Проблемы отечественной философии права (2). Проблемы отечественной философии права
 Скачать 40.39 Kb.
|
ИТОГОВОЕ ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ по дисциплине «История и методология юридической науки» Проблемы отечественной философии права (тема практического задания)
Москва 2023 Реферат На тему: «Проблемы отечественной философии права» План - Введение - Глава 1. Дореволюционная русская философия права - Глава 2. Советская и постсоветская философия права - Заключение - Список использованных источников Введение Характерным примером центрированности русской культуры на Православии являются особенности отечественной правовой мысли и, шире, всей правовой культуры. Широко распространенная в русском народе наклонность «судить по совести, а не по закону» есть не просто психологическая черта простонародного сознания. Она нашла свое отражение и в профессиональных трудах по истории и философии права. Размышления о связи права и нравственности, «закона и благодати» характерны для России с самого начала ее исторического бытия, с митрополита Иллариона (XI век). Тема эта идет через всю русскую историю, вплоть до сегодняшнего дня. Дореволюционная русская философия права Начало преподавания и научной разработки проблем философии права в России относится к XVIII в. [Неволин К. Энциклопедия законоведения. Киев, т. I, 1839]. Первым русским профессором права был С.Е. Десницкий (1740-1789), который во многом разделял взгляды Г. Гроция о естественном праве. К числу первых работ русских юристов по философии права относится произведение (во многом, правда, компилятивное) В.Т. Золотницкого "Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы Российского общества" (СПб., 1764). В 1818 г. увидела свет книга русского юриста А.П. Куницына " Правоестественное", находившаяся под влиянием идей Канта. Книга эта как проповедующая "вредное учение" вскоре была запрещена правительством, а ее автор был изгнан из Петербургского университета и Александровского лицея. Заметной вехой в становлении философско-правовых исследований в России явилась "Энциклопедия законоведения» К. А. Неволина, профессора Киевского университета. Он был одним из немногих (наряду с П. Г. Редкиным, И. В. Киреевским) русских слушателей лекций Гегеля в Берлинском университете и хорошо знал о состоянии европейской философии права в то время. Задачи научного законоведения Неволин освещал с позиции различения естественного права (естественного закона) и позитивного права (положительного закона). При этом естественный закон он трактовал как "идею законодательства ", а позитивный закон - как ее "проявление". Свой философско-правовой подход к закону он обосновывал так: существо закона — это правда, а "существо правды может быть определено только в философии". Философско-правовая проблематика основательно разрабатывалась в середине XIX в. в трудах П. Г. Редкина. Сперва он был гегельянцем, а затем перешел на позитивистские позиции. Философия права, согласно Редкину, является юридической дисциплиной, поскольку общим предметом и философии права, и позитивной юриспруденции является право. При этом содержанием положительной юриспруденции является "положительное право, право реальное, действительное, т.е. когда-либо и где-либо положенное, установленное в действительности, в реальности, в каком-либо государстве или обществе вообще, в виде законодательного или обычного права". Ко второй половине XIX столетия в западной философии права, вместе с общей тенденцией роста влияния позитивизма и сциентизма, популярность концепции естественного права резко падает. Право все больше понимают как формальную юридическую систему и великая мысль об укорененности правовых представлений в человеческих чаяниях о справедливости и идеале, в глубинах духовной и религиозной жизни, как бы оставляет западную культуру. Отечественная традиция философии права, к счастью, избежала этих крайностей. Несмотря на широкий спектр различных подходов к вопросу о природе права, от гегельянства до позитивизма, формальное понимание права в высшей степени чуждо нашей культуре. Господствующей линией в русской философии права остается та, которая рассматривает право в тесной связи с нравственной жизнью людей и народа в целом. Это является своеобразной аксиомой отечественной традиции философии права. Крупнейшей фигурой в либеральной философской мысли второй половины века был Борис Николаевич Чичерин (1828 - 1904), автор пятитомника “История политических учений” (1869 - 1902), а также