реферат%20религия. Реферат по дисциплине Религиоведение
 Скачать 56.8 Kb.
|
|
Воскресение Христа Когда мы говорим о «воскресении» Христа, мы понимаем это слово не в переносном, аллегорическом смысле, как напр., отзываются о великих людях, о Шекспире, Гете и др., что они живы и после смерти, продолжая жить в памяти людей, как напр. Пушкин писал о себе: «Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит»… Под воскресением Христа мы имеем в виду действительное возвращение Его к жизни, силою свыше, после действительной смерти на Кресте. Нашему исследованию подлежит, таким образом, вопрос о действительности факта воскресения Христа из мертвых.Краеугольное значение этого факта очевидно. Если Христос воскрес из мертвых, то Он не смертный человек, как мы. Если Он не воскрес, то Он, конечно, только человек, а не воплощение Божества. Если Он не воскрес, то мы вправе подвергнуть сильнейшему сомнению все Его чудеса; если Он воскрес из мертвых, то это есть чудо из чудес, перед которым бледнеют все остальные чудеса в Евангелии, и к принятию их тогда уже не представится больших затруднений. Такое значение придавал воскресению Христа и апостол Павел. «Если Христос не воскрес», пишет он (1Кор. 15:14), «то и проповедь наша тщетна и вера ваша». Того же мнения и Давид Штраус (das Leben Jesu). «Здесь мы стоим у распутья», пишет он, «и должны или отказаться от нашей попытки объяснить жизнь Иисуса естественным образом, или мы должны найти разъяснение вести о воскресении без сверхъестественного вмешательства… Этот вопрос», продолжает он, «есть жизненный нерв христианства». Так смотрели на этот факт и христиане первых времен. «Сего Иисуса Бог воскресил, чему мы все свидетели», говорит апостол Петр в своей проповеди (Д. Ап. 2, 32), с убежденностью, радостью и дерзновением провозглашая всенародно этот факт. Сила апостольской проповеди лежала именно в том, что они проповедывали повсеместно не только учение, не только христианскую мораль, но прежде всего весть о распятом и воскресшем из мертвых живом Спасителе – Христе. Куда ни проникало христианство, по всему побережью Средиземного моря, а затем и по всему миру, везде краеугольным камнем этого учения была вера в воскресшего из мертвых Господа. Неудивительно, что противники христианства всех времен всячески старались подорвать в этом пункте учение апостолов. Можно свести учения, отвергающие действительность воскресения Христа, к трем главным группам. Прежде всего мы встречаемся с предположением, что Христос на кресте не умер, а впал лишь в глубокий обморок, от которого Он потом очнулся в прохладной гробнице.Сторонники этой теории ссылаются на кратковременность пребывания Христа на кресте и на возможность, вследствие этого, Его мнимой смерти. Для подкрепления этой гипотезы они охотно ссылаются на случай, упомянутый у Иосифа Флавия, о том, как, возвращаясь однажды с похода, он застал в числе многих распятых евреев трех своих друзей, которых он снял с креста, и вернул одного из них к жизни, несмотря на то, что он довольно долго висел на кресте. Д. Штраус насмешливо доказывает несостоятельность вышеупомянутой гипотезы, указывая, что если из трех распятых, подававших еще признаки жизни, удалось, при самом тщательном уходе за ними, спасти лишь одного, то мало вероятно, что очнулся и ожил без ухода за ним один, не подававший более признаков жизни. На действительность смерти Христа указывает упомянутый в Евангелии от Иоанна факт, что воин пронзил ему бок копьем, и, во вторых, свидетельство римского сотника, присутствовавшего ex officio при казни. Совершенно естественно, что Пилат не поверил первому известию о скорой кончине Христа (Марк. 15, 41. 45) и дал разрешение на снятие тела лишь после того, как получил официальный рапорт этого сотника, который головою ручался за достоверность сообщенного известия. Возможность мнимой смерти Христа опровергается еще следующим соображением. Как верно замечает Д. Штраус, «несчастный Страдалец, полуживой, с трудом выползший из гробницы, нуждающийся в самом внимательном уходе, и затем все-таки умерший, не мог бы произвести на учеников впечатления торжествующего Победителя над смертью и могилою». – «Человек с пробитыми ногами», пишет медик, профессор Шилтов (Мысли о Бого-человеке) «не только не мог бы пройти на третий день три версты в Эммаус, но, с медицинской точки зрения, он не мог бы и стоять на ногах раньше месяца после снятия его с креста». В настоящее время теория о мнимой смерти Христа потеряла научное значение. Другая теория гласит, что Христос действительно умер на кресте, но не воскрес, и что вскоре после Его смерти были распущены ложные слухи об Его воскресении. С этою теориею мы встречаемся рано, и первыми ее защитниками и распространителями были первосвященники (Матф. 28:13-15). Но и эта теория не выдерживает и самой