Анализ личности. Райх В. Анализ личности

• Название: Райх В. Анализ личности
• Анкор: Анализ личности
• Дата: 29.02.2020
• Размер: 2.17 Mb.
• Имя файла: raih_analiz_lichnosti.doc
• Тип: Книга; #110364
• страница: 9 из 40

тить отрицательно, если бы существовали пациенты без сопротивления характера. Однако таких пациентов не бывает, поскольку нарциссический защитный механизм рано или поздно становится сопротивлением характера, отличаясь только силой и глубиной, поэтому фундаментального различия не существует. Существует лишь частное различие: у пациентов, чьи характеры с самого начала допускают припоминание, механизм нарциссической защиты лежит целиком на поверхности и немедленно проявляется как сопротивление; тогда как у других пациентов защитные и оборонительные механизмы глубже погружены в личность и не так очевидны, как в первом случае. Но именно такие пациенты и опасны. С первыми сразу все понятно. Во втором же случае аналитику долгое время кажется, что все происходит самым лучшим образом, потому что пациент все воспринимает с готовностью, более того, видны улучшения, есть быстрые реакции на интерпретации. Именно с такими пациентами аналитика ждут самые большие разочарования. Анализ продвигается, но конца ему не видно, аналитик уже использовал все интерпретации, знает первичную сцену, уже полностью осознан младенческий конфликт - а анализ буксует на месте, застряв в однообразных повторениях старого материала; лечение не приносит эффекта. Еще хуже, когда успех переноса заставляет аналитика думать, что пациент выздоровел, а через некоторое время у пациента происходит рецидив.
Опыт многочисленных неудач привел меня к убеждению, что было упущено нечто очень важное. И это нечто не относилось к содержанию, потому что проведение анализа этих случаев было весьма и весьма неплохим. Я имею в виду неизвестное, нераспознанное, скрытое сопротивление, которое и привело к краху все терапевтические усилия. Тщательное изучение показало, что эти скрытые сопротивления следует искать именно в послушании и понятливости пациента, в его слабом сопротивлении анализу. Как выяснилось в сравнении с другими, успешными случаями, здесь анализ проходил устойчиво, даже быстро, без яростных аффективных вспышек, более того - что было непонятно до самого конца, - проходил почти всегда в позитивном переносе. Очень редко возникали, или не возникали вообще, резкие вспышки негативных эмоций, направленные на аналитика. Хотя импульсы ненависти и анализировались, они не возникали в переносе или вспоминались без аффектов. Нарциссическая аффектная слабость или пассивно-женственные характеры типичны для этих случаев. Первый тип характеризуется прохладным, уравновешенным позитивным переносом; второй - экспансивным.
Приходится признать, что в этих случаях характер диктовал сопротивление в скрытой форме на протяжении всего анализа. Очень часто такие случаи считаются неизлечимыми или весьма и весьма трудными - в прошлом я тоже находил в своей практике много свидетельств для такой оценки. Но когда я разобрался со скрытыми сопротивлениями в них, такие случаи стали относиться к самым успешным.
С точки зрения анализа характера, вводная фаза таких случаев отличается от других случаев тем, что поток коммуникации не затруднен и к анализу сопротивления характера не приступают до тех пор, пока в потоке материала и самом поведении явственно не проявится сопротивление. Давайте приведем один типичный случай пассивно-женственного характера, чтобы проиллюстрировать это и показать, как обнаруживается сам по себе доступ к глубоко вытесненным инфантильным конфликтам. Более того, по мере приближения к продвинутой стадии анализа, мы хотим продемонстрировать, как раскрывается невроз по ходу развития сопротивления переносу.
64 Анализ личности
СЛУЧАЙ ПАССИВНО-ЖЕНСТВЕННОГО ХАРАКТЕРА
Анамнез
Двадцатичетырехлетний банковский служащий обратился к аналитику по поводу приступов тревоги, начавшихся после того, как он посетил выставку гигиенических средств. До этого случая он страдал от острых ипохондрических страхов. Так, например, он считал, что у него наследственная болезнь, что у него будет психическое расстройство, что он умрет в психбольнице. Он мог предложить много рациональных причин для объяснения этих страхов: его отец переболел сифилисом и гонореей за десять лет до женитьбы. Один из братьев его отца был очень нервным и страдал бессонницей. Наследственность со стороны матери у пациента была еще хуже: дед со стороны матери покончил с собой, как и один из братьев матери. Одна из сестер его бабушки по материнской линии была <психически ненормальной> (видимо, меланхолическая депрессия). Мать пациента была нервной, тревожной женщиной.
Этот двойной <наследственный порок> (сифилис со стороны отца, самоубийства и психозы со стороны матери) делал случай весьма интересным: психоанализ не отрицает врожденной этиологии невроза, но считает ее одной из многих причин и поэтому противопоставляет себя ортодоксальной психиатрии. Мы увидим, что идея о наследственности пациента также имеет иррациональную основу. Невзирая на серьезные препятствия, пациент вылечился.
Данный отчет относится только к первым семи месяцам лечения, в течение которых проводилось развертывание, выявление и анализ сопротивлений характера. Последующие семь месяцев описываются только вкратце, поскольку с точки зрения анализа сопротивлений и характера эта часть малоинтересна. Для нас главную роль играет описание начальной стадии лечения, последовавший курс анализа сопротивлений и то, каким образом был получен доступ к раннему младенческому материалу. Учитывая сложность описания анализа и чтобы облегчить понимание, мы исключим из описания анализа второстепенные и повторяющиеся элементы. Мы обратим внимание исключительно на сопротивления и их проработку. Мы опишем лишь костяк анализа и попытаемся раскрыть его основные стадии и взаимосвязь между ними. В действительности анализ был намного сложней, чем это может показаться из чтения отчета о нем. Со временем, однако, проявление одного симптома добавлялось к другому и стали прорисовываться контуры определенных событий; именно эти контуры мы и попытаемся здесь описать.
Приступ страха у пациента сопровождался сердцебиениями и абулией. Даже в промежутке между приступами он не был полностью свободен от чувства беспокойства. Зачастую приступы страха начинались внезапно, но они также часто были спровоцированы действиями пациента - например, если он читал о психических заболеваниях или самоубийстве в газете. Его работоспособность стала заметно ухудшаться, и он боялся, что из-за этого может лишиться работы.
В его сексуальной жизни появились серьезные нарушения. Незадолго до посещения выставки он пытался вступить в половую связь с проституткой, но потерпел неудачу. Это не очень его расстроило - во всяком случае, по его словам. Его сексуальные потребности были не очень высоки. Видимо, воздержание не создавало для него проблем. Несколько годами ранее он совершил половой акт, закончившийся преждевременным семяизвержением и не доставивший ему никакого удовольствия.
