Критический подход. Реферат по междисциплинарному подходу анализа социальных коммуникаций Особенности критического подхода к анализу социальной коммуникации. Вклад Ю. Хабермаса

• Название: Реферат по междисциплинарному подходу анализа социальных коммуникаций Особенности критического подхода к анализу социальной коммуникации. Вклад Ю. Хабермаса
• Анкор: Критический подход
• Дата: 10.12.2020
• Размер: 37.08 Kb.
• Имя файла: Критический подход.docx
• Тип: Реферат; #159255

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

"Санкт-Петербургский государственный университет"

Реферат

по междисциплинарному подходу анализа социальных коммуникаций
Особенности критического подхода к анализу социальной коммуникации. Вклад Ю. Хабермаса.


Преподаватель: Василькова В.В.

Студент: Крапивина О. А.

Санкт-Петербург, 2020.

Содержание

Введение 3

Источники формирования критического подхода 3

Жизненный мир» и его колонизация «системой» 7

Заключение 14

Список использованных источников 14

Введение

Критическая традиция, связанная с Франкфуртской школой и прежде всего с работами Юргена Хабермаса, не претендует на то, чтобы дать исчерпывающее определение коммуникации и построить на основании этой категории универсальные объяснительные модели. Она скорее пытается сформулировать некоторые требования, которым подлинная коммуникация должна соответствовать в человеческом обществе, чтобы это общество стало более совершенным. Хабермас полагает, что коммуникация, которая предполагает только передачу — получение информации или достижение формального согласия по поводу смыслов, является несовершенной, искаженной, неполной. Подлинная коммуникация осуществляется только в процессе дискурсивной рефлексии, которая стремится к идеальной полноте, никогда не достижимой в полной мере, однако рефлексивный процесс сам по себе является освобождающим. Дискурсивная рефлексия здесь — это способ формирования коммуникативных практик, настроенный на поиск истинного понимания, на задавание вопросов о, казалось бы, очевидных вещах, на отказ от диктатуры и доминирования во взаимодействии как между индивидами, так и между институтами и индивидами.

Для критической теории коммуникации основная «проблема коммуникации» в обществе вызывается материальными и идеологическими силами, которые препятствуют или искажают дискурсивную рефлексию. Такой подход к коммуникации, согласно Крейгу, позволяет объяснить, как социальная несправедливость поддерживается идеологическими установками и как справедливость потенциально может быть восстановлена коммуникативными практиками, которые делают возможной критическую рефлексию.

Источники формирования критического подхода

Критическая теория является продуктом группы немецких неомарксистов, неудовлетворенных состоянием марксистской мысли в первой половине XX века, в особенности тенденцией к экономическому детерминизму. Авторами критической теории стала группа исследователей, работавших в начале 20-х годов в Институте социальных исследований во Франкфурте (Германия). Позднее они получили название «Франкфуртской школы». После прихода к власти нацистов в 1933 году институт был закрыт, а многие из его сотрудников вынуждены были эмигрировать в Соединенные Штаты и продолжить работу в институте при Колумбийском университете (Нью-Йорк). После окончания Второй мировой войны некоторые из группы вернулись в Германию, другие, например, Маркузе, остались в США. Следует сказать, что критическая теория вышла за пределы Франкфуртской школы и имеет большое влияние в американской политической теории. Тем не менее, по своим ориентациям она носит прежде всего европейский характер. Среди наиболее известных участников Франкфуртской школы следует назвать основателя школы Теодора Адорно, а также ее видных представителей — М.Хоркхаймера, Г.Маркузе, Э.Фромма, Ю.Хабермаса, Ф.Поллока и других. Ю́рген Ха́бермас (нем. Jürgen Habermas; 18 июня 1929, Дюссельдорф) — немецкий философ и социолог. Считается представителем франкфуртской школы. Один из наиболее влиятельных политических и социальных мыслителей второй половины XX века, создатель концепций коммуникативного действия и этики дискурса.

Критическая теория направлена главным образом на различные аспекты социальной и интеллектуальной жизни. Марксизм, одухотворивший критическую теорию, как известно, сформировался, прежде всего, как критический анализ философских идей, а позднее — природы капиталистической системы. Поэтому критическая «школа» с самого начала занималась как проблемами общества, так и различными системами познания. Несмотря на критическую форму, основной целью этой группы исследователей был тщательный анализ природы общества. Как бы там ни было, все сторонники течения всегда заявляли о своем оппозиционном положении по отношению к господствующим идеям и мнениям.

Теория гегемонии массовой коммуникации - система положений, раскрывающих господствующую роль СМК в обществе, их возможности оказывать непосредственное и опосредованное воздействие на сознание и поведение людей. Основой для разработки данной теории явилось положение критической теории о СМИ как мощном механизме, 58 способном организовать изменения в обществе. Это, в свою очередь, требует разработки и внедрения корпоративной информационной этики, не допускающей монополизма в информационном бизнесе. Представителями этой теории стали французский социолог-политолог греческого происхождения Н. Пулантзас и французский философ Л. Альтюссер. Рассматриваются различные формы отображения значимой для общества информации, а также механизмы, обеспечивающие формирование сознания масс и укрепление теоретических постулатов.

Будучи одной из вариаций марксистской теории, критическая теория начала с критики именно марксизма. В наибольшей степени ее пафос был направлен против экономического детерминизма, или, иначе, механистического марксизма. Некоторые из критиков (например, Юрген Хабермас) попытались обнаружить экономический детерминизм в оригинальных трудах самого Маркса, однако большинство занималось критикой неомарксизма, воспринявшего многие из марксистских положений в механистическом ключе. Критика была обращена не только к марксистским теориям, но и к практике, например, Советского Союза, которая, как они

Важную роль в критической теории играет понятие, обозначенное Ю.Хабермасом как легитимация. Под ним он понимал системы идей, генерируемые политической системой, ради поддержки существующей системы. Они создаются таким образом, чтобы «мистифицировать» политическую систему так, чтобы было непонятно, что происходит.

Кроме того, критическая теория проявляет интерес к актерам, их сознанию и тому, что происходит с ними в современном мире. Коммуникативными действиями называются такие социальные действия, целью которых является свободное соглашение участников для достижения совместных результатов в определенной ситуации.

Понятие коммуникативного действия характеризует взаимодействие двух "говорящих" и дееспособных субъектов. Слово "говорящие" употребляется здесь не случайно, оно подчеркивает особую роль языка, как главного средства общения и взаимодействия, для коммуникативного действия. Сначала деятели ищут "общий язык", общее понимание ситуации, в которой протекает действие, затем они, скоординировав свои усилия, достигают своих целей. Центральным понятием здесь является понятие интерпретации, которое определяет ту фазу взаимодействия, когда деятели ищут так называемый "общий язык", то есть каждый из них определенным образом интерпретирует ситуацию, в которой протекает действие.

Каждый индивид интерпретирует окружающую его реальность посредством предпосылок, содержащихся в его сознании. Продуктом такого когнитивного отношения становится система смыслов. Поскольку предпосылки у каждого свои, то и система смыслов с общими элементами несет особую специфичность. Когда две личности общаются друг с другом, то общие смыслы обеспечивают взаимопонимание, а специфические компоненты вносят в коммуникацию искажения. Их нейтрализация и выделение единых смыслов является важной частью коммуникативного акта и, стало быть, культуры общения.

В современном обществе действие, ориентированное на понимание (коммуникативное действие), занимает господствующее положение, преобладая над действиями, ориентированными на достижение цели, следование нормам, преднамеренную экспрессию. Люди (индивиды) проживают в трех взаимопересекающихся мирах:

- во-первых, в объективном мире, где имеют место деловые отношения;

- во-вторых, в социальном мире - мире нормативных и оценочных отношений;

- в-третьих, в субъективном мире, который образуют человеческие чувства, переживания, надежды, размышления и т. п.

Различия трех миров (объективный, социальный, субъективный ) важны для Хабермаса, чтобы последовательно разложить и сгруппировать разные типы действий:

Соответственно, к объективному миру отношение индивидов Хабермас характеризует как деловое, к социальному миру - как нормативное, к субъективному миру - как экспрессивное.

Коммуникация (по Хабермасу) относится к миру действий, к миру человеческого действования. Под действием понимается «процесс овладения некой ситуацией». Ситуация – это некий фрагмент, выделенный в жизненном мире (мир человеческого опыта) применительно к той или иной теме. Тема выражает индивидуальные планы действий, за которыми стоят интересы и цели участников действования. «Индивидуальные планы действий определяют актуальную потребность во взаимопонимании» (Хабермас). Стремление к взаимопониманию делает ситуацию действия одновременно и ситуацией речи. Но они не подменяют друг друга и само понятие взаимопонимания гораздо шире.

В содержании взаимопонимания Хабермас выделяет три основных аспекта: истинность, правильность, правдивость.

- Истинность–соответствие высказываний действительности (на что-либо существующее в объективном мире)

- Правильность–межличностные отношения на основе ценностей, норм и идеалов (ссылается на что-либо в социальном мире интеграций)

- Правдивость– честность, откровенность (в мыслях подразумевается то же, что и выражается явно). Правдиво говорящий «ссылается на что-либо в субъективном мире, к которому у него есть привилегированный доступ

Коммуникативное действие, считает Хабермас, имеет своей целью свободное соглашение участников для достижения совместных результатов в определенной ситуации. Свободное соглашение обеспечивается структурами общественных связей.

Вопрос лишь в том, какова его цель? Если она эгоистична по своей природе, то координация усилий, по Хабермасу, включает только расчет на использование других лиц насильственными или ненасильственными средствами.

Нормативное действие, по Хабермасу – это социальное действие, целью которого является создание взаимовыгодных ситуаций. Это достигается через подчинение поведения власти, организации, разделяемым ценностям и нормам, что обеспечивают общественные связи.

Однако у Хабермаса понятие драматургического действия или «ролевой игры» обозначает не приспособление к социально установленным формам поведения, а свободное выражение индивидуальности деятеля.

Таким образом, хабермасовская теория социального действия в определенной мере служит теоретическим основанием для функционирования системы общественных связей. Но главное, теория социального действия позволяет увидеть социальные изменения в обществе, его динамику. Хабермас, подходя диалектически к теории Парсонса, по сути отвергающей противоречие как источник развития, приходит к выводу, что нынешнее постиндустриальное общество определило смещение акцентов с экономической на другие сферы системы (культурную, коммуникационную), что и стало источником социального развития.

Хабермас рассматривает общество как продукт человеческого взаимодействия, структурируемый нормами и ценностями, которые позволяют понять происходящие изменения в социальной системе.

Жизненный мир» и его колонизация «системой»

Большое значение в концепции Хабермаса получает понятие “жизненного мира” (Lebenswelt), которое он заимствовал у Э. Гуссерля, объединив его с “символическим интеракционизмом” Дж. Мида. Помимо инструментальной рациональности, нацеленной на достижение эффективности (которую обыкновенно и выделяют социологи), Хабермас выделяет также более фундаментальную - коммуникативную рациональность, которая строится на взаимопонимании и направлена на него.Коммуникативная рациональность сопряжена с жизненным миром - символическим миром смыслов, а инструментальная - с системным миром, включение в который для человека происходит с помощью инструментальных действий, реализации целей в отношении конкретных объектов. Мир сначала постигается как системный, который исторически предшествует жизненному миру. Общество - это одновременно и системный, и жизненный мир.

«Жизненный мир обладает не только функцией формирования контекста коммуникативного действия. Одновременно это резервуар, из которого участники коммуникации черпают убеждения, чтобы в ситуации возникшей потребности во взаимопонимании предложить интерпретации, пригодные для достижения консенсуса. В качестве ресурса жизненный мир конститутивен для процессов взаимопонимания... Мы можем представить себе жизненный мир, поскольку он привлечен к рассмотрению в качестве ресурса интерпретаций, как организованный в языке запас изначальных допущений, предпочтений, которые воспроизводятся в виде культурной традиции».

Коммуникативное действие служит и укреплению традиции, и обновлению культурного потенциала, равно как социальной интеракции и формированию солидарности; в аспекте социализации оно способствует формированию личности и личностной идентификации.

В работе «Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма» Хабермас использует концепцию взаимодействия жизненного и системного миров для того, чтобы доказать недостатки марксисткой интерпретации позднего капитализма и особенно государственного вмешательства, массовой демократии и государства всеобщего благоденствия, а также роли культуры. Теория кризисов, сформулированная только в экономических терминах (как в марксизме), по мнению Хабермаса, несостоятельна. Здесь обнаруживается противоречие между демократией и капитализмом: «Нормативный смысл демократии сводится к следующей теоретической формуле: интегрированные в системы сферы действия должны функционировать, не нарушая целостности жизненного мира, т. е. сферы действия должны занимать подчиненное положение по отношению к социальной целостности... Внутренняя логика системы капитализма сводится к следующей теоретической формуле: системно интегрированные сферы действия должны, если потребуется, функционировать даже ценой технизации жизненного мира». Напряженные отношения между капитализмом и демократией, обусловленные конкуренцией между двумя противоположными принципами социальной интеграции, с помощью парадокса описывает К. Оффе: «Капиталистические общества отличаются от всех других обществ не способом собственного воспроизводства, т. е. согласованности принципов целости и системности общества, но тем, что эта основная для всех обществ проблема решается одновременно двумя логически взаимоисключающими способами: полным вычленением, т. е. приватизацией производства, и его политизацией или обобществлением.

Обе стратегии перекрещиваются и обоюдно нейтрализуются. В результате система неизменно сталкивается с дилеммой: она должна абстрагироваться от нормативных правил действия и смысловых отношений субъектов и в то же время не в состоянии сделать этого. Политическая нейтрализация сфер труда, производства и распределения утверждается и опровергается одновременно». Этот парадокс Хабермас выражает и с помощью следующего примера: партии, если они приходят к власти или хотят ее сохранить, должны одновременно завоевать доверие масс и частных инвесторов. Оба императива сталкиваются прежде всего в общественно-политической сфере, где автономия жизненного мира должна быть защищена от действий административной системы. ««Общественное мнение», охраняющее жизненный мир, имеет смысл, отличный от точки зрения государственного аппарата, выражающего интересы системы» (Луман).

Жизненный мир не только вступает в противоречие с системным, но и подавляется им: «Политическая система обеспечивает лояльность масс как конструктивным, так и селективным способом. В первом случае -- выдвигая проекты социальных программ на государственном уровне, во втором -- исключая из публичных дискуссий определенные темы и сообщения. Последнее достигается с помощью либо социально-структурных фильтров доступа к формированию общественного мнения, либо деформацией структур общественной коммуникации с помощью бюрократических методов, либо манипулированием потоками информации. Взаимодействием этих переменных объясняются существенные расхождения между символическими презентациями позиций политических элит и реальными процессами принятия решений в рамках политической системы. Этому соответствует и вычленение роли избирателя, к которой, в общем, и свелось участие в процессах политического управления. Принятое в результате выборов решение определяет в целом только персоналии руководящего состава, а его мотивы оказываются за пределами дискурсивного контекста, воздействующего на волеизъявление. Такой механизм нейтрализует возможности политического участия, которые в правовом отношении открыты для гражданина государства».

Хабермас демонстрирует, как поздний капитализм по-своему использует относительное расхождение между системой и жизненным миром. Классовая структура, перемещенная из жизненного мира в систему, теряет свою исторически конкретную форму. Неравное распределение социальных благ теперь отражает структуру привилегий, которые нельзя больше объяснять исключительно классовым положением. Прежние источники неравенства, конечно, сохраняются. Тяготы, связанные с самим характером наемного труда, облегчаются, по меньшей мере субъективно, если не «гуманизацией» рабочего места, то наличием денежных компенсаций или юридически оформленных гарантий. Это значительно снижает напряжение, ущерб и риск, которые связаны обычно со статусом рабочих и служащих. Роль работающего по найму теряет свои болезненно пролетарские черты благодаря непрерывному повышению жизненного уровня, хотя и дифференцированного по социальным слоям. Ограждение частной сферы от очевидных последствий действующих в мире труда императивов системы лишило взрывной силы конфликты, которые возникают в области распределения. (Здесь размышления Хабермаса очень созвучны с мыслями Герберта Маркузе, изложенными в «Одномерном человеке»: «В условиях повышающегося уровня жизни неподчинение системе кажется социально бессмысленным, и уж тем более в том случае, когда это сулит ощутимые экономические и политические невыгоды и грозит нарушением бесперебойной деятельности целого». Это новое равновесие, установившееся между нормализовавшейся профессиональной ролью и возросшей по своей значимости ролью потребителя, является результатом деятельности государства с развитой системой социальной защиты, осуществляемой в легитимных условиях массовой демократии.

Хабермас пишет о «возросшей и вместе с тем ставшей одновременно нейтральной ролью гражданина и искусственно раздутой ролью клиента», где «роль клиента облегчает груз последствий институционализации отчужденного модуса участия, так же как роль потребителя облегчает тяжесть отчужденного труда». Таким образом, подобная ситуация не вписывается в марксистскую модель и по выражению Хабермаса «приводит марксистов в раздражение» (исключением, по его мнению, являются только Адорно и Маркузе). Теория классового сознания не находит эмпирического подтверждения, она уже неприменима к обществу, в котором все труднее выделить специфически классовые миры.

Более того, в позднекапиталистическом обществе структуры рационализированного жизненного мира все больше утрачивают возможности для формирования идеологии. Но говорить о «конце идеологии», считает Хабермас, еще не приходится, поскольку такими обществами найден «какой-то функциональный заменитель идеологических построений». На место позитивной задачи удовлетворения определенной потребности в идеологическом обосновании выдвинулось негативное требование подавить в зародыше любые попытки создать целостную идеологическую интерпретацию. Мир жизни всегда конституируется в форме глобального знания, интерсубъективно разделенного между членами общества. Таким образом, приемлемой заменой отсутствующих ныне идеологий может быть попросту то обстоятельство, что повседневные знания, появляющиеся в целостной форме, остаются рассеянными или, по крайней мере, никогда не достигают такого уровня артикуляции, когда только одно знание может быть принято как имеющее силу в соответствии со стандартами современной культуры. Происходит ограбление повседневного сознания, оно лишается своей способности к синтезированию, становится фрагментированным. Что-то подобное и происходит в действительности. Характерная для западного рационализма дифференциация науки, морали и искусства не только приводит к их обособленному существованию как отдельных сфер, разрабатываемых специалистами, но и к их отделению от самобытно развивающегося в процессе повседневной практики потока традиций. Этот раскол снова и снова заявляет о себе как проблема. Попытки упразднить «философию» и искусство были бунтом против структур, которые подчинили повседневное сознание стандартам эксклюзивных экспертных культур, творимых специалистами, развивающихся в соответствии со своей собственной логикой и недоступных широким массам. Повседневное сознание, отосланное к традициям, претензии которых на значимость уже отвергнуты, оказывается вне сферы влияния традиционализма и пребывает в состоянии безнадежного распада. Место «ложного» занимает «фрагментированное» сознание, которое препятствует просвещению с помощью механизма овеществления. Только таким образом выполняются условия колонизации жизненного мира: императивы автономных подсистем, сбросив идеологические покровы, завоевывают, подобно колонизаторам, пришедшим в первобытное общество, жизненный мир извне и навязывают ему процесс ассимиляции. При этом рассеянные осколки культуры периферии не складываются в целостную картину, позволяющую ясно представить сущность игры, в которой участвуют метрополии и мировой рынок.
Современные теоретические основания критического дискурс-анализа

Современные теоретические основания критического дискурс-анализа представлены в исследованиях Т. ван Дейка, Н. Фэрклафа, Р. Водак, М. Хосравиника и Й. Унгера, в монографии «Methods of Critical Discourse Analysis» \\ под ред. Р. Водак и M. Мейера и др. В 2010 г. вышел специальный словарь, в котором описаны несколько сотен центральных понятий критического анализа дискурса (в основном в русле концепции М. Фуко). Что касается теоретико-методологических вариаций современного критического дискурс-анализа, то здесь выделяются три основных подхода.

1. Диалектико-реляционный подход (Dialectical Relational Approach), разработанный Норманом Фэрклафом преимущественно на основе марксистcкой теории. Для данного подхода характерно оперирование терминами «доминирование» (dominance), «сопротивление» (resistance), «гибридизация дискурсивных практик» (hybridization of discursive practices), «технологизация дискурса» (technologisation of discourse). Диалектико-реляционный подход подразумевает изучение отношений (реляции) между такими атрибутами анализа, как дискурс, деятельность, субъекты, социальные отношения, ценности, время и место коммуникации. Цель диалектико-реляционного подхода сводится к изучению семиотического отражения социального конфликта в политическом дискурсе.

2. Социокогнитивный подход (SocioCognitive Approach), разрабатываемый Т. ван Дейком. Данный подход направлен на изучение отношений между когнитивными структурами, дискурсом и обществом. Подход сформировался в результате объединения эвристик лингвистического анализа текста, психологического анализа моделей памяти и моделирования структур сознания (фреймов) в когнитивистике. Традиционные понятия этого подхода: фреймы (frames), стереотипы (stereotypes), воспроизводство этнических предрассудков (the reproduction of ethnic prejudice), злоупотребление властью (power abuse), угнетаемые группы (dominated groups), контекстуальные модели (contextual models) и структуры знания (K-device). Последнее понятие включает в себя личностные, межличностные, групповые, институциональные, национальные и культурные знания.

3. Дискурсивно-исторический подход (Discourse-Historical Approach) (DHA), предложенный Р. Водак [Wodak 2009]. Основная цель данного подхода — изучить, как язык и иные семиотические системы используются властными элитами для поддержания своего доминирования. Важный принцип дискурсивно-исторического подхода — объединение текстуального и контекстуального уровней анализа. При этом контекст понимается как сложный феномен, состоящий из нескольких уровней: лингвистический котекст (co-text), интертекстуальный и интердискурсивный уровень, экстралингвистический уровень, социально-политический и исторический уровень. Установление связей между текстами и дискурсами сопровождается процессами деконтекстуализации и реконтекстуализации. Ключевые понятия подхода связаны с шестью стратегиями идентификации идеологической позиции: номинация, предикация, аргументация, «смягчение позиции» (mitigation), перспективизация и интенсификация.

Критические теории социальной коммуникации связаны с исследованием духовного насилия в коммуникационных процессах, с критическим осмыслением роли СМИ и СМК в формировании «массового человека» в массовом обществе. Более точное название – «критическая теория общества», которое было дано идеологами Франкфуртской школы для характеристики неомарксистской социальной философии и социологии. Название «критическая теория общества» предложил Герберт Маркузе, а термин «критическая теория» ввел Макс Хоркхаймер. Начиная с 1940-х гг. они критиковали коммерциализацию культуры, «сдвиг» контента и функций СМК и СМИ от культурно-просветительских к развлекательным.

Критические социальные теории разрабатывали Луи Альтюссер (1918–1990), теоретики Франкфуртской школы социальной философии – М. Хоркхаймер (1895– 1973), Теодор Адорно (1903–1969), Г. Маркузе (1898–1979). Эти ученые критиковали инструментальные ценности массовой культуры потребительского общества («иметь, а не быть»), отмечали тенденцию утраты свободного диалогического общения в условиях культурной индустрии, доминирование в массовых коммуникациях отношений вещной зависимости по сравнению с личной зависимостью. Их основные идеи базировались на критике проекта Просвещения, основанного на вере в человеческий разум и научный прогресс, поскольку это не только не принесло людям свободу, но и обернулось кошмаром фашизма. Эффекты воздействия массовой коммуникации заключаются в том, что она способна формировать конформизм, удерживать реакции потребителя в инфантильном состоянии, манипулировать его установками с помощью ложных образов и обещаний удовлетворения базовых потребностей. Общее воздействие массовой культуры, гарантирующей устойчивость капитализма, является, по мнению Т. Адорно, антипросвещенческим, так как она основана на массовом обмане и порабощении сознания.

Теоретики Франкфуртской школы исходили из признания в обществе неравенства, идеологичности содержания коммуникаций, конфликта информационных интересов, что приводит к появлению новой идеологии, к господству медиакратии и новых форм идеологии. Идеи господствующего класса в массовых коммуникациях выдаются за общие. Так, Л. Альтюссер понимал идеологию очень широко – как «представление, образ воображаемых отношений индивидов к их реальным условиям существования». Идеология – это идеи, определяющие положение группы или организации в обществе, система представлений или значений, с помощью которых индивиды или группы смотрят на мир, т.е. их мировоззрение. Технологии массового производства культурных форм предполагают унификацию индивидуальных особенностей, ценностей и вкусов. В результате в обществе появляется «одномерное сознание», формируется «одномерный человек» (термин Г. Маркузе), усиливается изоляция людей. По мнению Т. Адорно, идеология – это ложное сознание не из-за его классового смысла, а вследствие той социальной действительности, из которой идеология «конструируется». Идеология проявляется в новой форме – массовой культуры, которая распространяется по новым каналам пропаганды (новым СМК и СМИ), формирует вкусы, потребности, образ мысли «человека массы» и является средством управления мышлением и поведением людей.

Хабермас выделял два основных типа социального действия: целерациональное действие, преследующее во имя цели интерес и выгоду, которое подразделяется на стратегическое, направленное на манипулирование людьми и вещами, и инструментальное, ориентированное на конкретные обстоятельства и события; коммуникативное действие, направленное на достижение взаимопонимания и консенсуса, упорядочение норм, потенциальный диалог общественности и власти. Этика дискурса и коммуникативное действие помогают реанимировать социально значимые проблемы, сделать явными ценности, нормы и правила социальной жизни.

Целерациональное действие служит достижению контроля, господства со стороны субъекта над окружающей средой и может быть понято как действие индивида, взятого вне его связи с другими. Коммуникативное действие – это взаимодействие, в котором субъекты стремятся достичь взаимопонимания относительно общей для них ситуации. Следовательно, коммуникативное действие социально по своей сути, оно немыслимо вне ориентации акторов друг на друга, вне установки на сотрудничество.

Коммуникативное действие является антропологически фундаментальным, поскольку появление лингвистически опосредованного, нормативно управляемого взаимодействия знаменует собой отправную точку социокультурного развития. По мнению Хабермаса, сделать явными ценности, нормы и правила социальной жизни позволяет коммуникационный дискурс – вид речевой коммуникации, ориентированный на публичное обсуждение социально значимых экономических и политических проблем. Лишь коммуникационный дискурс, эмансипированный от любого внешнего принуждения, можно противопоставить формальной рациональности современного общества, которая колонизирует жизненный мир человека. Именно такой дискурс способен придать коммуникации во всех сферах рационально-гуманистический характер. Фактором формирования эмансипированного коммуникационного дискурса является публичная сфера – социальное пространство между государственной властью и частной жизнью граждан. Публичная сфера менее ангажирована, и в ней существует благоприятная обстановка для свободных дискуссий, ибо на нее не могут непосредственно влиять ни интересы государства, ни интересы частных лиц. Процесс становления эмансипированного коммуникационного дискурса весьма противоречив: если становление рыночных отношений и демократии способствовали развитию публичной сферы, то современный коммуникационный дискурс все более приобретает характер «маскарада». Информация стала товаром, СМИ, находящиеся в частной собственности, превращаются в коммерческие предприятия, ориентированные на получение прибыли, на «подталкивание аудитории к непрерывному потреблению». Востребованным товаром стали развлекательные шоу, триллеры, сенсации. В итоге «просвещение оборачивается надзором, информация – рекламой, воспитание – манипулированием». Актуальность коммуникационного дискурса обусловлена тем, что современные СМИ приводят к замене свободного, независимого автономного гражданина как участника дискуссии в публичной сфере на посредника (массмедиа), доносящего неадекватную информацию с целью манипулирования общественным мнением. Французский философ-постмодернист Жан-Франсуа Лиотар отмечал, что дискурс (диалог аргументаций) Хабермаса ориентировался на разработку проблем легитимации. При помощи дискурса можно согласиться по поводу правил или метапредписаний. Окончание диалога в процессе дискурса есть консенсус. Хабермас полагал, что интеллигенцию как актора публичной сферы в информационном обществе постепенно заменяют институты власти. Он выделял три основных типа социальных техник: техники, производящие вещи, т.е. техники производства; техники, позволяющие использовать системы знаков, т.е. техники коммуникации, или сигнификации; техники, позволяющие определить поведение человека, т.е. техники подчинения.

Заключение

Достижение идеального общества, которое построено на коммуникативных действиях, достаточно затруднительно. В современном мире этому препятствуют определенные силы, которые искажают процесс, предотвращают возникновение согласия. Но при определенных усилиях все можно преодолеть. Таков оптимистический взгляд на развитие общества Ю. Хабермаса сквозь призму его теории коммуникативного действия

Список использованных источников

1. Массовая культура: учеб. пособие/К.З. Акопян, А.В. Захаров, С.Я. Кагарлицкая [и др.]. М., 2004, С. 21, 33).

2. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире. М., 2003. С. 25.

3. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003. С. 326.

4. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000. С. 163, 197.

5. Кравченко С.Л. Социология модерна и постмодерна в динамически меняющемся мире. М., 2007. С. 98, 99.

6. Бусова Н.А. Ю. Хабермас о становлении коммуникативного действия//Вопросы философии. 2006. № 10. С. 153-155.