РАЗВИТИЕ ПЕНИТЕНЦИАРНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ. Развитие пенитенциарной психологии в дореволюционной России. Развитие пенитенциарнопсихологических взглядов в дореволюционной россии
 Скачать 23.8 Kb.
|
|
РАЗВИТИЕ ПЕНИТЕНЦИАРНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ Пенитенциарная политика – очень большая и важная часть уголовной политики, которая связана с общей политикой государства. Реальные предпосылки возникновения пенитенциарной психологии были созданы в России в XVIII веке в связи с социальной потребностью учета в правовом регулировании исполнения наказания психологического фактора и появлением достаточно плодотворных пенитенциарных психолого-педагогических идей. Политическое и экономическое состояние страны ярко отражается на состоянии всей пенитенциарной системы, и в особенности мест лишения свободы. С этой точки зрения история царизма есть и история царской тюрьмы. Девизом старой русской темницы было: «Поменьше света во все места заключения, поменьше света из самой тюрьмы» (М.Н. Гернет, 1930). Впервые царскую тюрьму описали Кокс, Говард и Вениг, из русских исследователей – Люблинский, Фелипов и Фойницкий. Первый проект об устройстве тюрем (он так и остался нереализованным), составленный в начале царствования Екатерины II, предусматривал такое устройство, которое учитывало бы состояние тюрем в наиболее развитых странах. В трех разделах проекта (о строении тюрьмы разного наименования; о содержании заключенных; о тюремной администрации) было сто статей. Особое место в нем отводилось тюремным больницам, бесплатному предоставлению одежды неимущим, разделению заключенных по полу, приговорам, раздельному содержанию подследственных и осужденных. В 1882 г. перечень уголовных наказаний включал: смертную казнь, ссылку на поселение в Сибирь (с лишением или без лишения прав состояния), заключение в крепость, высылку за границу, ссылку на каторгу без срока или от 4 до 15 лет, ссылку на Кавказ, в Сибирь или в отдаленные губернии, заключение в исправительные дома, исправительные учреждения, работные дома, смирительные дома, тюрьму, арест до трех месяцев, конфискацию имущества, денежные взыскания, выговоры. В соответствии с видами наказания строилась тюремная система России. В 1882 г. в России было 787 мест заключения, в которых содержалось около 95 тысяч человек. Расходы на них составляли около 10 млн рублей (М.Г. Детков, 1992; В.А. Фефелов, 1992). Представление о тюрьмах той поры можно составить по отчету ревизора Танеева в 1828 г.: «Арестанты не разделены по разрядам, печи топятся изнутри, где арестанты варят себе кушанье. Везде нары. Воздух тяжелый. Нечисто. Бани остаются без употребления ввиду повреждения печей. Больниц нет. Во многих тюрьмах отхожих мест нет. Не приметно, чтобы мыли полы, посыпали их песком, окуривали комнаты и отпирали форточки. Библиотек нет. Арестанты живут совершенными тунеядцами, от долговременного сидения, праздности и бездействия физическое их сложение много терпит» (М.Н. Гернет, 1961). Так, И.Т. Посошков, один из сподвижников петровских реформ, считал, что нужно учитывать психологию преступников, и рекомендовал классифицировать их во избежание вредного влияния худших на менее испорченных. Князь М.М. Щербатов, историк и философ, автор «Истории Российской с давних времен», указывал, что законодатель должен знать «человеческое сердце» и издавать законы с учетом психологии народа. Он одним из первых поднял вопрос о возможности досрочного освобождения исправившегося преступника и необходимости привлекать содержащихся в тюрьме к работам. В. Ф. Ушаков в трактате «О праве и цели наказания» (1770) раскрыл психологические условия воздействия наказания на преступника. Главным он считал приведение его к раскаянию. Идеи исправления преступника и предупреждения преступлений высказывал А.П. Куницын в книге «Право естественное» (1818). Распространению идеи исправления и перевоспитания преступника способствовало обращение права к психологии для обоснования проблем, над которыми в начале XIX века в России работали П.Д. Юдин, В.К. Елпатьевский, Г.С. Гордиенко, X.Р. Штельцер. Однако психология, носившая в то время описательный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать научные критерии познания человеческой личности. Основным видом отбывания наказания было тюремное заключение. Тюремное одиночное заключение имело и много недостатков: наносило вред здоровью, приводило к отупению и умственному застою, убийству энергии, социальных наклонностей и способности к общению, к раздражению и озлоблению преступника. Оно характеризуется невозможностью определить степень исправления преступника, действовать на чувство чести в преступнике, отсутствием выгод общественного труда и невозможностью взаимного обучения, громадными издержками государства, дороговизной помещений, множеством надзирателей, учителей и т.п. (М.