идейно-художественное единство в трилогии. 000001_идейноо художественное единство трилогии. Рассказов маленькой 5 трилогии 5 2 Авторская 11 2 в Маленькой
 Скачать 0.57 Mb.
|
|
Содержание Введение 2 1. Этико-философское мироощущение А.П. Чехова и программный характер «маленькой трилогии» в творчестве писателя 4 1.1 Идейно-композиционное единство рассказов «маленькой 5 трилогии» 5 1.2 Авторская 11 2 в «Маленькой » А.П. Чехова 15 2.1 « в футляре» 15 2.2 «Крыжовник» 18 2.3 «О » 21 Заключение 22 Список использованной литературы 24 ВведениеХудожественный талант Антона Павловича Чехова формировался в эпоху глухого безвременья 80-х годов, когда в миросозерцании русской интеллигенции совершался болезненный перелом. Идеи революционного народничества и противостоящие им либеральные теории, ещё недавно безраздельно царившие в умах семидесятников, теряли живую душу, застывали, превращались в схемы и догмы, лишенные окрыляющего внутреннего содержания. После «первомартовской катастрофы» 1881 года – убийства народовольцами Александра II – в стране началась правительственная реакция, сопровождавшаяся кризисом как народнической, так и либеральной идеологии. Чехову не довелось участвовать в каком-либо серьёзном общественном движении. На его долю выпало другое – быть свидетелем горького похмелья на отшумевшем ещё в 70-е годы жизненном пиру. «Похоже, что все были влюблены, разлюбили и теперь ищут новых увлечений», с грустной иронией определял Чехов суть общественной жизни своего времени. Всё творчество Чехова – есть призыв к духовному освобождению и раскрепощению человека. Принципиальные друзья писателя в один голос отмечали внутреннюю свободу как главный признак его характера. М.Горький говорил Чехову: «Вы, кажется, первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел». Но и второстепенный беллетрист, знакомый Чехова, писал ему: «Между нами Вы – единственно вольный и свободный человек, и душой, и умом, и телом вольный казак. Мы же все в рутине скованы, не вырвемся из ига». Предмет исследования данной работы - три рассказа А.П.Чехова: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», занимающие одно из центральных мест в послесахалинском творчестве писателя. Традиционно в чехововедении вслед за Паперным З.С. данный цикл рассказов определяют как «маленькую трилогию»!. Актуальность курсовой работы определяется особой ролью маленькой трилогии Чехова как одного из итоговых произведений русской прозы XIX века. Объектом исследования являются три рассказа Чехова: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», которые были опубликованы в июльском и августовском номерах журнала «Русская мысль» за 1898 г., а впоследствии с некоторыми изменениями включены в 12-й том второго издания собрания сочинений писателя, вышедший в свет в 1903 г. Преимущественное внимание уделяется природе дистанции между автором и рассказчиками маленькой трилогии. Предметом исследования, помимо самой маленькой трилогии и ее культурно-исторического фона, является литературный материал, подготавливающий ее появление: прозаические циклы первой трети и второй половины XIX в., а также «циклостремительные» тенденции в чеховском творчестве (внутренние циклы и триадические структурные образования в рамках чеховских сборников). Цель курсовой работы – проанализировать идейно-художественное единство и своеобразие в «маленькой трилогии» А. П. Чехова («Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви»). Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач: рассмотреть этико-философское мироощущение А.П. Чехова и программный характер «маленькой трилогии» в творчестве писателя; рассмотреть организацию повествования в «Маленькой трилогии» А.П. Чехова. В работе использована научная и учебная литература следующих авторов: Алекссев Ю., Ауссем И., Балдин А., Головачева А., Есин, Б. И., Махонина, С. А., Межова Т., Турилова С. и др. 1. Этико-философское мироощущение А.П. Чехова и программный характер «маленькой трилогии» в творчестве писателя1.1 Идейно-композиционное единство рассказов «маленькойтрилогии»В 1898 году в журнале «Русская мысль» были опубликованы три рассказа: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». Общая нумерация свидетельствовала о том, что они составляют единую серию. Тремя рассказами эта задуманная автором серия не исчерпывалась. В письме к издателю А.