сочиненеие. Прототипы русских былинных богатырей
 Скачать 121 Kb.
|
|
ГАОУ РМЭ «Лицей Бауманский» Тема «Прототипы русских былинных богатырей» Выполнил: Репин Илья Руководитель: Мурсалимова И.А. Город Йошкар-Ола 2017г Содержание Введение…………………..………………………………………………………3 Глава 1. Происхождение былин и история их открытия….……………………5 Глава 2. Прототипы былинных богатырей.……………….…………………….8 2.1. Илья Муромец………………………………………………………………..8 2.2. Добрыня Никитич и Алеша Попович……………………………………...10 2.3. Прототипы «старших» богатырей…………………………………………13 2.4. Прототипы других богатырей……………………………………………...17 Заключение……………………………………………………………………….24 Использованная литература………………………………………………….....25 Введение Большинство народов имеют в своей фольклорной сокровищнице полу сказки - полу легенды, в которых участвуют и реальные исторические персонажи, и вымышленные, совершаются сверхъестественные подвиги, но при этом упоминаются широко известные географические названия и события. К таким эпосам можно отнести британские легенды о короле Артуре и рыцарях круглого стола, средневековую германскую «Песнь о Нибелунгах», скандинавские «Сказания о Беовульфе». У русского народа такое содержание имеют былины, или старины, как их принято было называть ранее. Трудно представить человека, который с детства не знает о подвигах трех богатырей – Илья Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича. Даже тот, кто не читал достаточно сложных тексов записанных былин, наверняка смотрел современные мультипликационные фильмы о богатырях. Конечно, они совершенно по-новому интерпретируют подвиги былинных богатырей, в фильме много современных шуток, сленга, сказочных персонажей. Однако неоспоримым является факт, что былинные герои, насчитывающие несколько сотен лет, интересны и сегодня. Кем же были эти мифические чудо-богатыри - защитники земли русской, гонители врагов и всяческого зла? Да и были ли они реальными людьми или являют собой собирательные образы, которым легенды приписывают невероятную силу и доблесть? Целью настоящей работы является поиск ответов на эти вопросы, поиск прототипов былинных богатырей на основе изучения как самих былин, так и литературоведческих материалов о них. Большинство трудов по изучению прототипов былинных героев были созданы в XIX-XX в.в., когда былины были открыты, и интерес к ним был особенно высок. Эти, «классические», исследования к настоящему времени неоднократно пересказаны в энциклопедиях и на специализированных сайтах. Из современных исследований следует выделить книгу к.и.н., славяниста Льва Прозорова «Времена русских богатырей», который «переворачивает» представления о былинах. Его выводы очень интересны, однако не бесспорны. Приступая к анализу материалов, следует отметить, что былины не имеют авторов, как произведения художественной литературы. Их создателем является народ, их исполняли народные сказители, исполняли по памяти, как слышали от своих предков, приукрашивая на свой вкус. Известно не так уж много былинных сюжетов, но вариаций каждого сюжета с различными подробностями, запевами и т.д. имеется несколько десятков, если не сотен. Глава 1. Происхождение былин и история их открытия Считается, что слово «былина» происходит от слова быль, т.е. в этих старинных песнях поется о том, что было, о том, что происходило на самом деле. Однако слово «былина» получило широкое распространение в русском языке менее двухсот лет назад. Впервые этот термин был введён Иваном Сахаровым в сборнике «Песни русского народа» в 1839 году. Народное название этих произведений – старина, старинушка, старинка. И это название гораздо полнее отражает содержание былин: ведь в их текстах используется множество устаревших слов, непривычных эпитетов, отсутствует традиционная рифма, часто встречаются повторы. Возможно, И.Сахаров взял термин «былина» из «Слово о полку Игореве», в котором рассказчик ведет речь «по былинам сего времени», противопоставляя их «замышлениям Бояню». Таким образом подчеркивается историчность былин, ведь Бояном именуется певец-сказитель, личность не менее мифическая, чем богатыри. Впервые былины были изданы в 1804г. в Москве. Это были 26 песен из 70, собранных казаком Киршей Даниловым для уральского богача заводчика Демидова. Затем последовали более расширенные и полные переиздания сборника Данилова. Эпоха романтизма пробудила интерес интеллигенции к народному творчеству и национальному искусству. На волне этого интереса в 1830-1850-е гг. развернулась деятельность по собиранию произведений фольклора, организованная славянофилом Петром Васильевичем Киреевским (1808 – 1856 гг.). Корреспондентами Киреевского и им самим было записано около сотни былинных текстов в центральных, поволжских и северных губерниях России, а также на Урале и в Сибири. Настоящим потрясением для научного мира стало открытие в середине XIX в. живой традиции былинного эпоса, причем