Психоаналитическая техника 65
На вопрос, не испытывал ли он приступов страха раньше, пациент ответил, что даже ребенком он был очень боязливым и, особенно в пубертатном периоде, боялся всемирных катастроф. Он очень боялся наступления конца света из-за столкновения с кометой, и был изумлен, что родители говорят об этом так спокойно. Этот страх перед катастрофами медленно сошел на нет, но позже сменился мыслью о наследственном пороке. Он страдал от сильных приступов страха с самого детства. Позже, впрочем, эти приступы стали более редкими.
Кроме ипохондрической мысли о наследственном пороке, приступов страха и сексуальной слабости, других невротических симптомов не наблюдалось. В начале лечения пациент проявил понимание смысла приступов страха, от которых страдал больше всего. Мысль о наследственности была слишком рационализирована, а половая слабость не настолько его беспокоила, чтобы он воспринял ее как болезнь. С точки зрения симптомов, это можно считать ипохондрической формой истерической тревожности в хронической форме с особенно ярко выраженным невротическим ядром.
Диагноз <истерический характер с ипохондрической формой истерической тревожности> был основан на анализе его фиксаций. С феноменологической точки зрения, он относился к пассивно-женственному типу характера: его поведение всегда было избыточно дружественным и скромным; он всегда извинялся по пустякам. Приходя и уходя, он несколько раз глубоко кланялся. Кроме того, он вел себя неловко, застенчиво и церемонно. Если, например, я спрашивал его, не будет ли он возражать, если я перенесу время его сеанса, он не просто соглашался, но уверял, что это вполне приемлемо для него. что он всегда к моим услугам и т. д. Если он хотел что-то спросить, он трогал аналитика за руку. Однажды, когда ему намекнули, что он, возможно, не доверяет аналитику, он вернулся в полном расстройстве. Он сказал, что мысль о том, что его аналитик подозревает его в недоверии, для него невыносима; он несколько раз попросил прощения за то, что сказал нечто такое, что позволило кому-то сделать такое предположение.
Развитие и анализ сопротивлений характера
Анализ, отмеченный сопротивлениями, которые происходили из его характера, развивался следующим образом.
Когда я ознакомил его с основным правилом, он начал, бегло и почти не останавливаясь для поиска слов, рассказывать о своей семье и наследственном пороке. Постепенно он перешел к рассказу о своих отношениях с родителями. Он заявил, что любит их одинаково, однако добавил, что очень уважал отца. Он описал отца как очень энергичного, умного человека. Его отец неоднократно предостерегал его от мастурбации и внебрачных связей. Отец рассказывал ему о своем печальном опыте в этом отношении, о том, что переболел сифилисом и гонореей, о своих плохо закончившихся отношениях с женщинами. Все это было рассказано из лучших побуждений, в надежде оградить сына от подобного опыта. Отец никогда не бил его для того, чтобы навязать свою волю. Он всегда использовал более мягкий подход: <Я не заставляю тебя, я просто советую тебе...> Можно и не упоминать, что это говорилось весьма энергично. Пациент описывал свои отношения с отцом как необыкновенно хорошие: он был предан отцу; во всем мире у него не было лучшего друга.
Он не слишком долго говорил на эту тему. Несколько сеансов почти полностью были посвящены его рассказам о матери. Она всегда относилась к нему с любовью и заботой о его благополучии. Он тоже любил ее. С другой стороны,
'* б..:. и"
66 Анализ личности
он позволял ей обслуживать его. Она подавала ему одежду, приносила завтрак в постель, сидела у кровати, пока он не заснет (даже в то время, когда проводился анализ), причесывала его; одним словом, он был избалованным маменькиным сынком.
Он быстро прогрессировал в разговорах о своих отношениях с матерью и через шесть месяцев был на грани осознания желания коитуса. За исключением этого, он полностью осознал отношения привязанности к матери (до определенной степени он понимал это и до анализа): он любил швырять ее на свою кровать, чему она подчинялась <со вспыхнувшими глазами и горящими щеками>. Когда она приходила в ночной рубашке пожелать ему спокойной ночи, он порывисто обнимал ее. Хотя он всегда старался подчеркнуть сексуальное волнение своей матери - пытаясь, несомненно, как можно меньше проявить свои собственные стремления, - он несколько раз мимоходом упомянул, что чувствовал чисто сексуальное возбуждение.
Мои крайне осторожные попытки разъяснить ему действительный смысл этих действий встретили немедленное и бурное сопротивление. Он сказал, что может уверить меня, что отреагировал бы таким же образом на других женщин. Я предпринял эту попытку без намерения интерпретировать инцестуальные фантазии, а просто для того, чтобы убедиться, прав ли я, предполагая, что его упрямое продвижение в сторону исторически важной инцестуальной любви является ловкой маскировкой другого материала, имеющего большее текущее значение. Материал об отношениях пациента с матерью был в высшей мере недвусмысленным; было действительно похоже, что он был на грани понимания истинной ситуации. Поэтому, в принципе, не было причины не делать интерпретацию. Но крайнее несоответствие между содержанием коммуникаций, содержанием сновидений и крайне дружественным отношением ко мне предостерегало меня от интерпретаций.
Итак, мое внимание все больше обращалось на его поведение и материал сновидений. Во время самих сеансов он с энтузиазмом относился к анализу и аналитику; вне сеансов он серьезно беспокоился о своем будущем и угрюмо размышлял о своем наследственном пороке.

Материал сновидений имел двоякую природу; частично он был связан с его инцестуальными фантазиями. Что пациент не выражал в течение дня, он выдавал в выраженном содержании сновидений. Так, во сне он шел за матерью с бумажным ножом или полз через дыру, напротив которой стояла мать. С другой стороны, во снах часто звучала мрачная история убийства, с наследственной идеей, преступление, которое кто-то совершил, чьи-то издевательские замечания или выражение недоверия.
В первые шесть недель я имел в своем распоряжении следующий аналитический материал: рассказы пациента об отношениях с матерью; его текущие приступы страха и мысль о наследственном пороке; его избыточно дружественное, покорное поведение; его сновидения - связанные с инцестуальными фантазиями, а также с убийством и недоверием; различные ярко выраженные показатели положительного материнского переноса.
Выбирая между интерпретацией полностью понятного инцестуального материала и давлением на его проявившееся недоверие, я выбрал второе. Ведь здесь имело место латентное сопротивление, в течение недель остававшееся скрытым. И именно поэтому пациент выдавал так много материала и был недостаточно сдержанным. Как станет видно впоследствии, это и было первым главным сопротивлением переносу, особая природа которого определялась характером пациента. Он производил обманчивое впечатление:
Психоаналитическая техника 67
1 ) выдавая терапевтически ненужный материал о своих переживаниях;
2) благодаря исключительно дружественному поведению;
3) благодаря частым и понятным сновидениям;
4) благодаря притворному доверию к аналитику.