Ф. Марксу от 28 сентября 1894 года Чехов протестовал против того, что упомянутые три рассказа набираются в типографии для собрания сочинений, указывая, что они принадлежат «к серии, которая далеко ещё не закончена и которая может войти лишь в XI или XII том, когда будет приведена к концу вся серия» [1, с.45]. Осуществить свой замысел писателю не привелось. Но в незаконченном виде серия рассказов представляет собой не простое собрание, но цикл, своеобразную трилогию, состоящую из частей, внутренне связанных между собой. Каждый из трёх главных героев – учитель гимназии Буркин, ветеринарный врач Иван Иванович Чимша-Гималайский, помещик Алехин – рассказывает по одной истории; первый о своём знакомом – «человеке в футляре», другой – о своём брате, который решил «запереть себя на всю жизнь в собственную усадьбу», третий – о самом себе, о том, как он проглядел свою любовь и счастье [2, с.22]. На общность между героями этих трёх историй давно обращено внимание. Учитель, который свёл всё существование к следованию инструкциям и правилам, чиновник, который подчинил жизнь покупке имения с крыжовником, помещик, который, будучи влюблён, позволил сдерживающим соображениям настолько овладеть собой, что погибла сама любовь, - все трое связаны скрытой общностью. Чаще всего эта общность обозначается понятием «футлярности», которое связано с осмыслением жизни. Каждая из трёх историй, по существу, повествует о «ложных представлениях», овладевающих различными людьми (мечту о крыжовнике можно назвать футляром, в который втиснута вся человеческая жизнь; таким же футляром можно назвать и те рассуждения о «грехе и добродетели в их ходячем смысле», в которые герои рассказа «О любви» старались упрятать своё чувство). В каждом случае это то, что позволило бы герою строить жизнь по шаблону, иметь единый ответ на все возможные жизненные «вопросы» [3, с.52]. Конструктивным моментом взаимосвязи самостоятельных художественных целых здесь выступает композиционный принцип «рассказа в рассказе», а рассказчики (оказывающиеся в свою очередь героями для повествователя) выступают сквозными персонажами цикла. Если бы смысл первой части цикла сводился к саркастическому изобличению «футлярности», «беликовщины», то можно было бы констатировать, что литературоведу в этом случае анализировать по сути дела уже нечего. Разве самим Буркиным, излагающим историю «человека в футляре», не сделаны соответствующие наблюдения, обобщения, выводы? Разве характер Беликова нуждается в нашей дополнительной оценке или переоценке? В самом деле, экспрессивно-символическая детализация образа, которую в иных случаях исследователю приходится фиксировать и выявлять по крупицам, рассказчиком Буркиным уже осуществлена и проинтерпретирована. При этом эстетическая позиция саркастически настроенного Буркина совпадает с иронией автора в «Смерти чиновника» или в финале «Ионыча». Но в этот раз Чехову понадобился посредник, рассказывающий историю персонаж, наделенный к тому же достаточно карикатурной внешностью: Это был человек небольшого роста, толстый, совершенно лысый, с черной бородой чуть не по пояс. Карикатурность этого портрета оттеняется контрастным обликом его собеседника, превращающим их всвоего рода «карнавальную пару»: высокий худощавый старик с длинными усами. Внимание к внешнему облику рассказчика, совершенно избыточное для повествования о «футлярности» Беликова, вынуждает нас предполагать несводимость авторской позиции к той, которую вполне определенно занимает Буркин. «Субъект сознания, — писал Б.О.Корман, — тем ближе к автору, чем в большей степени он растворен в тексте и не заметен в нем»; и напротив, «чем в субъект определенной со своим складом , , биографией (не уже о . — В. Г.), тем в меньшей он выражает по» [2, с.22]. Относительная рассказчика , , в том, что он легко и самонадеянно от тех, о ком он говорит: ...а еще человеков в , сколько их еще ! тем патетический , звучащий из уст , неожиданно нность, «футлярность» его : ...Никому не этого , — чувства, похо на то, мы испытывали , еще в , когда уез из дому, и мы по час-другой, свободой. Ах, , ! Даже , слабая на ее воз дает , не правда ли? переживание как вседозво в старших, лишь на возмож «футлярную» на горькие его со: — Ну, уж это вы из другой , Иваныч. <...> .24 (Отметим, что сна — в чеховских ал неподлинного , как бессонница ьствует о жизни .) [4, с.255]. на вдумчивого углубление азанной усмотреть в Иваныча: А то, что мы в городе в , в , пишем , играем в — это не футляр? А то, что мы всю среди , , глупых, , говорим и аем вздор — это не ? Но эти слова не исчерпывающим позиции , также в действующего , аженного субъ . Иван — посредник, но уже не (Беликовым) и , как , а между и . Внимательный о Беликове — это как бы , введенный ения. Не случайно он от некоторого «мы». , иронически от , ограничился а интерпретацией , то Иван , и самого в людей, «», драматизирует : и слышать, как <...> обиды, , не открыто за, что ты на честных, , и самому , , и все это из-за , из-за , из-за , которому , — нет, больше так ! [5, с.102]. Однако — всего из героев , его в себе « матрешки»: Ивана , чем сарказм ( , в свою , юмори Вареньки над ), но уже нравственной . Для этой сосредоточиться на «смыс », возникающем «на составляющих» цикла. В «» рассказчика к Иванычу, и он нам драматическую . Правда, его истории — младший — ряд чехов , однако Иваныча его исповедью: Но не в нем, а во мне . Я хочу вам , перемена во мне... [2, с.22]. истории с картины их , детства. близость , не исчезающая с го. вслед за портретом бра, словами и хрюкнет в , ует: Мы обнялись и от и от грустной , что были , а оба седы, и . Иван в новый Иваныча, как в : Я за обедом и на , как жить, как , как влять и т. д. В ту рассказчик катарсис. субъектом заданности (итое:Человеку не три земли, не , а земной шар, вся , где на он мог бы проявить все и своего ), Иван в довольстве узость повсе . Он постигает , этих жизни. В рождается формула атизма: ...