Психология профессионального правосознания. Реферат1. Реферат Психология профессионального правосознания студент группы 5 1 курса
 Скачать 71.95 Kb.
|
|
2. Современное правосознание юриста. 1. Деформация профессионального правосознания юриста В рамках изучения профессионального правосознания отдельные ученые стали рассматривать и вопросы его деформации. Объясняется это тем, что деятельность юристов, а именно тех, которые осуществляют правоприменительную деятельность, носит государственно-властный характер, и последствия деформации их правосознания бывают особенно тяжелыми. Поэтому в настоящей статье акцентируется внимание на профессиональном правосознании таких категорий юристов, как судьи, сотрудники отделов внутренних дел (следователи, дознаватели). В настоящее время можно констатировать пробуждение научного интереса к данной проблематике. В ряде современных работ с теоретико-правовых, социологических позиций анализируются отдельные стороны деформации профессионального правосознания, подчеркивается теоретическое и практическое значение подобного рода исследований. Деформация профессионального правосознания представляет собой трансформацию изначально «правильных» понятий, отношений, представлений в «неправильные», искаженные. Таким образом, деформация профессионального правосознания юристов представляет собой нарушение, негативное отклонение всех или нескольких компонентов структуры от определенной нормы. При этом компоненты того или иного явления - такие его структурные единицы, взаимодействие которых вызывает, порождает свойственные целому качественные особенности. В данном случае это означает, что деформация профессионального правосознания юристов не приобретала бы существенного негативного значения, если бы она не была связана с деформацией ценностных ориентаций. Взаимосвязь и воздействие последних на правовые взгляды и представления, идеи, правовые чувства, установки, правовые знания образуют механизм деформации профессионального правосознания юристов. Связь конкретных компонентов является сложной и неоднозначной. Научные исследования и практический опыт свидетельствуют, что на массовом уровне деформация профессионального правосознания неизбежно затрагивает господствующую систему ценностей (ценностных ориентаций), так как именно они большей частью ведут к дисфункциям элементов структуры правосознания. Деформация системы ценностей прямо ведет к деформации профессионального правосознания юристов и в конечном результате, как справедливо замечает А.И. Долгова, способствует развитию антиобщественного поведения. Ценностные ориентации - один из существенных элементов структуры личности юриста. Это своего рода стержень правового сознания, вокруг которого группируются помыслы и чувства человека и который обуславливает многие решения в конкретных жизненных ситуациях. В сознании личности юриста система ценностей структурирована иерархическим образом, при этом одни ценности располагаются выше других, им отдается предпочтение по сравнению с другими, а это, в свою очередь, влияет на принятие им конкретного решения, особенно в сложных, проблемных ситуациях. Искажения в системе ценностных ориентаций могут выражаться в противоречивости этой системы, ее неустойчивости. Если представления личности юриста о справедливости сводятся к личной выгоде, независимо от способов ее достижения, то такая система ценностей становится источником корыстных, карьеристских мотивов и стремлений. Система ценностей тесно взаимосвязана с другими компонентами структуры правосознания, прежде всего с правовым мировоззрением. Соответственно деформации системы ценностей ведут к деформациям правового мировоззрения. Основу деформированного мировоззрения составляют искаженные установки, оценки, чувства. Юрист, обладающий деформированным мировоззрением, перестает видеть личностный смысл своей деятельности, превращает в самоцель формальные показатели работы. Деформированное мировоззрение юристов характеризуется нигилистической направленностью правовых взглядов, убеждений, знаний, представлений, отрицающих идеи законности, справедливости. Взаимодействие искаженного правового мировоззрения с последующими элементами структуры правосознания, например с правовыми чувствами, установками, способствует их деформации. Правовое знание юристов является одной из составных частей профессионального правосознания, начальная и самая примитивная его форма, выражающая познавательно-рациональное проникновение соответствующих субъектов в сущность правовой материи. Если рассматривать знание права как сумму знаний, а не сам процесс получения последних, то становится очевидным, что деформация, воздействуя на результирующую категорию, поражает прежде всего такой ее элемент, как осведомленность о