Роберт Джордан Великая охота
 Скачать 1.72 Mb.
|
ГЛАВА 20. СаидинРанд гнал свой отряд всю ночь, разрешив привал на рассвете и дав отдохнуть лошадям. И Лойалу. Седло его занимал рог Валир в серебряно-золотом ларце, а сам огир шагал или трусил впереди своей большой лошади, без единой жалобы и не замедляя движение отряда. Ночью они пересекли границу Кайриэна. – Я хочу еще на него взглянуть, – сказала Селин, едва Ранд объявил привал. Она спешилась и зашагала к Лойаловой лошади. Тени лошадей и всадников, длинные и слабые, указывали на запад, от солнца, чуть высунувшегося над горизонтом. – Снимите его для меня, алантин. – Лойал начал развязывать ремни. – Рог Валир… – Нет, – сказал Ранд, слезая с Рыжего. – Нет, Лойал. Огир перевел взгляд с Ранда на Селин, его уши подрагивали, но руки он опустил. – Я хочу увидеть Рог, – потребовала Селин. Ранд был уверен, что она не старше его, но в этот момент она вдруг показалась старой и холодной, как эти горы, и намного царственнее, чем королева Моргейз при всей ее надменности. – Я думаю, лучше держать кинжал подальше, – заметил Ранд. – Судя по тому, что я знаю, смотреть на него столь же скверно, как и прикасаться. Пусть он там и лежит, пока я не отдам его в руки Мэту. Он… он сам передаст его Айз Седай. – И какую цену они потребуют. от него за то Исцеление? Но другого выхода у него нет. Он почувствовал себя отчасти виноватым за испытанное им самим облегчение: он-то, по крайней мере, распрощался с Айз Седай. С ними у меня покончено. Так или иначе. – Кинжал! Вас, видно, волнует один этот кинжал! Я же говорила, надо избавиться от него. Рог Валир, Ранд! – Нет. Она подошла к нему, от плавной походки, покачивания бедрами у него возникло такое ощущение, будто в горле что-то застряло. – Мне хочется только взглянуть на него при свете дня. Я не стану его трогать. Можете сами держать его. Будет что вспоминать – вас, держащего в своих руках Рог Валир. – С этими словами Селин взяла его руки в свои; от ее прикосновения по коже побежали мурашки, а во рту пересохло. Будет что вспоминать – когда она уйдет… Достав Рог из ларца, можно вновь закрыть в нем кинжал. Да, что-то в этом есть – держать в руках Рог и любоваться им при свете дня. Он пожалел, что слишком мало ему известно о Пророчествах Дракона. Как-то раз, еще в Эмондовом Лугу, он слышал краем уха, как один купеческий охранник что-то из них рассказывал, да Найнив веник сломала о плечи незадачливого рассказчика. В услышанной им малости ничего о Роге Валир не упоминалось. Айз Седай, стараются заставить меня делать то, что им нужно. По-прежнему Селин пристально смотрела Ранду в глаза, лицо у нее было такое юное и прекрасное, что ему захотелось поцеловать ее, несмотря на все свои мысли. Никогда он не видел, чтобы Айз Седай поступали так, как вела себя она, и выглядела Селин юной, а вовсе не лишенной возраста. Девушка моих лет не может быть Айз Седай. Но… – Селин, – очень тихо произнес он, – вы – Айз Седай? – Айз Седай, – почти выплюнула она эти слова, резко отбросив его руки. – Айз Седай! Все время вы осыпаете меня этими упреками! – Она глубоко вздохнула и пригладила платье, взяв себя в руки. – Я – та, кто есть. И я – не Айз Седай! И она обернулась в молчаливую холодность, от которой даже утреннее солнце показалось знобким. Лойал и Хурин изо всех сил старались сохранить хорошую мину при плохой игре и со всей тактичностью не замечали этой сцены, пытаясь вести свой разговор и скрывая смущение, когда взгляд Селин ожег их морозным холодом. Они поскакали дальше. К вечеру путники разбили лагерь у горного потока, в котором и наловили рыбы на ужин, к Селин, похоже, вернулось ее настроение, и она оживленно щебетала с огир о книгах, доброжелательно разговаривала с Хурином. Но Ранду она едва слово молвила, и то, если он заговаривал первым, – и тем вечером, и весь следующий день, когда они скакали через горы, что вздымались по обе стороны громадными зазубренными серыми стенами, все время поднимавшимися выше и выше. Однако когда бы он ни взглянул на Селин, она смотрела на него в ответ и улыбалась. Иногда улыбка была такой, что Ранд улыбался в ответ, иногда от ее улыбки у него першило в горле и он вспыхивал от возникающих в голове мыслей, а иногда улыбка излучала таинственность, такая всезнающая улыбка порой появлялась на лице Эгвейн. И такая улыбка всегда действовала Ранду на нервы – но это была всего лишь улыбка. Она НЕ МОЖЕТ быть Айз Седай. Дорога пошла под уклон, и с обещанием в воздухе скорых сумерек Кинжал Убийцы Родичей уступил место холмам, округлым, тесно стоящим, где росло больше кустов, чем