Профессиональная структура. Реферат Экономика и социология труда. Рефератпрезентация Название дисциплины Экономика и социология труда Тема Профессиональная структура
 Скачать 322 Kb.
|
Основная частьГлава основной частиПрофессиональная структура любой страны не только отражает уровень ее развития, но и задает определенные рамки, тот “коридорˮ, в котором формируется ее социальная структура в целом. Именно профессиональная структура, будучи следствием определенного типа и этапа экономического развития, формирует ту “структуру позицийˮ, которую любое общество может предложить своим членам. Вне этой “структуры позицийˮ остаются только группы, живущие на трансферты (пенсионеры, безработные и т.п.) и неработающая часть класса собственников (рантье). Именно в силу этого особенности профессиональной структуры и ее динамика могут многое сказать и о степени реального продвижения любого общества по пути технологического и экономического развития, и о пропорциях основных классов1 в рамках его социальной структуры, и об основных проблемах и дисбалансах, которые для него характерны. Не случайно наиболее известные работы о проблемах перехода от обществ индустриального типа к постиндустриальным, как, впрочем, и характерные особенности последних, обязательно так или иначе затрагивали вопросы изменения профессиональной структуры общества по мере технологического развития (вспомним Д. Белла, Д. Гэлбрейта, М. Кастельса, Г. Стэндинга, Р. Флориду и др.). В то же время, несмотря на значимость проблематики особенностей и динамики профессиональной структуры, у российских исследователей она остается пока на периферии интересов. К числу немногих исключений в данной области в нынешнем веке относятся в основном работы О. Шкаратана, В. Аникина и А. Бессуднова. Причем все эти работы были опубликованы еще до кризиса 2014–2016 гг. (а многие – и до кризиса 2008–2009 гг.), радикально изменивших ситуацию в стране. Из авторов, выступивших в самые последние годы, в первую очередь следует назвать Н. Вишневскую, В. Гимпельсона, А. Зудину, Р. Капелюшникова, А. Лукьянову и А. Шарунину, прежде всего монографии. В основном же российские исследователи, обращаясь к проблематике профессиональной структуры, концентрируются на изучении отдельных профессиональных групп, анализируя их в рамках традиции, принятой в социологии профессий. В данной статье мне хотелось бы поэтому вновь привлечь внимание исследователей к проблематике эволюции профессиональной структуры российского общества, сосредоточившись на некоторых, не получивших пока достаточного осознания в отечественном научном сообществе, дисбалансов этой эволюции. Эмпирической базой анализа послужили, во-первых, статистические данные публикаций ФСГС РФ, использующей для выделения профессиональных групп Общероссийский классификатор занятий (ОКЗ), а во-вторых – данные лонгитюдного социологического опроса РМЭЗ НИУ ВШЭ (далее РМЭЗ), в котором для идентификации профессионального статуса используется ISCO-085. Динамика профессиональной структуры России в XXI веке Обычно период бурной трансформации профессиональной структуры России ассоциируется с 1990-ми гг., когда сильно сократилась занятость в науке, промышленности, сельском хозяйстве и резко выросла в торговле. Однако при этом обычно забывается, что на этом трансформация профессиональной структуры России не завершилась, и в ХХI в. эта структура также претерпевала серьезные изменения. В итоге этих изменений наиболее массовой сейчас стала группа специалистов высшего уровня квалификации, куда входит, по данным ФСГС РФ, 24,3% всех работающих. Этим нынешняя ситуация радикально отличается от ситуации начала 2000-х гг., когда лидирующей по численности группой с показателем в 18,0% была группа квалифицированных рабочих индустриального сектора. Однако за период с 2001 г. методика отнесения к тем или иным классам у ФСГС РФ изменилась, а потому эти выводы нуждаются в перепроверке. Такая проверка, проведенная на социологических данных, в целом их подтвердила, хотя и внесла некоторые уточнения. Так, подтвердилось резкое сокращение численности квалифицированных рабочих и рост занятости в сфере торговли и услуг. Что же касается специалистов разного уровня квалификации, то, по данным ФСГС РФ, рост их численности пришелся в основном на специалистов высшей квалификации, а по данным РМЭЗ – на специалистов средней квалификации. Однако, если для более корректного выделения группы специалистов учесть требование наличия в российских условиях высшего образования и для тех типов рабочих мест, которые в традиционной версии ISCO-08 к этому профессиональному классу не относятся (пилоты, корректоры и т.