Бизнес и право. Эмирбеков Ф. Я. Бизнес, менеджмент и право digital reality. Применение принципа эстоппель в российском гражданском праве

• Название: Применение принципа эстоппель в российском гражданском праве
• Анкор: Бизнес и право
• Дата: 30.01.2022
• Размер: 20.4 Kb.
• Имя файла: Эмирбеков Ф. Я. Бизнес, менеджмент и право digital reality.docx
• Тип: Статья; #346423

УДК 347

Эмирбеков Фарид Язибекович

Уральский государственный юридический университет

Россия, Екатеринбург

e-mail: [e-mail]
ПРИМЕНЕНИЕ ПРИНЦИПА ЭСТОППЕЛЬ В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
Аннотация: настоящая статья посвящена актуальным проблемам и направлениям действия принципа эстоппеля как гражданско-правовой санкции в отношении контрагента на стадии заключения договора и способа защиты субъективных гражданских прав. Автор определил эстоппель как элемент принципа добросовестности и, в свою очередь, предложил систему элементов внутреннего содержания самого принципа эстоппель.

Ключевые слова: гражданское право, принцип добросовестности участников гражданского оборота, принцип ожидаемости поведения, стадия заключения гражданско-правового договора, преддоговорные споры.
Принцип эстоппель получил распространение в международном и в национальном праве. Эстоппель применяется как в межгосударственных спорах, так и в спорах между хозяйствующими субъектами, однако сущность эстоппеля остается неизменной: в случае недобросовестного поведения стороны в правоотношениях контрагент имеет возможность обезопасить себя от потенциального нарушения своих прав. В частности, при ситуации, когда действия стороны являются недобросовестными, а именно, когда недобросовестный контрагент или иное заинтересованное лицо обращается с иском в суд о признании сделки недействительной, использование эстоппеля позволит защититься от предъявленного иска.

Эстоппель представляет собой такой принцип, согласно которому сторона лишается права ссылаться на определенные факты в обосновании своих требований при наступлении определенных обстоятельств (А. И. Дружинин, 2015:23).

Эстоппель, являясь одной из основных характеристик, одним из базовых элементов содержания принципа добросовестности, отражающим в том числе и морально-нравственные показатели порядочности члена гражданского общества – последовательность его юридически-значимого поведения, позволяет иным членам гражданского общества адекватно обстоятельствам предсказать его и, как следствие, определить собственные возможности и процедуры общения с этим субъектом. Нормальная ожидаемость или, в пределах свободы воли, предсказуемость и непротиворечивость поведения – является одновременно основой упорядоченности реальных жизненных отношений и «душевного спокойствия граждан» (Т. П. Подшивалов, 2017:25).

В то же время, нельзя не признать, что в российском праве значение нормально-ожидаемого, в том числе - непротиворечивого поведения было оценено лишь сравнительно недавно: давая определение принципу добросовестности, Пленум Верховного Суда России указал: «оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе и в получении необходимой информации». Как видно, ожидаемость поведения, наряду с такими двумя признаками, как учет прав и законных интересов других участников гражданского оборота, а также содействием им – признана Верховным Судом РФ элементом принципа добросовестности.

Однако сама эта «ожидаемость», в свою очередь, обусловлена целым рядом элементов, которые принимаются в расчет и отклонение от которых позволяет ставить вопрос о противоречивости ожидаемого поведения. Иначе говоря, принцип непротиворечивости добросовестного поведения, будучи элементом принципа добросовестности, сам может быть подразделен на элементы, или требования.

К таким элементам относятся:

- требование стабильности целей ожидаемого поведения. Предполагается, что лицо, заявив публично о своих юридически-значимых целях, в соответствии с которыми оно ожидает деятельность и иных участников гражданского оборота, не станет менять их без надлежащего уведомления этих участников, равно как и без компенсации этим участникам их расходов, связанных с их деятельностью в соответствии с заявленными этим лицом целями;

- предсказуемостью или ожидаемостью способов их достижения. Эта предсказуемость выражается не только в общей правомерности избранного способа поведения, но и в его социально-правовой оправданности. Так, статья 516 ГК РФ требует в случаях, когда иного не указано в законе исполнять обязательства покупателя по договору поставки платежными поручениями. Однако в случаях, когда в договорной практике сторон поставки сложился иной способ расчетов, хотя бы он и не был указан в договоре, а плательщик изменил способ оплаты, поставщик, на основе принципа эстоппеля, вправе потребовать возобновления прежнего способа расчетов;

- предсказуемостью средств их достижения;

- ограниченными временными пределами ожидаемой деятельности. При определении временных пределов ожидаемого поведения Верховный Суд РФ предлагает руководствоваться, в частности, правилами об акцепте и отзыве акцепта. Дополнительно можно применять правила о разумном сроке ожидаемого поведения (например, о разумном сроке заключения договора лицом, выразившем соответствующее намерение) по аналогии с правилами, предусмотренными пунктом 2 статьи 157.1, пунктом 3 статьи 183 ГК РФ, пунктом 2 статьи 314 ГК РФ и т.д.