Его отношение к аналитику было услужливым; так же он относился к своему отцу в течение всей жизни; и по той же причине - он его боялся. Если бы у меня не было раньше подобных случаев, я бы не смог понять, что такое поведение - опасное, сильное сопротивление; я бы не смог устранить его, потому что не смог бы понять его значение и структуру. Однако на основе прежнего опыта я знал, что такие пациенты неспособны на выраженное сопротивление в течение месяцев, а то и лет, и они не реагируют терапевтически на интерпретации, для которых они предоставляют аналитику ясный материал. Следовательно, в таких случаях не нужно дожидаться, когда установится сопротивление переносу, - на самом деле, оно уже полностью развито с самого начала. Сопротивление маскируется в форме, соответствующей характеру пациента.
Задумаемся также, действительно ли предоставленный пациентом гетеросексуальный инцестуальный материал представляет собой материал, пробившийся из глубин бессознательного. Ответ на этот вопрос будет отрицательным. Если рассматривать текущую функцию предоставляемого материала, то выяснится, что часто эго временно берет глубоко вытесненные импульсы, без какого-либо изменения факта их вытеснения, для отражения другого содержания. Этот весьма странный факт трудно понять с точки зрения глубинной психологии. Интерпретировать такой материал - бесспорная ошибка. Такая интерпретация не только бесплодна, но и мешает созреванию и будущему использованию вытесненного содержания. Теоретически можно сказать, что психическое содержание может появиться в системе сознания только при одном из двух крайне различных условий: как порождение естественных, особенно либидоз-ных аффектов, относящихся к ним; или из-за внешних, несвязанных интересов. В первом случае внешнее давление блокированного возбуждения выдавливает содержание в сознательное; во втором случае содержание поднимается на поверхность для целей защиты. Иллюстрацией этому могут быть свободно текущие выражения любви в сравнении с теми, что предназначены для маскировки подавленной ненависти.
Сопротивление должно быть блокировано - задача, которая в этом случае, конечно же, гораздо сложнее, чем при прямом проявлении сопротивления. Хотя значение сопротивления не может быть установлено из коммуникаций пациента, но его можно установить из его поведения и - на первый взгляд незначительных - деталей его сновидений.
Первая интерпретация сопротивления была сделана уже на пятый день анализа в связи со следующим сном: <Мой почерк послали к графологу для оценки. Ответ: это человек из приюта для умалишенных. Глубокое отчаяние моей матери. Я хочу покончить с жизнью. Я просыпаюсь>.
Он думает о профессоре Фрейде в связи с графологом; профессор говорил ему, добавляет пациент, что такая болезнь, как у него, <с совершенной уверенностью> излечивается с помощью анализа. Я обратил его внимание на противоречие: если во сне он думал о приюте для умалишенных и боялся этого, то он наверняка считает, что анализ ему не поможет. Он отказался признать это, утверждая, что полностью уверен в эффективности анализа.
До конца второго месяца у него было много сновидений, хотя лишь немногие годились для интерпретации; и продолжал говорить о матери. Я позволил
68 Анализ личности
ему говорить, не прерывая и не побуждая его, и следил за любыми проявлениями недоверия. После первой интерпретации сопротивления он затаился и стал еще лучше скрывать свое тайное недоверие, но наконец рассказал мне о таком сновидении:
<Произошло преступление, возможно - убийство. Я случайно оказался вовлечен в него. Страх, что меня поймают и накажут. Присутствует один из моих коллег, храбростью и решимостью которого я восторгаюсь. Я чувствую его превосходство>.
Я выделил только страх перед поимкой и отнес его к аналитической ситуации, категорически сказав ему, что все его поведение говорит о том, что он что-то скрывает. Следующей же ночью он видел длинный сон, подтверждающий мои слова:
<Я узнал, что есть план совершить преступление в нашей квартире. Ночь, я стою на темной лестнице. Я знаю, что мой отец в квартире. Я хочу прийти к нему на помощь, но боюсь попасть в руки к врагам. Мне приходит в голову мысль известить полицию. У меня есть бумажный свиток с подробным описанием преступного замысла. Необходима скрытность, иначе главарь банды, заславший много шпионов, сорвет мое предприятие. Надев широкую накидку и фальшивую бороду, я выхожу из дому походкой старика. Вожак врагов останавливает меня. Он велит одному из своих подручных обыскать меня. Подручный замечает бумажный свиток. Я чувствую, что если он прочитает то, что там написано, то все пропало. Я говорю ему с невинным выражением, что это несущественные записи. Он говорит, что все равно должен их просмотреть. Это момент страшного напряжения; затем, в отчаянии, я ищу оружие. Я нахожу в кармане револьвер и нажимаю на курок. Человек исчезает, и я внезапно чувствую себя очень сильным. Главарь банды превращается в женщину. Меня охватывает желание к этой женщине: я хватаю ее, поднимаю и вношу в дом. Меня наполняет приятное чувство, я просыпаюсь>.
Инцестуальный мотив появляется в конце сна, но в его начале заключены безошибочные свидетельства притворства в отношении анализа. Я выделяю только этот элемент, подразумевая, что столь самоотверженный пациент вначале должен бы отбросить свое обманное поведение по отношению к анализу, прежде чем получить более глубинные интерпретации. Но на этот раз я делаю еще один шаг в интерпретации его сопротивления. Я говорю ему, что он не просто не доверяет анализу, но скрывает прямо противоположное. Пациент приходит в крайне возбужденное состояние и за шесть сеансов производит три истерических действия:
1. Он взвивается, машет руками и ногами во все стороны и визжит: <Оставьте меня в покое, вы слышите, отойдите от меня, я вас убью, я сотру вас в порошок!>
2. Он хватает себя за горло, скулит и издает дребезжащий крик: <О, оставьте меня в покое, пожалуйста, оставьте меня в покое, я больше ничего не хочу!>
3. Он ведет себя не как человек, на которого напали, а как изнасилованная девушка: <Оставьте меня, оставьте меня>. Это произносится не перехваченным голосом; и если при предыдущих действиях он скручивался, то теперь он раскидывает ноги в стороны.
В эти шесть дней поток его ассоциаций еле двигается, он определенно находится в состоянии выраженного сопротивления. Он постоянно говорит о наследственном пороке, временами он случайно впадает в странное состояние, в котором он вновь проигрывает вышеописанные сцены. Странно то, что за-Психоаналитическая техника ____ ___________________69
канчивая их, он продолжает разговор спокойным голосом, словно ничего и не происходило. Он просто замечает: <Со мной здесь происходят странные вещи, доктор>.