ряда фундаментальных работ в области государствоведения и философии права - “О народном представительстве” (1866), “Курс государственной науки” (3 части, 1894 - 1898), “Философия права” (1900). Восприняв многие идеи российского западничества, Чичерин пошел дальше по пути усиления таких аспектов их доктрины, как приоритетная роль государства в осуществлении реформ, парламентарный и конституционный строй, доктрина “правового государства”, и тому подобное. Чичерин считая, что главным конструирующим элементом культуры является центральная государственная власть, оттесняющая на второй план сословные и корпоративные интересы и влияния. Гегелевская философия была одним из основных факторов при формировании воззрений Чичерина. Хотя с годами его отношение к Гегелю претерпевало определенные изменения, он все же постоянное ориентировался на основные философско-методологические положения немецкого мыслителя. При этом Чичерина более привлекала сама глобальная система немецкого философа, именно поэтому его часто называли сторонником правового, или консервативного гегельянства. В философско-правовых воззрениях Б. А. Кистяковского идеи неокантианства и трактовка естественного права в духе ценностей либерализма, неотчуждаемых прав и свобод личности, правовой государственности и т.д. сочетались с религиозно-нравственным восприятием "правды социализма" в смысле необходимости справедливого решения социального вопроса и защиты неимущих на основе христианских представлений об осуществлении "солидарных интересов людей". Наиболее видным представителем юридического позитивизма в России был Г.Ф. Шершеневич (1863-1912), который в своих работах развивал формально-догматическую трактовку права, опираясь на позитивистскую философию О. Конта и Дж. Ст. Милля и продолжая традиции английской аналитической школы. Критикуя исторически сложившуюся философию права как философию естественного права, Шершеневич считал, что она создана философами, профессионально не знавшими действительного права и задач правоведения. В противовес этому Шершеневич выступал за философию позитивного права, которая своими критическими исследованиями действующего права и понятийного аппарата юриспруденции и своими предложениями о совершенствовании права должна решать важные задачи правоведения "в сфере критики и политики" права. Неопозитивистские взгляды в их крайней версии развивал в начале ХХ в. В. Д. Катков. Он утверждал, что "право есть закон в широком смысле", и стремился полностью преодолеть понятие «право», как "плод схоластики и рабства мышления" и заменить "право" властным "законом" [Катков В. Д. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция. 1913]. Несмотря на широкий спектр различных подходов к вопросу о природе права, от гегельянства до позитивизма, формальное понимание права в высшей степени чуждо нашей культуре. Господствующей линией в русской философии права остается та, которая рассматривает право в тесной связи с нравственной жизнью людей и народа в целом. Это является своеобразной аксиомой отечественной традиции философии права. «Эта аксиома утверждает, – писал И.А. Ильин, – что право и государство возникают из внутреннего, духовного мира человека, создаются именно для духа и ради духа и осуществляются через посредство правосознания ... На самом деле государство творится внутренне, душевно и духовно; и государственная жизнь только отражается во внешних поступках людей, а совершается и протекает в их душе...». Отечественное разумение природы права оживотворено евангельским пониманием нравственной жизни: «Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его». Правовые нормы неотделимы от внутренней нравственной жизни духа. У В.С.Соловьева это понимание воплощается в знаменитую формулу: «Право есть минимум добра». Многие отечественные правоведы считают, что лучше всего концепция русской философии права была выражена Ф.М. Достоевским, который выразил русское мировоззрение, очищенное от недостатков и однобокости концепций и славянофилов, и западников. П.