Реферат по дисциплине История на тему выполнил (а) студент (ка) курса группы
 Скачать 29.61 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Социально-гуманитарный факультет Кафедра истории Отечества Реферат по дисциплине: «История» на тему: «…..» Выполнил (а) студент (ка) ___ курса ____группы _________________(ФИО) Проверил: _____(ФИО преподавателя) ________(Дата сдачи работы) _________(Оценка) При изучении тракатов античных историков важно не только извлечь из их повествования какие-либо факты, но и изучить культурный контекст, попытаться понять ключевые принципы античного мировосприятия, культурную традицию, влияющую в том числе на способ отбора фактов историком. Необходимость подобного многогранного подхода доказывается конкретными случаями. К примеру, обращаясь к контекстному анализу, мы видим, что Фукидид, декларировавший принцип отображения фактов максимально неискаженными, на деле оказывает скован множеством специфических внешних условий и личных притязаний, которые обусловлены историческими реалиями и нахождением Фукидида внутри конкретного культурного пространства. Подробному разбору случая Фукидида посвящена статья профессора РГГУ, специалиста по истории Античной Греции С. Г. Карпюка "Два патриотизма в "Истории" Фукидида" посвященная тому, как отношение историка к его родине влияло на отображение им исторической реальности. Опубликованная в 2010 году в Вестнике РГГУ работа представляет собой анализ проявлений античным историком патриотизма, его специфики, взаимосвязи событий жизни Фукидида с его отношением к родной стране и государству. Статья опирается на богатый источниковедческий материал, включающий как отечественные статьи, так и зарубежные исследования. В числе основных работ, использованных Карпюком, следует отметить статью Э. Д. Фролова " Фукидид и становление науки истории в античной Греции", посвященной формированию Фукидидом его метода описания событий минувших дней и основным предпосылкам в прошлом историка, побудившим его создавать столь специфические для эпохи трактаты1. Стоит также уделить внимание использованию Карпюком разбора П. Родсом описания Фукидидом Афин и афинян, его отношения к полису и его государственной структуре2 и статьи Дж. Холла "Этническая идентичность в Античной Греции", в которой затрагивается вопрос самоидентификации греков, понимания ими своего места в мире и принадлежности к этносу как обособленной общности, а также тема отношения греков к "Другим", представителям разных этнических групп3. Карпюк начинает аналитический разбор с размышлений об определении слова "патриотизм" в контексте античной греческой культуры. Исследователь говорит о сходстве значений слова в современности и в эпоху Фукидида, отмечая лишь одно базовое различие, связанное со структурой государства, а именно то, что патриотизм греков был обращён к полису как политическому образованию, тогда как с появлением национальных государств и по сей день основным объектом патриотизма является политическая нация и представляющее её государство4. Говоря о патриотизме в древнегреческом обществе, автор также проводит разделение между различным характером патриотизма в зависимости от положения полиса. Ссылаясь на исследование Ч. Старра, Карпюк описывает теорию, согласно которой патриотизм Афин в эпоху их гегемонии имел ярко выраженную "имперскую" направленность, тогда как патриотизм небольших полисов носил характер отстаивания собственной независимости от внешних акторов5. Это замечание Карпюка безусловно важно, так как концепция того, как различие в политической реальности государств влияет на позиционирование граждан крайне тесно связано с репрезентацией родины в исторических произведениях. Далее Карпюк переходит к постановке проблемы, лежащей в основе исследования, формулируя её таким образом: относился ли Фукидид ко всей греческой земле как к родине, был ли патриотом Эллады, либо же его притязания касались конкретного государственного образования и лояльность полису была для него важнее принадлежности к одной культуре и этнического сходства6. Для поиска ответов на поставленные вопросы Карпюк обращается прежде всего к биографическим