двух главах, Фрэзер возвращается к вопросу о том, почему священник Дианы должен был быть убит и почему посредством определенного способа. Один из выводов, к которому пришел исследователь в данной работе, состоит в том, что непрерывный процесс цивилизации ведет от примитивной веры в магию к более упорядоченной вере в религию, и приводит, в конечном счете, к вере в науку. Касательно христианства - здесь Фрэзер навлек на себя массу отрицательных отзывов среди католиков и протестантов, так как усердно пытался доказать в «Золотой ветви», что все христианские обычаи и традиции имеют свои корни в язычестве. К примеру, про пасхальные огни исследователь говорит следующее: «О языческом характере праздника пасхальных огней можно судить как по особенности празднования его крестьянами, так и по связанным с ним суевериям». А дата Рождества Христова - 25 декабря - взята из митраизма, где эта дата была связана с днем рождения Солнца Непобедимого или зимнего солнцестояния. Также неодобрительные отзывы он получил за то, что, к примеру, сказал, истинная дата рождения Иисуса Христа - 6 января. И, тем не менее, не смотря на свое особенное понимание религии и христианства в частности, он говорил о том, что вся культура вышла из храма. Таким образом, ясно видно, что Джеймс Фрэзер лучшим образом систематизировал многочисленные данные о мифах и легендах и выявил основной, родительский миф, в котором содержится их история. В этом мифе благосостояние народа связано с благосостоянием короля, и поэтому король должен был быть убит, прежде чем его силы истощатся от возраста и болезней. Апеллируя к этому организующему мифу, Дж. Фрэзер старался выявить не только значимость его фрагментов, но и выявить сходство между современностью и древним миром. Он также использовал разные элементы мифов для объяснения эволюционных фаз развития общества (которые разработал сам Фрэзер): магической - в которой люди пытались контролировать события посредством выполнения ритуалов; религиозной - где люди обращались к богам за помощью, или старались их умилостивить, но без гарантии получить ответ; и, наконец, научной, когда они берут сами на себя задачу управления миром, пытаясь понять законы, которые регулируют природные явления. Нельзя не согласится с многими исследователями работ Дж. Фрэзера, такими как, например, А. Мень, А. Никишенков, А. Шевцов, О. Ермишин, Д. Брэдшоу, Дж. Смит, К. Лернинг, что одной из причин огромного влияния фундаментального труда Дж. Фрэзера «Золотая ветвь» на современную литературу в том, что его работа представляет собой плодородную форму и зеркало идей, наблюдений, верований и образов актуальных на все времена. В «Золотой ветви» главные идейные пункты исследования были, помимо трех ступеней развития общества, понятия разумности, плодородия, иррациональности, суеверия и выживания. Как мы об этом говорили в вводной части данного параграфа, ровно, как и большинство ученых начала XX века, Джеймс Фрэзер придерживался эволюционной компаративистики. В «Золотой ветви» он исходил из предположения, что эволюция означает прогресс: появление науки означало торжество самой подходящей фазы. Однако, Джеймс Фрэзер, будучи уверенным, что такой процесс является естественным для развития любого общества, напоминает читателям, что наука не обязательно являет собой конец развития человечества, и что могут появляться и другие системы верований, которые придут на смену этой формации в будущем. «Фольклор в Ветхом Завете» - антропологический взгляд на религию В 1918 году Джеймс Джордж Фрэзер опубликовал свой трехтомный труд под названием «Фольклор в Ветхом Завете», который, по сути, был сборником статей автора, которые он постарался объединить в одно целое. На этом этапе сравнительного метода в науке Дж. Фрэзер стремился продемонстрировать, что в мировых культурах и традициях их народов существуют многочисленные параллели к различным повествованиям и обычаям, описанным в Ветхом Завете. «Фольклор в Ветхом Завете» Фрэзера стал первым исследованием, которое образовало связь между такими дисциплинами, как фольклористика, этнология и антропология. Эта работа также стала первой, где автором была осуществлена попытка оценить в какой степени и насколько Ветхий Завет содержит в себе элементы фольклора. Методы