Наиболее распространены в судебной практике случаи непредсказуемости целей ожидаемого поведения. Так, по одному из дел суд указал, что «ни электронная переписка сторон, ни иные доказательства… не содержат сведений о том, что при проведении переговоров обсуждался вопрос наличия неопределенности в получении ответчиком корпоративного одобрения сделки, как препятствия для ее заключения… у истца не могло быть разумных ожиданий или предположений по вопросу неполучения последним корпоративного одобрения» (И. С. Шиткина, 2016:107). Иначе говоря, суд указал, что при ведении преддоговорных переговоров сторона, намерения которой после проведения переговоров могут измениться, обязана предупредить об этом контрагента. Отсюда вытекает, что при ведении переговоров добросовестными преддоговорными действиями можно признать лишь обязательное предварительное предупреждение стороны по переговорам о возможности неполучения окончательного согласия в силу особенностей внутрикорпоративных одобрительных процедур. В то же время, анализ данного дела показывает, что ответчик не представил своего главного довода – о том, что в представленных ответчиком на переговорах корпоративных документах ООО «АШАН» такая особенность согласительной процедуры (предусмотренная и законодательно - в ст. 46 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью») имелась и, следовательно, потерпевшая сторона должна была заявить о возможности неодобрения сделки самим содержанием этих корпоративных документов. Тем не менее, суды сочли ответчика – несостоявшегося арендатора ООО «АШАН» - виновным в недобросовестных переговорах.

Проблемной представляется также ситуация иска о признании недействительным выданного согласия на сделку. Как следует из пункта 3 статьи 173.1 Гражданского кодекса РФ, лицо, давшее необходимое в силу закона согласие на совершение оспоримой сделки, не вправе оспаривать ее по основанию, о котором это лицо знало или должно было знать в момент выражения согласия. В цивилистической теории эту ситуацию справедливо определяют, как одну из форм реализации принципа эстоппеля, но еще более сложным представляется другой вопрос: компенсируется ли лицам, вступающим в преддоговорные отношения (и несущие соответствующие расходы) с лицом, которому необходимо согласие на получение заключаемой сделки, их прямые имущественные потери при отказе третьего (выдавшего согласие) лица до заключения соответствующей сделки (М. З. Шварц, 2016:95). Такая ситуация вполне возможна исходя из п. 3 ст. 157.1 Гражданского кодекса РФ и из п. 57 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25, которое обязует лицо, выдавшее, а затем отозвавшее свое согласие на сделку, компенсировать убытки, причиненные отказом от такого согласия, но неясным остается положение о самих убытках: идет ли речь о таких убытках, которые добросовестная и положившаяся на выданное согласие сторона понесла в связи с подготовкой к переговорам, или речь идет об убытках совершенно иного размера и значения, которые эта сторона понесла в целом, т.е. вместе с неполученной от незаключенной сделки предполагаемой прибылью - поскольку Пленум Верховного Суда РФ в абзаце первом пункта 57 своего Постановления от 23.06.2015 г. № 25 не уточнил, убытки какого рода он подразумевает.

К настоящему времени суды, однако, слишком широко толкуют правила ст. 173.1 ГК РФ. Так, по одному из дел Красноярский краевой суд счел, что, поскольку истец выдал доверенность на продажу квартиры, требовавшей также согласия (отдельно выраженного правового акта), и не указал минимальной цены сделки, купля-продажа этой квартиры, даже если она существенно ниже средней цены, не может быть признана недействительной. При этом, по мнению Красноярского суда, не имеет значение даже отсутствие в доверенности на продажу квартиры цены сделки, т.е. существенного условия договора купли-продажи жилого помещения, поскольку при выдаче доверенности истец знал об отсутствии в доверенности цены (Р. А. Каламкарян, 2004:22).

В заключение нельзя не отметить, что исследованию подлежит не только сам принцип запрета не соответствующего ожиданиям иных участников гражданского оборота поведения, который может рассматриваться лишь как принцип оперативного воздействия на обязанное лицо, но и связанная с ним санкция отказа в признании и защите права, на основе которого лицо строило противоречивое поведение, а также все иные традиционные санкции. Иначе говоря, эстоппель должен рассматриваться и в качестве состава правонарушения, и в качестве меры юридической ответственности за него.
Список использованной литературы:

1. Дружинин А. И. Принцип «эстоппель» в действии: когда участник спора может лишиться права выдвигать возражения // Ваш партнер-консультант. 2015. № 20. C. 22–30.

2. Подшивалов Т.П., Роор К.А. Характеристика эстоппеля в российском праве // Право и экономика. 2017. № 2. С. 25-26.

3. Шиткина И.С. Крупные сделки и сделки, особый порядок одобрения которых предусмотрен уставом хозяйственного общества // Закон. 2016. № 11. С. 107.

4. Шварц М.З. Некоторые размышления над институтом эстоппель // Информационно-аналитический журнал "Арбитражные споры". 2016. N 1. С. 95 - 99.

5. Каламкарян Р. А. Эстоппель как институт международного права // Юрист-международник. Всероссийский журнал международного права. Современная экономика и право. 2004. № 1. С. 10–22.
Emirbekov Farid Yazibekovich

Ural State Law University

Russia, Ekaterinburg

e-mail: [e-mail]
APPLICATION OF THE ESTOPPEL PRINCIPLE IN RUSSIAN CIVIL LAW
Abstract: this article is devoted to the current problems and directions of the estoppel principle as a civil sanction against a counterparty at the stage of concluding a contract and a way to protect subjective civil rights arising during negotiations. The author defined estoppel as an element of the principle of good faith and, in turn, proposed a system of elements of the internal content of the estoppel principle itself, posed the problem of interpretation of some legal provisions of judicial practice.

Keywords: civil law, the principle of good faith of participants in civil turnover, the principle of expected behavior, the stage of conclusion of a civil contract, pre-contractual disputes, estoppel as a civil sanction, estoppel as a civil procedural sanction.