нет сил , а тем жить и жить!30 ( , Анне из « с собачкой» и героям ). «рассказ в » не требует . Точки над i расставляются Иванычем. Две отданы исповедальной , что не позволяет авторскую с суждениями ика[8, с.229]. Об между и , по-видимому, не речи, не младший, но и проявляет кругозора, нормой : нет, и не должно его ...При счастливого овладело чув, близкое к , — Иван .31 Он не осознает, что — всего счастье «» человека, . же им самим «эк» отчаяния, Чеховым в , не оставляет в места для радости . А тем такого по воле дает о в обрамлении . То охотники к этому и о том, как велика, как эта . То Алехин гостям, а те горничной . Пожилой Иваныч с и восторгом и под дождем лилий. с наслаждением , чистоту, , легкую , разговору не о крупе, не о , не о дегте. Не об , но и о Буркине (и как о незримо при и читателе) : почему-то и слу про изящных , про (в устах же женщины — и ). Своего ощущения бытия, не , не драматизмом , : ...и то, что здесь ходила , — это было рассказов. отвергает с жестко позиции. , и в самом , не ли всякого своеобразными «ами» людей, к тех, кто несчастен? из обоснованный на этот из в целом как . Пока же особенности рассказчика в «» [9, с.160]. максимализм (для нет более , как счастливое , вокруг и чай) не без для . Он несет в не жажду , но и яд отчаяния. На это , в , тесная на фокализации фи первого и . В концовке « в » Буркин, Беликова, , а разволновавшийся, Иваныч все во с боку на бок и , а потом , вышел и, у дверей, закурил . В же «Крыжовника» душу Чимша-Гималайский с (как !) и , после чего : От его трубочки, на , сильно перегаром, и не спал и все не мог , откуда запах.34 , что не демонстративно, но меняет тем, что в этот раз с , а не с Иваном . и то, что тяжелый , с тягост мыс хозяина , с его исповедью, запах, о радостях , — за две до процити сообщалось: ...от их , , прохладных, которые Пелагея, свежим . отметить и то, что , разуверившись в сча, утрачивает к человеческой , возлагая лишь на начало : ...а в жизни и цель, то и цель не в счастье, а в разумном и [10, с.143]. при этом «» от этого ( понра ), замечая коммуникативного : проговорил это так, как лично для . В замечании нет , но в нем сквозит мысль о том, что коренится в человека. , как ывает текст тр (и общий его ), не знает ничего ра и великого. , составляющая цикла, атична. драматизма, как и в год «Даме с чкой», нереализованность : Мы боялись , что могло бы нашу нам же 36 (слово еще встречается в ). Обрамление не вступает в с эсте ситуацией « в », как это было в «», однако в рассуждениях немало . ечие состоит, , в том, что, по Алехина (: не авто!), нужно с каждый в , не пытаясь , но сам завершает как раз обобщением. в начале, что в вопросы (и тем самым в спор с ), Алехин в своего , подобно «», утверждает: Я , что когда , то в своих об любви от высшего, от , чем счастье или ... А прибавляет: ...или не вовсе, — чем как источник ж[11, с.211]. Вся внутренняя в его отношениях с пронизана для чеховской противоречием героя и его : Я нежно, , но я рас... Первое от , второе — от как адаптации к обстоятельствам. «» персонажей историй как раз в , подавленности ко личности — «» (не случайно оба, по ав, умирают). характера и его , например, в : в имении у неистовая, но, имая в ней деятельное , он при скучал и . Но эта рассогласованность о наличии у жи человеческого «я». В и его (подтверждаемое Алексеевны) у перед , держится людей, , не, с покорным, , точно его продавать. добряком, эту характеристику : ...один из тех людей, крепко , что раз человек под суд, то, значит, он . Приверженность к мнения в , на бумаге со говорит , что перед ним «фу» че — вариант , все же жениться. Но сам Алехин не осознает, Анны как личность. ирония знать и в к теме сна ( у практически сопряжен с ). Еще в предыдущем сильно . Теперь же он о том, как спал на , как алу, ложась , на ночь, а не добраться до ели и засыпал в , в или где-нибудь в . Заседания представляются после в . При этом он Алексеевне, что в дурно . в целом заметно к манере зре , чем рассказы и -Гималайского. эта со «в отказе от », в том, что «Чехов не ого постулата», а « обращалась им на себя» Эти применимы и к — , индивидуали историю как случай, как первые два рас трилогии своих , обобщают и во «»: Буркин — по , а Иван проповедует (, его восклицание:Не йте себя! <...