недалеко от Санкт-Петербурга – в Олонецкой губернии. Честь этого открытия принадлежит Павлу Николаевичу Рыбникову (1831–1885 гг.), народнику, высланному в Петрозаводск под надзор полиции. Ободренные находкой П. Н. Рыбникова, отечественные фольклористы во 2-й половине XIX – начале XX вв. предприняли множество экспедиций, в основном на Русский Север, где были открыты новые очаги сохранности песенного эпоса и от сотен сказителей сделаны записи тысяч былинных текстов (всего исследователь эпоса профессор Ф. М. Селиванов насчитывал к 1980 г. около 3000 текстов, представляющих 80 былинных сюжетов). Заслуга этих собирателей заключается в их стремлении к максимальной точности записи и указании, у какого сказителя сделана запись. Условно былины делятся на два цикла - киевский и новгородский. При этом с первым связано значительно большее количество персонажей и сюжетов. События былин киевского цикла приурочены к стольному городу Киеву и двору князя Владимира, былинный образ которого объединил воспоминания по меньшей мере о двух великих князьях: Владимире Святом (ум. 1015 г.) и Владимире Мономахе (1053–1125 гг.). Герои этих старин: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Михайло Потык, Ставр Годинович, Чурило Пленкович и др., основная тема - защита Русской земли от южных кочевников. Да и большинство известных нам былин складывалось в эпоху Киевской Руси (IX-XIII в.в.). К новгородскому циклу относятся сюжеты о Садко и Василии Буслаеве. Также существует разделение на «старших» и «младших» богатырей. «Старшие» - Святогор и Вольга (иногда также Микула Селянинович), представляют собой останки догосударственного эпоса времен родового строя, олицетворяют старинных богов и силы природы – могучие и часто разрушительные. Когда время этих исполинов проходит, им на смену приходят «младшие» богатыри. Символически это отражено в былине «Илья Муромец и Святогор»: древний воин умирает и Илья, похоронив его, отправляется на службу князю Владимиру. В науке существует несколько подходов к изучению русского эпоса, основные из них – мифологический, исторический и компартивистский. Представители мифологической школы (Буслаев, Афанасьев, Орест Миллер) полагали, что былины первоначально возникали как мифы о божествах и, таким образом, возводили их к глубочайшей древности. Владимир, прозванный в былине Красным солнышком, рассматривался как древнее божество солнца, Илья Муромец – как бог-громовержец и т.д. Согласно взгляду компартивистов (так называемое сравнительно-историческое языкознание), эпические сюжеты «кочуют» от одного народа к другому. Будучи созданными в определенном месте и в определенную эпоху, они путем заимствования переносятся в другие земли, где могут приобрести некоторые местные черты. Однако основная канва сюжета все же остается и может быть узнана. Русские былины представители этой научной школы возводили к эпосу восточных, азиатских народов, либо к заимствованиям из Византии или Западной Европы. Представители исторической школы во главе с Всеволодом Миллером считали, что эпос отражает и регистрирует события той эпохи, в которую он создан. Былины рассматриваются как своего рода устная историческая хроника, подобная письменной хронике – летописям. При этом летопись, однажды записанная, не претерпевала изменений, а былины при многовековой устной передаче могли довольно сильно исказить исторические реалии. Изучая летописные тексты, ученые с великим старанием выискивали в них параллели былинным событиям и персонажам. Так, были названы исторические лица, легшие в основу образов Добрыни Никитича, Ильи Муромца, Садко и других богатырей. Итак, кто же стал прототипом былинных богатырей? Глава 2. Прототипы былинных богатырей 2.1. Илья Муромец В русском былинном эпосе – это «главный», самый могучий богатырь. Он стал воплощением идеала мужественного, честного, преданного Родине, народу человека. Его не страшат несметные силы врага, не страшит даже сама смерть! Чтобы подчеркнуть силу героя, величие подвига, сказители изображают его сражающимся в одиночку против вражьих сил, которых «черным-черно, как черных воронов»... В образе Ильи Муромца наиболее ярко и выразительно воплощена основная идея былин - идея защиты родной земли. Именно он чаще других богатырей выступает как отважный и сознающий свой долг страж Русской земли. Он чаще других стоит на заставе богатырской, чаще других вступает в бой с врагами, одерживая победу. Илье свойственно чувство собственного достоинства, которым он не поступится даже перед князем. Он защитник Русской земли, защитник вдов и сирот. Он ненавидит «бояр кособрюхих», говорит всем правду в лицо. Обиду он забывает, а когда речь идет о беде, нависшей над родной землей, призывает других богатырей встать на защиту не князя Владимира или княгини Опраксы, а «ради матушки-свято-Русь земли». Лучшее свидетельство огромной популярности в народной среде