праве как социальном и культурном явлении. Конечно, деформация воздействует и на активное знание действующего законодательства, относящегося к компетенции юристов. Деформированные правовые знания в порядке обратной связи оказывают негативное воздействие на ранее рассмотренные компоненты структуры профессионального правосознания юристов, что в целом негативно отражается на сознании и структуре личности юриста. При изучении механизма образования деформации профессионального правосознания юристов необходимо учитывать различные психологические и психофизические особенности личности юриста, например, склонность к определенному типу реакции: преодолению трудностей либо уходу от них, приспособлению к обстановке или выжиданию, быстроте или замедленности в оценке обстановки и принятии решений. Существует мнение, что если содержание и направленность принятия решения детерминируются главным образом системой ценностных ориентаций (установок) личности, то тип реакции зависит во многом от характера субъекта, а ее динамика - от психологических особенностей организма. Длительное осуществление профессиональной деятельности, сопряженное с постоянно проявляющимися фактами, отрицательно воздействующими на психику юриста «при отсутствии иммунитета и эффективной профилактики, приводят к нежелательным изменениям в сознании и личности работника. Негативные изменения в структуре личности юриста характеризуются следующими особенностями. С одной стороны, происходит усиление и интенсивное развитие тех качеств, которые способствуют «успешному» осуществлению юридической деятельности, с другой - изменение, подавление и даже разрушение тех структур, которые не участвуют в этом процессе. Совершенно очевидно, что в результате деформации профессионального правосознания окажутся пораженными прежде всего области социальной и коммуникативной деятельности. В области социальной деятельности среди общих качеств негативному влиянию подвергнутся такие качества, как патриотизм, гуманность, честность, принципиальность. Среди социальных качеств под негативным влиянием деформации окажутся стремление к истине, справедливости, профессиональная гордость, профессиональная этика. Разрушения в коммуникативной деятельности будут сопряжены с подавлением прежде всего такого качества, как чуткость. В целом в личности юриста под влиянием указанных процессов происходит появление таких негативных качеств, как устойчивая подозрительность, предвзятость, высокомерие, душевная черствость, грубость, психологическая инерция, снижение самокритичности, повышенная вера в собственный опыт. Следует отметить, что анализ деформации профессионального правосознания юристов в работе проводится через такую категорию, как «правовое состояние». Как философская категория состояние фиксирует момент устойчивости в изменении, развитии, движении объектов в некоторый временной интервал при наличных условиях. Н.И. Матузов отмечает: «Категория «правовое состояние» методологически плодотворна при анализе целой группы различных политико-юридических явлений. Особенно целесообразно исследование названной категории в качестве методологического инструмента при анализе правового сознания, правовой культуры, законности, правопорядка, юридической ответственности». На возможность анализировать профессиональное правосознание с точки зрения его состояния указывает А.Р. Ратинов. Категорией «состояние правосознания» оперируют В.И. Каминская и другие исследователи. Особое значение категории «правовое состояние» заключается в том, что она позволяет научно характеризовать процесс изменения и развития юридических явлений, выявлять ту «систему отсчета», по отношению к которой становится возможным фиксировать происшедшие изменения как изменения в состоянии. Правовое состояние позволяет выделить не всякий, а лишь определенный тип изменения - изменение качественного состояния юридического феномена. Поэтому использование категории «правовое состояние» предоставляет возможность воспроизвести вначале качественно, а затем и количественно движение юридического объекта. Таким образом, правовое состояние - особая разновидность социального состояния, обусловленная экономическим строем; структура, которая выступает сложным, относительно самостоятельным элементом его правовой системы, представляет собой закрепленное юридическими нормами структурно упорядоченное образование и выражает меру процесса движения субъектов либо объектов юридического бытия в соответствующих временных и пространственных отношениях. Учитывая, что особое значение в обществе имеет профессиональное правосознание, которым обладают специалисты в области юриспруденции (судьи, прокурорские работники, сотрудники отделов внутренних дел и т.