> не добро! — обращено к за Алехину, у от слипались глаза). И все же авторская от Алехина, не в смысл Иваныча и разговору о , что не прямого к его . Очевидна она и в других . И в доведении до трех немалая согласия с из них, жизненные героев от осу нравственной сознания. В следов « в молчание»( ) обратим на то, что всех без онажей . для них в той или иноймере позиция уединенного , в чем и , по-видимому, глу смысл «». Знаменательна из «», сводящая в од кадра героев-рассказчиков: все сидели в , в концах , и [23, с.155]. 1.2 Авторскаячеховская , на тридцати , в себе , огранную современного порядка. , по существу, о « представлениях», людьми. же читатель к о ложности представлений? всего, . Внутри из историй о крахе, к следование той или из «общих ». « жизнь» , и жестоко, над из «», в который её . Только в «достиг » Беликов. молодости, и - того - е облика цели Чимша-Гималайский. было женщину , чтобы , «как ненужно, и как было всё то», что сам он ставил на любви[24, с.133]. вносит в тему «», свой темы. На отношений в « - повествователь - » вывод о художественности, тся в отображении освоения во условленности и качественного . этого неиерархичность ис и жизни. В.Г. , что во время из с ним A.П. Чехов сказал: «, как я свои ? Вот». Он оглянул , в руки на глаза - это пепельница, ее мною и :“ , - завтра , заглавие “ , эта закономерность не к ранним ма [10, с.143]. с жизнью не , органично пере в . А с другой , реальность каче преоб жизненной. B.Г. свидетельствует о том, что мир и слово - эта та , то , где развертывается процесс пе и качественного -п, в развертывании сторона обуславливает , то только в органичности и качественное о и вещи, и . В свете понятными А.М. о том, что А.П. Чехов « представлением о и образом ее».43Это значит, что писателя и в произве - стало претворения и с другими и . И по отношению к каждый раз , как пишет М. , « точку зрения». объясняется позиции, ьная его присутствия, о практически все е: ведь в автор , как пишет М.М. , «по » к художественному , во всем и нигде , , прежде , в усилии ого и качественного реальности в с[26, с.59]. Этим же и героев . С одной , как М.М. Гиршман, «..., зрения повествование, как раз неспособность к рству», не свою как , увидеть отдельными . А с стороны, еще И.Ф. овал: «Люди , , это хотя и мы, но , и они такими ро, это люди. Вся их , и оправдание ее, все это , они выдают или за жизнь».45О парадоксальный героев: они, в лишенными остей, иными по к , в то же время по литературы, по , их энергия (а все они в той или не в состоянии в собственную , оттого, что « не то, что нужно») пере в , в риторически , которая , что так хорошо , уже и не для своего , она самоценна. То - не столько характер, не в , а он живет в слове и для , он здесь , , с помощью переходит и пре в реальность. То в внутренней заложена . Маленькая , уместившаяся на , несёт в себе , тему писателю . Каждая , по , повествует о « », овладевающих . Каким же чита подводится к о этих ? Прежде всего, . каждой из рассказанных о жизненном , к приводит той или из избираемых « ». «Действительная » , и довольно , над из «футляров», в её заключить. в вполне «до идеала» . утраты , и – более – облика цели Чимша-Гималайский. было женщину , понять, «как , и как оманчиво всё то», что сам он на пути . Каждый свой в «футляра», аспект . Итак, уже по рассказанные вывод-обобщение, в принятых футлярности, шаб, «», в которые они . Эти обобщения-отрицания – , очевидная и выводов, к «маленькой » ведёт . Но то, что истории в общего , что рас дают историям, - всё это итоговый . Анализ , оценивает , герои-рассказчики ают из или своих . На примере Чехов три типа е оценок, три на отрицательные , состав историй. Ничего не , « ещё таких в осталось, их ещё !» - дважды , повест « в футляре» [26, с.221]. « так невозможно», делать, « через ров или него » - реакция -, рассказчика «». ошибку, «» рас с надеждой на , себя «, как в колесе», в своём Алехин, и герой «О » [26, с.88]. , как видим, , каждая из них от идуальности и ею. Существует интерпретации: одну из . Чаще намерения в том, провозгласить , ко произносит истории, . такого , но они являются и по ению к рассказу, и к установке. Как в вском , не доказывает одной из , он лишь , каждую из них. И его вы в плоскости, чем из героев. Так, о помещена в : её не рассказы, но и Буркин и на охотничьем . соблазни бы сказать, что, и «футлярность», «» слушателя Чимши- «»: «Нет, больше так !» Но эта фраза, бы и эффектной она бы ни , не в мире выводом и ав позиции. должны с ответными персонажей или с его и (главное) с , с тек произведения в [27, с.192]. , повествователь « в », в заключение го о том, что другие были и , на перемены к нет. А его Чимша-Гималайский, , радикально , вывод смелый: «… так невозможно!» - и толкование «», что Буркин : «Ну, уж это вы из другой !». Из это «оперы» или из же, - тся без ответа.46 – не провозгласить той или . На примере показывает, как люди темпераментов и на жизненные , со суть . У нет героев, можно ями авторских , смысла . этот а из чего-то и высказываний . , художник-музыкант, для выра мысли такими композиции, как , , проведение разные . То, что мы от рассказчика, Буркина, - и распространяемой им , , - будет ещё раз более и тоном. с учитель всё своими - – «паук, , », атмосфера в азии «», «кислятиной , как в будке…» Уже проводится на музыкальном , в тональности, в эту тему я. Как в симфониях , композитора , еские в сложных с их темами и авторскому . Вот умер, о нём – а вокруг и чуждая что рассказанному . , из которой и атель однозначные , включается в па бесконечной . В «Человека в » включает – , сюжета – на то, без неполна , «действительной» , в живут . В спящего под луной повторяются «», «тихо». слов («», «… ласково и с … всё ») должен был от жизни к кра, , угадываемой в . , не замечаемая , навевающая о том, что «зла уже нет на и всё благополучно», - всё это , камертону, ь всему и на читателя , сюжета. как бы на признаки , отсутствует в и его героев. К же, выводов очевидна: что это «, более , чем или несчастье» или как это не рвом, а «пе него или него »? эти претендуют на , но свою , и неприемлемость для . то автор и их. Сам не принимает ни из футляра, он ы невозможность «» жизни ни в из «очек». Вместе с тем мнимыми и решения, : убедительные и к одним ситу, в они кажутся «из оперы». « с молоточком» приложим к , не позволяющему оста ни на иллюзии[26, с.108]. 2 в «Маленькой » А.П. Чехова2.1 « в футляре»«» жизни названа из , центральных тем в . Она звучала в « словесности» в Никитин и безличного , греческого ( , что «человек в яре» тот же предмет). возникает в из вских - «», который к началу второй 90- годов. ученик Костя . Он в гимназию, а идёт - «в и в высоких , солидных на вид и , как , строго и имо по тротуару. мог сапожник за эти калоши, и ли он, шил их, что они будут так характер , который их носит?» В деталь, облик ажа, намекает на его . в то же время, к ому этот , в году, в дневнике о М.О. , у него: «М. в ходит в , зонтик, не от солнечного , умываться водой, на замирание » [28, с.144]. Это, бы, простая , но в ней ещё нет художеого . Но вскоре в Чехова запись: « в , в калошах, в , часы в , нож в чехле. лежал в , то, , улыбался: идеал». Это уже не непосредственного , но по предельной и глубине ; в нём, как в , уже заложено - , что в развёрнутом перед в азе. Интересно, что этими слова : « человек к , ему чуждому, , к , то он, за невозможностью , неминуемо . Сколько , образом, науки, и иси, надев ! То же , кому , кто не способен к ней, тому не остаётся, как ». Писатель эту за в свою , где она упомянутой о в футляре, в свой . Так с сторон к образу к чиновника, с , в «футляр». «человека в » возможность в ла творчества . Мы , как постепенно и кри этот , как из деталей обобщение[28, с.94]. Беликов не образом , общественное , название «ины». «Он был тем, что всегда, в хорошую , вы в калошах и с и в тёплом на . И зонтик у был в , и часы в из замши, и перочинный нож, карандаш, то и нож у был в ; и лицо, каза, было в , так как он всё прятал его в . Он носил , фуфайку, уши . Одним , у этого наблюдалось и стремление оболочкой, , так сказать, , уединил бы его, за бы от влияний. его, пугала, дер в тревоге, и, , для того, эту свою ро, отвращение к , он хвалил и то, никогда не » [30, с.255]. А звучит , был столь Чехова. Беликов - языков, но во имя он их ? Они «были для , в , те же калоши и , он прятался от дей ». Это уже прямой на что завершившуюся эпоху. языков в министрами III как , призванное от «вредных» увле, от к злобе дня. «И Беликов упрятать в фу». внимание, как от , предметов образ «» тся, набирает и в «футлярный» , вновь в на калошах и . гротескный , предающегося «» , отгоро от жизни. А покажет, что Беликов далеко не . Он давил, на педагогических - и ему . Учителя его, и боялся. «Вот подо же, учителя всё , глубоко , нный на Тургеневе и , же, этот , всегда в ка и с , держал в всю целых ! Да что гимназию? !»… Напрашивается недо : «Да что весь ? Всю !» Беликов и окружающим его , что повадками, жизни и он характерные ости государственности с её к и страхом ним, с её , полицейскими . Беликов, о «как бы ничего не », по квартирам «и как высматривает. По , молча, и . Это называлось у « добрые с то» [28, с.170]. Неспроста посещений опытом е сыска . Добровольная , фискала Бе к лицу. «» учителя , Бе говорит: «…Я доложить содержание главных . Я это сделать». И не , что за 10-15 лет под людей, как , в стали . «Боялись , посылать , , читать …» [26, с.133]. Из тщедушного вырастают обо приметы : , которую в футляр; гос запрещающего; нства, , ; газетные с запретов на всё, до нелепых («за любовь»). И как - рабский, , все. И это не случайно. там, где есть ему . Но проникает в новых . учителей по независимые люди Коваленко. «Не , - говорит , - как вы перевариваете , эту мерзкую . Эх, , как вы можете тут ! у вас удушающая, . вы педагоги, ? Вы , у вас не храм , а благочиния, и , как в полицейской ». С в гимназию заканчивается век Бели. Он . И теперь, « он в гробу, у было , , даже , он был рад, что наконец его в , из которого он уже не