образа Ильи Муромца - количество былин и былинных сюжетов о нем. Именно этому образу суждено было стать центральным в русском эпосе, воплотить в себе лучшие идеалы и чаяния народа, его понятия о добре и зле, о бескорыстии, о верности родной земле, о богатырской удали и чести. Никто из богатырей - ни Добрыня Никитич, ни тем более Алеша Попович - не могут сравниться в этом отношении с Ильей Муромцем. Илья Муромец – единственный богатырь, причисленный к лику святых, он был канонизирован в 1643 году как Илия Печерский. Его нетленные мощи, хранившиеся в Киево-Печерской Лавре, в 2003 году были переданы храму Святителя Дмитрия Ростовского (Ростов-на-Дону), где им можно поклониться и поныне. Трижды (в 1963, 1982 и 1988 годах) учеными были проведены исследования мощей преподобного Ильи Муромца. Врачи констатировали следы заболевания позвоночника (согласно былине, Илья не ходил до 33 лет), исключительное развитие мышц плечевого пояса и огромные кисти рук (он вынужден был долгое время передвигаться, используя только руки). Рост Ильи должен был составлять около 178 см, что по стандартам той эпохи очень много! На мумии обнаружены следы многочисленных прижизненных переломов ребер и двух ран, от которых богатырь уже не оправился, – на руке и в области сердца. В момент смерти ему было около 40–45 лет. На основании останков была выполнена скульптурная реконструкция облика героя по методу антрополога Герасимова. Но даже эти исследования не ответили на вопрос, кто же был прототипом Ильи Муромца. Сторонники мифологической школы считают, что богатырь Илья Муромец – это олицетворенный языческий бог Перун, а в последствии пророк Илья Громовержец. Но тогда чьи же останки покоятся в храме? Между тем, в зарубежных источниках имя Ильи давно известно. Например, в германских эпических поэмах, записанных в ХIII веке, но основанных на еще более ранних эпических сказаниях, упоминается Илья Русский. В поэме «Ортнит» рассказывается о царствующем в Гарде короле Ортните и о его дяде по материнской линии Илье Русском. Но все это отдаленные и весьма условные параллели. В русских летописных и литературных источниках не сохранилось сведений об Илье Муромце. Первые известия о богатырских мощах в Киево-Печерской лавре также не называют их обладателя Муромцем. Посол австрийского императора Рудольфа II к запорожцам, иезуит Эрих Лясотта, первый описывает в 1594 году останки «исполина Ильи Моровлина». Двадцатью годами ранее, вне связи с мощами и лаврой, оршанский староста Филон Кмита Чернобыльский в письме Троцкому кастеляну Остафию Воловичу упоминает былинного богатыря Илью Муравленина. Еще в конце XIX — начале XX века русские ученые Д.И. Иловайский и Б.М. Соколов убедительно доказали, что причиной превращения Муравленина в крестьянского сына Муромца стало появление в начале XVII века сподвижника известного повстанца Ивана Болотникова, казака-самозванца Илейки Иванова сына Муромца, выдававшего себя за несуществующего «царевича Петра». Многочисленные местные муромские легенды, связывающие названия урочищ, возникновение родников и пригорков с деятельностью Ильи Муромца, изначально, видимо, посвящались именно разбойному казаку. Подобные «борцы за народное счастье», гиганты вроде Степана Разина, Емельяна Пугачева были в Российской империи любимыми героями народных преданий и песен. Скорее всего, в древние времена на Руси действительно существовал некий богатырь Илья, останки которого и хранятся в храме. Вероятно, был он низкого происхождения, с раннего детства приученный к тяжелой работе, отчего и имел чрезвычайно развитую мускулатуру, большие руки. Из-за низости происхождения не имеется описаний его жития. А мощи его были сохранены после какого-либо подвига (хотя бы участия в отражении набега кочевников), который поразил современников и стал для Ильи последним. А затем народная фантазия провела параллель между Перуном – пророком Ильей – богатырем Ильей – другими народными предводителями, создав собирательный, объемный образ богатыря-защитника, ставший самым популярным былинным героем. 2.2. Добрыня Никитич и Алеша Попович Безусловно, образ Добрыни тоже является собирательным, хотя у этого богатыря имеются реальные прототипы. Считается, что былинный Добрыня – это знаменитый дядя князя Владимира Святославовича, посадник новгородский, а затем воевода Киевский, рассказы о котором есть и в «Повести временных лет», и в других летописных источниках. Однако русские летописи упоминают, по крайней мере, семь Добрынь: - в сведениях по Х век упоминается несколько раз Добрыня, дядя Владимира I Святославовича; - по ХI век - Добрыня Рагуилович , воевода Новгородский; - по ХII век - новгородский посадник Добрыня, киевский боярин Добрынка и суздальский боярин Добрыня Долгий; - по ХII - век Добрыня Галичанин и Добрыня Ядрейкович, епископ новгородский. Кроме того, имя «Добрыня» было одним из самых распространенных