Я уже объяснил ему, не вдаваясь в подробности, что он, очевидно, изображал для меня что-то такое, что некогда мог пережить или, по меньшей мере, придумать. Он очевидно радуется такой интерпретации и теперь <проигрывает> это еще чаще. Нужно отметить, что моя интерпретация сопротивления разбудила важный бессознательный элемент, который теперь проявляет себя в этих действиях. Но ему далеко до аналитического прояснения этих действий; он все еще использует их как часть сопротивления. Ему кажется, что он доставляет мне особое удовольствие частыми их повторениями. Позже я понял, что во время его вечерних приступов страха он вел себя так, как описано во 2 и 3 случаях. Хотя значение этих действий стало понятно и я смог сообщить их ему в связи со снами об убийстве, я продолжал делать упор на анализ сопротивлений его характера, для понимания которого большое значение имели эти его действия.
Я уже мог определить стратификацию содержания сопротивления переносу в его характере:
Первое действие выражает перенос импульсов к убийству по отношению к отцу (глубинный уровень).
Второе действие выражает страх перед отцом из-за импульсов к убийству (средний уровень).
Третье действие представляет скрытый грубо сексуальный контекст его женственного поведения - идентификацию с изнасилованной женщиной, и в то же время пассивно-женственное отражение импульсов к убийству (верхний уровень).
Итак, он сам капитулирует, чтобы избежать наказания со стороны отца. Но даже действия, относящиеся к верхнему уровню, еще не могут быть интерпретированы. Пациент может принять любую интерпретацию для проформы (<чтобы доставить удовольствие>), но это не даст терапевтического эффекта. Ведь между бессознательным материалом, который он предоставляет, и возможностью глубокого понимания лежит препятствующий фактор перенесенного фемининного отражения подобным образом перенесенного страха передо мной; и этот страх, в свою очередь, отражает импульсы ненависти и недоверия, которые были перенесены от отца. Короче говоря, страх, ненависть и недоверие скрывались за его покорным, доверчивым поведением, как за стеной, о которую могла разбиться на части любая интерпретация симптома.
Так что я продолжал ограничивать себя интерпретациями целей его бессознательных обманов. Я говорил ему, что он теперь играет так часто, потому что пытается склонить меня на свою сторону; я добавил, что эти действия действительно очень важны. Но мы не можем приблизиться к их пониманию, пока он не понимает значения своего текущего поведения. Его противостояние интерпретации сопротивления ослабело, но он все еще не соглашался со мной.
Следующей ночью он впервые увидел сон, отразивший его недоверие к анализу:
<Недовольный провалом анализа, я обратился к профессору Фрейду. Как лекарство от моей болезни он дал мне длинный прут. Я ощутил удовлетворенность>.
При анализе этого фрагмента сновидения он впервые признал, что испытывал недоверие к словам Фрейда, а затем был неприятно удивлен, что ему
70 Анализ личности
порекомендовали такого молодого аналитика. Меня поразили два момента: во-первых, это сообщение о недоверии было сделано как услуга мне; во-вторых, он о чем-то умалчивал. Я привлек его внимание к обоим пунктам. Некоторое время спустя я узнал, что он обманул меня в отношении гонорара.
Поскольку его сопротивление характера, обманчивое послушание и покорность постоянно действовали, то автоматически появилось все больше материала по всем периодам жизни, материала о его детских отношениях с матерью и отношениях с молодыми людьми, о его детских страхах, о том, как в детстве он любил болеть, и т. д. Этот материал интерпретировался только в связи с сопротивлением его характера.
Он стал все чаще видеть сны, связанные с его недоверием и вытесненным саркастическим отношением. Среди прочих, через несколько недель он увидел такой сон:
<На реплику моего отца, что он не видит снов, я ответил, что это определенно не так, что он явно забывает свои сны, которые в большой мере являются запретными мечтами. Он насмешливо рассмеялся. Я взволнованно сказал, что существует теория самого профессора Фрейда, но тут же почувствовал себя неловко>.
Я объяснил, что отец насмешливо рассмеялся именно потому, что он боялся этого, и я доказал свое утверждение, относящееся к неуверенности, которую он почувствовал во сне. Я интерпретировал ее как знак нечистой совести.
Он согласился с этой интерпретацией, и в течение следующих десяти дней обсуждался вопрос гонорара. Оказалось, что в предварительной беседе до начала анализа он сознательно лгал мне, поскольку сам, без моего вопроса, назвал меньшую сумму, чем имел в своем распоряжении. Он сделал это, по его словам, <чтобы обезопасить себя>, поскольку сомневался в моей честности. Я, по своему обыкновению, назвал ему свой обычный гонорар и минимальную сумму и согласился работать с ним за то, что он предложил. Однако он был в состоянии заплатить больше: не только потому, что имел большие сбережения и более высокий доход, чем сказал мне, но и потому, что отец оплачивал ему половину расходов на анализ.
Связывание анализа текущего материала с инфантильным материалом
При обсуждении денежных вопросов, которые обычно поднимались в связи с сопротивлением его характера (т. е. скрытым страхом и скрытым недоверием), он однажды допустил обмолвку. Он сказал: <Я хочу, чтобы мои сбережения в банке стали большими!>, вместо того чтобы сказать, что хочет, чтобы они возрастали. Так он выдал взаимосвязь денег и фаллоса и взаимосвязь страха потери денег с фаллическим страхом. Я не указал ему на это и не стал анализировать эту обмолвку, поскольку не хотел так рано начинать интерпретацию страха кастрации. Я только лишь сделал несколько замечаний в том смысле, что его бережливость, должно быть, связана со страхом перед катастрофами, поскольку он, очевидно, чувствует себя в большей безопасности, имея много денег. Он показал хорошее понимание этого объяснения и выдал подтверждающие ассоциации из детства: он стал копить деньги в очень раннем возрасте, и он никогда не забудет, как однажды отец взял все его сбережения и истратил их, не спросив у него разрешения. Впервые он спонтанно выразил неодобрение действиям отца; на сознательном уровне его неодобрение относилось к деньгам, но бессознательно, конечно, оно относилось к страху перед кастрацией. В
Психоаналитическая техника 71
связи с этим я также объяснил, что его отец поступил не самым лучшим образом. Пациент признал, что сам часто думал об этом, но не осмелился сопротивляться воле отца, который, как предположил пациент, думал только об интересах сына. Я все еще не говорил пациенту, что движущей силой его послушания был страх перед отцом.
