история доклад. Проблема массовой детской беспризорности
 Скачать 22.38 Kb.
|
|
Сообщение на тему: Проблема массовой детской беспризорности Детская беспризорность и безнадзорность в СССР — социальное явление, существовавшее в СССР. Социальные катастрофы в РСФСР и СССР в 1920-е—1940-е годы привели к массовому сиротству и беспризорности детей. С момента образования СССР были приняты следующие меры по ликвидации детской беспризорности: Создана госсистема социально-правовой защиты и помощи; Образованы специализированные органы и учреждения по борьбе и предупреждению; Организованы комиссии по делам несовершеннолетних; Создана детская социальная инспекция; Построены приёмники-распределители, детские дома и коммуны. Был накоплен богатейший исторический опыт решения проблемы беспризорности[2]. История опеки детей-сирот в Российской империи развивалась в нескольких направлениях: государственном, государственно-общественном, церковном и частном. В СССР же делался упор на социальное воспитание и государственную опеку над детьми. Первая мировая и гражданская войны. Борьба с беспризорностью в РСФСР Первая мировая и Гражданская война 1917—1922 годов резко увеличили число беспризорных детей[2]. Пиковым значением А. Ю. Рожков и А. Н. Кривоносов указывают 1922 год, когда было 7 млн беспризорников[5]; по данным БСЭ — это 6 млн на момент 1921 года[1]. Крупнейшим пиком беспризорности за всю историю РСФСР-СССР считаются 1920-е годы [6]. Осенью 1918 года по инициативе В. Г. Короленко СНК РСФСР учредил независимую общественную организацию — «Лигу спасения детей»[3]. Её возглавили Е. Д. Кускова, Н. М. Кишкин, Л. А. Тарасович и другие. В течение года Лига создала 14 детских колоний, несколько детских садов и клубов, а также один санаторий для детей в Москве[3][4]. Всего за это время ими было спасено 3,5 тыс. сирот и полусирот[7]. В учреждениях, открытых Лигой, особое внимание уделялось индивидуальному воспитанию ребёнка. Обычно это были небольшие 2—3 комнатные квартиры, принимающие не более 25—30 детей. [3]. К началу января 1921 года все запасы продовольствия, предоставленные иностранными благотворителями для организации были изъяты, а все детские учреждения перешли под управление Московского отделения народного образования. Случилось это, как утверждает А. Ю. Рожков, после сомнений Владимира Ленина к Дзержинскому о разрешении Лиге пользоваться помощью из-за границы. Последний твёрдо заявил, что «кормить наших детей не заграница будет»[7]. Президиум ВЦИК на заседании от 27 января 1921 года постановил организовать при ВЦИК Комиссию по улучшению жизни детей, на которую были возложены следующие задания: помощь в отношении продовольствия, жилищ, топлива и т. д. учреждениям, которым вверяется забота о детях, и в первую очередь оказание помощи учреждениям, ведающим охраной жизни и здоровья беспризорных детей; наблюдение за выполнением постановлений центральных и местных органов, изданных в ограждение детей и в целях обеспечения их всем необходимым, а также законодательная инициатива по этим вопросам; издание на основе действующих законов и постановлений центральной власти и в пределах прав Комиссии распоряжений, касающихся охраны жизни и здоровья детей[9]. Осенью 1921 года при ВЦИК была образована Комиссия по улучшению жизни детей, в обиходе называемая Детской чрезвычайной комиссией (ДЧК)[3]. Основным видом деятельности комиссии являлось распределение детей и подростков в интернаты. Создавались приемно-распределительные пункты, где дети наблюдались педагогами и врачами до распределения в постоянное место пребывания (детский дом, детский городок, колонию или коммуну), трудоустройства или же возвращения родителями или родственникам[3]. Действия ДЧК напоминали военно-коммунистические методы: на местах создавались институты по улучшению жизни детей[7]. В феврале 1919 года был создан Государственный совет защиты детей[10][1]. 