И. Новгородцев пишет, что «в произведениях Достоевского мы находим… и глубочайшие основы русской философии права», хотя целостной концепции права он не оформлял. Для Достоевского идеал человеческого сообщества есть свободное внутреннее единение людей, основанное на христианской любви, достигаемое не внешним принуждением и авторитетом, а через преображение внутренней природы человека. Это свободное внутреннее обновление людей возможно, как внутреннее осознание их общей друг для друга ответственности и всеобщей солидарности. Онтологической основой возможности такой солидарности является Бог и Божия благодать. Нравственный прогресс есть не дело рук человеческих, прогнозировано проявляющейся в социальной жизни, а есть результат любви, и веры в Бога, который приводит нас к себе силой своей высшей воли и Божественного провидения. Спасение человека и утверждение добра и любви в отношениях между людьми возможно лишь внутренним экзистенциальным путем. Было бы несправедливым утверждать, что русское мировоззрение отрицает западную философию права. Ф.М. Достоевский и В.С. Соловьев как самые яркие выразители русского философского мировоззрения, признают значение государства и права, но придают им второстепенное значение в человеческой жизни. Советская и постсоветская философия права Революция 1917 г. властно выплеснула упрямое нежелание видеть в праве систему регуляции, обусловленную внутренними потребностями функционирования и развития дифференцированного социума как такового, а не только классово-антагонистических фаз общественной истории. Декрет о суде № 2421 от 22 ноября 1917 г. упразднял прежнюю юстицию и устанавливал, что новые суды могут обращаться к дореволюционным законам лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию. Концепция Карла Маркса (1818 – 1883) и Фридриха Энгельса (1820 – 1895) в своей трактовке права не отрицает его связи с социальными идеалами, нравственными нормами, культурой, равно как и необходимость ценностного подхода к праву, а также не считает право только функцией экономического процесса. Марксизм считает позитивное право вторичной реальностью, отражением истинного положения дел, выражающегося в определенных общественных отношениях. Именно воля господствующего класса выполняет в марксизме роль естественного права. Конкретизируя положения Маркса, Владимир Ильич Ленин (1870 – 1924) пишет, что право отмирает полностью тогда, когда общество осуществит правило: “от каждого по способностям, каждому по потребностям”, то есть, когда люди настолько привыкнут соблюдать основные правила общежития и когда их труд будет настолько производителен, что они добровольно будут трудиться по способностям. В соответствии с марксистско-ленинской концепцией в основе возникновения права, его функционирования и неизбежного отмирания лежат классово – экономические причины. Ставка на чистоту и ясность сознания раскрепощенного пролетария вытекала из представлений о том, что идеология как ложное общественное сознание вырабатывается социальными верхами и может заражать эксплуатируемые низы, но рабочий класс самостоятельно не плодит социальных иллюзий. Классическая философско-правовая тема метаполитического обоснования юридических норм и методов регуляции была объявлена исчерпанной, а вместе с ней теория права потеряла установку на поиск общезначимых критериев адекватности правовой политики. Уже одним этим с высших теоретических уровней юриспруденции мышление было вытеснено идеологией. Партия и государство все шире присваивали правотворческие и правоприменительные полномочия. Предсказание Энгельса о постепенном перемещении управления с людей на вещи осуществлялось «наизнанку», посредством «овеществления» управляемых. «Отдельное лицо, тем паче должностное лицо, – всегда исполнитель, даже когда является наиболее ответственным организатором», – провозгласил Д.И. Курский, народный комиссар юстиции в 1918-1928 гг. За несколько лет расхождение государственной и правовой политики с теоретическими выкладками Маркса и Энгельса стало бесспорным и вопиющим. В середине 20-х гг. теоретический скандал постарался завуалировать М.А. Рейснер. Он ставил себе в заслугу конкретизацию «буржуазного» психологического учения Петражицкого на классовом базисе, в результате чего на месте «интуитивного права вообще» сложился марксистский образ классового права, «которое в виде права интуитивного вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы». Таким образом, в 1917 г. объективное пролетарское право уже как бы существовало в адекватной форме спонтанного правосознания. Рейснер высказал точно передающие атмосферу эпохи соображения о соотношении права и власти. Классы вступают на арену общественной жизни со своими односторонними притязаниями, компромисс которых образует общий правопорядок на почве того или иного понимания справедливости. Напротив, принципом власти выступает целесообразность. Ради нее власть может отмести любые соглашения и компромиссы, достигнутые в правовом пространстве социального бытия. Е.