на Киевской Руси. Объединяет всех перечисленных Добрынь одно: все они занимали государственные посты, были людьми знатного происхождения и высокого социального статуса. Эти факты нашли свою трактовку в былинах. Добрыня, хотя и уступает Илье Муромцу в силе, признает его первенство, отличается от «главного» богатыря сдержанностью, тактичностью, дипломатическим складом ума. Человеческие качества Добрыни определяются тем свойством, которое в былинах именуется «вежеством», которое «роженное», то есть врожденное, а не внешне приобретенное и потому нередко утрачиваемое. Былинная «биография» Добрыни Никитича разработана в русском народном эпосе даже более тщательно, чем Ильи Муромца. Известно имя Добрыниной матери - Амельфа Тимофеевна, отца - Никита Романович; жены - Настасья Микулична (кстати, дочери другого богатыря – Микулы Селяниновича); тетушки крестовой - Авдотья Ивановна. Все это свидетельствует о том, что образ Добрыни имел реально живущих прототипов, запомнившихся людям. С этим богатырем в песенно-эпический фольклор вошел тип общественного деятеля, который целиком связал свои подвиги, дела и помыслы с укреплением могущества Киевской державы - залога самостоятельности и единства Русской земли и русского народа. Алеша Попович, в отличие от старших собратьев по оружию, еще молод, любит шутить и озорничать. Алеша – образ этакого рубахи-парня, смелого и доброго, который, когда требуется, становится серьезным и, не колеблясь, встает на защиту Отечества. Хотя в некоторых былинах отмечается его жадность, стремление забрать себе лучшую долю добычи. Вероятно, этому служит причиной прозвище – Попович. Из-за него негативные черты некоторых церковников переносятся на богатыря. Прототип Алеши Поповича упоминается в летописях в связи со знаменитой Калкской битвой: на этом поле погиб ростовский богатырь Александр Попович вместе с другими 70 «храбрами», в том числе с каким-то «Добрыней Рязаничем — златым поясом». Ученые уже давно установили тождество этого Александра Поповича с былинным Алешей Поповичем (тем более, что уменьшительное Алеша одинаково производилось и от Алексея и от Александра). В былине о Камском побоище среди гибнущих в битве богатырей тоже называется Алеша Попович. Летописные сказания донесли до нас мотивы о наказанном хвастовстве двух «братьев суздальцев», в которых можно усматривать суздальских хвастливых князей Юрия и Ярослава, побежденных ростовским князем Константином в битве при Липице (1216), причем Тверская летопись приписывает решающее значение в этой битве «храбру» Константина — Александру Поповичу. Есть исследования, которые ведут родословную Алеши из Польши. В «Великой хронике» поляков сохранилось предание о неком «ткаче», наследнике рода Попелюшей, который одолел Александра Македонского не силой, а «хитростью и подвохом», В честь этого подвига герой получил имя-прозвище Лешко, то есть обманщик, плут. Алеша Попович тоже не чурается использовать хитрость и подвох ради победы над врагом. Имена Алешка Попович и Лешко Попелюш кажутся созвучными. А в словаре живого великорусского языка Владимира Даля указывается, что в русских диалектах алёха, алёшка обозначает лгуна, хвастуна, «алёшки подпускать» — обманывать. Как греческое имя Алексей могло получить такое значение, как не по созвучию с более древним Лешко — «плут, обманщик, лгун»? Популярностью же своей эта трактовка имени обязана явно былинному образу плута и обманщика Алешки-Лешки Поповича-Попелюша. Однако, нам больше верится русским летописям, чем польским сказкам, которые, к тому же, сделали свои персонажем Александра Македонского, жившего задолго до возникновения былин. Следовательно, Алеша Попович действительно имел реального прототипа, как и Добрыня. Сведений о нем сохранилось очень мало, но понятно, что он был родом из Ростова и погиб еще молодым в одной из битв. 2.3. Прототипы «старших» богатырей Первым богатырем, с которым встречается Илья Муромец, отправляясь на службу к Владимиру, был Святогор. Он передал Илье часть своей силы и повелел забрать свой меч. Святогор в эпосе является огромным великаном, «выше леса стоячего, ниже облака ходячего»; его с трудом носит мать-сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живёт на высоких Святых горах; при его поездке мать-сыра земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов. Поэтому непонятно, защищал ли Святогор русскую землю или приносил ей больше вреда, из-за чего сказители старин и решили его умертвить, поставив его преемником менее сильного Илью, но имеющего гораздо более ясные цели: защита и оберег Отечества. Прообраз Святогора встречается в кавказских легендах под именем нарта Сослана, сказание о чудесном гробе, из которого не мог выбраться богатырь, присутствуют у украинцев, кашубов, итальянцев, цыган, мадьяр, в Древнем Египте. Есть версия, что Святогор – это библейский Самсон. Однако более вероятным кажется