д. – подробнее о методике такой перекодировки см.), то оказывается, что и по данным РМЭЗ доля специалистов высшей квалификации в период с 2001 г. в России не просто выросла за счет сокращения доли руководителей и офисных служащих с 18,9% до 20,7%, но и что они стали лидирующей по численности группой в профессиональной структуре страны. Впрочем, поскольку российские исследователи привыкли ориентироваться на традиционную версию ISCO-08, используемую в РМЭЗ, то и в данной статье будет использоваться именно она. Отмечу лишь, что при использовании в большей степени учитывающей специфику российского рынка труда перекодированной нами версии ISCO-08 упоминаемые в данной статье тенденции проявляются еще ярче. С учетом характерного для разных типов обществ доминирования различных профессиональных групп и типов деятельности такой вектор развития профессиональной структуры означает завершение позднеиндустриального этапа развития. Такая оценка основана на том, что, как уже демонстрировалось ранее на эмпирических данных об эволюции профессиональных структур разных обществ в ХХ в., особенности профессиональной структуры индустриальных обществ выражаются в доминировании промышленных рабочих, а также росте по отношению к обществам раннеиндустриального типа числа выполняющих рутинные задачи административно-офисных работников, не приводящий, впрочем, к их доминированию в профессиональной структуре. Для обществ же позднеиндустриального типа, судя по опыту стран Западной Европы и США, тут типично преобладание работников нефизического труда средней и низкой квалификации (служащих, полупрофессионалов, работников торговли и обслуживания и т.п.), в основном сосредоточенных в третичном секторе экономики, сопровождаемое резким ростом занятости в торговле и сфере услуг. Наконец, для обществ постиндустриального типа характерны рост числа профессионалов и менеджеров, а также резкое сокращение доли рабочих и представителей низкоквалифицированного рутинного нефизического труда. Профессиональная структура современной России: особенности и динамика Рост гендерной асимметрии как характерная особенность эволюции профессиональной структуры России Профессиональная структура России характеризуется ярко выраженной гендерной асимметрией. Группы, связанные с занятостью в индустриальном секторе, традиционно в основном мужские. Так, среди квалифицированных рабочих индустриального сектора мужчин свыше четырех пятых, а женщин всего 17,2%. Сокращение занятости в данном секторе неизбежно ставит под угрозу потери работы или приобретения ею нестабильного характера значительную часть мужского населения страны. Растущие же по численности профессиональные группы – по своему составу преимущественно женские. С годами гендерная асимметрия российской профессиональной структуры усиливается. Так, в 2001 г. в группе специалистов высшей квалификации мужчины составляли 39,5%, а женщины – 60,5% (при 36,7% и 63,3% в 2017 г.). Среди специалистов среднего уровня квалификации, служащих и работников торговли и обслуживания доля женщин также выросла – для работников торговли и сферы обслуживания, например, с 66,0% в 2001 г. до 69,3% в 2017 г. При этом среди квалифицированных рабочих индустриального сектора женщин было в начале ХХI в. 28,8%, то есть более чем в полтора раза больше, чем сейчас. Это означает, что за счет роста численности занятых в третичном и четвертичном секторах экономики женщины все чаще находят себе работу, не связанную с индустриальным сектором. Мужчины же, напротив, все больше концентрируются в сжимающемся индустриальном секторе экономики. В итоге в 2017 г. 43,4% всех мужчин страны работали на позициях квалифицированных рабочих, еще 8,3% были неквалифицированными рабочими и 5,7% занимались охраной граждан и собственности. Из приведенных цифр вытекают по меньшей мере два важных вывода, которые необходимо учитывать в рамках государственной