конспект. Рассмотрим особую деятельность дождевого червя, заслуживающую большего внимания
 Скачать 19.41 Kb.
|
|
Рассмотрим особую деятельность дождевого червя, заслуживающую большего внимания. Дарвин (1881) в работе, касающейся жизни дождевых червей и их влияния на свойства почвы, впервые обратил внимание на наличие у червей своего рода умственной деятельности. Он установил, что дождевые черви закрывают отверстия норок разными предметами, например камешками, соломинками и в первую очередь — листьями деревьев. При этом листья они втягивают в норку верхушкой вперед, а сосновые иглы, растущие парами, тянут за основание. По Дарвину, втягивание листьев не является инстинктом, так как дождевые черви втягивают наиболее целесообразным способом бумажные треугольники, с которыми они никогда не сталкивались, а также листья деревьев, недавно завезенных в Англию, к которым черви не могли еще приспособиться. Скорее животные, приспосабливаясь, учатся наиболее целесообразному способу втягивания, а приобретенную способность передают по наследству своим потомкам. По-видимому, дождевой червь обладает каким-то чувством формы треугольника. Втягивая сосновые иглы основанием вперед, черви встречают наименьшее сопротивление, так как если бы они втягивали их за одну иглу, то другая оказалась бы поперек норки, и мешала бы втягиванию. Кроме того, у основания игл, возможно, содержатся какие-то химические вещества, оказывающие на червей притягательное действие. Несомненно, интерпретация Дарвина является фантастичной, ибо доводы, на основании которых он приписал дождевому червю способность к разумным действиям, являются совершенно недостаточными. Тем не менее Дарвин затронул очень интересный вопрос и указал путь к его решению, так как выделил три фактора, которые могут играть роль при втягивании, — форму предмета, сопротивление, возникающее при втягивании, и химические свойства предмета. Иордан первый наблюдал дождевых червей во время их работы и не замечал, чтобы черви ощупывали втягиваемые ими предметы. Чаще они схватывают их в первых попавшихся точках. Автор решительно отрицает целенаправленность работы червя, рассматривая последнюю с точки зрения теории проб и ошибок. Мангольд тщательно проанализировал факторы, влияющие на работу червя при втягивании различных предметов в норку. Что касается листьев, то червь схватывает их за то место, к которому его голова случайно первый раз прикоснулась. Червь присасывается губами к поверхности листа и, пятясь в норку, тянет лист за собой. Опирающийся на землю черешок листа действует наподобие руля, направляя верхушку листа вперед. Обычно втянуть лист с первого раза не удается, так как он ложится поперек норки и не сгибается. Мангольд отрезал отдельно верхушки листьев вишни и их черешки и высушивал их; затем он отдельно растирал их в ступке в порошок, смешивал каждый порошок с расплавленной желатиной и полученными смесями смазывал концы деревянной палочки: один конец — смесью, приготовленной из черешков, другой — смесью, приготовленной из верхушек листьев. Форма обоих концов палочки, а следовательно, и сопротивление на них были одинаковыми, но химические свойства их, — вероятно, различными. В подавляющем большинстве случаев дождевые черви втягивали палочки вперед тем концом, который был смазан смесью, приготовленной из растертых верхушек; следовательно, в верхушках должно содержаться какое-то химическое вещество, оказывающее на дождевого червя притягательное действие. Исследования Ольги Краузе вносят новые данные в этот вопрос. Автор подтверждает фактические результаты предшественников. Особенно важно установление факта, что листья различных деревьев втягиваются преимущественно за верхушку. Применив метод Мангольда (измельчение в порошок частей листьев и смазывание концов деревянных палочек смесью этого порошка с желатином), автор показала, что в пределах листовой пластинки для дождевого червя не существует заметной химической дифференциации. Наконец, автор вырезала из верхних частей листьев липы круги, которые черви втягивали во всех направлениях одинаково. Все это говорит о решающей роли сопротивления. К таким же выводам приводят и наблюдения за процессом втягивания. Подборку их нужно проводить ночью, когда червь выползает из норки и втягивает различные предметы, и при красном свете, так как всякий другой вызывает моментальное возвращение червя в норку. Нельзя также сказать, чтобы червь искал направление наименьшего сопротивления. Круги, вырезанные из верхних частей листьев липы, втягивались в любом направлении, хотя их сопротивление в различных направлениях неодинаково. Правильнее сказать, что червь ищет направление преодолимого сопротивления, не делая, однако, из всех преодолимых сопротивлений никакого выбора. Иначе обстоит дело с химическим фактором. До сих пор мы не говорили о том, с какой