мнение, что прототипом Святогора был русский князь Святослав, сын княгини Ольги. Во-первых, имена созвучны. Во-вторых, Святослав, как и Святогор, очень редко бывал на родине. Святослав стремился завоевать и присоединить к Руси новые земли, укрепить границы, но пока он воевал на чужбине, на Русь неоднократно совершали набеги половцы и однажды чуть даже не пленили в Киеве княгиню Ольгу с внуками. Поэтому и непонятно, больше вреда или пользы приносили для Руси бранные подвиги Святослава. Есть и еще один аргумент. Святослав был веротерпимым князем, но принимать христианство, как учила его мать Ольга, отказывался. Поэтому логичным кажется то, что его былинный образ Святогор своевременно окончил свой земной путь, передав свою силу христианину Илье. Так как на Руси грамотой обладали в основном монахи, которые не только записывали летописи, но и формировали эпос с идеологически верным содержанием, то вполне естественно, что вместе со Святогором они похоронили последние остатки язычества. Истинный сын земли русской - Микула Селянинович, крестьянин-пахарь. У него и отчество соответствующее – сын селянина, а в других прочтениях - Сеятелевич, Селягинович (сельга, старинное слово, обозначающее нивы, запущенные под траву и лес). Пахать поросшую лесом и травой сельгу было крайне трудно: приходилось постоянно наскакивать на коренья деревьев, хотя еще не слишком глубокие, - и действительно из былины видно, что Микула Селянинович орал (пахал) не ниву, а сельгу, так как вывертывал сохой коренья. Однако былины упоминают необычайно дорогие наряды пахаря Микулы. Это дает повод искать прототипов богатыря в европейских и более древних сказках, где образ царя-пахаря встречается нередко. Плуг сам по себе был предметом культа — существовал обычай ходить на Коляду с плугом, чествуя его. Это дает основания полагать, что прототипом Микулы было славянское языческое божество Велес (Волос) – покровитель скота, земледелия, крестьянского труда. Но гораздо более интересное исследование делает Л.Прозоров. По его мнению, Микула не пашет, а опахивает (определяет границы) своему народу земли для житья, ограждающий его валом и рвом борозды от земель недоброжелательных соседей. Такая прерогатива была в древности у очень могущественных и родовитых князей. Далее, беседуя с Вольгой, Микула заявляет, что соберет пир. А в былинах организация пира есть монополия князя. Фактически своим заявлением Микула оглашает свой статус. «Я устраиваю пиры» — то есть «Я князь!». Итак, в речи Микулы три слоя. Первый — обманчиво-буквальный: заявление, что он собирается вырастить и снять урожай ржи, наварить из него пива и устроить пир. Второй — заявляя о себе как организаторе пира, Микула иносказательно сообщает о своем княжеском достоинстве. Но он скорее опахивает, нежели пашет, и никакого урожая и пира в буквальном смысле ожидать не приходится. Третий смысл раскрывает последние загадки. Речь Микулы оказывается мрачной похвальбой воина, грозящего кровавым «пиром» врагам. Этим он вторично подтверждает свое подлинное происхождение. Микула, богатырь-землепашец, оказывается могущественным князем и великим воином. Но князем какого конкретно племени или союза племен был Микула? К сожалению, нет возможности установить это племя по этнографическим, антропологическим или иным особенностям этого ареала. Можно лишь догадываться, что оно населяло северо-западные земли, так как в киевском, более южном, цикле былин Микула не упоминается вообще. Самое близкое к образу Микулы предание (князь-пахарь, опахивающий пределы своей земли), это белорусское предание о Радаре. В былине о Микуле встречается очень близкое фонетически слово «ратарь» (пахарь). Белорусы же ближе всего к области распространения былин чисто географически. В сложении белорусского этноса принимали участие два племенных союза — дреговичи и кривичи. Но именно кривичи составляли один из трех племенных союзов, упоминаемых в сказании о призвании варягов. Именно кривичи заселяли, судя по археологическим данным, один из трех концов древнего Новгорода. Таким образом, представляется вероятным видеть в Микуле героя кривичей, а в былине о его встрече с Вольгой — предание о столкновении на севере Восточной Европы двух колонизационных потоков, двух способов колонизации — общинной, земледельческой («отпахивание» земли Микулой) колонизации кривичей и дружинной, так сказать, прото-разбойниьей колонизации варяжских предков словен. За встречей последовало объединение, союз для совместного, в частности, господства над «мужиками злыми, разбойными» из местных, преимущественно охотничьих, племен. А впоследствии военный союз племен был скреплен брачными связями. Две дочери Микулы были замужем за русскими богатырями из киевского цикла: Настасья – за Добрыней, Василиса – за Ставром Годиновичем. Причем последняя явилась героиней самостоятельной былины. Соответственно, столь же мифичен