С этого времени анализ сопротивления переносу пошел рука об руку с анализом отношения скрытого сопротивления отцу. Каждый элемент ситуации переноса был отнесен к отцу и понят пациентом, производя в результате большое количество нового материала об истинном отношении пациента к отцу. Наверняка весь выдаваемый им материал все еще серьезно цензурировался и был непригоден для глубокой интерпретации, но анализ детства был начат своевременно. Он больше не производил материал ради того, чтобы избежать обсуждения других вопросов; он был глубоко потрясен, в нем стала расти убежденность в том, что его отношение к отцу было не таким, как он думал, и что оно оказывало вредное воздействие на его развитие.
Когда он приближался к фантазиям на тему убийства, его страх становился сильней. Его сновидения стали реже и короче, но более сжатыми, и имели более тесную связь с аналитической ситуацией. В большей степени тот материал, который ранее выдвигался вперед, теперь уходил на задний план. То, что появлялось из других психических слоев, имело тесную связь с отцовским комплексом. В течение следующих шести недель впервые появились незамаскированные сновидения о кастрации, несмотря на то. что я не делал интерпретаций или предположений в этом отношении:
7. Я лежу в кровати, внезапно я просыпаюсь и вижу. что на мне сидит мои бывший школьный наставник, мистер Л. Я беру над ним верх и валю его под себя, но он высвобождает одну руку и хватает меня за пенис.
2. Мой старший брат вскарабкивается в окно и залезает в нашу квартиру. Он велит принести ему меч, потому что он хочет убить меня. Я ударяю его мечом и убиваю.
Итак, мы видим, что центральный отцовский конфликт проявляется все ярче, но не благодаря направленным усилиям с моей стороны, а как результат правильного анализа сопротивлений.
Этой фазе свойственны повторения и застой, а также громкие выражения неверия в анализ. Теперь сопротивление связывается с вопросом оплаты: он убежден в моей алчности. Сомнения и недоверия всегда появляются, когда он приближается к своей антипатии к отцу, комплексу кастрации и фантазиям об убийстве. Правда, сопротивления иногда маскировались за женственной преданностью, но вскрыть их уже не представляло труда.
После моего пятинедельного отпуска мы продолжили анализ. Поскольку родители пациента путешествовали, а он боялся оставаться один, во время перерыва в анализе он жил у друга. Его приступы страха не ослабели; напротив, после моего отъезда они усилились. В связи с этим он сказал мне, что в детстве он всегда боялся, когда его мать уходила; он хотел, чтобы она всегда была с ним, и сердился на отца, когда тот вел ее в театр или на концерт.
Сравнивая ситуацию во время перерыва с ситуацией месяцем раньше, пациент сказал, что со мной он чувствует себя хорошо и безопасно. Это показывает, что материнский перенос присутствовал с самого начала, вместе с реактивным пассивно-женственным отношением. Он сам сделал вывод, что чувствует себя в безопасности со мной, как чувствовал себя с матерью. Я не стал развивать эту тему, поскольку его реактивно-фемининный перенос из-за перерыва стал таким же сильным, как и раньше. Он стал разговаривать в кроткой и
72 Анализ личности
покорной манере, как в начале анализа, и его рассказы опять сосредоточились на отношениях с матерью.
На третий или четвертый день продолжения анализа он видел сны, содержащие инцестуальные желания, инфантильное отношение к матери и мрачные фантазии. В связи с этими сновидениями пациент вспомнил свой опыт, связанный с пребыванием с матерью в ванной. Она мыла его до двенадцатилетнего возраста, и он никогда не понимал, почему одноклассники дразнят его за это. Потом он вспомнил свой детский страх перед преступниками, которые могут пробраться в его квартиру и убить его. Итак, анализ уже добрался до поверхности инфантильной истерической тревожности, без интерпретаций или намеков на эти темы. Я избегал глубокого анализа этих сновидений, поскольку его последующее поведение было вновь отмечено тенденциями к уклончивости.
На следующую ночь сновидения были еще более определенными:

1. Я иду пешком через знакомый лес с намерением освежить свои детские впечатления. Внезапно я захожу в такое место, выйти из которого можно только через замок. Привратник, женщина, открывает ворота и объясняет, что в это время посещать замок нельзя. Я отвечаю, что и не стремлюсь к этому, мне нужно просто пройти через него, чтобы попасть на открытую местность. Появляется владелица замка, пожилая дама, которая ищет моего расположения, заигрывая со мной. Я хочу уйти, но внезапно замечаю, что я забыл свой ключ, которым я открываю чемодан. Я испытываю неприятное чувство, которое быстро проходит, потому что чемодан открыт, а ключ мне отдают обратно.
2. Меня зовет мать, она живет этажом выше. Я хватаю газету, складываю ее в форму пениса и иду к матери.
3. Я в большом зале вместе с кузиной и ее матерью. На моей кузине, вызывающей во мне чувство восхищения, надета лишь сорочка. На мне - тоже. Я обнимаю ее. Меня поражает, что внезапно я стал гораздо меньше ее и мой пенис достает лишь до ее бедра. У меня происходит непроизвольная эякуляция, и я чувствую стыд, опасаясь, что это оставит заметное пятно на моей сорочке.
В кузине он сам распознал свою мать. Что касается обнаженности, то он вспомнил, что при своих попытках сексуальных отношений никогда не раздевался, испытывая в этом отношении неопределенный страх.
Итак, вполне ясно проявились инцестуальные фантазии (пп. 2 и 3) и страх перед кастрацией (п. 1). Я не стал делать никаких интерпретаций в отношении его снов, а также не пытался вызвать его на дополнительные сообщения или ассоциации. Я хотел, чтобы эта тема развивалась дальше. На следующую ночь у него были два сновидения, которые вызвали сильный приступ страха. Первое было связано с денежной защитой (перенесенный страх перед кастрацией); второе же впервые обнаружило первичную сцену, которая, в конечном счете, также мотивировала денежную защиту:
1. Я стою напротив забавного стенда на выставке среди густой толпы. Вдруг я замечаю, что человек, стоящий за мной, пытается вытащить кошелек из моего заднего кармана. Я хватаюсь за кошелек и в последний момент предотвращаю кражу.
2. Я еду в последнем вагоне поезда по сельской местности. На изгибе пути я вдруг замечаю, что по той же ветке приближается другой поезд. Катастрофа кажется неизбежной; чтобы спастись, я выпрыгиваю из вагона.
Эти данные показали, что я был прав, не интерпретируя его инцестуальные сны. За ними стояло латентное, но сильное сопротивление. Мы также видим, что сон, связанный с поездом, можно объяснить инфантильным страхом.