целью дождевой червь втягивает в норку различные предметы. Дарвин предполагал, что, закрывая вход в норку, червь защищается от холода. Однако эта гипотеза совершенно не обоснована. Червь трудится ночью при низкой температуре и при этом почти полностью выползает из норки; днем же при высокой температуре вход в норку всегда закрыт. В случае сосновых игл можно отчетливо выделить два определяющих втягивание фактора: химический фактор и сопротивление. Опыты с растертыми в порошок различными частями игл показали существование сильного химического влияния особых чешуек, покрывающих основание игл, что вызывает их втягивание преимущественно основанием вперед. Затем дождевым червям давали искусственные "иглы", сделанные из двух связанных концами соломинок соответствующей величины. Дождевой червь не видит предмета, и распознавание формы возможно лишь путем осязания. Слепой человек узнает форму предмета двумя способами: обхватив его рукой или же систематически ощупывая его, проводя рукой по поверхности и осязая выпуклости, углубления, края и углы. В работе дождевого червя нет таких условий; он ощупывает лишь отдельные участки листа. В поведении червя нет также никакой системы, так как он меняет места схватывания случайно, выпуская в это время лист. У человека это соответствовало бы прикосновению к предмету концом пальца в нескольких разных точках. На основании подобного обследования нельзя составить представление о форме предмета. Существует еще один момент. Если бы червь руководствовался формой, он должен был бы определить величину испытываемого сопротивления не путем втягивания предмета изо всех сил, а самим схватыванием. Иеркс дрессировал дождевых червей в Т-образном лабиринте. Животное выпускали в более длинный из коридоров лабиринта, где ему предстояли два возможных пути — вправо и влево. Один из них вел в темное помещение к пище, т. е. был связан с положительным подкреплением. На другом пути червь наталкивался на проволочки и получал удар электрическим током. Такие опыты были проведены в больших масштабах Хеком, а затем Сварцем. Исследователи установили, что червь может в большей или меньшей степени приобретать навыки. Согласно Хеку, в процессе обучения животного следует различать три фазы. 1. Вначале дождевой червь одинаково часто поворачивает в оба боковых коридора, однако постепенно он приучается избегать удара током; это пока выражается в том, что червь, прикоснувшись к проволочкам, поворачивает назад и не пытается ползти в запретном направлении. 2. Во второй фазе червь, находящийся в месте разветвления путей, повернув в сторону, где возможен удар током, и не прикасаясь к проволочкам, ощупывает (будто бы колеблясь) смежную с ними область и отползает. Возможно, что животное вблизи проволочек воспринимает какие-то влияния — термические, химические или другие. Эти сопровождающие электрический разряд раздражители, на которые червь раньше не реагировал, приобрели для него определенное значение вследствие подкрепления их током. Их можно назвать условными раздражителями. 3. В третьей фазе наблюдается с самого начала большая точность поворота в разрешенную сторону. Это иллюстрируется приведенными ниже средними данными дрессировки II особей (по Хеку). Так, например, Краузе не удалось заставить животных втягивать в норку бумажные треугольники. Образование навыков в течение длительного времени (как в опытах Хека и Иеркса) находится в противоречии с естественным образом жизни животного. Выползший ночью из норки червь, пытаясь втягивать в нее окружающие предметы, часто, несомненно, наталкивается на слишком сильное сопротивление, например в виде растущих на ветвях листьев, зарытой в земле палочки, большого камня и т. д. Реагируя так же медленно, как в опытах Иеркса и Хека, червь должен был бы неделями тащить каждый такой предмет, пока не усвоил бы, что его намерения не исполнимы. По Малеку, ассоциации образуются гораздо быстрее и играют гораздо более значительную роль в жизни животных, чем предполагают. Малек давал дождевым червям лист, держа его рукой за черешок. Червь хватал лист и пытался втянуть его. После первой попытки следовали вторая и третья; порой червь тянул настолько сильно, что лист разрывался. В среднем такие попытки повторяются 10—12 раз, причем всякий раз в разных точках. Перерывы между схватываниями бывают длинными или короткими. Весь период попыток длится 10—15 мин. Однако затем червь оставляет лист и, даже когда ему настойчиво этот лист подкладывают, не попытавшись схватить его, уклоняется в сторону. Если лист продолжают подкладывать, червь просто прячется в норку. Схватывание прекращается на основании ассоциаций, а не вследствие утомления, так как тотчас же после этого червь хорошо тащит другие листья. Попытки продолжаются гораздо дольше, если лист (пусть очень большой и тяжелый) не придерживают и червь