прототип богатыря Вольги. Основными отличительными чертами этого героя являются способность к оборотничеству и умение понимать язык птиц и зверей. Поэтому иногда Вольгу отождествляют с Волхвом, кудесником или Волхом, древнеславянским богом охоты. Сторонники «исторической школы» в изучении былин полагают, что прототипом былинного Вольги был князь Всеслав Полоцкий, которого молва считала чародеем, активно участвовавший в междоусобной борьбе, посягавший на Новгород и Киев. Одно время было принято отождествлять Вольгу Святославича с Вещим князем Олегом, княжившим после Рюрика. Отождествление основывается на сходстве имен, поход Олега на Царьград соотносили с походом Вольги в Индию, а в рождении Вольги от змеи находили подобие смерти Олега от змеи же. Существует мнение, что прототипом Вольги мог быть князь Олег древлянский, однако он погиб примерно в 20-летнем возрасте и ничем особенным в летописях не отмечен. 2.4. Прототипы других богатырей Одним из самых древних былинных богатырей является Полкан. Но это вовсе не собака, как можно было бы подумать по имени. Полкан – это сокращенное «полуконь», полконя, то есть в русском былинном эпосе присутствует кентавр - дух со сверхъестественной силой и невообразимой прыткостью бега, имеющий до пояса человеческое телосложение, а ниже пояса телосложение коня. Упоминания о кентаврах в русской письменной традиции начинаются с XI века. Известны многочисленные изображения кентавров, например, на стенах Дмитриевского собора во Владимире (1194г.) или на стенах Георгиевского собора в Юрьеве-Подольском (1230г.). Во время сражений эти отважные и воинственные создания часто выступали на стороне русичей и потому почитаются наравне с великими воинами и князьями. Мало известно о прототипах Никиты Кожемяки и Ставра Годиновича. Никита Кожемяка — герой народной сказки времен Киевской Руси, записанной в нескольких вариантах в разных областях Украины, Беларуси и России. Относясь к широко распространённому сюжету змееборства, сказки о Кожемяке имеют ту специальную черту, что герой-змееборец раньше совершения обычного подвига — убиения змея и освобождения царевны — даёт доказательства своей богатырской силы, разрывая несколько сложенных вместе бычьих шкур. Главный интерес сказки о Никите в том, что древность её на русской почве засвидетельствована первоначальной летописью — рассказом о юном богатыре, поборовшем при Владимире Святом печенежского великана, в память чего будто бы Владимиром был построен г. Переяславль («зане перея славу отрокот»). Заявляя о необычайной силе своего сына, отец его рассказывает, что однажды он бранил сына, в то время, когда тот мял кожи: сын, раздражённый отцовской бранью, разорвал кожи руками. Владимир испытывает силу юного богатыря, выпустив против него разъярённого раскалённым железом быка: юноша вырывает у быка кусок мяса с кожей. Далее описывается в эпических чертах бой богатыря с печенежским великаном. Впоследствии исторические черты народного сказания были забыты; герой получил имя Никиты или Кирилла и борется уже не с историческим врагом, а с фантастическим существом, змеем, похитителем девиц. Ставр Годинович — былинный персонаж, в наиболее известной версии - черниговский боярин. Заточение Ставра князем Владимиром - исторический факт 1118 года: в Новгородской первой летописи кратко и неясно сообщается о каких-то беспорядках в Новгороде, вызвавших гнев Великого князя Владимира Мономаха. Из контекста ясно, что Мономах устроил полномасштабное следствие в Киеве, вытребовав туда всех новгородских бояр; большая часть была отпущена, а признанные виновными в беспорядках заточены, а с ними и сотский Ставр (вина которого летописцем не указывается). Кроме того, имя боярина Ставра Гордятинича упомянуто в одном из граффити XII века на стенах Киевского Софийского собора. Но в былине о Ставре сам богатырь играет второстепенную роль. Главная отводится его жене Василисе, дочери богатыря Микулы Селяниновича, которая при помощи своих талантов, храбрости и хитрости вызволила мужа из темницы. Следующие былинные герои – Василий Буслаев, Евпатий Коловрат, Пересвет – имеют вполне реальных исторических прототипов. Так, историческим прототипом первого героя считается новгородский посадник Васка Буславич, умерший, согласно Никоновской летописи, в 1171 году. В старину посадниками называли княжеских наместников, но к 1171 году Господин Великий Новгород уже сам выбирал себе посадника. Наряду с владыкой-архиепископом и главой новгородского ополчения – тысяцким – посадник возглавлял всё Новгородское государство. Вместе с ними посадник закладывал города на новгородских землях, ведал городской казной, отправлял и принимал посольства, вершил суд и руководил вечем. Он распределял начальства, всех этих старост, побережских, сотских, подвойских, позовников, изветников, межников, биричей и приставов, по «волостям» - подчиненным Новгороду землям. У посадника была своя печать и своя дружина, а жалование он получал с особого налога. Правда, согласно исследованиям Л.