д.), считаем необходимым рассмотреть особенности деформации профессионального правосознания указанных выше категорий юристов. Проблема состояния профессионального правосознания юристов - это не новый вопрос, беспокоящий современных ученых-юристов, но не потерявший актуальности, что приводит к мысли о том, что государство до сих пор не заинтересованно результативно реагировать на кризис современного правосознания. Так, исследуя профессиональное правосознание юристов в советское время, Н.Я. Соколов пишет о том, что «приобретает определенное распространение тип юридического работника, понимающего дух и букву закона, но заинтересованного прежде всего в успешном «прохождении» дела и ориентированного в этой связи на ведомственные интересы, сложившуюся практику, мнение лиц, от которых зависит окончательное решение вопроса. Встречаются и такие юристы, которые подвержены формализму, бюрократизму, а порой и сами встают на путь нарушения требований закона». Деформация профессионального правосознания юристов проявляется в сферах: профессионально-нравственной - потеря представления о гражданском и нравственном смысле профессиональной деятельности, подмена ее норм в поведении искаженными узкокорпоративными нормами и, как следствие, нарушение законности; профессионально-интеллектуальной - шаблонность мышления, постепенная утрата его широты, глубины, критичности, преувеличение значимости собственного профессионального мнения и опыта, а иногда - их абсолютизация; эмоционально-волевой - разбалансированность и огрубление эмоционально-волевой сферы, появление длительных депрессивных состояний, рост внутренней и внешней конфликтности, агрессивность, ослабление волевых качеств, потеря способности к самоконтролю и саморегуляции; в сфере профессиональных действий. Проявления деформации в сфере профессиональных действий - это, как правило, стремление к формализму, подмене делового подхода псевдодеятельностью, произвольное толкование закона. Особенности деформации профессионального правосознания судей и сотрудников отделов внутренних дел в настоящее время выражаются в различных формах. Прежде всего это феномен «обвинительного уклона» («презумпция виновности»), заключающийся во взгляде на подсудимого, чья вина еще не доказана судом, как на человека, безусловно совершившего данное преступление. В основе данного стереотипа оценки могут быть два явления. Первое - это профессиональная установка, т.е. готовность со стороны юриста обвинять подозреваемого. Формируется эта установка в процессе выполнения профессиональной деятельности. Второе явление, находящееся в основе обвинительного уклона, представляет собой психологический барьер, возникающий вследствие усиления отрицательных переживаний (чувства вины, страха, тревоги и низкой самооценки). При установлении психологического контакта с правонарушителем психологический барьер может возникать из-за таких отрицательных эмоций, испытываемых юристом, как гнев, раздражение, ненависть, недоверие и неприязнь по отношению к нему. То, что обвинительный уклон существует в судебной практике довольно часто, подтверждается не только мнением ученых и населения, но и проведенными научными исследованиями. Так, одно из таких исследований, проведенное в 2000 - 2002 гг. на основе опроса судей с использованием теста СОУЛ («система оценочных установок личности»), показало, что более 80% судей из 350 опрошенных априорно рассматривает любого подсудимого как преступника. Причем сами судьи, подвергшиеся эксперименту, в большинстве своем отрицали наличие в их практике обвинительного уклона. Судья - это арбитр, т.е. посредник в споре между обвинением и защитой. От него ждут убежденности в социальной ценности закона, нетерпимости к нарушителям норм права. Он должен отличаться строгим, холодным, аналитическим складом ума, быть честным, беспристрастным и неподкупным. Тем не менее, практика нередко дает другие результаты. Дэвид Майерс, исследовавший проблему «социальной психологии и правосудия», замечает, что в процессе судебного разбирательства на суждения судьи влияет внешность обвиняемого. Он проявляет больше мягкосердечия к физически привлекательным обвиняемым. И еще поразительный факт: если обвиняемый внешне похож на судью, то последний считает, что обвиняемый наверняка невиновен. Дэвид Майерс пишет: «...