снисходительной критики. Действительно, кто же мог украсть тело Христа? Не первосвященники и фарисеи, конечно, ибо, как верно замечает Штраус, при первом известии о мнимом воскресении Христа они показали бы Его труп и положили бы этим конец всяким толкам. Притом они не только не были заинтересованы в разглашении подобной вести о Христе, но даже сильно опасались ее (Матф. 28:12). Не могли также украсть тело Христа воины римской стражи. Они не только не имели никакого интереса в этом деле, но, при железной дисциплине римского войска, они головою отвечали за сохранность вверенного им трупа. Могли украсть тело Христа только Его ученики. Но, спрашивается, во-первых, как у них могла зародиться даже мысль о воскресении Христа из мертвых? Когда Христос ходил с ними до Своего страдания и предвозвещал им о Своем предстоящем воскресении из мертвых, ученики недоумевали и не понимали даже значения этого слова (см. Марк. 9, 10. 31. 32; Лук. 18, 34). У Иоанна мы читаем, что ученики на третий день после распятия еще не понимали, что Он, по писанию, должен был воскреснуть (гл. 20, 9). Неужели они вдруг теперь, на третий день после распятия, прибегли бы к такой бессовестной, непонятной и невероятной для еврея выдумке о воскресении Христа, с расчетом, что им поверят? Допуская такое предположение, мы тем самым утверждаем, что по крайней мере некоторые из учеников были сознательными лжецами и обманщиками. Но как им могли поверить? Как этому поверили матерь Христа и братья Его? Последние при жизни Его не верили в Него, неужели теперь, ложь убедила их? (Д. Ап. 1, 14). Как мог поверить этой лжи такой умный самостоятельный мыслитель, как апостол Павел и многие другие? Как эта ложь могла продержаться? Поневоле спрашиваешь себя, неужели эти простодушные рыбаки могли быть такими актерами, чтобы с величайшим апломбом провозгласить заведомую ложь и затем до самого конца своей жизни ни разу не выходить из своей роли. Неужели ни один из них не протестовал бы против такого обмана? Ложь рано или поздно обнаружится, и в особенности такой грубый обман, как этот, не мог бы долго оставаться скрытым. Наконец, какой расчет для учеников прибегнуть к такому гнусному обману? Какую выгоду они могли получить от него? За проповедь о воскресении Христа они встретили лишь презрение, преследование, удары, лишения и мучительную смерть. Харнак и Штраус оба определенно указывают, что ученики Христа были несомнено убеждены в действительности Его воскресения и что их искренность не подлежит никакому сомнению. Таким образом и эта гипотеза представляется крайне неубедительною. Остается третье предположение, – теория о галлюцинации, которая говорит, что ученики «вообразили», что видели воскресшего Господа. Некоторые писатели, как Ренан, придают большое значение «истеричной» природе Марии Магдалины, высказывая предположение, что легенда о воскресении Христа исходила от нее. Другие, более основательные критики, как Штраус, проводят мнение, что в начале некоторые ученики, «благодаря своему возбужденному состоянию», увидели призрак Христа, а за ними другие вообразили, что видели Его. Чтобы сделать эту гипотезу более правдоподобною, Штраус предполагает, что после распятия Христа ученики стали изучать писания и наткнулись на мысль о воскресении, но так как для этого потребовалось бы продолжительное время, то Штраус подвергает соменнию известие о воскресении Христа «на третий день» и полагает, что слухи о воскресении, вероятно, возникли позднее. Против этого необходимо заметить, что ученики Христа вовсе не были слабонервными, истеричными людьми, как эти авторы предполагают; это были коренастые, здравомыслящие рыбаки, которые вовсе не были расположены ни к нервному расстройству, ни к тому, чтобы поверить видениям других людей. К тому же они совсем не были в возбужденном состоянии, а были убиты горем и ожидали чего угодно, только не воскресения их любимого Наставника. Чем объяснить такую внезапную перемену от глубочайшей горести к радости и уверенности, которая уже не покидала этих людей до конца их жизни, передавалась ими тысячам других лиц и подкрепляла их в страданиях и мученической смерти? Последовательный ход событий был по Евангелиям приблизительно таков, что впервые ко гробу пришли несколько женщин в воскресенье рано утром. Они нашли гробницу пустою и увидели ангела, объявившего им о воскресении Распятого (Марк. 16:2-6). Они в страхе прибежали к Петру и Иоанну, которые поспешили к гробу и нашли его пустым (Иоан. 20:2-10). Затем Христос открылся Марии Магдалине (ст. 11-17), Симону Петру (Лук. 24:34), двум ученикам на пути в Еммаус (Лук. 24:13), одиннадцати апостолам – два раза (Иоанн. 20,19.26) и 500 ученикам, собранным вместе (1Кор. 15:4-6). После этого Он открылся ученикам в Галилее (Марк. 14:28) и в течение 40 дней являлся им, говоря о Царствии Божием (Д. Ап. 1, 3).Из этого видно, что свидетелями воскресения были очень многие лица, в течение весьма продолжительного времени, так что о самообмане одного или другого не может быть речи. Слыхано ли, чтобы одно и то же привидение представлялось так ясно, так часто, столь продолжительное время (40 дней), столь многим и столь различным лицам? Ведь всякий человек, увидев призрак или сновидение, приходит же в себя и дает себе отчет в нереальности виденного. Это же явление представлялось не в виде тени или туманного образа, но давало Себя ощупывать (Иоан. 20:27) и говорило внятные, чудные слова (Иоан. гл. 20 и 21), в том числе такое поручение, какого не мог бы придумать ни один еврей и которое сделалось на все века лозунгом для миссионерской деятельности христианской Церкви (Матф. 28, .19). Никогда ни обман, ни самообман учеников не мог бы привести к таким дивным и долговечным последствиям. Поневоле приходишь к выводу, что так называемые естественные объяснения факта воскресения Христа требуют больше веры, чем евангельское изложение этого события. Выводы Большинство лиц, отвергающих Божественность Иисуса Христа, а также большинство лиц, признающих это, непоследовательны. Как те, так и другие обыкновенно упускают из виду те последствия, которые по необходимости вытекают из занимаемого ими положения. Многие, вероятно, никогда самостоятельно не вдумывались в эти последствия и были бы удивлены видеть, к каким выводам обязывает их или то или другое решение. Некоторые боятся быть последовательными до конца и сознательно или несознательно прячут, подобно страусам, голову, чтобы не видеть того, что для них неприятно. Не лучше ли и не честнее ли взглянуть на итоги наших вычислений и считаться с ними? Если итог окажется невозможным, то это укажет нам на ошибочность наших расчетов. Представим себе прежде всего, что на основании каких-нибудь новых данных, доселе еще неизвестных, будет неопровержимо доказано, что Христос был не воплощение Божества, а такой же смертный человек, как мы.В таком случае мы принуждены с неизбежною последовательностью признать: 1) Что весь христианский мир всех стран в течение 18 веков боготворил и еще боготворит мертвого еврея. В таком случае христианство есть чудовищнейшая в мировой истории мистификация; чтобы не сказать хуже. Как могли поддаться такому роковому заблуждению миллионы даровитых, просвещенных людей? Как эта ложь могла продержаться? 2) Облик Иисуса Христа представляется нам в таком случае полным таких совершенно несовместимых и друг друга исключающих противоречий, что мы совершенно теряемся в них. Чем больше мы изучаем Личность Христа, тем непонятнее и невозможнее она становится. 3) Необходимо тогда отвергнуть все Евангелие (Нов. Завет). Почему? Нельзя ли исключить из него то, что указывает на Божественность Христа и оставить остальное – все поучительное, назидательное и утешительное?… Во всяком случае нам пришлось бы исключить из него книгу Деяний Апостолов, так как в ней на каждом шагу говорится о воскресении Христа из мертвых. Пришлось бы также исключить и все почти Послания апостолов, потому что и в них везде говорится о Христе, как Боге, Господе и воскресшем Искупителе. Не трудно видеть, что пришлось бы отбросить и Четверо-евангелие, ибо раз установлено, что Христос сознательно или несознательно говорил неправду, выдавая Себя за воплощение Божества, то мы не можем доверять и прочим Его изречениям, и мы нравственно обязаны отвергнуть Евангелие в полном его объеме, как зловредную книгу, вводящую людей в заблуждение. 4) Наше собственное духовное положение в таком случае – самое безотрадное и безвыходное. Знаем за собою грехи, которые иногда можем забыть, но не покрыть; имеем страсти, которые нас порабощают; мы составили себе мораль, по которой не можем жить и, находясь, сами духовно в неопределенном положении, не можем помогать другим в их духовных затруднениях; будущность для нас покрыта неизвестностью. 5) Как объяснить себе благотворное влияние Евангелия на отдельных лиц и на целые народы? Как мог обманщик – или самообманутый – еврей, после трех кратких лет проповеднической деятельности, кончившейся притом полнейшею неудачею, привести к таким мировым благим результатам? Там, где Его Евангелие принималось сердцами людей, там гордые становились смиренными, блудники – чистыми и порочные возрождались от какой-то новой силы. Может ли ложь делать людей добрее и счастливее? Как тогда действует истина? Мог ли поток добра,излившийся через Евангелие по всему миру, истекать из источника лжи? 6) Личный опыт множества светлых людей, уверовавших во Христа, всех времен и народностей остается для нас неразрешимою загадкою. Как могли уверовать во Христа светила науки и мысли: Ньютон, Паскаль, Пастер, Лорд Кельвин, Пирогов, Достоевский, Вл. Соловьев и многие другие? Значит, они