Н. Ядринцев, 1872; Л. Мелыпин, 1907). На 1 января 1909 г. в тюрьмах содержалось 180 тысяч человек (Накануне Октябрьской революции 1917 г. в тюрьмах и каторгах Российской империи содержалось 35 тысяч заключенных.). В управление тюрьмами вводились должности: начальник тюрьмы, его помощник, помощницы или смотрительницы женских отделений, священники, дьяконы, псаломщики, врачи, фельдшера, тюремная стража, тюремные надзиратели (На работу в тюрьму, за исключением руководства тюрьмы и священнослужителей, служащие принимались условно на год. При успешном выполнении работы после обсуждения аттестационной комиссии они зачислялись на должность.). Предусматривалось смешанное содержание осужденных при разделении мужчин и женщин. Тюремная система России представляла собой карательно-теологическую модель, которая была основана на понимании преступника как человека, имеющего порочные наклонности и являющегося грешником. Это подтверждается тем, что в штате тюрьмы находились священники. Преступник – грешник, который должен покаяться (конец XVIII – начало XIX в.) (В инструкции тюремного начальства Алексеевского равелина в 1812 г. рекомендуется знать особенности заключенного.). Наличие таких мер, как бритье половины головы, приковывание к тачке, работа на рудниках, пожизненная каторга, указывает на главную цель тюремного наказания – устрашить преступника и добиться его покаяния и страха перед наказанием, хотя в официальных документах декларировалось его исправление. «Цель наказаний, – писала Екатерина II, – состоит не в том, чтобы мучить тварь, чувствами одаренную. Они на тот конец предписаны, чтоб воспрепятствовать виноватому, дабы он впредь не мог вредить обществу, и чтобы отвратить граждан от содеяния преступлений» (М.Н. Гернет, 1961). Взгляды на преступника как грешника, как врожденного преступника (Ч. Ломброзо) не разделяли А.Н. Радищев, В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский. Они видели причины совершения человеком преступления в социальных условиях жизни. Преступление можно побороть не наказанием, а путем переустройства общества. Идея об изменчивости личности и значимости воспитания проходит красной нитью в их творчестве. В публикациях большинства видных отечественных ученых-юристов (Н.С. Таганцева, Н.Д. Сергиевского, А.Ф. Кони) прослеживалась достаточно резкая критика ломброзианства, причем преимущественно с рационально-гуманистических позиций. В то же время последователями идей Ч. Ломброзо в России были юристы И.Г. Оршанский, А.Д. Киселев, психиатр И. Гвоздев, отчасти тюремный врач П.Н. Тарновская и психиатр П.И. Ковалевский. Последний считал, что существует тип прирожденных преступников, не поддающихся исправлению. Он полагал, что данная склонность заложена не в физических, а в душевных аномалиях индивида (В.М. Поздняков, 2000). Отрицательное влияние тюрьмы на психологию заключенного отмечали многие российские ученые, писатели и философы. «Тюрьмы не только не устрашают заключенных и не исправляют их, – писал Л. Кропоткин, – но, напротив того, они толкают их на новые и худшие преступления, так как делают их еще более неприспособленными к общественной жизни, усиливают в них неохоту или даже ненависть к труду и развивают в половом отношении такие наклонности, которые прямо намечают их в кандидаты на уголовное преследование». Русский писатель Ф.М. Достоевский отмечал, что преступник, восставший на общество, ненавидит его и почти всегда считает себя правым, а его виноватым. К тому же он претерпел от него наказание, поэтому считает себя очищенным, сквитавшимся. Ф.М. Достоевский наглядно показал многообразие, сложность и развитие психической жизни заключенного. Он проник в глубинные основы его психики, раскрыл динамику взаимодействия сознательного и бессознательного, дал объяснения сновидениям, предчувствиям, пророчеству, описал явления переноса, вымещения и других состояний и процессов. Он пришел к идее лечащей силы сознания и многократно повторял, что человек должен развивать себя к лучшему и побороть дурные черты характера (А.Г. Ковалев, 1987). В преступнике острог и усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие. Изложенное позволяет сделать вывод о том, что о тюремной психологии как самостоятельной отрасли психологии можно вести речь с 80-х годов XIX века. В первом курсе «Тюрьмоведения», который читал профессор Московского университета И.Я. Фойницкий (1871), нашли отражение вопросы обращения с заключенными и психологического воздействия на них нравственно-религиозных средств. Н.М. Ядринцев еще в 1872 г. обосновал идею самоуправления сообщества заключенных, самовоспитания, что позволило бы достигнуть их исправления. Большое значение он придавал коллективистскому настрою в среде заключенных, исходя из общности русских и их ментальности, настаивал на благожелательных отношениях тюремного персонала и заключенных и как бы предвосхищал современную гуманизацию исправительных учреждений и педагогику сотрудничества. Психологическое воздействие труда и общения воспитателей и малолетних заключенных было обосновано и практически реализовано А.Я. Гердом (1871-1874). Под его руководством в Петербурге была создана первая в России колония для несовершеннолетних преступников (И.Я. Остроградский, 1889; Е.И. Гастов, 1874; А.Я. Герд, 1874). В некоторых колониях и приютах для малолетних воспитатели изучали воспитанников, вели так называемые «кондуитные журналы», в которых отражали сведения о воспитанниках и изменениях, происходящих с ними. Обмен опытом осуществлялся на съездах исправительных учреждений для малолетних. В них участвовали В.