мы больше симпатизируем обвиняемому, с которым можем себя идентифицировать. Если мы считаем, что мы не способны на такое преступление, то можем предположить, что кто-то, похожий на нас, тоже вряд ли совершал его». Другим ярким проявлением деформации профессионального правосознания юристов является «синдром собственной непогрешимости» при решении профессиональных вопросов. Психическая составляющая данного явления профессиональной деформации заключается в повышенной самооценке, уверенности в безошибочности своих мнений, взглядов и поступков, а иногда и в некритическом отношении к противозаконным действиям. Так, в 2001 г. - по уголовным делам, рассмотренным по существу судами первой инстанции России, удельный вес отмененных и измененных решений к числу вынесенных повысился по сравнению с 2000 г. с 4,3 до 4,5%, а по числу лиц - с 51 до 57,5 тысяч, в том числе: по делам районных судов - с 4,2 до 4,4%, по делам судов уровня субъектов Федерации с 7,9 до 12,5% (по числу лиц - с 1021 до 1827 человек). При этом увеличилось число наиболее грубых ошибок, как связанных с отменой приговоров и других судебных постановлений (с 2,6 до 2,7%, по числу лиц - с 15,5 до 17,1 тысячи человек), так и связанных с изменением приговоров (с 1,65 до 1,85%). Обращает на себя внимание высокий уровень отмены оправдательных приговоров - 42,9% (1739 человек), определений и постановлений о прекращении дел по реабилитирующим основаниям - 19,1% (443 человека). В связи с этим нельзя не видеть, что причинами низкого качества рассмотрения уголовных и гражданских дел, большого числа отменяемых и изменяемых решений, распространенных все еще фактов необоснованного осуждения, направления дел на доследование вместо вынесения оправдательных приговоров и других нарушений законности являются недостаточные профессиональная подготовленность и опыт судей, дефицит их принципиальности. Поэтому уместно будет сказать о возможности так называемых судебных ошибок, истоки которых проистекают, во-первых, от того обвинительного уклона, который сформировался в авторитарные годы и сохранился в наши дни, во-вторых, из-за недостатка судейских кадров. Таким образом, одно из главных слагаемых повышения уровня правосудия - укрепление судебных кадров. Их компетентность, непредвзятость, широта кругозора, необходимые моральные качества призваны обеспечивать не только принятие основанных на законе справедливых решений, но и доверие народа к правосудию. 2. Справедливость как принцип права и основа юридической деятельности Принцип справедливости отражает сущность права и компромисс между государством и гражданином. Содержание и состояние правовой справедливости обусловлено качеством и эффективностью правотворческой деятельности. Оперирование оценочными понятиями представляет определенную сложность для юридической деятельности, поскольку обращает к совести, поиску границ справедливого и несправедливого. Толковые словари по-разному трактуют «справедливость»: как «распределение добра и зла», «истина в действии», «соответствие между ролью лица в обществе и его социально-правовым положением, соразмерность между деянием и воздаянием, между заслуженным поведением и поощрением», отождествляют с беспристрастностью. Такая философская категория существует во многих языках мира: по-французски «справедливость» - une equite, по-английски - justice. В польском, испанском, немецком, китайском и многих других языках тоже существует аналогичная смысловая единица. Это говорит о том, что справедливость как элемент правосознания, правовой действительности, элемент культуры имеет интернациональный характер и занимает важное место в жизни общества. О сущности справедливости сложилось немало крылатых выражений и афоризмов, о ней размышляли философы и мыслители: «Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости» (А. Смит); «Справедливость не есть часть добродетели, а вся добродетель, и противоположность ее - несправедливость - не часть порочности, а порочность вообще» (Аристотель); «У большинства людей любовь к справедливости - это просто боязнь подвергнуться несправедливости» (Франсуа Ларошфуко); «Понятие справедливости также подвержено моде, как женские украшения» (Б. Паскаль). Можно согласиться с утверждением Цицерона, что «существует два первоначала справедливости: никому не вредить и приносить пользу обществу». Права человека, признанные и охраняемые государством, основаны на таких же постулатах, не случайно стало аксиомой, что «права одного человека заканчиваются там, где начинаются права другого». Принцип справедливости как принцип права выражает общесоциальную сущность права и поиск компромисса между участниками правоотношений, между государством и гражданином. Принцип справедливости прямо закреплен в Уголовном кодексе (ст. 6 УК), но не закреплен в Земельном кодексе , однако это не означает, что при рассмотрении земельных споров правоприменитель должен выносить несправедливые решения - все разнообразие принципов и условий необходимо учитывать. Любое судебное решение оценивается гражданами с точки зрения справедливости или несправедливости, а потому «справедливость» имеет практическое предназначение в жизни общества и отдельно взятого человека. Не всегда легко ответить на вопрос, что является справедливым, а что - нет. И справедливо ли, когда сами субъекты не желают реализовывать свои права, закрепленные и гарантированные государством? Так, в частности, в рамках уже упомянутого социологического исследования сахалинским респондентам был задан вопрос: если бы вы оказались обманутыми при покупке чего-либо или при пользовании услугами, ваши действия? Только 16% опрошенных ответили: «Предъявляю претензию в письменном виде, отстаиваю свои интересы всеми законными способами, обращаюсь в суд». 