Фрэзера были, как и при написании «Золотой ветви», в значительной степени сравнительными, и, несмотря на то, что его работа была подвергнута критике за ее эволюционную точку зрения о человеческих обществах, тем не менее, остается и по сегодняшний день истинной кладезю фольклорного материала. «Фольклор в Ветхом Завете» разделен автором на четыре смысловые части, неравноценные и неравнозначные: от сотворения Богом человека до описания выбранных Фрэзером библейских повествований. Также, как и «Золотую ветвь», «Фольклор в Ветхом Завете» довольно сложно обобщить под единой обобщающей все части идеей, которая двигала автором при написании работы. По размерам глав видно, какие темы вызывали наибольший интерес у автора, а какие он описывал лишь поверхностно. Следует подчеркнуть, что данная работа Фрэзера не отличается широким и глубоким анализом пересказанного материала. Например, его обсуждение историй о Великом потопе, охватывает более 250 страниц в первой части IV главы исследования и описывает каждый населенный континент. Тем не менее, интерес Фрэзера в происхождении или видоизменении рассказов о наводнении был намного более значительным, чем в области моральных или религиозных ценностей различных версий данного всемирного события. Джеймс Фрэзер также не проявлял большого интереса к тому фактору, насколько его сравнительные данные изменили интерпретацию Библии. Вместо этого он предложил, как этнограф и антрополог, собранное в единое целое и отсортированное обширное собрание культурного (особенно литературного) материала со всего мира. Возможно предоставив столько рассказов о потопе Фрэзер, с одной стороны, хотел показать, что еврейский компонент Библии имел бесчисленные параллели между дикими варварами и крестьянами; или это был неоднозначный намек на возможную не уникальность иудейской и христианской составляющей в Библии. Дж. Фрэзер в данной работе, возможно, хотел показать, что работа мифа и ритуала вместе в Ветхом Завете ознаменовала радикальное переосмысление израильской религии. Прежде всего, подход Дж. Фрэзера подчеркивает общность религиозных переживаний, верований и практик на всём Ближнем Востоке и, таким образом, идентифицирует израильскую религию в качестве члена большой семьи родственных религий. Вместо того чтобы полагаться на сравнительные данные о примитивных семитских религиях, Дж. Фрэзер, посредством подхода «миф и ритуал», опирался на данные развитых религиозных систем традиционных культур. Для него сложилась общая картина для различных религий, которая вобрала в себя религиозные верования и практики в рамках того, что можно было бы назвать сферой природы и создания мира, противоположной сфере истории. Примерно в такой же манере, как и в «Золотой ветви» Дж. Фрэзер исследует появление и развитие религии: «Легенда эта является отражением первобытной формы религиозного мышления - поклонения животным (так называемая зоолатрия): различие между человеком и животным». Также он пишет о жертвоприношениях и ритуалах, о религиозных институтах евреев и других народов и их поверьях: «В религии и мифологии тлинкитов, крупного индейского племени на Аляске, большую роль играет ворон, по туземному -Йел»; «религия племени вачева состоит в поклонении духам предков; поэтому если человек умирает без потомства, то некому будет приносить жертвы»; «Сами кхаси объясняют привилегированное положение младшей дочери возложенными на нее религиозными обязанностями. Она, как выражаются кхаси, хранит религию. Это значит, что она должна совершать семейные религиозные церемонии и заботиться о снискании милости предков». Джеймс Фрэзер писал с сожалением: «Сфера моей работы вынудила меня остановиться в основном на низменной стороне жизни древних евреев, которая раскрывается в Ветхом Завете, в основном на темах предрассудков, дикости и суеверий, рассказы о которых можно найти на страницах книги». Тем не менее, он полагал, что он, возможно, сумел показать и более высокую сторону жизни евреев, их положительные качества, которые проявлялись в духовной религии и чистой морали, благодаря которым Ветхий Завет является нетленным памятником на все времена». Придерживаясь сравнительного подхода, Дж. Фрэзер выделил ряд верований и обычаев в Ветхом Завете, которые, как он утверждал, являлись пережитками более древних практик. Фрэзер считал, что каждая культура претерпела один и тот же процесс эволюции, хотя и с разной скоростью. Культуры в любой точке мира, таким образом, всегда взаимосвязаны и всегда производили и будут производить идентичную литературу и другие формы искусства, которые можно было бы сравнить между собой. По словам Фрэзера, «магическая религия» развивались с естественным течением времени и переросла в «этическую религию», такую, как у пророков Ветхого Завета. Дж. Фрэзер был уверен, что общества создают свои собственные средства устной передачи традиции, и что они являются неотъемлемой частью любого фольклора. Получается, что авторы повествований-первоисточников описывали либо то, чему они сами были свидетелями или записывали обычаи, которые сохранились в устной традиции. Тем не менее, сам Джеймс Фрэзер не придерживался жестко определенной теории о надежности устной передачи традиции. В некоторых случаях он все же признавал, что библейское повествование сохранило надежный отчет об описанных в нём событиях. Таким образом, Фрэзер накопил достаточное количество сравнительного материала, с помощью которого, чтобы доказать древность различных обычаев, описанных в Ветхом Завете, продолжал утверждать, что некоторые из этих были известны в других примитивных культурах, а не только в развитой израильской религии и традиции. 10. Анализ работы Л.Г. Моргана «Древнее общество» или Э. Тайлора «Первобытная культура». Появление «Древнего общества» произвело подлинную революцию во взглядах на доисторическое прошлое человечества и положило начало истории первобытного общества. Место многочисленных, но совершенно бездоказательных гипотез о первобытном состоянии общества заняло стройное, обоснованное огромным фактическим материалом учение, давшее реальное изображение развития человечества. В области истории первобытного общества Морган приобрел «такое же решающее значение, как Дарвин в биологии». «Древнее общество» состоит из четырех частей: 1) развитие интеллекта вследствие изобретений и открытий, 2) развитие идеи управления, 3) развитие идеи семьи и 4) развитие идеи собственности. В рукописи «Древнее общество» имело еще пятую часть, посвященную развитию идеи домашней архитектуры. «Но так как объем рукописи превышал размеры одного тома, то эта пятая часть была исключена». В 1881 году Морган издал несколько дополненную пятую часть рукописи «Древнего общества» в виде отдельной книги, под заглавием «Дома и домашняя жизнь американских туземцев». "Древнее общество" определяет цивилизацию как особую ступень развития общества. Посвященный главным образом сравнительному анализу систем родства у народов, не достигших этой ступени, труд Моргана содержит в себе и ряд положений, важных для утверждения стадиального подхода к цивилизации. В 1871 г. опубликован основной труд Тайлора, прославивший его имя, - "Первобытная культура". "Первобытная культура" начинается с изложения того, как автор понимает предмет своего исследования. Культура здесь - это только духовная культура: знания, искусство, верования, правовые и нравственные нормы и т. п. И в более ранних, и в более поздних работах Тайлор трактовал культуру шире, включая в нее по меньшей мере также технику. "Первобытная культура" начинается с изложения того, как автор понимает предмет своего исследования. Культура здесь - это только духовная культура: знания, искусство, верования, правовые и нравственные нормы и т. п. И в более ранних, и в более поздних работах Тайлор трактовал культуру шире, включая в нее по меньшей мере также технику. Надо отметить, что он, как и его современники, не стремился к точным дефинициям. В гуманитарные науки они пришли позднее, заодно почти вытеснив живость и увлекательность изложения, так органически свойственную большинству работ прошлого. 