заблуждались. Заблуждались и все миссионеры, которые годами самоотверженно работали среди язычников, нередко жертвуя своею жизнью, чтобы благовествовать им о Спасителе распятом и воскресшем. Заблуждались и все христианские мученики. Заблуждается в наше время и Всемирный Христианский Студенческий Союз (объединяющий 150 000 студентов и профессоров в 40 странах), краегольным камнем которого является вера в Божественность Христа; заблуждаются близкие, быть может, нам люди – люди, которых мы горяче любим и высоко уважаем за их личные качества и их живую искреннюю веру и христианский образ жизни. Как они могут говорить, что именно личная живая вера во Христа дала и смысл и содержание и направление их жизни? Приведу свидетельство С.-Петербургского б. присяжного поверенного Б. И. Гладкова, написанное в предисловии к изданному им толкованию Евангелия.»В шестидесятых годах прошлого столетия», пишет он, «я был увлечен распространившимся тогда среди образованных людей безбожием и много лет прожил атеистом. Потеряв веру в Бога, я чувствовал однако, что для полноты разумной жизни мне чего-то недостает, что на месте исчезнувшей веры осталась какая-то пустота, что учение материалистов не удовлетворяет меня, не дает осмысленного познания самого себя и окружающего меня мира. И эта пустота, эта казавшаяся мне бесцельность и безмысленность жизни заставили меня наконец призадуматься и основательно познакомиться с Евангелием». Описав, как, путем основательного знакомства с книгами Нового Завета, он наконец убедился в достоверности их содержания, автор продолжает: «Тут окончился путь исследования, и я вступил в область давно утраченной мною веры; я пристал к тихому берегу, от которого был оторван волною атеизма; я познал смысл жизни; я нашел раскрытою ту дверь, в которую я тщетно стучался; я понял глубочайший смысл слов: Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные… и найдете покой душам вашим. Я пришел ко Христу и нашел ответ на все мучившие меня вопросы, нашел и душевный покой». Значит и он заблуждался? До сих пор мы рассматривали некоторые выводы, с неизбежностью вытекающие из предположения, что Иисус Христос – только человек. Остановимся теперь на нескольких выводах противоположного свойства. Предположим, что мы, тем или иным путем, убедились, что Христос был действительно Тот, за Кого Он Себя выдавал, – не простой смертный человек, как мы, но воплощение Божества, «Единородный Сын Божий», Спаситель мира. Что вытекат из такого положения? Попытаемся, прежде всего, забыть все то, что мы когда-либо читали или слыхали о Христе, и войдем в положение человека, узнавшего об евангельской Вести в первый раз. Мы с детства так свыклись с нею, что словно притупились для правильной оценки ее.Услышав впервые евангельскую Весть: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3:16)… весть о том, как жил, учил, страдал, умер за нас и воскрес Христос…, о том, что Он не только «когда-то жил», но и «теперь жив» и призывает нас к Себе… мы были бы потрясены такою Его жертвою и такою любовью до самой глубины нашей души. Мы почувствовали бы обязанность и горячее желание узнать все то, что только можно узнать о Христе, познать Его Самого как можно глубже, и мы принялись бы с величайшим усердием за основательное чтение той Книги, которая говорит нам о Нем. Мы сознали бы, что совершилось мировое событие непостижимой важности, последствия которого должны быть неизмеримо велики…, что такая жертва не могла пройти даром…, что наверно теперь открыты для каждого человека новые возможности примирения, очищения и чистой, святой и полезной жизни на земле в общении с Богом…, что истинное христианство должно быть чем-то высоким, чудным и светлым, непохожим на то номинальное, мизерное христианство, которое мы привыкли видеть вокруг себя… Мы прониклись бы сознанием, что одно внешнее признание Христа, одно наружное исполнение хотя бы всех религиозных обрядов и обычаев, одно умозрительное понимание Св. Писания и пути спасения не могут удовлетворить ни Его, ни нас. Его жертва так велика, что она к чему-нибудь нас да обязывает. Мы поняли бы, Что Он должен сделаться личным нашим Законодателем и Господом и что все наше отношение к Богу, к людям, к себе самим и ко греху должно определиться волею Христа. Именно в этом пункте многие верующие так непоследовательны. Мы почувствовали бы горячее стремление ответить на такую любовь – тем же и, не стыдясь имени Христа, смело и решительно положить наши лучшие силы и дарования на служение Ему и на распространение Его Царства на земле. Наконец, мы ясно сознали бы, как бы наши сведения о Христе ни были еще недостаточны, что в этом вопросе нам нельзя занимать нейтрального положения и что нам необходимо стать, открыто перед всеми, всем сердцем, на сторону Христа, или же – сознательно и решительно – против Него. |