выйдет. Да, он своего !» Во похорон погода и все «были в и с ». О многом эта деталь. , а «беликовщина» в людей. « мы с в добром . Но не больше , и потекла , такая же , утомительная, , , не запре , но и не разрешённая ; не лучше». рассуждение злободневно для , так как после отца Николай II « мечтаниями» те на самых , которые в об, и заявил, что он « начала так же и неуклонно, как его покойный ». Всё оста по-старому, не - такие , , охватили большую общества в царствования. И Буркина «… а ещё человеков в , сколько их ещё !» это угнетённое . Иваныч в с унылым ина. В музыкальную врываются, как , слова , не хочет истиной о том, что всё , как , а хочет , ломки во .» - А разве то, что мы в в духоте, - он, - ненужные , в винт - это не ? А то, что мы проводим всю бездельников, , , праздных , и слушаем - разве это не фу?. [29, с.89]. и слышать, как … и же называют за то, что ты эту ложь; , унижения, не заявить, что ты на , свободных , и лгать, , и всё это куска , тёплого , какого-нибудь , кото грош , - нет, жить так !» уже находилась в потрясений, и об перемен из заговорили . Он не случайно о людях: в они попадались , жизнь их всё . Образ « в » раскрывается , всё углубляясь как . Сначала мы на «буркин» . Затем Ивановича перспективу , связывая его с . Но и это ещё не всё. Прочитав до , мы как бы поднимаемся на в осмыслении об. , казалось бы, не от себя к героев. Но , как всегда у совершенно «дная», заставляет на с новой, ещё точки . Как начался о ? «Рассказывали . Между о том, что жена ста, , женщина и не , во всю свою не была родного , не видела ни , ни дороги, а в лет всё сидела за и по ночам выхо на ». В связи с , которая , почти не , женщиной, на , подходящее для « или улитки», - в с и рассказывает о Беликове. «» - это не городская , о говорит («А разве то, что мы в , в тесноте, бумаги, играем в - это не футляр?»). Мавры, нной на то, проводить всю в «скорлупе», поворот в тему «» [28, с.54]. В рассказа, , прервав («Ну, уж это вы из другой …), отправиться и всё , - вдруг а чьи-то : туп, … «Кто-то от сарая; и остановится, а опять: туп, …» «Это ходит», - говорит . что прервался о , но, кажется, продолжает его, о , о деревенской , всю жизнь , на короткой , одного : туп, … 2.2 «Крыжовник»Что за « » хотел Иваныч в с Буркина? Ей произведение - «вник». Оказывается, разговор, намеревался о брате, всю мечтал об - об усадьбе с . Лейтмотив - «Больше так !» Главная рассказа: « не три аршина , не , а весь шар, вся , где на просторе он мог бы все и особенности духа». В соответствии с и весь . своего «юрой» к разговору о « в » служил , то здесь уже со начало; и Иваныч от села , где в прошлый раз; пейзажем: « впе еле были мельницы , справа и исчезал за ряд холмов, и оба они , что это реки, там луга, ивы, ьбы, и если на из холмов, то такое же , телеграф и , издали на гусеницу, а в оттуда даже ». Так с начала раздвигает , открывает чита то, что так и не бедная , не за пределы . Казалось бы, житейская : в « в футляре» ночью в , а герои вышли на . Но - как подходит сарай для о , о Беликове, о «» и как картина для второго рас. мысль собой всё и шире, и вот уже родной перед . дальше : «Теперь, в , когда вся кроткой и ивой, Иваныч и проникнуты к полю и оба ду о том, как , как прекрасна эта ». И когда перспектива, видения - ьким и кажется с крыжовником - Чимша-Гималайский. также жизни, как и его - «человек в ». Тот свой в , об этом же в книжке так: « нужно 3 земли». Не , а . Человеку земной шар»( I, .87, №9). Любопытно, что эта рядом, на с записью: « в гробу, то, , улы: нашёл ». Беликов и - типические для времени. И с тем это - су, обречённые на . Они в сознании с смерти. с записями к «», мы приближа к процессу . Вначале , вкратце ис имения, : « 2-3 года, у рак желудка и , ему подают на его . Он поглядел о…» Затем : «Глядя на с [овником]: вот всё, что мне в концов ». страницами : «Кры был кисел: Как , чиновник и ». Как видим, во вариантах смертью и бессмысленность его . Но отказался от раз. В рассказе уже не , что крыжовник , не го: «Как глупо», он в улыбке, не от радости и с ест жёсткий, , но зато свой, . Такая передаёт соб самодовольства. человеческий внешне: «… , , обрюзг; , нос и тянутся , - и гляди, в ». И, может , страшное в нём - сы, , ничем не , его равнодушие ко , что за пределы его . выступает не как черта , но как человеческого ания, собственническим . «, как водка, чудаком», - Иваныч и рас о , который съел все с мёдом, чтобы не ; и ещё об одном , ногу отре, а он всё просил, отыскали - там, в , , двадцать рублей, - как бы не . В сопо с этими Иваныч уже не сверхъестественным , в судьбе его закономерность; с предстаёт как о том, что с человеком , , имение. И к, что Буркин, , чем Иван , не тут снова его: «Это вы уже из оперы». Тут грань в «» - это и беликовская , маниакальная ь. И вместе с тем «» - это сытость, ь. Глубоко , закономерной юция взглядов . Он, уже забывая, что его - , дед - мужик, : «Мы, », проповедует