11. Анализ работы Ф. Ратцеля «Народоведение» или Л. Фробениуса «Детство человечества: первобытная культура аборигенов Африки и Америки». В своей работе “Народоведение” (1893) Ратцель поставил в центр исследования географическую обусловленность политической жизни и проследил отношение внешней политики государства к географическому пространству. Он рассматривал государство как биологический организм в тесной и неразрывной связи со свойствами населяющего его этноса, частично — со свойствами земли и природными условиями в целом. Ратцель отмечал: “Географическое воззрение (рассмотрение внешних условий) и историческое разъяснение (исследование факторов развития) должны... идти рука об руку. Только из соединения того и другого может получиться настоящая оценка нашего предмета”. Далее он вновь обосновывает избранный им метод: “Как бы человечество ни тянулось в высокие эмпиреи, ноги его касаются земли... Этим, прежде всего, обусловливается необходимость рассмотрения географических условий его существования. Что касается исторического воззрения, то мы можем указать народы, которые тысячелетия оставались одинаковыми, не меняя ни место пребывания, ни языка, ни физического облика, ни образа жизни, и только поверхностно изменили свои верования и знания”. Отсутствие динамики в развитии таких этносов Ратцель объясняет условиями их географического расположения на земном шаре, но отнюдь не психической или ментальной их отсталостью, что снимает с него обвинение в расизме, которое выдвигали многие из его оппонентов. Наряду с местоположением народа большое значение для дальнейшего развития цивилизации имеет, по Ратцелю, плотность населения, также относящаяся к пространственному фактору. Ученый отмечает, что “...в большой плотности населения заключается не только прочность и порука энергичного развития народа, но и непосредственный стимул к росту культуры”. «Детство Человечества» - это попытка описания культуры как отдельного организма. Она рождается, развивается и умирает. В работе говорится о начальном этапе развития культуры, т.е о ее рождении, отсюда и название работы. Надо отметить, что автор до начала работы над этим произведением сделал большие успехи в другой книге «Происхождение Африканских культур», там он выводит свою концепцию о «культурных кругах», где дает название тем «культурным кругам», где находятся схожие аспекты культуры. Работа выполнена очень детально и с практическим подходом к каждому аспекту культуры, рассматриваются как предметы быта, так и музыкальные инструменты, оружие, а также традиции и обряды. Все это является неотъемлемой частью африканской культуры, а также повторяется в некоторых племенах. В работе проводятся параллели между различными племенами и их культурными объектами и обрядами, это помогает объединять племена в свои «культурные круги» и анализировать их уже в «кругах». Фробениус утверждает, что культура, будучи живым организмом может расти на определённой почве, а характер этой культуры будет напрямую зависеть от «почвы», т.е климатических условий и географического фактора. Если культура будет перенесена в иное место, то она видоизменится, т.е адаптируется под предложенное ей пространство. Человек же, по мнению Фробениуса, является исключительно носильщиком культуры, он на нее не влияет, а играет роль «ног», т.е может перенести ее из одного «круга» в другой. Именно за счет того, что ее переносят, культура подбирает себе новое место и приживается там, несколько видоизменяясь. Однако, конкретно эту концепцию Фробениус с трудом защищает в своей работе. Поскольку большое внимание у него уделено выделению кругов и описанию предметов, то непосредственно теория культуры как живого организма проявляется слабо. Тут больше получается теория «культурных кругов». В работе активно используется описательный метод (множество описаний культурных объектов), также метод фотографии и впервые используется метод исследования музейных коллекций, зарисовки и фотографии которого представлены в работе. Язык написания публицистический, легко читаемый, рассчитан на широкую аудиторию, отсутствуют узкоспециализированные термины. 