5% обращаются к профессиональному юристу для защиты своих прав. Остальные либо ничего не предпринимают (5%), либо в категоричной форме требуют соблюдения своих прав (21%), либо пытаются «решить вопрос мирно (без суда)» (53%). Таким образом, сами потребители по различным причинам не пользуются правами, предусмотренными Гражданским кодексом, Законом «О защите прав потребителей». Получается, что респонденты еще сами не определились, каким будет их поведение в той или иной ситуации, а значит, не всегда смогут определить, что определенно является справедливым, а что нет... И это актуальная проблема - границы справедливости в реальной жизни четко не обозначены, и то, что один субъект назовет справедливостью, для другого может оказаться несправедливым. При этом, помимо категорий «нравственная справедливость», «социальная справедливость», существует и «правовая справедливость», границы которой обозначены законами и иными правовыми актами. Наиболее часто в реальной профессиональной деятельности с дискуссионностью этих категорий сталкиваются юристы. Профессиональное правосознание юристов качественно отличается от правосознания других групп населения по объему и глубине политико-правовых знаний, навыкам и умениям анализировать правовые проблемы, решать поставленные жизнью юридические задачи. Однако внутренне его можно дифференцировать на отдельные разновидности, представленные в качестве правосознания следователей, прокуроров, судей, адвокатов. Такое видовое разделение определяется особенностями ролевого поведения работников различных юридических служб, т.е. спецификой выполняемых служебных функций и сложившимися в этой связи стереотипами в оценках правовой действительности и методах и способах деятельности. А.С. Кобликов считает, что юрист, ведя производство по делу или выполняя другие функции, действует в сфере, затрагивающей жизненно важные блага людей, сталкивается со многими коллизиями, оказывается перед необходимостью принимать ответственные решения, нередко в сложных моральных ситуациях. Некоторые исследователи полагают, что «в процессе правотворчества нередки ошибки, коллизии. И тогда на первый план выходит дух закона, правосознание. Правосознание юриста в первую очередь. И если это правосознание находится в гармонии с духом закона и естественным правом, то проблема решается и право продолжает ассоциироваться со справедливостью». Справедливо согласиться и с высказыванием, что «писаные законы все-таки не должны содержать логических ошибок, иначе поток юридических коллизий дезориентирует общество». Работа в этом направлении идет, разрабатываются системы автоматизированного анализа юридических текстов, призванные способствовать повышению качества нормативных документов. Таким образом, содержание и состояние правовой справедливости обусловлено в т.ч. и качеством, и эффективностью правотворческой деятельности. Позитивное право достаточно строго, жестко регулирует общественные отношения. Однако существует немало правовых норм, реализация которых в той или иной степени зависит от усмотрения правоприменителя, его представлений о содержании и сущности социальной, нравственной, правовой справедливости. Оперирование оценочными понятиями представляет определенную сложность для правоприменительной практики, поскольку вновь и вновь заставляет обращаться к совести, искать границы справедливого и несправедливого. Например, ст. 92 Семейного кодекса РФ: «Суд может освободить супруга от обязанности содержать другого нетрудоспособного нуждающегося в помощи супруга или ограничить эту обязанность определенным сроком, как в период брака, так и после его расторжения: в случае, если нетрудоспособность нуждающегося в помощи супруга наступила в результате злоупотребления спиртными напитками, наркотическими средствами или в результате совершения им умышленного преступления; в случае непродолжительности пребывания супругов в браке; в случае недостойного поведения в семье супруга, требующего выплаты алиментов». При этом Семейный кодекс не раскрывает, что означает «непродолжительность пребывания супругов в браке», какой конкретно срок имеется в виду? Какие действия составляют «недостойное поведение»? Кого следует считать «нуждающимся»? Каким сроком «суд может ограничить