Психоаналитическая техника 73
В связи с этим сновидением никаких ассоциаций у пациента не появилось, и я выделил лишь ощущение неизбежности катастрофы. Соотнеся воришку из первого сна с собой, я еще раз направил обсуждение на его подавленный страх передо мной и его скрытое недоверие в отношении оплаты, не касаясь, однако, в то же время страха перед катастрофами. Конечно, мы уже знаем, сказал я ему, что деньги для него означают защиту от катастроф и что он боится, что я могу лишить его этой защиты.
Он не согласился с этой мыслью сразу же (впрочем, он казался потрясенным тем, что может представить меня в качестве вора), но и не отверг ее. В течение следующих трех дней он рассказал о сновидениях, в которых уверял меня в своей преданности и доверии. Я олицетворял в них его мать. Появился и новый элемент: его мать как мужчина. У него были повторяющиеся сны, например, на тему <пениса матери>. Даже его школьный друг, появлявшийся в некоторых снах, напоминал ему мать.
Однако чистые инцестуальные сны были снами сопротивления, целью которых было скрыть его страх перед женщиной (имеющей пенис).
С этого места в течение примерно шести недель анализ продвигался странными зигзагами: сны и сообщения, связанные с его денежной защитой, чередовались со сновидениями, обнаруживавшими желание по отношению к матери и самые различные варианты страха перед кастрацией. Я всегда начинал с интерпретации денежной защиты (страха перед кастрацией) и, используя это как основу, продолжал углублять анализ младенческой ситуации. Это было достаточно легко, поскольку младенческий материал был всегда тесно связан с ситуацией переноса. Конечно, все его детские страхи и желания не появились в переносе; выявилось только ядро младенческой ситуации. Поскольку я был уверен, что анализ проводится корректно, у меня не было опасений насчет того, что я откладываю интерпретацию глубинного содержания до нужного времени. Напротив, я последовательно работал над его страхом по отношению ко мне, постоянно связывая его со страхом по отношению к отцу.
Я намеревался, устраняя перенесенное сопротивление по отношению к отцу, проникнуть к его детским инцестуальным фантазиям. Таким образом я бы получил их относительно свободными от сопротивления. Поэтому я не старался интерпретировать инцестуальный материал, который изливался из бессознательного.
В начале этой фазы топографическая стратификация сопротивления и материала была следующей:
1. Страх перед кастрацией, проявившийся в стремлении к денежной защите, - на верхнем уровне.
2. Он постоянно пытался бороться с этим с помощью своего феми-нинного поведения в отношении меня; но сделать это ему было уже не так просто, как в начале анализа.
3. фемининное поведение скрывало садистски-агрессивное отношение к отцу (ко мне) и сопровождалось глубоко аффектированной привязанностью к матери, которая также переносилась на меня.
4. С этим амбивалентным поведением, сконцентрированным на сопротивлении переносу, были связаны инцестуальные стремления, страх перед мастурбацией, стремление к половому акту; все это проявлялось в сновидениях, но не было интерпретировано. Были интерпретированы лишь его желание обмануть и его страх и антипатия к отцу.
74 Анализ личности
На пятый месяц анализа у него было первое сновидение о страхе перед мастурбацией:
<Я в комнате. Молодая женщина с круглым лицом сидит за фортепиано. Я вижу только верхнюю часть ее тела, потому что фортепиано скрывает остальную часть. Я слышу, как вы громко говорите: "Видите, это причина вашего невроза ". Я чувствую, что приближаюсь к женщине, и вдруг меня переполняет страх и я громко кричу>.
В предыдущий день я сказал ему в отношении сновидений: <Видите, это одна из причин ваших неврозов>, имея в виду его инфантильное поведение, стремление быть любимым и пользоваться заботой. Если бы пациент знал истинную причину невроза, он связал бы это <утверждение предыдущего дня> с вытесненным страхом перед мастурбацией. Он проснулся в страхе. Тот факт, что нижняя часть женского тела, виденного во сне, была скрыта, говорит об отвращении к женским гениталиям.
Затем пациент видел сон, в котором огромная змея душила <обнаженную семью>: отца, мать и ребенка. Следующие сны он описал так:
1. Я лежу в постели, рядом со мной на стуле сидите вы и шепотом говорите мне: <Теперь я покажу вам причину вашего невроза>. Я кричу от страха и почти теряю сознание. Вы говорите, что будете проводить анализ в ванной комнате. Я с удовольствием принимаю эту идею. Мы открываем дверь в ванную комнату, там темно.
2. Я иду с матерью через лес и вдруг замечаю, что нас преследует грабитель. Я достаю из одежды матери револьвер и беру его себе, чтобы застрелить грабителя, когда он приблизится. Мы идем быстрым шагом и приходим к гостинице. Грабитель идет вслед за нами, и мы взбираемся вверх по ступенькам. Я стреляю в него. Вдруг пуля превращается в банкноту. Мы в безопасности, но мне кажется, что грабитель, которые сидит на лестнице, замышляет дурное. Чтобы задобрить его, я даю ему еще одну банкноту.
Я не стал углубляться в эти сны, и это было правильно: пациент, уже имевший определенные аналитические знания, не стал говорить о том, кто был грабителем. Не стал он приводить и какие-либо ассоциации. Он или не говорил ничего, или взволнованно говорил об <огромных суммах денег>, которые ему нужно заплатить, или о том, сможет ли анализ помочь ему.
Не было никаких сомнений, что это сопротивление было направлено против обсуждения инцестуального материала и потому интерпретация не принесла бы никакой пользы. Мне пришлось ждать удобной возможности для того, чтобы проинтерпретировать его денежные страхи.
В первом сне я должен был проводить анализ в ванной комнате. Позже выяснилось, что в ванной он чувствовал себя в безопасности во время мастурбации. Во втором сне я (отец) оказываюсь грабителем (кастратором). Итак, его текущее сопротивление оказалось тесно связанным со старым страхом перед мастурбацией (страх перед кастрацией).
При обсуждении второго сна я сказал ему, что он боится, что я причиню ему вред, что я могу угрожать его жизни. Конечно, бессознательно он боялся отца. После некоторого сопротивления он согласился с этой интерпретацией и в связи с этим сам стал обсуждать свое избыточное дружелюбие. Он определил значение подобострастного отношения к своему начальнику как выражение глубокого страха перед обвинением в чем-либо. Другие люди не знали, что он втайне насмехается над ними. Чем более он преуспевал в объективизации и разоблачении своего характера, тем более свободным и открытым становился (как внешне, так и в анализе). Он уже мог выражать недовольство и стыдился
Психоаналитическая техника ________________________75
своего прежнего поведения. Ведь он впервые стал чувствовать черты невротического характера как нечто чуждое. Следовательно, можно было говорить о первом успехе анализа: характер был проанализирован.