М. Бехтерев, М.Н. Гернет, А.Я. Герд, которые пытались создать единую систему исправления и перевоспитания преступников, определить эффективные методы работы с ними. Однако добиться претворения прогрессивных методов при господстве идеи карательного воздействия было невозможно. Прогрессивные русские ученые-философы, физиологи, писатели XIX века последовательно обосновывали идею не только о социальных причинах преступности, но и об исправлении преступника (заключенного). Пробуждению общественного и научного интереса к парадоксам тюрьмы способствовали книги отечественных писателей и журналистов конца XIX века: С.А. Семилужского «Община и ее жизнь в русском остроге» (1870), А.И. Свирского «В стенах тюрьмы: очерки арестантской жизни» (1884), С.М. Максимова «Сибирь и каторга» (1871), П.Ф. Якубовича (Л. Мелыпина) «В мире отверженных» (1890), в которых раскрывались психологические механизмы влияния условий наказания на человека (А.И. Ушатиков, А.В. Наприс, 1995; В.М. Поздняков, 2000). Естественнонаучное обоснование изменчивости (исправимости) человека содержится в трудах И.М. Сеченова и И.П. Павлова. «Характер развивается в человеке постепенно с колыбели. В развитии его самую важную роль играют столкновения человека с жизнью, т.е. воспитание в обширном смысле слова» (И.М. Сеченов, 1951). Основная закономерность развития заключается в том, что человек постепенно освобождается в своих действиях и поступках от непосредственного влияния материальной среды. В основу действий и поведения кладутся уже не только чувственные, но и моральные побуждения, а также мысли. В работе «О свободе воли с практической стороны» И.М. Сеченов проанализировал проблему ответственности человека за свое поведение. Он считал, что общество не может относиться со злобой к своим порочным членам и наказывать их возмездием за дурные дела. Принудительные меры в отношении преступников, базируясь на физических и психологических знаниях о внутренних закономерностях развития личности, должны преследовать цели исправления. Учение о закономерностях деятельности верхних отделов мозга высшей нервной деятельности стало естественнонаучной основой психологии. Опираясь на идеи И.М. Сеченова, академик И.П. Павлов экспериментально обосновал рефлекторную природу отражательной или психической деятельности мозга. В условном рефлексе И.П. Павлов увидел единство психологического и физиологического. Это послужило ключом к разгадке механизмов не только психической деятельности, но и регуляции поведения личности, процесса влияния психических состояний на соматические, что до этого не получало научного объяснения. Многочисленные условные рефлексы объединяются в систему, лежащую в основе наших мыслей, движений и сложных действий. Особая роль в отстаивании приоритета экспериментального метода принадлежит психологу и невропатологу В.М. Бехтереву. В книге «Объективный психологический метод в примечании к изучению преступности» (1912) вслед за И.М. Сеченовым пропагандировалась идея комплексного изучения человека с учетом влияния генеалогической наследственности, воспитания, среды жизни и особенностей генезиса самой психики (В.М. Бехтерев, 1921). Под научным руководством В.М. Бехтерева экспериментально исследовались такие актуальные психолого-юридические проблемы, как влияние отношений личности на преступное поведение (А.Ф. Лазурский, 1903); физиология типов преступников в зависимости от соотношения наследственности и воспитания (Н.А. Белов, 1914); умственная работоспособность малолетних преступников (А.П. Щеглов, 1902) и др. Развитию клинико-психологических исследований способствовали такие отечественные психиатры и психологи, как С.С. Корсаков, В.П. Сербский, П.И. Ковалевский, И.А. Сикорский, В.Ф. Чиж, А.А. Тохадский и др. (В.М. Поздняков, 2000). Таким образом, пенитенциарно-психологические взгляды на личность заключенного, ее особенности обосновывались с помощью художественно-публицистического и естественнонаучного подходов. На этой основе сформировались идеи об изменчивости человека и возможности исправления преступника, обозначились физиологические закономерности этого процесса. Пенитенциарная (тюремная) психология испытала влияние различных концепций (Ч. Ломброзо, Э. Ферри, З. Фрейда и др.), что обусловило наличие противоположных подходов к пониманию личности заключенного. Личность преступника часто отождествлялась с личностью осужденного (В.М. Бехтерев, А.Ф. Лазурский, С.В. Познышев, Э. Ферри и др.). С.В. Познышев, характеризуя отношение правительства России к использованию научных знаний в сфере исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, писал, что в России в недалеком прошлом не было спроса на пенитенциарные знания, потому что вся сложность, психологическая трудность и громадное значение пенитенциарного вопроса не осознавались. Лишь немного изменяя свой внешний вид, русская тюрьма продолжала оставаться «мертвым» домом. С.В. Познышев (1923) писал: «Для несложных целей и примитивной грубости этого «мертвого» дома особых пенитенциарных знаний не требуется. Строгий и распорядительный начальник, крепкие замки и решетки, наружная дисциплина и отсутствие побегов – вот все, что, казалось, нужно у нас для хорошей постановки пенитенциарного дела». |