Б. Пашуканис применял методологические схемы «Капитала» и выводил право из отношений товарного обмена. По Пашуканису, человека делает юридическим субъектом рыночная экономика, поэтому сохранение юридической формы общественных отношений после революции – не более чем симптом недостаточной зрелости и цельности коммунистических преобразований. В свое время Пашуканис дорого заплатил за недооценку роли права при социализме, но он, по крайней мере, не скрывал правового нигилизма и не мудрствовал лукаво о праве «высшего типа». В то время в умах господствовал отсроченный до полной победы коммунизма правовой нигилизм. В правосфере не искали критериев прогрессивности общества. Наоборот, праву диктовали, каким ему быть. Быть же ему надлежало революционно намагниченным (фразеология Вышинского), благодаря чему гражданское право сближалось с административным и уголовным, и все они становились прикладными отраслями государственного права. Государство творило объективное право, а объективное право, будучи обеспечено государственным принуждением и спроецировано на плоскость практики, творило субъективное право и правоотношения. Именно такой порядок правообразования предусматривался каноническим советским определением права 1938 г.: право есть совокупность норм, выражающих волю господствующего класса и обеспеченных государственным принуждением. Ленинская версия юридического нормативизма и позитивизма достигла своего пика. Утвердился новый тип юридической идеологии – легизм индустриальной эры. Синченко Г.Ч. высказывает довольно образное мнение, что 1938-й год можно формально считать годом, который в СССР прервал нитевидный пульс философско-правового мышления. По вершинам «Маркс-Энгельс-Ленин-нормативистская дефиниция права» замкнулся сорокалетний четырехугольник философско-правового штиля. В 70-х годах прошлого века начинается возрождение отечественной философии права. В 1973 г. юристы учинили акцию протеста против диктатуры нормативизма в собственной науке, известную как дискуссия сторонников «узкого» и «широкого» понимания права. Философским подтекстом полемики было противостояние юридического позитивизма и исторического материализма, в недогматическом прочтении которого виделась желанная и достаточная мировоззренческая и общеметодологическая платформа теории права. Начало коренного и болезненного перелома практически во всех областях материальной и духовной жизни пришлось, как известно, на середину 80-х гг. На рубеже 90-х гг. многим перестала казаться крамольной мысль о том, что научно-коммунистический план общества нельзя рассчитать заново. Для жизни обществу потребовался новый социальный проект, для проекта – новый способ расчета параметров, для этого способа – новое понимание жизни. Круг замкнулся: обществу пришлось учиться смотреть на жизнь свежим взглядом. У правоведов резко повысился интерес к немарксистским формам философии, а философы начали иначе относиться к юриспруденции и к нарождающимся правовым структурам гражданского общества. Заключение Процесс становления русского права и русской философии права шел двумя путями: с одной стороны через углубление и одухотворение славянофильского идеала, а с другой – через позитивное усвоение западных идей правового государства. Право – это всегда определение некоего предела и преступника, преступившего этот предел, которого можно вернуть только силой. Но совместимо ли насилие защитников публичного права и высший трансцендентный закон, который должен лежать в основе этого права? Возможно ли вообще государство на основе этого закона? Этот вопрос, вокруг которого в философской и богословской литературе велись и ведутся жаркие споры, во многом определил трагичность истории русского общества. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 1. Алексеев С.С. Философия права. М., 2005. 2. Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. М., 1974. 3. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., «Республика». 2003. 4. Курский Д.И. Избранные речи и статьи. М., 1948. 5. Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М., 2006. 6. Новгородцев П.И. О своеобразных элементах русской философии права//Соч. М., 2005. 7. Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л., 1925. 8. Синченко Г.Ч. Русское столетие философии права. // Вестник Омского государственного университета. М., 2006. 9. Суслонов П.Е. Мировоззренческий смысл русской философии права. // София. Рукописный журнал общества любителей русской философии. 2001. |