социально-экономической политики. Первый из них заключается в том, что происходит обострение проблемы занятости для мужчин, “выталкиваемыхˮ из традиционной для них в России сферы занятости. Пока что эта часть работников-мужчин активно переходила в службы охраны, которая выросла с 2001 г. по 2017 г. на 731 тыс. человек, то есть в полтора раза. Однако этот резерв уже исчерпан, и хотя “демографическая ямаˮ, в которую вступает сейчас Россия, как и взятый руководством страны курс на импортозамещение, могут частично смягчить тенденцию сокращения занятости мужчин в индустриальном секторе, но отменить ее они не смогут. Второй резерв замещения занятости в индустриальном секторе, который сейчас также начал активнее использоваться мужчинами, прежде всего молодыми, – это получение высшего образования для занятия наиболее привлекательных рабочих мест в рамках различных профессиональных классов, в том числе и тех, где оно, казалось бы, не предполагается. Эта специфическая жизненная стратегия обусловлена тем, что наличие высшего образования повышает уровень зарплат у представителей любого класса, причем для рабочих, например, финансовая отдача от его наличия даже выше, чем для специалистов высшей квалификации. В итоге доля мужчин с высшим образованием выросла в составе всех работающих мужчин с 21,6% в 2001 г. до 29,9% в 2017 г. . При этом получение высшего образования для мужчин в современной России более оправдано, чем для женщин, поскольку бонусы от его наличия встречаются у женщин заметно реже. Так, в неформальной экономике, обеспечивающей гораздо меньшие социальные гарантии, заняты 16,3% мужчин и 20,5% женщин с высшим образованием. Об относительно меньшей вероятности бонусов от него для женщин говорит и то, что при общем быстром росте доли лиц с высшим образованием в составе безработного населения страны (с 11,3% в 2007 г. до 20,6% в 2017 г.) идет постепенная феминизация этой группы. Если доля безработных мужчин с высшим образованием составляла в 2007 г. лишь 9,3% всех безработных страны, а к 2017 г. выросла до 16,9%, то для женщин эти показатели составили, соответственно, 13,6% и 24,8%. Кроме того, по данным РМЭЗ, даже среди специалистов высшей квалификации, для которых типична именно женская занятость, в 2018 г. женщины реже мужчин были удовлетворены своей работой (77,3% и 82,4% соответственно) и чаще мужчин сомневались в возможности найти для себя работу не хуже нынешней в случае ее потери (лишь 35,4% их были уверены или скорее уверены в том, что смогут найти такую работу при 42,7% у мужчин). Им на большие сроки задерживали зарплату (по медиане – на 4 месяца при 2,5 месяцах у мужчин), а сама зарплата у них была значительно ниже (по медиане – 24 тыс. и 35,7 тыс. руб., соответственно). Второе важное следствие, вытекающее из гендерной асимметрии профессиональной структуры России – это проблема нарастающего диссонанса профилей занятости и образования, а также вытекающих из этого специфики мировоззрения и поведения работающих мужчин и женщин. Это неизбежно будет сказываться на их взаимоотношениях в сферах брачности, рождаемости, представлений о гендерных ролях в семье, а в конечном счете – и на общих демографических показателях нации, поскольку вероятность завязать отношения, создать семью и иметь в ней хорошие взаимоотношения для женщины с офисной занятостью и мужчиной-рабочим ниже, чем при общности их классовой принадлежности. Этот диссонанс, детерминированный прежде всего нарастающей асимметрией профессиональной структуры, еще больше усугубляется тем, что с целью укрепления своих позиций на рынке труда женщины все чаще стремятся получить высшее образование. В итоге, несмотря на быстрый рост числа мужчин с высшим образованием, число имеющих его женщин растет еще быстрее. Так, за период с 2007 г. по 2017 г. для женщин этот рост составил в относительном выражении 48,1% при 38,4% у мужчин. В результате доля имеющих высшее образование среди женщин 25–29 лет достигла уже 49,9% (при 35,7% у мужчин из этой же возрастной группы) [Рабочая… 2018, с. 36]). Проблема возрастной асимметрии профессиональной структуры России Важной особенностью профессиональной структуры России выступает также ее возрастная асимметрия. . Список использованных интернет-ресурсов
Приложения.
|