Прозорова, новгородские летописи ни о каком Буслае не упоминают, а Никоновская летопись – московская. И в списках посадников вольного Новгорода от легендарного Гостомысла до последних, правивших последние десятилетия новгородской вольности, про былинного героя молчат. Тем не менее, в былинах Василий Буслаев остался идеалом молодецкой безграничной удали. И олицетворяет, скорее всего, могущество самого вольного Новгорода. А что касается Евпатия Коловрата, то известны даже годы его жизни - 1200 — 11 января 1238. Он был рязанским боярином, воеводой, вошел в эпос как герой рязанского народного сказания XIII века, времён нашествия Батыя. О подвиге Евпатия рассказано в древнерусской «Повести о разорении Рязани Батыем». Родился Евпатий, по преданию, в селе Фролово Шиловской волости. Находясь в Чернигове с посольством с просьбой о помощи Рязанскому княжеству против монголов и узнав об их вторжении в Рязанское княжество, Евпатий Коловрат с «малою дружиною» спешно двинулся в Рязань. Но застал город уже разорённым «…государей убитых и множество народу полёгшего: одни убиты и посечены, другие сожжены, а иные потоплены». Тут к нему присоединились уцелевшие «…коих Бог сохранил вне города», и с отрядом в 1700 человек Евпатий пустился в погоню за монголами. Настигнув их в Суздальских землях, внезапной атакой полностью истребил их арьергард. «И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сёк ими». Изумлённый Батый послал против Евпатия богатыря Хостоврула, «…а с ним сильные полки татарские». Хостоврул обещал Батыю привести Евпатия Коловрата живым, но погиб в поединке с ним. Несмотря на огромный численный перевес татар, в ходе ожесточённой битвы Евпатий Коловрат «…стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил…». Есть предание, что посланец Батыя, отправленный на переговоры, спросил у Евпатия — «Что вы хотите?» И получил ответ — «Умереть!». Согласно некоторым преданиям, монголам удалось уничтожить отряд Евпатия только с помощью камнемётных орудий, предназначенных для разрушения укреплений. Поражённый отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый отдал тело убитого Евпатия Коловрата оставшимся в живых русским воинам и, в знак уважения к их мужеству, повелел отпустить их, не причиняя им никакого вреда. В некоторых редакциях «Повести» указывается отчество Евпатия — Львович и рассказывается о торжественных его похоронах в Рязанском соборе 11 января 1238 года. Александр Пересвет (? — 8 сентября 1380) — легендарный монах-воин, инок Троице - Сергиевского монастыря. Вместе с Родионом Ослябей участвовал в Куликовской битве и сразил в единоборстве перед основным сражением татарского богатыря Челубея, погибнув при этом сам. В Русской православной церкви причислен к лику святых. Некоторые источники указывают, что Пересвет родился в Брянске и до пострижения в монахи был боярином. Возможно, участвовал в ряде походов и боёв. Житие Пересвета и Осляби сообщает, что они были учениками и постриженниками Преподобного Сергия Радонежского. Согласно житию преподобного Сергия Радонежского, перед Куликовской битвой князь Димитрий в поисках духовной поддержки отправился к нему в монастырь за благословением. Татары в то время считались непобедимыми, а имя преподобного Сергия, как праведника и чудотворца, было прославлено по всей Руси. Благословение такого человека должно было вселить надежды во всех воинов. Преподобный Сергий не только благословил князя, но и отправил с ним двух иноков княжеского рода, хорошо владеющих оружием. Этими иноками были Александр Пересвет и Родион (имя в иноческом постриге) Ослябя, которых преподобный Сергий перед этим постриг в Великую схиму (высший монашеский чин) и заживо отпел. По преданию, перед битвой Пересвет молился в келье отшельника при часовне святого воина великомученика IV века Димитрия Солунского, где впоследствии основан мужской Димитриевский Ряжский монастырь, что в 7 км от г. Скопина. Помолясь, Пересвет ушёл, оставив свой яблоневый посох. Этот посох после революции хранился в краеведческом музее г. Рязани. По наиболее распространённой версии, перед началом битвы Пересвет участвовал в традиционном «поединке богатырей». Со стороны татар ему противостоял богатырь Челубей, который не только отличался огромной силой, но и особым мастерством военной выучки. Некоторые источники указывают, что Челубей был непобедимым воином-поединщиком, которого татарские войска наняли специально для подобных поединков. Оба противника были на конях, вооружение составляли копья. После первого же столкновения копья обоих переломались, после чего оба поединщика рухнули на землю и скончались. Существует также другая версия поединка, в соответствии с которой Пересвет и Челубей пронзили друг друга копьями. В соответствии с этой версией, копьё мастера конных поединков Челубея было на метр длиннее обычного. Вступая с ним в бой на копьях, противник не мог даже нанести удар, как уже оказывался побеждённым и выпадал из седла. Александр Пересвет пошёл вопреки логике поединка — сняв с себя доспехи, он остался лишь в одной Великой схиме (монашеская накидка с изображением креста, надевается поверх монашеской одежды). Сделал он это для того, чтобы копьё противника, пройдя сквозь мягкие ткани тела на большой скорости, не успело вышибить его из седла и тогда он смог бы нанести удар сам, что и произошло в бою. Получив смертельную рану, он продолжал оставаться в седле, смог сам доехать до строя и только там умер. Сразу после гибели поединщиков началась сама битва — татарская конница атаковала Передовой полк русских войск. И, наконец, двое последних из наиболее известных былинных богатырей относятся к сказочным персонажам. Это Бова Королевич и Садко. Бова Королевич — герой русского фольклора, богатырской повести, а также многочисленных лубочных произведений ХVI века. Повесть является аналогом средневекового французского романа о подвигах рыцаря Бово д’Антона, известного так же с XVI в. в лубочных итальянских изданиях поэтических и прозаических произведений. Старейший русский вариант этого романа датирован ХVI в., старейший вариант французского романа, дошедший до наших дней — «Бэв из Антона», датируемый первой половиной XIII века, написан на англо-нормандском диалекте. Наряду с русской повестью о Бове, аналогичные произведения были созданы и на многих других европейских языках, например, английский роман «Бэв из Антона». Из всех рыцарских и авантюрных произведений, бытовавших на Руси в допетровское время, повесть о Бове пользовалась наибольшим успехом. Известно около 100 рукописей и около 200 лубочных изданий, последние из которых выходили даже после революции в 1918 году. Образ Бовы был очень популярен в народном фольклоре. Споры о происхождении Садко, певца и гусляра, а впоследствии купца, попавшего в подводный мир, ведутся до сих пор. Садко сравнивают с героем французского романа по имени Садок, сброшенного в море за грехи, с певцом Вяйнамененом, героем финно-угорского эпоса, играющим для морского бога. Некоторые исследователи считают прототипом Садко героя новгородской летописи 1167 года Садко Сытинца, заложившего церковь Бориса и Глеба. «Садко» отличается от большинства героических древнерусских былин и мирным сюжетом, и родом занятий главного героя, и сказочно-фантастическим эпизодом в подводном царстве, счастливый исход из которого герою помогает совершить почитаемый христианский святой Микола, покровитель мореходов. Заключение Былинных богатырей можно разделить на несколько групп по наличию у них прототипов и их характеристикам. Первая группа – это богатыри, являющие собой широкий собирательный образ, объединяющий черты языческих славянских божеств, христианских святых, древнерусских князей, реально живших могучих и отважных людей. К этой группе богатырей можно отнести Илью Муромца, Святогора, Микулу Селяниновича, Вольгу. Следующая группа богатырей – Добрыня Никитич, Алеша Попович, Василий Буслаев, Никита Кожемяка, Ставр – имеют в качестве прототипов нескольких реально живших богатырей и воинов, о которых сохранились лишь небольшие упоминания в летописях. Есть и такие богатыри, которые имели лишь одного прототипа – Евпатий Коловрат, Пересвет. Их подвиги настолько поразили современников, что были воспеты в былинах. Есть группа богатырей – сказочных персонажей: Садко, Полкан, Бова Королевич. Однако былина не делит богатырей на группы. Былина создает особый фантастический, героический мир. Былины не имеют четкой последовательности и не придерживаются хронологии, поэтому в былинах нередко встречаются богатыри из разных земель и разных времен. В целом, образ былинного богатыря – это образ защитника земли русской, бесстрашного и могучего воина, смелого, справедливого. Для русского народа, практически постоянно живущего под страхом то набегов кочевников, то западных рыцарей, богатырь был символом защитника, на которого уповали и стар, и млад. Использованная литература Митяев А.В. Ветры Куликова поля: Рассказы /Художник Б.Кыштымов. – М.: Дет.лит., 1984. – 319 с. Прозоров Л. Времена русских богатырей. // URL: http://modernlib.ru/books/prozorov_lev/vremena_russkih_bogatirey_po_stranicam_bilin_v_glub_vremen/read/ (дата обращения 15.08.2013). Русские былины // URL: http://www.byliny.ru/ (дата обращения 10.08.2013). Рыжовы Светлана и Валерий. Исторические прототипы героев русских былин. // URL: http://his.1september.ru/2001/05/3.htm (дата обращения 12.08.2013). Три богатыря: былины /Сост.: В. Гришин; Худож. И.Е. Щукин. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1982. – 200 с. Энциклопедический словарь юного литературоведа / Сост. В.И.Новиков. М.: Педагогика, 1988. – 416 с. |