эту обязанность»? «Справедливость» - это не только «принцип права», «распределение добра и зла», «одна из добродетелей», «ключевое звено, фундамент правосознания», но и принцип взаимоотношений между людьми. В этом контексте справедливость можно интерпретировать как совершение поступков по правде, по совести, по правоте, по закону. Нравственная и социальная справедливость или ее антипод несправедливость преломляются в судьбе человека через его возраст, опыт, традиции, привычки, религиозные представления. Представления социальных групп о справедливом и несправедливом, правах и обязанностях могут кардинальным образом отличаться. В частности, ребенок может считать несправедливым запрет родителей реализовать свое право на самовыражение (например, в случае если способ самовыражения сомнителен и необратим). Родители же в данной ситуации, апеллируя к здравому смыслу, обязанностям, предусмотренным Семейным кодексом РФ, посчитают несправедливым позволить несовершеннолетнему принять необдуманное решение, которое в дальнейшем может негативно отразиться на его здоровье или карьере. Многие говорят о справедливости, все ее желают, но есть ли те, кто, перейдя перекресток на красный свет, нашел время зайти в ГИБДД, чтобы попросить справедливого наказания? Получается, мы говорим о справедливости, когда речь идет о распределении в нашу сторону благ, когда же речь идет о наказании, вероятнее всего, большинство людей предпочтут несправедливо уклониться от наказания, нежели справедливо его принять. И это острая грань справедливости. Ожесточенные споры ведутся и о том, объективна или субъективна справедливость. Одни утверждают, что справедливость - объективная категория, она одна для всех, а не своя у каждого. Возможно ли это? Может ли субъективный по своей природе человек быть полностью объективен и справедлив? Сможет ли человек в ситуации, затрагивающей его лично или близких родственников, быть беспристрастным. И не имеет ли право на существование точка зрения, в соответствии с которой справедливость - это иллюзия. Справедливость отчасти напоминает далекий идеал, аналогичный «правовому государству», «гражданскому обществу», все лишь в общих очертаниях представляют, как он должен выглядеть, но никто его не видел... Идея абсолютной справедливости будет существовать, наверное, всегда, только найдутся ли полностью беспристрастные, объективные, справедливые личности, способные воплотить ее в жизнь? В целом само понятие «справедливость» может возникнуть только среди сообщества людей, у которых существует определенный свод правил - законодательство, мораль, нравственные принципы отдельного индивида. Понятие «справедливость» связано с категориями «власть», «суд», «управление». В идеале «нравственная», «социальная» и «правовая справедливость» должны совпадать. Но в реальности представления отдельного субъекта о правильном и неправильном могут не совпадать с представлением целого общества о плохом и хорошем, аналогично иные воззрения о возможном и запретном могут быть у тех, кто обладает возможностью правотворчества. Краеугольным камнем «справедливости» является то, что представления на добро и зло с течением времени, эпоха за эпохой меняются и те сложившиеся правила, которые когда-то считались нравственными, через столетия могут оказаться совершенно безнравственными. Помимо этого, то, что у одного этноса может считаться нормой, для другого может оказаться совершенно неприемлемым. Так, сохранились африканские племена, где существует традиция изгонять ведьм, при этом женщина объявлялась ведьмой, если в семье случилось несчастье - смерть или болезнь кого-то из членов семьи. И это считается справедливым. С позиций развитого общества такое положение вещей несправедливо. Те цивилизации, где агрессия и преступления распространены, рассматриваются как неадекватные с точки зрения гуманности, а их законы и установления - как не соответствующие основным правам человека. Те же общества, где посторонние люди доверяют и помогают друг другу и в которых они живут без угнетения и страха, оцениваются мировым сообществом положительно. По сути, общая оценка справедливости или несправедливости исходит из качества реализации тех принципов, которые уже сформировались в международном праве: «равенство всех перед законом», «верховенство закона», «неприкосновенность», «презумпция невиновности» и т.д. Таким образом, справедливость имеет множество граней, фрагментарно воплощаясь в праве, социальных нормах, нравственных принципах отдельного индивида. Реализуя свои права и обязанности в соответствии со своей совестью, чувством справедливости, каждый может на чуть-чуть приблизить общество к идеалу, о котором до сих пор спорят, создавая модели правового государства и гражданского общества. |