данным историка, используя уже упомянутую работу Родса, посвященную жизни Фукидида. Родс уделяет внимание аристократическому происхождению Фукидида как фактору, сформировавшему личность историка. Связи в высших слоях общества позволили выходцу из знатной семьи занять место стратега, приближенного к лидеру афинской демократии Периклу7. Родс отмечает и то, что Фукидид сохранял уважительное отношение к Периклу и восхищался управляемым им государством, однако позднейшая судьба созданной Периклом империи, экспансионистские шаги его преемников оценивались Фукидидом крайне критично8. Вопрос патриотического настроя историка Родсом при этом игнорируется, аспекты понимания Фукидидом самого концепта родины, самоидентификация его как афинянина и представления о неком гражданском долге как представителя полиса не рассматриваются подробно9. Несмотря на это, упоминание этой работы важно в контексте изучения личности Фукидида, внешних условий, повлиявших в том числе на его идентичность, предпосылок для занятия им конкретного места в иерархии греческого общества. Цитируемая далее Карпюком работа Э.Д. Фролова также затрагивает аспект лоялизма Фукидида. Фролов, аналогично Родсу говорит о недовольстве историка агрессивными амбициями афинской демократии, стремившейся подчинить как можно большее пространство себе и о совмещении Фукидидом критического отношения к внешней политике Афин с верностью государству и афинскому обществу10. Закончив обзор академической литературы, Карпюк переходит к собственному анализу рассматриваемой темы. Исследователь обращается в первую очередь к специфическим выражениям, употребляемым Фукидидом в его трактате. Карпюк обнаруживает в тексте "Истории" признаки двойной самоидентификации. Фукидид считает себя афинянином, используя греческий оборот, обозначающий гражданина Афин, то есть ассоциирует себя с родным полисом, фактически определяет свою идентичность через афинское гражданство, принадлежность к политическому организму полиса11. Однако при этом для историка остаётся важной этническая принадлежность, деление населяющих мир людей на греков и варваров. Греческая идентичность проявляется прежде всего в отношении культуры, Фукидид рассматривает себя как часть единой цивилизации, единого культурного пространства, поделённого на различные политические образования, однако сохраняющего прочные внутренние связи. Образ превосходства греков над остальными народами и дихотомия "свой/чужой" также оказывается фундаментальным элементом самоопределения историка, на что Карпюк весьма точно указывает, приводя пример использования Фукидидом конкретных выражений. Отдельный пункт своего исследования Карпюк отводит категории автохтонности, как связующего звена между афинским и общегреческим патриотизмами12. Автохтонность, как обоснование некоторого естественного права населения полиса на конкретную территорию, часть греческой земли, занимает важную роль в историческом нарративе Фукидида. Приведённые Карпюком утверждения о том, что предки афинян проживали на территории Аттики с древнейших времен можно проинтерпретировать и как отображение гордости Фукидида за безусловную принадлежность Афин большой греческой земле. Также, как отмечает Карпюк, Фукидид проявляет уважение по отношению к другим грекам, в положительном ключе отзываясь об их культурных и технологических достижениях, что опять же, позволяет говорить о проявлении историком чувства общегреческой гордости. В качестве наиболее точной декларацию афинских патриотических ценностей Карпюк приводит речь Перикла из "Истории Пелопонесской войны"13. Пространный монолог лидера афинян посвящен в первую очередь восхвалению демократического устройства государства и воззванию к гражданскому долгу жителей полиса. Речь безусловно можно охарактеризовать как образец проявления полисного патриотизма, состоящего, с точки зрения Перикла и Фукидида в сочетании нескольких специфических качеств: уже упомянутое особое отношение к автохтонности древних афинян, в сочетании с культом предков, почитанием их доблести, верность демократическому устройству как исконно афинскому, то есть Перикл ассоциирует родину с конкретным способом политической организации, полисный патриотизм относится во многом именно к демократической гражданской общине. Также подчеркивается уникальность афинян по отношению к другим грекам, к примеру, Карпюк описывает, как в речи Перикла встречается сравнение Афин со Спартой, в ходе которого стратег отмечает особый, превосходящий другие, афинский способ ведения боевых действий. Нарратив об исключительности афинян продолжают утверждения об особой приверженности граждан полиса изящным искусствам, встречаются такие выражения как "город наш есть школа всей Эллады"14. Этот монолог выступает в качестве яркого примера того, как лояльность афинской демократии в период её расцвета стояла для граждан, верных Периклу выше общегреческой идентичности, которая хоть и занимала важное место в афинской картине мира, отошла на второй план с наступлением активной фазы афинской экспансии. Фукидид в данном случае выступает проводником идей афинского патриотизма, отображая монолог Перикла как своеобразный манифест полисного патриота. Однако, как показывает в дальнейшем Карпюк, афинский и общегреческий патриотизм в отдельных, сложных ситуациях, вступали в повествовании Фукидида в весьма специфичный синтез. В качестве наиболее интересного примера такого взаимодействия Карпюк приводит "Мелосский диалог", в котором описывается колонизаторская политика афинян в отношении населения острова Мелос15. Фукидид достаточно свободно описывает процесс захвата острова, не избегая подробностей крайне жестокого обращения афинских колонистов с местным населением, их истребление и обращение многих из них в рабство. По мнению Карпюка, описывая события максимально достоверно и подробно, сохраняя при этом относительную непредвзятость в описании колонизации его родным полисом мелосских земель, Фукидид с осторожностью ищет компромисс между афинским патриотизмом и чувством причастности к греческой цивилизации, частью которой, безусловно, являются и покоренные афинянами мелоссцы16. Это один из ярчайших примеров того, как имперская экспансия Афин вызывала этические противоречия у Фукидида, которому были равно близки лояльность Периклу и афинской демократии и ощущение себя частью большой греческой культуры. Доводы Карпюка в пользу этой интерпретации я нахожу преимущественно убедительными, так как в тексте "Истории" ясно прослеживается сочетание полисного и общегреческого патриотизмов, зачастую крайне противоречивое. Особенного внимания с точки зрения исследователя заслуживает описание Фукидидом личности и поступков Алкивиада, как одной из наиболее спорных фигур эпохи расцвета афинской демократии. Предательство Алкивиадом Афин не репрезентируется Фукидидом как акт непростительного предательства, наоборот, историк приводит полную и яркую оправдательную речь Алкивиада, основной посыл которой состоит в утверждении о непостоянном характере лояльности полису, допускающей измену ему в случае нарушения полисом своих обязательств перед гражданами или же прекращения обеспечения государством граждан базовыми благами17. Здесь мне бы хотелось выделить следующие важные характеристики взаимосвязи полисного и общегреческого патриотизмов, которые четко прослеживаются в повествовании Фукидида: в моменты противостояния врагу верный гражданин обязан ставить интересы полиса выше каких-либо ещё, однако эта верность вовсе не является незыблемой или постоянной, поскольку сам принцип существования полиса как гражданской общины подразумевает взаимовыгодные отношения власти и граждан и в случае нарушения властью этого принципа лояльность перестаёт быть обязательным условием. Общегреческий патриотизм же выстроен на основе культурной традиции и этнической общности, принадежность к которым определяется не столько политическим устройством того или иного полиса, а причастностью к единой культуре, общему греческому пространству, что делает этот вид идентичности более прочным и долговечным. Перед тем как подвести итог своему исследованию, Карпюк делает акцент на упадке полисного патриотизма как феномене поздней классической Греции. Космополитические настроения многих культурных и политических деятелей, обусловленные разочарованием в проводимой полисом политике и его государственном устройстве, становятся обыденной частью греческой реальности. Карпюк приводит в пример отображение подобных идей в произведениях Аристофана и Еврипида, герои которых открыто выражают нелояльность полису как государству, высказывают позиции, согласно которым измена оправдана, если полис не выполняет своих обязательств в отношении граждан18. Карпюк видит причину распространения этих взглядов в учении софистов, продававших за деньги различные философские учения, в том числе и концепцию патриотизма как чего-то относительного, зависящего от положения дел в полисе19. Здесь я позволю себе лишь частично согласиться с автором, указывающим в качестве основной причины скорее следствие общеполисной тенденции. Неудачи афинской экспансии, кризис демократической общины во многих городах-государствах, вызывали разочарование граждан, в том числе и влиятельных представителей аристократии. Завершая статью, Карпюк говорит о том, что настроения, которые выражает Алкивиад, все-таки не были массовыми, несмотря на распространенность в определенной среде20. Для Фукидида патриотизм афинского гражданина был фундаментальной ценностью и его несогласие с политическим курсом Афин вряд ли было основанием для измены полису, однако Алкивиад стал для Фукидида показателем витающих в общественной среде настроений как выражения недовольства афинской политикой. С этой точкой зрения Карпюка я согласен, Фукидид в "Истории" не выражает какого-либо рода антипатриотический настрой, даже когда демонстрирует критическое отношение к политическим решениям Перикла. Резюмируя краткий обзор статьи, следует отметить, что исследование Карпюка содержит подробный анализ академической литературы, посвященной личности Фукидида и его историческим трактатам, а также вопросам этнической самоидентификации греков. При этом Карпюк проводит обширную работу по изучению текстов Фукидида и поиску в них выражений различных типов патриотизма. Работа Карпюка позволяет понять, как греческий историк совмещал комплекс взглядов и ценностных установок афинского гражданина с чувством принадлежности к общегреческой культуре и концепцией греческого цивилизационного превосходства. Играло роль и личное отношение Фукидида к происходящему в полисе, а также к внешней политике Афин. При этом историк стремился сохранить непредвзятое отношение к историческим событиям и лояльность родному полису одновременно. Сложный образ Фукидида, описанный Карпюком может послужить как дальнейшему изучению личности историка, так и исследованию вопроса о самоопределении античных греков. Список литературы: 1. Карпюк С. Г. Два патриотизма в «Истории» Фукидида //Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Языкознание. Культурология. – 2010. – №. 10 (53). С. 101-116. 2. Фролов Э.Д. Фукидид и становление науки истории в античной Греции // Фукидид. История / Перев. Ф.Г. Мищенко и С.А. Жебелёва под ред. Э.Д. Фролова. СПб., 1999. С. 25. 3. Rhodes P. Thucydides and Athenian History // Brill’s Companion to Thucydides / Ed. A. Rengakos, A. Tsakmakis. Leiden; Boston, 2006. P. 523-546. 4. Hall J.M. Ethnic Identity in Greek Antiquity. Cambridge; New York, 2000. 213 p. 1 Фролов Э.Д. Фукидид и становление науки истории в античной Греции / пер. Ф.Г. Мищенко, С.А. Жебелёва ; под ред. Э.Д. Фролова. // Фукидид. История СПб., 1999. С. 25. 2 Rhodes P. Thucydides and Athenian History // Brill’s Companion to Thucydides / Ed. A. Rengakos, A. Tsakmakis. Leiden; Boston, 2006. P. 523-546. 3 Hall J.M. Ethnic Identity in Greek Antiquity. Cambridge; New York, 2000. P. 1-213. 4 Карпюк С. Г. Два патриотизма в «Истории» Фукидида //Вестник РГГУ. Серия: Литературоведение. Языкознание. Культурология. – 2010. – №. 10 (53). С. 101. 5 Там же. С. 102. 6 Карпюк. Указ.соч. С. 102. 7 Там же. С. 102. 8 Там же. С. 102. 9 Там же. С. 103. 10 Карпюк. Указ. соч. С. 103. 11 Там же. С. 103. 12 Там же. С. 103-104. 13 Карпюк. Указ. соч. С. 106. 14 Там же. С. 106. 15 Карпюк. Указ. соч. С. 108. 16 Там же. С. 108. 17 Карпюк. Указ. соч. С. 110. 18 Карпюк. Указ. соч. С. 113-114. 19 Там же. С. 113. 20 Там же. С. 114. |