Когда анализ характера проводится систематично и последовательно, не нужно прилагать особые усилия для выявления относящегося к этому инфантильного материала. Он появится сам по себе, обычно более ясно и более тесно связанным с текущим сопротивлением - в том случае, конечно, если этот процесс не будет затруднен преждевременными интерпретациями детского материала. Чем меньше усилий прилагается к тому, чтобы проникнуть в сферу детских воспоминаний, чем более аккуратно обрабатывается материал текущего сопротивления, тем быстрей появится инфантильный материал.
Это еще раз подтвердилось, когда после интерпретации ему приснилось, что он боится, что ему будет причинен вред. Ему снилось, что он гуляет за птицефермой и видит, как убивают цыпленка. В это время одна женщина легла на землю, а другая женщина несколько раз ударила ее большими вилами. Потом он обнимал одну из женщин: его пенис был очень маленьким, и у него была непроизвольная эякуляция.
Я сделал попытку проанализировать его сновидение. Что касалось птицефермы, то он вспомнил, что ребенком, во время летнего отдыха в деревне, часто видел совокупляющихся животных. В то время мы еще не могли знать, какое значение имеет деталь <лето в деревне>. Он идентифицировал первую женщину как свою мать, но не знал, как объяснить случившееся с ней во сне.
Впрочем, он мог рассказать больше о непроизвольной эякуляции. Он вспомнил, что любил ребенком прижиматься к женщинам, пока не происходила непроизвольная эякуляция. Через некоторое время он поведал мне о таком сне:
Я стою на берегу океана. Множество больших белых медведей играют в воде. Вдруг они начинают беспокойно себя вести. Я вижу появившуюся спину гигантской рыбы. Рыба хватает медведя, который наносит ей несколько страшных укусов. Наконец рыба скрывается в воде вместе со смертельно раненным медведем. Но и сама рыба серьезно ранена: из ее жабр текут потоки крови, когда она пытается дышать.
Я привлек его внимание к тому, что в его снах всегда присутствует жестокость. Он отреагировал на это, и несколько сеансов рассказывал мне о своих сексуальных фантазиях, сопровождавших мастурбации, и об актах жестокости, которым он предавался в пубертатном периоде. Я велел ему записать их после анализа. Почти все они относились к <садистскому понятию о половом акте>. Вот эти записи:
<(От трех до пяти лет) На летнем курорте я нечаянно видел, как убивали свиней. Я слышал визг животных и видел кровь, текущую из их тел и слабо светившуюся в темноте. Я чувствовал необъяснимое удовольствие.
(От четырех до шести) Мысль об убийстве животных, особенно лошадей, будит во мне чувство глубокого удовлетворения.
(От пяти до одиннадцати) Я очень люблю играть оловянными солдатиками. Я провожу битвы, которые всегда кончаются рукопашной. В них я прижимаю тела солдат друг к другу. Мои солдаты всегда одерживают верх над врагом.
(От шести до двенадцати) Я прижимаю двух муравьев друг к другу так, чтобы они схватились жвалами. Прижатые друг к другу, насекомые вынуждены драться насмерть. Я также устраиваю битвы между двумя колониями

76 Анализ личности
муравьев, насыпав сахар в районе между муравейниками. Это выманивает насекомых и заставляет их устраивать настоящие сражения. Мне также доставляет удовольствие закрывать осу и муху в стеклянной банке. Через некоторое время оса бросается на муху и откусывает ей поочередно крылья, лапки и голову.
(От двенадцати до четырнадцати) У меня есть террариум, я люблю наблюдать, как совокупляются самцы и самки. Я люблю наблюдать за этим на птичьем дворе; мне также приятно наблюдать, как сильные петухи отгоняют слабых.
(От восьми до шестнадцати) Я люблю драться с прислугой. В более позднем возрасте я часто поднимал девочек, относил их к кровати и бросал их на нее.
(От пяти до двенадцати) Я люблю играть с игрушечным поездом. Я веду свой поезд по квартире, где туннелями служат коробки, табуретки и т. д. При этом я пытаюсь изобразить звук локомотива, когда он выпускает пар и набирает скорость.
(Пятнадцать лет) Я всегда зритель. Женщина защищается от мужчины, который, во многих случаях, значительно меньше ее. После борьбы, длящейся некоторое время, женщина побеждена. Мужчина грубо сжимает ее груди и бедра. В тот момент, когда женщина перестает сопротивляться, я испытываю оргазм>.
Двумя главными аспектами в это время были следующие: (1) он был пристыжен своей трусостью; (2) он помнил свой прошлый садизм. Анализ фантазий и поступков, приведенных выше, длился до конца лечения. Он стал гораздо свободнее при анализе, увереннее и агрессивнее; но его поведение все еще характеризовалось страхом. Его состояния беспокойства не были такими частыми, но все же они возникали.
Здесь мы можем быть уверены, что главной целью продуцирования материала генитального инцеста было скрыть инфантильный садизм, даже если он в то же самое время представлял попытку движения к генитальному катексису. Но его генитальные стремления были наполнены садизмом и нужно было извлечь их из переплетения с садистскими импульсами.
В начале шестого месяца анализа такая возможность представилась. Это было связано со следующими снами:
7. Я лежу на диване в открытом поле. Одна из девушек, которую я знаю, подходит ко мне и ложится на диван. Я ложусь на нее сверху и пытаюсь совокупляться. У меня возникает эрекция, но я замечаю, что мой пенис слишком короткий для завершения полового акта. Я очень опечален этим.
2. Я читаю драму. Герои: три японца - отец, мать и четырехлетний ребенок. Я чувствую, что эта пьеса закончится трагически. Я глубоко тронут участью ребенка.
В первом случае попытка к совокуплению возникла как очевидная часть сна. Непрерывно обсуждая свою трусость и робость, он сам начал говорить о своем пенисе. Я воспользовался этой возможностью, чтобы отметить, что его страх быть раненным или обманутым относился фактически к его гениталиям. Почему и кого он боялся, это еще не обсуждалось. Также не было сделано ни одной попытки проинтерпретировать реальный смысл страха. Объяснение казалось ему правдоподобным, но теперь он попал в капкан сопротивления, которое длилось шесть недель и было основано на пассивно-женственной гомосексуальной защите против страха кастрации.
Психоаналитическая техника _____________________________________7_7
Вот что подсказало мне, что он был в новом состоянии сопротивления: он не бунтовал открыто, не выражал протеста, а снова стал чрезвычайно вежливым, послушным и покорным. Его состояния страха снова стали превалирующими и интенсивными. Но он не выражал словами какого-либо сомнения в анализе. Наследственная идея внезапно появилась снова, и в этой связи его сомнения в анализе выражались завуалированно. Как и в начале анализа, он снова начал играть роль изнасилованной женщины. Пассивно-гомосексуальная установка также была преобладающей в его снах. У него больше не было снов, завершающихся коитусом и непроизвольной эякуляцией. Следовательно, мы видим, что несмотря на продвинутую стадию анализа его характера, сопротивление характера немедленно проявилось в полную силу, как только новый слой его бессознательного - в это время наиболее критический слой его характера, т. е. страх кастрации - подвергся непосредственному анализу.