12. Анализ работы Ж. Гобино «Опыт о неравенстве человеческих рас». В 1853-1855 Гобино опубликовал четырехтомный труд «Опыт о неравенстве человеческих рас». Этот философско-политический трактат опровергал принципы Французской революции и идеи демократии. Ключом к пониманию всей истории Гобино считал расу. Он полагал, что если расовый фактор не будет в полной мере осознан, будущее человечества останется темным и бессмысленным. По самому характеру задачи, которую Гобино поставил перед собой, его теория истории или философия истории обязаны были быть пессимистическими. Он стремился показать, что аристократии суждено пасть не по своей вине. Он утверждал, что буржуазная жизнь приносит меньше удовлетворения, чем жизнь при старом аристократическом режиме. А поскольку, несмотря на весь свой романтизм, он оставался реалистом, Гобино признавал, что аристократия никогда не сможет вернуть себе прежнее положение. Тремя основными историческими факторами Гобино считал расовые различия, расовое смешение и возникающее на почве последнего вырождение. По примеру более ранних и современных ему антропологов Гобино делил человечество на три расы, каждую из которых связывал с определенными культурными и моральными характеристиками: 1. Черная – низшая раса, с ограниченным интеллектом и повышенной чувственностью; обладает большой энергией, напором и волей; 2. Желтая – стоит выше черной; апатичная, склонная к посредственности во всех отношениях; любящая утилитарность, уважающая закон, ценящая умеренную свободу; 3. Белая – арийцы – мыслящая и энергичная, обладающая острым интеллектом, широким представление об утилитарности, настойчивая, любящая свободу, обладающая сильным чувством чести, менее чувственная, чем другие расы. Гобино полагал, что все эти моральные и культурные характеристики передаются через кровь. В его представлении, истинная цивилизация возможна только через расовое смешение. Он не был упорным сторонником расовой чистоты, считая, что каждая раса может что-то дать другим: например, энергия и напор черной расы могут быть полезны правящей белой расе. С другой стороны, Гобино был уверен, что цивилизация – это всегда результат действий белой расы, то есть кровь белой расы всегда должна преобладать в любой цивилизации. Более того, во всей европейской аристократии должна доминировать белая, арийская, а не латинская кровь. Гобино заявлял, что во Франции живут представители двух разных рас: нордическая аристократия и простолюдины-франки. Когда нордическая аристократия правила Францией, жизнь была хорошей, а цивилизация истинной. Но эти времена прошли. Причиной тому было вырождение, неизбежное в силу расового смешения. Поскольку белая раса обладала меньшей чувственностью, доминирование арийской крови истощалось, и в каждом следующем поколении арийской крови становилось все меньше и меньше. Вырождение, по Гобино, означало, что люди утратили свои былые духовные ценности из-за разбавления крови в венах. Гобино считал, что расы нестабильны. Они могут называться точно так же, но в настоящее время они стали другими, не теми, что прежде. Ни окружающая среда, ни социальные институты не могут остановить темп вырождения. Следовательно, ни одно из либеральных решений политических или социальных проблем не подходит для решения проблемы расового вырождения. Падение аристократии из-за расового вырождения и объясняет посредственность буржуазной жизни, предвещая еще более посредственное будущее. Расовая теория Гобино была враждебна двум основным столпам европейской философии XIX века: христианству и либеральному гуманитаризму. Как добрый католик, Гобино не утверждал, что христианство изжило себя. Но он был уверен, что оно влияет только на жизнь будущую и не оказывает никакого воздействия на жизнь настоящую. Христианство может сделать цивилизацию менее жестокой, но не может остановить вырождения и неспособно повысить статус расы выше того, что заложен в крови. Расовая доктрина кардинально расходилась с либеральной, поскольку отрицала влияние среды и, что ещё важнее, отрицала моральную основу либерализма, которой являлся нравственно свободный индивид. В расовой философии свобода воли индивида оказывалась ограниченной, ибо все люди объявлялись продуктом расового смешения и, следовательно, продуктами своего расового сочетания. Гобино сделал всех людей беспомощными жертвами собственного рождения. Он поставил все человечество в свое собственное положение – положение мелкого аристократа в эпоху умирания аристократии. 13. Анализ работы Б. Малиновского «Магия, наука и религия» или «Научная теория культуры» или работы A. Р. Рэдклиффа-Брауна «Метод социальной антропологии». Основываясь на своем опыте практических исследований, Малиновский разработал методологию, согласно которой антрополог обязан некоторое время быть наблюдателем в обществе, которое он изучает. Он стремился толковать те или иные проблемы конкретной культуры в терминах фундаментальных человеческих ситуаций, изучать функционирование отдельных элементов культуры внутри культуры как целого. Таким образом Малиновский пришел к функциональной интерпретации религии: религия есть эмоциональный ответ на требование «культурного выживания» данной общности. В книге «Магия, наука и религия» он пишет, что магия и религия «суть одновременно и образ действия, и система верований, и социологический феномен, и личный опыт». Малиновский различал магию и религию по тем функциям, которые они выполняют в обществе. Он выделяет сакральный и профанный компоненты в первобытных религиозных церемониях и их функцию в первобытной культуре. Функциональный взгляд на культуру настаивает на принципе, что в каждом типе цивилизации любой обычай, материальный объект, идея и верование исполняют некую жизненную функцию, должны решить какую-то задачу, представляют собой необходимую часть внутри работающего целого. Основная единица функционального анализа — «институт культуры», к которым Малиновский относит также магию и религию. У Малиновского понятие института – сложное, многомерное образование: совокупность межчеловеческих отношений, сами люди с целым миром их интересов и ценностей, совокупность норм и предписаний, свои определенные действия и своя материальная база. Вокруг обмена «кула» возникает целый ряд действий и отношений – от строительства лодок и знания правил навигации до пиров, культовых практик, эстетических потребностей, разработанных систем магии и мифологии. Все эти предметы попадают в поле зрения автора, так что очерк одного института выливается в полноценную панораму племенной жизни. Таким образом, метод социальной антропологии делится как бы на две части: во-первых, это изобретение абстрактных понятий и, во-вторых, это непосредственно сами процедуры, такие, как наблюдения, классификация, сравнение и обобщение (генерализация). Если метод социальной антропологии начинается с изобретения теоретических понятий, то необходимо определить, какие понятия являются для социального антрополога главными. Рэдклифф-Браун однозначно отвечает на этот вопрос: главное из всех понятий для него - это понятие социальной структуры. 14. Анализ работы Л. Леви-Брюля «Первобытное мышление». Леви-Брюль в целях изучения различий между мыслительными функциями в зависимости от социальных условий жизни индивидов обратился к исследованию опыта первобытных народов. Основная идея его работ состояла в том, что мышление первобытного человека отлично от мышления человека цивилизованного. Первобытное мышление Леви-Брюль называл мистическим или прелогическим, в том смысле, что ему неведома каузальность и не знакомы понятия, необходимые при рассмотрении физических явлений; прелогическая мысль не способна к усмотрению противоречивости явлений и процессов. Многое в их объяснении сводится к мистическим переживаниям. Основное свойство первобытного мышления Леви-Брюль выразил в том, что он назвал законом партиципации. Смысл его в том, что для становящейся мысли все участвует во всем; это значит, что один и тот же предмет может участвовать в различных событиях, входить как составная часть в совершенно различные связи. Поэтому примитив может видеть себя одновременно и человеком и животным. Его мышление не позволяет абстрагироваться от несущественных сторон явлений, и он более чувствителен к качественным, нежели к количественным отношениям, т.е. к усмотрению общего в явлениях. Первобытный человек не выделяет себя в качестве субъекта, рассматривая окружающие его существа и самого себя как вместилище безличностных и диффузных сил. Такой человек, по мнению Леви-Брюля, не мыслит себя вне группы, он участвует во всем, что его окружает, и не отделяет себя от внешних проявлений природных сил и явлений. 15. Анализ работы М. Мосса «Очерк о даре». Идея об определяющей роли магической силы при обмене в традиционном обществе стала центральной для другого основателя экономической антропологии — М. Мосса, который сравнивает различные формы взаимообмена, предполагающие встречные дары: исследованный Малиновским обряд "кулу", потлач, другие аналогичные обряды, встречающиеся в различных культурах. М. Мосс исследует также акт дара в истории римского, индийского, германского и китайского права. Он показывает, что, по мнению туземцев, в даримой вещи присутствует некая мистическая сила "хау", которая заставляет вещи возвращаться к их первоначальному владельцу. Люди делают ответные дары, боясь потерять свои силу и могущество. Наличие подобной силы Мосс обнаруживал как у народа маори в Новой Зеландии, так и на Самоа, где обязанность возмещать дары осуществляется "под угрозой потерять ману — власть, талисман и источник богатства, воплощенный в самой власти". Мосс выделяет существенные элементы потлача: "честь, престиж, мана, которую несет с собой богатство, и безусловная обязанность возмещать дары под угрозой потерять ману". Он выделяет специфику потлача среди всех других форм дара: "В потлаче дарят, чтобы раздавить другого своим даром. Для этого ему дарят больше, чем (как думают) он сможет вернуть". Потлач — это, прежде всего, "борьба знатных людей за установление между собой иерархии, которой впоследствии воспользуется их клан. <...> Соперничество доходит до расточительности, совершенно чрезмерного уничтожения накопленных (кланом) богатств с целью затмить другого вождя - соперника и в то же время компаньона". Мосс подчеркивает, что "в маорийском праве правовая связь, связь посредством вещей — это связь душ, так как вещь сама обладает душой, происходит от души. Отсюда следует, что подарить нечто кому-нибудь — это подарить нечто от своего "Я”". При этом все ценности циркулируют таким образом, "как если бы между кланами и индивидами, распределенными по рангам, полам и положениям, происходил постоянный обмен духовного вещества, заключенного в вещах и людях". В "Очерке о даре" Мосс реконструирует точку зрения туземца на суть тех отношений, которые складываются в традиционной культуре вокруг феномена дара: "Если дают вещи и возмещают их, то это потому, что друг другу дают и возмещают уважение — мы говорим “знаки внимания”". Таким образом, посредством церемонии обмена от человека к человеку передаются специфические чувства. 16. Анализ работы Р. Бенедикт «Хризантема и меч: модели японской культуры» Книга Рут Бенедикт «Хризантема и меч» была впервые издана в 1946 году в Бостоне. К настоящему времени это произведение пользуется большой популярностью среди читателей, в особенности, среди антропологов, культурологов и историков. Также было написано большое количество рецензий, в которых читатели могут ознакомится с мнением других ученых о данной книге. Моя цель заключается в том, чтобы также написать рецензию на данную книгу. А также понять, справилась ли Рут Бенедикт с поставленной перед ней задачей, которой и была посвящена эта книга. Книга «Хризантема и меч: модели японской культуры» — не обычное академическое исследование. Р. Бенедикт не знала японского языка и никогда не бывала в Японии. Это одно из первых исследований в рамках культурной антропологии, которое проводилось «на расстоянии» преимущественно путём изучения различного рода документов, относящихся к истории и к современности. И в то же время — это одна из наиболее удачных работ о японской культуре и японском национальном характере, на которую исследователи ссылаются до сих пор. 17. Анализ работы К. Гирца «Заметки о петушиных боях у балийцев». Гирц понимает петушиный бой не как однозначное «моргание», а как многозначное «подмигивание» и делает попытку выяснить, что это «подмигивание» говорит на языке культуры людям, принадлежащим данной культуре. Гирц утверждает, что через петушиный бой балиец видит себя и свою культуру как через стекло или призму, т. е. не с позиции медленно постигаемого житейского опыта, а в преломленном, сжатом, сконцентрированном образе (какой европеец, например, получает о своей культуре из книг). В петушином бое перекрещиваются почти все общественные отношения: социальные статусы владельцев петухов, состоятельность, гордость за родственников или жителей своей деревни, личное мужество и смелость и т. д. Петушиный бой, по Гирцу, — это умышленная «симуляция социальной матрицы», в нем находит выражение необходимость реагирования на существующий общественный антагонизм. Именно реагирования, театрального отражения — ибо реальных общественных изменений игра, казалось бы, не производит. |