27 января 1921 года создана Деткомиссия ВЦИК во главе с Ф. Э. Дзержинским[1]. В 1924 был создан «Фонд им. В. И. Ленина для оказания помощи беспризорным детям», в 1926 — добровольное общество «Друг детей»[1]. Ситуация в начале 1930-х годовНовый рост беспризорности в начале 1930-х годов вызвали коллективизация сельского хозяйства, раскулачивание и массовый голод 1932—1933 годов[14][15]. 2 ноября 1933 года ГУЛаг издал специальную директиву об устройстве детей‑сирот в спецпоселках для сосланных раскулаченных, в которой отмечалось[15]: … в ряде спецпоселков находится значительное число детей различного возраста — сирот, беспризорных, больных и т. п. Эти дети, не имея родителей, а, следовательно, и постоянных жилищ, влачат полуголодное существование, подвержены всякого рода заболеваниям, которые в большинстве своем приводят к их гибели. Как правило, эти дети не заняты ни на каких, даже легких работах, что развивает среди них нищенство и тенденции к тунеядству. В дальнейшем такое положение не может быть допущено… Дети репрессированных[править | править код]«Большой террор» 1937-38 годов привёл к тому, что тысячи детей арестованных «врагов народа» остались без попечения родителей, так как были арестованы не только их отцы, но, зачастую, и матери. Большинство таких детей оказывались в детдомах. Родственники и друзья арестованных, желавшие приютить их детей в собственных семьях, далеко не всегда могли предотвратить отправку детей в детдома. Согласно циркуляру НКВД СССР № 4 от 7 января 1938 года «О порядке выдачи на опеку родственникам детей, родители которых были репрессированы», потенциальные опекуны проверялись краевыми и областными управлениями НКВД на наличие «компрометирующих данных». Органам НКВД предписывалось наблюдать за настроениями детей арестованных, их поведением и знакомствами. Найти и забрать ребёнка, уже отправленного в детский дом, его оставшимся на свободе родственникам или освобождённым из заключения родителям было сложно, так как нередки были случаи, когда неправильно записывали или сознательно меняли фамилию ребёнка[13][19]. В Даниловском детприемнике в Москве, созданном на территории бывшего монастыря, дети арестованных «врагов народа» содержались вместе с беспризорниками, которые их обворовывали и всячески притесняли. Из этого приемника детей репрессированных распределяли по различным детским домам по всему СССР[20]. В некоторых детдомах детей «врагов народа» регулярно избивали, оскорбляли, недокармливали, часто они были вынуждены выслушивать бесконечные проповеди о собственной социальной неполноценности, сдабриваемые поговорками вроде «яблоко от яблони недалеко падает». В лучшем случае их опекали с ледяным равнодушием, предлагая забыть о собственных родителях[13]. Наталья Савельева вспоминала[19]: Метод воспитания в детдоме был на кулаках. На моих глазах директор избивала мальчиков, била головой о стену и кулаками по лицу за то, что при обыске она у них находила в карманах хлебные крошки, подозревала, что они готовят хлеб к побегу. Воспитатели нам так и говорили: «Вы никому не нужны». Когда нас выводили на прогулку, то дети нянек и воспитательниц на нас показывали пальцем и кричали: «Врагов, врагов ведут!» А мы, наверное, и на самом деле были похожи на них. Головы наши были острижены наголо, одеты мы были как попало. 1960-е годыВ 1960-е годы вводится форма организации школы с продлённым днём. Укрепляется концепция более широкого охвата детей детскими учреждениями, взамен укрепления семьи. Такая политика начинает, со временем, усиливать процессы отторжения детей от семьи и родителей, ослабление родительского авторитета, чувство ответственности за своих детей трансформируется в бремя[2]. Этот период известен тем, что слово «беспризорник» исчезает из периодической печати и официальных документов. Отныне считается, что существуют лишь единичные случаи временного ухода детей из семьи или из детских домой из-за конфликтов с родителями или воспитателями[2]. Но детские приёмники МВД СССР не пустовали и собирали не только потерявшихся детей и «путешественников», но и тех, кто жил где придётся и зарабатывал нищенством, проституцией, кражами и т. п. |