Анализ нового сопротивления не дошел до страха фаллоса, точки, с которой началось это сопротивление. Вместо этого я снова обратился к его позиции в целом. Полных шесть недель анализа было потрачено почти исключительно на последовательную интерпретацию его поведения как защиты против опасности. Каждая деталь его поведения проверялась с этой точки зрения и внушалась ему снова и снова, постепенно продвигаясь к основному мотиву его поведения - страху фаллоса.
Пациент предпринимал многочисленные попытки ускользнуть от меня с помощью <аналитических жертв> инфантильного материала, но я последовательно проинтерпретировал смысл и этой процедуры. Постепенно ситуация достигла критической стадии. Он чувствовал себя женщиной в отношении меня, как он сказал, и добавил, что также ощущает сексуальное возбуждение. Я объяснил природу этого явления переноса. Он истолковал мою попытку объяснить ему его поведение как упрек, почувствовал вину и хотел исправить свою вину женственной преданностью. В тот момент я не распознал глубокого смысла этого поведения, а именно, что он идентифицирует себя с матерью из-за того, что боится быть мужчиной (т. е. отцом). Это подтвердил следующий сон:
Я встретил молодого парня и вступил с ним в разговор. Он, кажется, неправильно истолковал одно из моих утверждений и заметил, что готов отдаться мне. Тем временем мы достигли моей квартиры; молодой человек лег в кровать моего отца. Я обнаружил, что его нижнее белье было отвратительным.
При анализе этого сна я мог снова проследить женственный перенос обратно к отцу. В связи с этим сном он вспомнил, что в его фантазиях мастурбации было время, когда у него было желание быть женщиной, а также были фантазии, в которых он был женщиной. <Грязное нижнее белье> привело к анализу анальных действий и привычек (туалетные церемонии), которые были связаны с его поведением. Другая черта характера, его педантичность, также была прояснена.
В конце концов сопротивление было снято. Теперь я продвинулся дальше в интерпретации его характера: я объяснил связь между его покорной позицией и его <женской фантазией>, рассказав ему, что он вел себя по-женски, т. е. верно и преданно, так как боялся быть мужчиной. И я добавил, что анализ мог бы проникнуть в причины этого страха быть мужчиной, т. е. быть храбрым, открытым, честным, гордым.
Ответом на это был короткий сон, в котором страх кастрации проявился снова:
78 Анализ личности
Я лежу на моей кузине, привлекательной молодой женщине. Внезапно у меня появляется ощущение, что я - мой собственный дедушка. Я охвачен разочарованием и унынием. В то же время я как-то чувствую, что я - центр звездной системы и что планеты вращаются вокруг меня. И тогда я подавляю свой страх и мне надоедает моя слабость.
Наиболее значительной деталью этого сна инцеста является то, что пациент выступает в качестве своего собственного дедушки. Его страх наличия наследственной болезни играет здесь очень важную роль. Было ясно, что идентифицируя себя с отцом, он представлял себя своим собственным прародителем, т. е. вступающим в половую связь со своей матерью; но это не обсуждалось до более позднего времени.
Он считал, что звездная система представляла его эгоизм, т. к. <все планеты вращаются вокруг меня>. Я подозревал, что существовало нечто более глубокое в корне этой идеи.
После рождественских каникул он несколько дней говорил почти исключительно о своем эгоизме, о своем желании быть всеми любимым -в то же время осознавая, что он сам не хотел и не мог любить.
Я показал ему связь между его эгоизмом и его страхом за свое обожаемое эго и свой пенис, после чего у него были следующие сны, давшие мне проблеск инфантильной основы:
7. Я полностью обнажен и рассматриваю свой пенис. Две девушки уходят; я опечален из-за предположения, что они презирают меня из-за малости моего пениса.
2. Я курю сигарету с мундштуком. Я снимаю мундштук и с изумлением замечаю, что это мундштук для сигары. Как только я беру сигарету обратно в рот, мундштук отламывается. Я расстроен.
Таким образом, без каких-либо моих действий идея кастрации начала принимать определенные формы. Теперь он интерпретировал сны без моей помощи и продуцировал достаточно материала, относящегося к своему отвращению к женским гениталиям и страху касания пениса своей рукой или касания кем-то другим. Второй сон, очевидно, является предметов оральной фантазии (мундштук для сигары). Он желал в женщине все (больше всего груди), кроме гениталий, и, таким образом, он дошел до разговора о своей оральной фиксации на матери.
Я объяснил ему, что простое осознание страха перед гениталиями не было особенно полезным. Он должен был выяснить, почему у него был этот страх. После этого объяснения он видел во сне основную сцену, не осознавая, что она вызвана моим вопросом:
Я нахожусь за последним вагоном стоящего поезда прямо на развилке. Второй поезд проезжает мимо, и я зажат между двух поездов.
Перед тем как продолжить описание самого анализа, я должен отметить здесь, что на седьмом месяце лечения, после устранения пассивно-гомосексуального сопротивления, пациент сделал храбрую попытку вовлечься в отношения с женщинами. Я вообще не знал об этом - он рассказал мне позже, между делом. Он следовал за девушкой и выполнил свои намерения следующим образом: он прижался к ней и испытал сильную эрекцию и непроизвольную эякуляцию. Сексуальных сношений у него не было. Я привлек его внимание к этому и сказал ему, что это происходит из-за его явной боязни коитуса. Он отказался принять это, объясняя все недостатком возможности. Тем не менее, в конце концов он был поражен инфантильной природой своей сексуальной активности. Естественно, у него были сны, в которых изображался этот вид сексуальной активности. Теперь он вспомнил, что, будучи ребенком, он как-то прижался к своей матери с тем же результатом.
Психоаналитическая техника 79
Тема инцеста, с которой, в надежде отвлечь меня, он начал анализ, появилась снова, но в этот раз она была довольно свободна от сопротивления, во всяком случае, от второстепенных мотивов. Таким образом, существовала параллель между анализом его поведения во время аналитического сеанса и анализом его повседневного опыта.
Снова и снова он отказывался принять интерпретацию, что он желал свою мать. Материал, который он произвел в ходе семи месяцев в подтверждение этого желания, был настолько ясен, что я не делал попыток переубедить его, а вместо этого начал анализировать, почему он боялся признать это желание.
Эти вопросы обсуждались одновременно в связи с его страхом фаллоса, и теперь перед нами стояло две проблемы: