Доклад по истории перевода. Реферат по направлению подготовки 45. 05. 01 перевод и переводоведение
 Скачать 86.5 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Кемеровский государственный университет» Институт филологии, иностранных языков и медиакоммуникаций кафедра переводоведения и лингвистики Андреяшина Анастасия Вячеславовна Бахтина Лина Сергеевна Развитие перевода в Древней Руси (9-11вв.) реферат по направлению подготовки 45.05.01 «перевод и переводоведение» профиль подготовки: «специальный перевод» Научный руководитель: профессор, М.Ю. Рябова Кемерово 2020 Переводческая деятельность появилась еще в Древней Руси. Вскоре после появления собственной письменности, появилась и необходимость в переводе - в первую очередь религиозных текстов: Библии, Нового Завета, Псалтыря, молитв. Византийский император направляет двоих монахов – Кирилла и Мефодия на славянскую территорию, чтобы те обратили жителей в христианство. Но для этого монахи сначала создают алфавит, по настоящее время называемый «кириллицей», и переводят Новый Завет, Псалтырь, а также тексты христианских молитв на староцерковнославянский язык. Следовательно, на тот период была нужда в переводе религиозной литературы. Таким образом, первыми переводчиками в Древней Руси были греческие монахи Кирилл и Мефодий. После Крещения Руси переводческая деятельность начала развиваться быстрыми темпами, и переводились большие объемы христианских текстов с греческого и латинского: жития святых, хроники, притчи. Примечательно, что уже в то время появился прототип современной беллетристики – апокрифы, рассказывавшие о невероятных, чудесных происшествиях. Переводческую деятельность той поры можно охарактеризовать точностью, буквализмом. Боясь малейших искажений и инакотолкований оригинала, за которыми могли последовать обвинения в ереси, переводчики переводили "слово в слово", что часто отрицательно влияло на стиль и передачу смыла текста, делая его трудным и малопонятным. Тем не менее, постепенно стали появляться примеры перевода не столь буквального, например «Житие Андрея Юродивого». Причем авторство в то время не указывалось, поэтому выяснить, выполнялись ли конкретные переводы в стране или за ее пределами, не представляется возможным. Книга об Андрее Цареградском была весьма популярна на Руси, о чем говорит большое количество (более 200) дошедших до нас древнерусских списков. Ее успех у читателя объясняется, во-первых, необыкновенной занимательностью содержания и превосходными достоинствами перевода; во-вторых, — тем обстоятельством, что в наиболее распространенном у славян древнерусском переводе Андрей представлен как славянин (так переведено греческое σκύθης), а в более поздних списках как «русин» и даже новгородец. Особым вниманием это произведение пользовалось также ввиду содержащегося в нем свидетельства о явлении Богоматери святому Андрею и Епифанию в константинопольском Влахернском храме, на основании которого был установлен на Руси праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Греческий оригинал Жития, если верить заключающей его записи, был написан в Константинополе священником храма Софии Никифором. Ряд упоминаемых в Житии лиц и городских реалий указывает на то, что главный персонаж повествования Андрей жил в V в., и хотя автор изображает события так, словно он был современником и другом Андрея, на самом деле это не более чем литературный прием, ибо, судя по другим особенностям содержания Жития, оно не могло быть написано ранее конца IX или начала X в., при этом Никифор, по-видимому, просто воспользовался более ранними преданиями. Юродство во Христе, столь же древнее, как и само христианство, во все времена сопутствовало ему, являя себя наиболее ревностной и самоотверженной преданностью высшей небесной правде, преподанной Исусом Христом. «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, — разъяснял апостол Павел, — тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом». Юродивые по-своему воспроизводили земной подвиг Христа. Живя среди людей, в отличие от монахов-пустынников и отшельников они подвергали себя наиболее трудным и жестоким соблазнам и испытаниям, ежедневно и ежечасно обличая безумие мира сего и самим своим видом и парадоксальными речами и деяниями напоминая о присутствии высшего Судии. Подобно своим предшественникам, особенно знаменитому юродивому Симеону, подвизавшемуся в VI в. в Палестине, Андрей ходил по улицам Константинополя полунагой, едва прикрытый тряпьем, терпеливо сносил насмешки, добровольно подвергался избиению, спал на солнцепеке или на гноище и в других неподходящих местах. Как-то, когда Андрей спал посреди дороги, его переехала телега, запряженная волами, но он остался невредим. А однажды наступила такая суровая зима, что все нищие погибли от холода и ветра или, задохнувшись в сугробах, и Андрей, у которого не было ни одежды, ни крова, лег на улице и приготовился к смерти. Но внезапно он ощутил прилив тепла и увидел себя гуляющим по раю, и когда он очнулся, морозы кончились. Произведение построено как цикл, включающий около 100 различных по объему рассказов, в которых повествуется о приключениях и чудесах Андрея, а также о различных персонажах и событиях из жизни Константинополя, имеющих часто лишь косвенное отношение к собственно житийному сюжету, а иногда и вовсе с ним не связанных. В частности, много говорится о боголюбивом и разумном юноше знатного происхождения Епифании, который был другом Андрея и, хотя не занимался юродством, всех удивлял своим воздержанием, целомудренной жизнью и глубоким умом. Впоследствии, как сообщается в Житии, он был Константинопольским патриархом. Своим разнообразным и ярким содержанием «Житие Андрея Юродивого» оказывало значительное влияние на распространение идей юродства на Руси и одновременно служило источником для составления житий русских юродивых. Древнерусский перевод Жития был выполнен, видимо, в XI в., во всяком случае, не позднее начала ХП в., так как фрагменты этого перевода вошли в переработанном виде уже в первую (краткую) редакцию Пролога, созданного на Руси около середины ХП в. Кроме этого, древнейшего славянского перевода Жития, представляющего, кстати, наиболее пространную версию греческого текста, существует второй полный южнославянский перевод, осуществленный независимо от первого не позднее XIV в. и не имевший значительного распространения. Мозаичность композиции Жития, легко разделяющегося на отдельные рассказы и эпизоды (в греческом издании, например, выделено 245 отдельных эпизодов), привлекала к нему внимание греческих и славянских книжников как к источнику для составления различных сборников. Помимо многочисленных рукописей Пролога, существуют еще десятки других сборных по составу рукописей, в которых содержатся рассказы или фрагменты Жития, в том числе несколько самостоятельных переводов греческих сокращенных редакций и выборок из этого памятника. Весьма естественно предположить, что переводы, сделанные в Киевской Руси в домонгольский период, отличаются какими-то общими для них чертами языка и стиля, благодаря которым они могут быть отделены от переводов южно- и западнославянского происхождения, наряду с ними имевших обращение в древнерусской письменности. Мы имеем право, таким образом, говорить о чертах и традициях какой-то единой древнерусской переводческой школы, так как эти переводы характеризуются общей манерой изложения, одинаковым стилистическим приемами, хоть они, несомненно, выполнены не одним лицо и не в одно время. Первым, кто сделал попытку установить критерий, на основании которого можно было бы из массы памятников древнерусской переводной письменности выделить именно те, которые могли быть переведены непосредственно на Руси, был академик А. И. Соболевский. В 1910 г. он опубликовал статью «Особенность русских переводов домонгольского периода», в которой ставил вопрос, «как отличить переводы, сделанные в домонгольской Руси, от переводов, сделанные у южных славян, и что можно считать переведенным на Руси?» В качестве критерия, которым следует руководствоваться, Соболевский признает данные лексики в языке переводных памятников. Словарный материал перевода, по мнению этого исследователя, имеет особо важное значение для определения того, где именно мог быть сделан перевод. При этом выделяются четыре группы слов, могущих быть показательными в указанном отношении. Первую группу составляют слова, славянских по происхождению, но имеющих специальные значения: названия должностных лиц, денежных единиц, названия судов, одежды, напитков и других предметов быта, характерных именно для восточных славян. Сюда относятся такие слова, как «посадник», «староста», «гривна», «куна», «капь», «резана», «насад», «кожух». По мнению А.И. Соболевского, большая часть таких слов совсем не встречается в старославянских памятниках, происходящих из старославянского юга; меньшая часть может иногда встречаться, но в других специальных значениях. Так, слово «гривна» может быть в значении «ожерелье», но никогда не употребляется в качестве названия монетной или весовой единицы. Слово «пиво» может быть встречено в значении «напиток вообще» и не употребляется, как в памятниках русских, в значении определенного хмельного напитка. Ко второй группе А. И. Соболевский отнес слова, заимствованные русским языком из других языков, в том числе и из греческого. Указанные слова могли употребляться в самых разнообразных значениях, например: «тиун», «шолк», «плуг» (из германских языков), «женчуг» (из китайского языка через тюркские), «сабля» (из тюркских языков), «уксус», «скамья», «кадь» (из греческого языка), «керста» ил «корста» (ящик, гроб), «пьря» («парус» — из финских языков) и др. К третьей группе относит названия стран, городов, народов, хорошо известные восточным славянам. Сюда относятся такие названия, как «Кърчева», «Сурож», «Суд» (пролив), «мурманин» (норманн, варяг), «обез» (абхазец, грузин) и др. К четвертой группе могут быть отнесены такие слова, которые или совсем не встречаются в памятниках южнославянского происхождения, или встречаются в них чрезвычайно редко и которые вместе с тем находятся обычно в памятниках заведомо русского происхождения или до сих по звучат в современных русских народных говорах: «хвост», «глаз», «пирог», «ковер», «думати» (держать совет). Перейдем к анализу языка и стиля переводов. Соболевский опирался на перевод «Истории иудейской войны» Иосиф Флавия, так как он бесспорно сделан в киевской Руси. Это произведение не принадлежало к числу церковных книг, поэтому содержание переводимого текста допускало значительно большую свободу для переводчика. Он стремился сделать содержание более доступным, понятным и даже увлекательным для читателя. Свобода перевода и литературного мастерства переводчика проявляется в следующем: а) естественный порядок слов, независимый от порядка слов оригинала; б) конкретизации общих отвлеченных понятий; в) художественное распространение описания, преимущественно боевых эпизодов; г) приспособление к русским пониманиям того времени и насыщение особенностями русского быта; д) внесение прямой речи и диалога взамен косвенной речи и повествование о событиях в оригинале; е) широкое использование метафор, сравнений и развернутых образных выражений, не имеющих соответствий в греческом тексте; частое применение фразеологических средств русского языка; ж) эмоционально насыщенные описания природы, данные гораздо ярче и красочнее, чем в оригинале. С принятием христианства на Руси значительная часть книг - и, в частности, богослужебных - была привезена из Болгарии. Грамматический строй и словарный состав русского и старославянского языков этого периода были так близки, что старославянский воспринимался не как иностранный язык, а всего лишь как язык более книжный. Русь смогла использовать уже готовый старославянский кириллический алфавит. Болгарские книги, будучи формально "иноязычными", по существу не требовали перевода. Отдельные черты болгарского морфологического строя, как и часть лексики старославянского (древнеболгарского) языка, вошли в систему древнерусского. Старославянский язык на русской почве утрачивает специфику "чужого" языка и включается в систему русского литературного языка как одна из его разновидностей. Одновременно осуществляются переводы непосредственно с греческого. При рассмотрении вопроса о взаимовлиянии литератур Византии, Болгарии и Древней Руси правильнее говорить не о влиянии, а о своеобразном процессе трансплантации литературы одной страны в другую - о переносе византийской литературы на русскую почву. До принятия христианства в Древней Руси не существовало литературы, и на первых порах после принятия христианства византийская литература - непосредственно или через болгарское посредство - была просто перенесена на Русь (трансплантирована). Однако этот перенос отнюдь не был механическим: книги не просто переводились или переписывались, они продолжали свою литературную историю: создавались новые редакции произведений, их сюжет изменялся, первоначальный язык перевода русифицировался. Особенно это касалось произведений светского повествования и исторических. Сочинения отцов церкви или библейские книги в большей степени сохраняли свой канонический текст. Поэтому выделение в литературе Древней Руси переводной литературы имеет значение лишь в том отношении, что мы указываем на происхождение памятника, а не на его место в древнерусской литературе. Явление трансплантации оказалось чрезвычайно прогрессивным: в короткий срок Русь получила литературу с разветвленной системой жанров, литературу, представленную десятками и сотнями памятников. Через несколько десятилетий после начала этого процесса на Руси по образцу переводных памятников стали создаваться свои, оригинальные произведения. Отдельные книги Ветхого и Нового заветов стали известны в славянских переводах уже в Киевской Руси. Наиболее широкое распространение получили книги Нового завета (например, Остромирово евангелие, переписанное в 1056-1057 гг. для новгородского посадника Остромира) и Псалтырь (собрание из 150 псалмов - молитв и гимнов, автором которых церковная традиция считает в основном царя Давида). По косвенным данным можно установить, что в хронографический свод середины XII века вошли все книги "Пятикнижия Моисея", книги Иисуса Навина, Судей, книги Царств и отрывки из некоторых других ветхозаветных книг. В древнерусской, как и в любой другой средневековой христианской, литературе большим авторитетом пользовалась патристика - сочинения римских и византийских богословов II1-XI вв., почитавшихся как "отцы церкви". В этих сочинениях обосновывались и комментировались догмы христианской религии, велась полемика с еретиками, излагались основы христианской морали. На Руси широко распространились сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), авторитетом пользовались также сочинения византийского проповедника Григория Богослова (329-390), Василия Кесарийского (ок. 330-379), автора популярной в средневековье книги "Шестоднев", Афанасия Александрийского (295-373), борца за догматы православия, и др. Патриотическая литература сыграла важную роль в формировании этических идеалов новой религии. Также воспитывали и наставляли в христианских добродетелях и памятники другого жанра - жития святых, рассказы о жизни, страданиях или благочестивых подвигах людей, канонизированных церковью. Такая житийная литература называется агиографией. В житиях мы нередко встречаемся с остросюжетным повествованием. Чудеса, творимые святыми, описывались в житиях с яркими и детальными подробностями. В Киевской Руси были переведены многие византийские жития. Сохранились списки или ссылки русских авторов на жития Алексея, Человека Божия, Евстафия Плакиды, Василия Нового, Саввы Освященного, Ирины, Антония Великого, Феодоры и др. Излюбленным произведением агиографического жанра на Руси было "Житие Алексея, Человека Божия", в котором был развит мотив отречения от земных благ и странствования. В средневековой письменности широкое распространение получили апокрифы - легенды о персонажах библейской истории, однако сюжетно отличающиеся от тех, которые содержатся в библейских канонических книгах. В переводе с греческого слово "апокриф" означает "потаенный". В списках до XIII века сохранились апокрифические сказания о пророке Иеремии, апокрифы "Хождение Агапия в рай", "Хождение Богородицы по мукам" и ряд других. Для апокрифов характерно обилие чудес, фантастики, экзотики. В то же время апокрифы удовлетворяли не только литературные, но и богословские интересы. В них ставились вопросы о будущем мира, о судьбе человека после его смерти и т.д. Этой теме посвящен, например, популярный апокриф "Хождение Богородицы по мукам". Потом Богородица в сопровождении архангела Михаила попадает в ад, где претерпевают муки за грехи свои в прошлой жизни грешники. Она видит огненную реку, "там было множество мужей и жен, все погружены в реку — одни до пояса, другие до подмышек, третьи по шею, а иные с головой". На вопрос Богородицы о причине такого наказания людей, архангел ей отвечает, это были близкие кумовья, "а меж собой враждовали, а другие блудотворили, за это здесь и мучаются". Ее взору открылась и другая картина: "и святая увидела реку огненную, и словно кровь текла в той реке, которая затопила всю землю, а посреди ее вод — многих грешников. Увидев это, Богородица прослезилась и сказала: "В чем их грехи?"" "Это блудники и прелюбодеи, воры, тайно подслушивающие, что говорят близкие, беззаконники", — ответил ей апостол. Богородица обращается с просьбой к Господу помиловать грешников, но Господь ей отвечает: "Послушай, пресвятая, если кто-то из них сделал зло, но не покаялся в рабстве и снова они делали зло, когда не отплатили им за зло, и воздастся им по злобе их" Всем воздается за грехи. Не веровавшие в Троицу погружены в страшную тьму. К раскаленным железным крючьям подвешены за зуб сплетники, за язык — клеветники, за ноги — развратники, из их уст исходят змеи, терзающие их же тела. Ленивцы, любители поспать пригвождены в аду к раскаленным кроватям. Нарушители клятв, дети, проклятые своими родителями, людоеды погружены в зависимости от тяжести совершенного греха в огненную реку: одни по грудь, другие по шею, а третьих огненные волны скрывают с головой. Ад расположен глубоко под землей и конкретно географически ориентирован на север, юг, запад — таким образом, это место не просто характеризуется общими понятиями мук, уготованных грешникам на том свете, таких как "мраз, скрежет зубов, червь неусыпный». На юге увидела Богородица мучающихся в аду, "и было тут множество мужей и жен, и вопили они. И спросила благодатная архистратига: "Кто это такие?" И ответил архистратиг: "Это те, кто не веровали в отца и сына и святого духа, забыли Бога... И были одержимы злым бесом, и веровали, и до сих пор во мраке злом находятся, поэтому здесь так мучаются.В другом месте увидела она "тьму великую" и взмолилась, чтобы показали ей, что скрывается за этой тьмой. "И распалась тьма, и показалось семь небес, и было тут множество народу, мужей и жен, и доносился вопль сильный и плач. Увидев их, пресвятая Богородица воскликнула со слезами: "Что вы сделали, несчастные, окаянные, как попали вы сюда, недостойные?" И спросила святая Богородица, в чем их грех. И ответил Михаил: "Это те, кто не верил в отца и сына и святого духа, и в тебя, святая Богородица. Они не хотели проповедовать имени твоего... вот из-за этого и мучаются они там". И вновь заплакала святая Богородица и спросила их: "Почему вы впали в соблазны, разве не знаете, что вся тварь чтит мое имя? Все муки людские хотела увидеть Богородица и пошла она в сопровождении рати небесной на север. Богородица видит всех грешников, что живут неправедно, не следуют законам Евангелия. Говорит она: "О горе грешникам... Лучше таким грешникам и не рождаться". И хочет Богородица увидеть все муки грешников, их "великие мучения". И повели ее на восток. Около реки "была глубокая тьма; там лежало много мужей и жен. И вокруг клокотало, словно в котле и словно морские волны разбивались над грешниками, и когда волны вздымались, то погружались грешники на тысячу локтей не в силах сказать: "Праведный судья, помилуй нас"". Богородица готова войти в ад и мучиться вместе с христианами, потому что они назвались чадами сына ее. "Но сказал ей Михаил: "Будь в раю". И ответила пресвятая: "Молю тебя, чтобы ты позвал воинство семи небес и все воинство ангелов для того, чтобы помолиться за грешников, и пусть услышит нас господь Бог и помилует их. Все муки людские хотела увидеть Богородица и пошла она в сопровождении рати небесной на север. Богородица видит всех грешников, что живут неправедно, не следуют законам Евангелия. Говорит она: "О горе грешникам... Лучше таким грешникам и не рождаться". И хочет Богородица увидеть все муки грешников, их "великие мучения". И повели ее на восток. Около реки "была глубокая тьма; там лежало много мужей и жен. И вокруг клокотало, словно в котле и словно морские волны разбивались над грешниками, и когда волны вздымались, то погружались грешники на тысячу локтей не в силах сказать: "Праведный судья, помилуй нас"". Богородица готова войти в ад и мучиться вместе с христианами, потому что они назвались чадами сына ее. "Но сказал ей Михаил: "Будь в раю". И ответила пресвятая: "Молю тебя, чтобы ты позвал воинство семи небес и все воинство ангелов для того, чтобы помолиться за грешников, и пусть услышит нас господь Бог и помилует их" В апокрифе представлен живой образ Богородицы, наделенной человеческими качествами. Она преисполнена сочувствия, любви и жалости к мучающимся грешникам. Ее сердце не может простить тех, кто предал и распял на кресте ее сына Иисуса. И все-таки она трижды вместе с небесным воинством умоляет Бога простить грешников. Она обращается даже к Михаилу с тем, чтобы он велел "всем припасть к невидимому отцу" и не подниматься, пока Бог не послушает всех, стоящих у престола, и не помилует грешников. И только на третий раз Господь соглашается послать своего сына Христа, "явить свое лицо грешникам". Христос дает им покой от Великого четверга до Пятидесятницы (восемь недель). Образ сострадающей Богородицы и описание ее мук подчеркивают суровость Бога, его безучастие к страданиям грешников, и это расходится с трактовкой божеской справедливости, любви и милосердия, выраженной в канонической церковной литературе. Для художественного своеобразия произведения характерны занимательность содержания, яркость, конкретность, образность изложения, близость к фольклору. Вбирая в себя черты русской действительности, некоторые апокрифические сказания переходили в устное народное творчество, становясь достоянием фольклора. Среди первых переводов и первых книг, привезенных на Русь из Болгарии, были и византийские хроники - произведения историографии, излагающие всемирную историю. Особенно большую роль в развитии оригинального русского летописания сыграла "Хроника Георгия Амартола", составленная византийским монахом. В данном произведении одно и то же греческое слово может передаваться целой серией синонимов: домысел, домышление, замышление, мысль, помысел, размышление, разум, разумение, смысл, ум, чувствие и т.п. Эта богатая старославянская синонимика переходила в русский язык, взаимодействуя с исконно восточнославянскими словами, образуя новые синонимические ряды. Таким образом, переводческая деятельность доказывает свою актуальность еще во времена Древней Руси. Еще в те далекие времена, перевод служил средством обмена культурами, традициями, литературой и искусством между странами, что также способствовало развитию экономических отношений. Список литературы 1.Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН «Житие АНДРЕЯ ЮРОДИВОГО»[Электронное издание] http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2175 2. Редакционное подготовка изданий переводной литературы [Электронное издание]. Раздел 1.Источники и традиции издания переводной литературы в России. http://www.hi-edu.ru/e-books/RedPodgotPerevodLit/stepanov002.htm 3. Апокрифы. «Хождение Богородицы по мукам» [Электронное издание]https://licey.net/free/12analiz_proizvedenii_literatury_do_20_veka_dlya_sochinenii/54-nachalo_vseh_nachal_drevnerusskaya_literatura/stages/2673-hozhdenie_bogorodicy_po_mukam.html 4.Н.А. Мещерский. Искусство перевода Киевской Руси/ТОДРЛ.- Петрозаводск.- 72 стр. |