те , считает, что и необходимо, но для . В одной из читаем: « []: от сытости умеренность». И : « либерализм: свобода, но её на цепи ». загадку «», равнодушия, с йшей художественной и видит «сытостью» и « », между в обществе и его . «Я : как, в сущности, , счастливых ! Какая это сила!... Всё , , и протестует немая статистика: с ума , столько-то , столько-то от недоедания… И , очевидно, ; ивый чувствует только , что несут молча, и без счастье бы . Это общий . , чтобы за довольного, стоял с и постоянно бы , что есть тные, что как бы он ни был , жизнь или покажет ему , стрясётся - , бедность, , и его не увидит и не , как те он не видит и не ». «Не успокаивайтесь, не себя! , сильны, , не делать ! нет и не должно его , а в жизни и цель, то и цель не в счастье, а в разумном и . добро!» В «» о собственнике, еский ; с этим в тема че. «Но дело не в нём, - Иваныч о , - а во мне . Я хочу вам , перемена во мне в эти часы, пока я был в его ». И : «В эту ночь мне , как я был тоже и … Я тоже, за и на , поучал, как , как веро, как управлять . Я тоже , что ученье , что необходимо, но для пока только . Сво есть , я, без неё нельзя, как без , но подождать». , и в Иване был кусочек «», собственнического . Он общими , довольно , в отгораживался от - от , что дальше так жить . Он терпел строй и , где счастье на несчастье , и пользовался та общественного и ни к чему не поже свободы. Вот с безразличием к , с прикры словесами с порядками и Иван . И он всему ерию не уход в , не толстовское «», но изменить вещей: «Мне , что не всё , всякая осу в жизни , в время. Но кто это ? Где , что это справедливо? Вы е на естественный , на законность , но ли порядок и в том, что я, живой, человек, рвом и жду, он сам, или затянет его илом, в то как, может, я мог бы него или по него ? И , во имя чего ? , когда нет сил , а между тем нужно и !» Такова , с Иваном , переворот, ему на действительность. подошёл к , что необходимость в и изменить су строй и [31]. 2.3 «О »В «О любви» , , таинственное самими любящими , к «футлярному» . Они всего, что бы их тайну им же . боится без любовного , «футляром», которым она . не может с жизнью его , бескрылой и : « бы я мог увести её? , если бы у меня , интересная , б я, например, за родины или был , артистом, , а то из одной , обстановки бы её в другую такую же или ещё ». В мире нет места « », каким яв . И лишь разлука, со в сердце , «как ненужно, и как иво было» всё то, что им . Любовь поражение , что сам он недостоин . Он пытается , но Чехов его не . , что и рассказчик «», и приходят к близким , они о том, что ходячие о и несча , не дают на вопросы и что искать и великих . Как у Иваныча в «» кризис, его к своих , устарелых и кон, так и у в рассказе «О » наступает , его к отказу той же консервативной и чувств. «Я , - он, - что когда , то в рассуждениях об нужно от , от более важ, чем или несчастье, или в их ходячем , или не рассуждать вовсе». ведёт к и полному - к жизни, к , к существо. Заключениеисследовать не в и общих , а в их частных в быта. « » исследует три общественной , три , на которых она : власти – « в фу», категория собственности – «Крыжовник», категория семьи – «О любви». В совокупности три этих рассказа – чеховское опровержение основ существующего в России общественного строя. Уже в ранних юмористических рассказах Чехов рассматривал разнообразные виды «ложных представлений» - стереотипных жизненных программ, стандартов, по которым строится всё поведение человека. На этот раз писатель нашёл для этого явления точную и ёмкую формулу – «футляр». Что такое, как не футляр, в который укладываются все реакции Беликова на живую жизнь, эта его постоянная фраза «как бы чего не вышло»? В каждом случае это то, что позволяет герою строить жизнь по шаблону. А шаблоны, стереотипы мышления разные во всех трёх случаях. В «Человеке в футляре» футляр носит явно социально-политическую окраску, ибо это «ложное представление», по которому целую эпоху, строилась жизнь целой страны. В других рассказах показана сковывающая власть футляра и там, где, казалось бы, каждый человек свободен: в «Крыжовнике» речь идёт о человеческой жизни, втиснутой, как в футляр, в мечту о собственном именьице со своим крыжовником, а в рассказе «О любви» - о чувстве, погубленном боязнью перемен, привычными представлениями о грехе и добродетели. Чем же объясняется подобное бегство от реальной жизни? Почему человек уподобляется животному, улитке или раку-отшельнику? Возможно, такое стремление спрятаться связано с характером эпохи в жизни всей страны за полтора десятилетия. Это была Россия эпохи Александра III, только что отошедшей в прошлое, но то и дело о себе напоминающей. Реакция Беликова, Чимши-Гималайского и Алехина в то время была типичной: страх перед террором, доносами, запретами, страх рабский, добровольный, всеобщий – заставлял людей уходить в себя, замыкаться в себе от проблем и тревог повседневной жизни. Но это уже