может тянуть его. Здесь, впрочем, настойчивость животного является целесообразной, так как часто ему в конце концов удается либо смять, либо разорвать лист и втащить его в норку. Несколько иначе ведет себя червь при втягивании камешков или больших комков земли. Схватив и притащив к норке такой предмет, червь сразу же бросает его, если он не вмещается в норку. Малек давал червям глиняные шарики диаметром 1,5 см. Черви обычным способом схватывали шарики, но лишь один раз, после чего переставали обращать на них внимание. Краузе тоже приводит несколько подобных наблюдений. Дождевые черви охотно втягивают сосновые иглы, разбросанные в большом числе у норок. Но спустя несколько дней число втягиваемых червями игл значительно уменьшается. Точно так же обстоит дело и с прутиками, но никогда — с листьями. Черви совсем не трогали игл, пролежавших длительное время на газоне рядом с норками. Когда же им дали свежие иглы, они стали их втягивать. Это соответствует наблюдениям Малека, согласно которым дождевой червь, перестав втягивать какой-либо предмет, больше к нему не возвращается. Возможно, что червь узнает этот предмет по оставшейся на нем слизи. Баруха-Рейд (1956) считает результаты Иеркса, Хека и Робинзона достоверными. Его интересовало явление так называемого латентного обучения. Одна особь дождевого червя (Lumbricus terrestris) пребывала в течение 20 час. в Т-образном лабиринте. В это время никакие реакции животного не подкрепляли. Затем исследовали, спустя какое время после начала применения удара электрическим током червь овладеет лабиринтом по сравнению с контрольными особями, к которым удар током применяли с самого начала пребывания их в лабиринте. Наблюдение велось всего на 6 особях (3 подопытных и 3 контрольных). На конце левого прохода лабиринта (запретное направление) пол был выстлан грубой наждачной бумагой. На правом конце находился сосуд с сырой землей и мхом. В конце левого прохода черви получали удар током. Каждый червь совершал 6 пробегов в день. Показатель решения задачи принят условно: 7 правильных реакций из 10. В первой группе (контрольной) условный показатель был достигнут после 45, 37 и 47 пробегов, в подопытной группе — соответственно после 21, 22 и 23 пробегов. Разница была статистически достоверна. В заключение я опишу "сутки дождевого червя". Вырыв норку, животное в продолжение всего дня сидит в ней неподвижно головой ко входу, довольно плотно закрытому листьями или прутиками. В сумерки червь оживляется и приступает к работе. Он выползает из .норки, вытягивая тело во всю длину (максимальное сокращение кольцевых мышц) и цепляясь задним концом за край норки. Передний конец тела совершает круговые движения, несколько приподнимаясь над землей и ощупывая все вокруг. Время от времени тело животного вытягивается в другом направлении и головной конец исследует новые районы. Натолкнувшись на какой-либо предмет, дождевой червь присасывается к нему. Вокруг ротового отверстия находятся мягкие губы, плотно прижимающиеся к данному предмету. Одновременно глотка, выдвинутая вперед в момент схватывания, отодвигается назад, действуя как поршень, создающий отрицательное давление. В результате тубы крепко присасываются к поверхности предмета. Пятясь обратно в норку, червь тащит предмет за собой. Маленький камешек, попадающий в норку, червь вдавливает в стенку, а большой камешек, подтащив к отверстию, бросает. То же самое делает он и с листьями: если после нескольких попыток ему не удается втянуть лист, то червь оставляет его на месте. Таким образом, в течение ночи над норкой скапливаются листья и другие предметы, закрывающие отверстие. Ночью в состоянии максимального растяжения дождевой червь особенно чувствителен ко всяким воздействиям среды, особенно к прикосновениям, толчкам, химическим влияниям и свету. Поэтому наблюдать за червем можно, только соблюдая большую осторожность. Нужно очень медленно двигаться и освещать червей только слабым красным светом. Очень слабый белый свет притягивает дождевых червей. Иногда в лунную ночь наблюдаются далекие путешествия дождевых червей. Однако они неспособны отыскать брошенную ими норку и поэтому с наступлением дня роют новую. Утром черви прячутся в своих норках. Это животное обладает очень разнообразными органами Чувств и на некоторые раздражители реагирует уже при минимальной интенсивности. Дождевой червь имеет различные средства для- познавания присущим ему способом окружающего мира; он может анализироватьвлияния внешней среды и накапливать приобретенный опыт. Жизнь червя кажется нам монотонной и бедной только потому, что мы еще не изучили ее как следует. Очень сложное строение нервной системы, обилие и разнородность связей между ее элементами, изученных лишь в небольшой степени, показывают, что мы имеем дело с животным, которому присущи многообразные восприятия. |