становилась не жизнь, а лишь существование, на уровне животных, как у улитки или рака-отшельника. И люди «маленькой трилогии» это понимают. Они осознают безысходный тупик «футлярной» жизни. Но их прозрения чуть-чуть запаздывают. Инерция беликовского существования держит в плену их души. Чехов испытывает своих героев действием, и испытания этого они не выдерживают: за праведными словами не приходит черед праведных дел: жизнь их никак не меняется, оставаясь «не запрещённой циркулярно, но и не разрешённой вполне». «Всё, что напутали, что настроили, чем загородили себя люди, всё нужно выбросить, чтобы почувствовать жизнь, войти в первоначальное, простое отношение к ней» - такими словами Чехова можно определить основной пафос «маленькой трилогии» Список использованной литературыАлекссев, Ю. Просто Чехов / Ю.А. Алексеева- М. : Музей человека, 2016. - 360 с Ауссем, И. О синтаксисе прозы позднего А.П.Чехова // Русская речь. - 2005. - N. 1. - С. 18-22. Балдин, А. Четыре Чехова: к 150-летию со дня рождения А. П. Чехова // Октябрь. - 2010. - N. 1. - С. 142-152. Головачева, А. "Кучукойский майонез": (неизвестная дача А. П. Чехова в Крыму) // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 248-255. Герасимова, И. Введение в теорию и практику аргументации; Логос - Москва, 2010. - 312 c. Горнфельд, А. Чеховские финалы // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 256-274 Горячева, М. "Театральный роман", или любил ли Чехов театр? // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 160-174 Душечкина, Е. «Петербург - трясина»: Петербург в восприятии Чехова // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 219-229. Евсеев, Д. «Писать игриво и легко...» Чехов-аноним: забытые и разысканные заметки // Октябрь. - 2010. - N. 1. - С. 153-160. Есин, Б. И. Братья-писатели (по письмам А. П. Чехова) // Вестник МГУ. Сер. Журналистика. - 2009. - N. 2. - С. 135-143. Есин, Б. И. Положительный герой в публицистике А. П. Чехова // Вестник МГУ. Сер. Журналистика. - 2009. - N. 5. - С. 207-211. Звиняцковский, В. Миф Чехова и миф о Чехове: лекция по чеховедению // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 122-146 Иванова, Н. О Чехове и дамской моде // Нева. 2010. - N. 1. - С. 193-203 Об эволюции моды, представленной в творчестве Чехова; о культуре России XIX века Ильюхина, Т. «Запах счастья» у Чехова. Опыт литературно-ольфакторного анализа // Нева. - 2010. - N. 1. - С. 204-207 Кременцов, Л. П. Русская литература в XX веке. Обретения и утраты; Флинта, Наука - Москва, 2007. - 224 c Межова Т., Турилова С. ...Мы лишились прелестного, искреннего и честного человека (100 лет без А.Чехова) // Международная жизнь. - 2004. - N. 9. - С. 152-160 Миронов, Д. Описания отсутствий. К истокам творчества А. П. Чехова // Нева. - 2009. - N. 1. - С. 180-190. Никольский, С. Миросознание земледельца в русской литературе XIX столетия: горестно - обнадеживающий взгляд Чехова // Вопросы философии. - 2007. - N. 6. - С. 83-99 Орлов, Э. В гостях у царя Мидийского // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 234-248 История чеховской усадьбы в Мелихово Семкин, А. Почему Сергею Довлатову хотелось быть похожим на Чехова // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 147-159 Степанов, А. Чехов и постмодерн // Нева. - 2003. - N. 11. - С. 221-226 Сухих, И. Чехов в жизни: сюжеты для небольшого романа // Нева. - 2009. - N. 12. - С. 25-96. Серафимова, В.Д. История русской литературы XX века: Учебник / В.Д. Серафимова. - М.: НИЦ ИНФРА-М, 2013. - 540 c. Соколов, А.Г. История русской литературы конца ХIХ - начала ХХ в / А.Г. Соколов. - М.: Высшая школа, 2000. - 432 c. Соколов, А.Г. История русской литературы конца XIX - начала XX века: Учебник для бакалавров / А.Г. Соколов. - Люберцы: Юрайт, 2016. - 501 c. Тимина, С.И. История русской литературы: учебное пособие для студентов учреждений высшего проф. образования / С.И. Тимина, И.Н. Сухих, О.А. Лекманов. - М.: ИЦ Академия, 2013. - 383 c. Францова Н. Имя и сущность. Именины как сюжетообразующий компонент чеховского текста // Нева. - 2010. - N. 1. - С. 187-192. Фортунатов, Н.М. История русской литературы: учебник для бакалавров / Н.М. Фортунатов, М.Г. Уртминцева, И.С. Юхнова. - М.: Юрайт, 2013. - 671 c. Щенников, Г.К. История русской литературы ХIХ века (70-90-е годы) / Г.К. Щенников, Л.П. Шенникова. - М.: Высшая школа, 2005. - 384 c. Янушкевич, А.С. История русской литературы первой трети XIX века: Учебное пособие / А.С. Янушкевич. - М.: Флинта, 2016. - 752 c. Концепция творчества и художественного восприятия в прозе и драматургии А.П. Чехова [Электронный ресурс]/ Режим доступа: http://www. dissercat.com/content/kontseptsiya-tvorchestva-i-khudozhestvennogo-vospriyatiya-v-proze-i-dramaturgii-ap-chekhova#ixzz5hpqZmkVa «Идейно-художественное своеобразие «Маленькой трилогии» А. П. Чехова» [Электронный ресурс]/ Режим доступа: https: //www. allsoch.ru/sochineniya/8751 |