деревьев, – скорей густой кустарник, чем лес. Дороги здесь не было, просто тропинка, по которой, вероятно, не часто катили редкие повозки. Поля ступенями-террасами срезали кое-какие холмы, поля со зреющими хлебами, но опустевшие в такой поздний час. Ни одна из редких ферм не оказывалась настолько близко к тропе, по которой скакал отряд, чтобы Ранду удалось разглядеть больше того, что здания все сложены из камня. Когда впереди он увидел деревню, в вечерней полумгле уже мерцали в нескольких окошках огни. – Сегодня мы будем спать на кроватях, – сказал он – Чему я буду очень доволен. Лорд Ранд, – рассмеялся Хурин. Лойал покивал, соглашаясь. – Деревенская гостиница, – фыркнула Селин. – Без сомнения, грязная и где полно черни, накачивающейся элем. Почему бы нам опять не заночевать под звездами? Для меня одно удовольствие спать под звездным небом. – Мало будет удовольствия, если, пока мы спим, нас настигнет Фейн, – сказал Ранд, – он и эти троллоки. Он гонится за мной, Селин. И за Рогом тоже, но меня он в состоянии отыскать. Зачем, по-вашему, в минувшие ночи я выставлял часовых? – Если Фейн нас настигнет, вы с ним разделаетесь. – Голос ее был самоуверенно смел. – А в этой деревушке тоже могут быть Приспешники Тьмы. – Но даже знай они, кто мы, что они смогут? В деревне-то полно другого народу. Если, конечно, вы не считаете, что там все, как на подбор. Друзья Темного. – А если они дознаются, что у вас Рог? Стремитесь к величию вы сами или нет, но даже фермеры о нем грезят. – Она права. Ранд, – заметил Лойал. – Боюсь, даже фермерам захочется отобрать его. – Раскатай свое одеяло, Лойал, и накинь его поверх ларца. И замотай поплотнее. – Лойал исполнил требуемое, и Ранд кивнул. Со стороны было очевидно: под полосатым одеялом огир – ящик или сундук, но ничто не наводило на подозрение, что там нечто большее, чем обычный дорожный сундук. – Сундук с одеждой миледи, – с ухмылкой объявил Ранд и отвесил поклон. Его шуточку Селин встретила кислым молчанием и ничего не выражающим взглядом. И вот отряд уже двинулся дальше. Почти тотчас же вдалеке, слева от Ранда, лучи заходящего солнца отразились от чего-то на земле. Чего-то большого. Чего-то очень большого, судя по блику. Заинтригованный, Ранд повернул туда жеребца. – Милорд? – спросил Хурин. – А как же деревня? – Сначала я хочу взглянуть, что это такое, – сказал Ранд. Это ярче, чем солнечные блики на воде. Что это может быть? Он не отрывал глаз от отблеска и удивился, когда Рыжий внезапно остановился. Уже собравшись погнать его вперед, Ранд сообразил, что стоит конь на краю глинистого обрыва, над гигантским котлованом. Большая часть холма была срыта на глубину где-то до сотни шагов. Определенно, тут исчез не один холм, и, вероятно, фермерские поля тоже, поскольку яма была в ширину раз в десять больше, чем в глубину. Дальняя сторона котлована, по-видимому, была плотно утрамбована в виде ската. На дне копошились люди, их было с дюжину, они разжигали костер: внизу уже сгустилась тьма, тут и там тускло отсвечивали доспехи, на боках покачивались мечи. На них Ранд едва глянул. Из глины карьера поднималась наклонно исполинская каменная рука, держащая хрустальную сферу, она-то и сверкала в последних лучах меркнущего солнца. Ранд потрясенно взирал на сферу, с трудом осмысливая ее размеры: идеальный шар, и по меньшей мере двадцати шагов в поперечнике, поверхность которого – юноша был уверен – не портила ни единая царапина. Поодаль от руки, соразмерное ей, было отрыто каменное лицо. Бородатое мужское лицо, оно выступало из грунта с достоинством бесчисленных лет; черты широкого лица будто хранили в себе мудрость и знание. Незваная, обрела форму пустота, в мгновение ока став цельной и завершенной. Светилась, маня, саидин. Так пристально Ранд разглядывал лицо и руку, что даже не понял, как и что произошло. Однажды капитан-корабельщик рассказывал ему о гигантской руке, сжимающей громадную хрустальную сферу; Байл Домон утверждал: торчит она на холме острова Тремалкин. – Тут опасно, – заметила Селин. – Отойдите, Ранд. – По-моему, я сумею здесь спуститься, – рассеянно заметил он. Саидин пела ему. Громадный шар будто засиял белым от лучей садящегося солнца. Как казалось Ранду, в глубинах кристалла свет кружился и танцевал в такт песне саидин. Он удивился про себя, почему ничего не замечают те люди внизу? Селин подъехала ближе и крепко взяла юношу за руку: – Пожалуйста, Ранд, вы должны отодвинуться. Он озадаченно посмотрел на ее руку, затем скользнулвзглядом по руке к лицу. Она была не на шутку встревожена, может, даже напугана. – Если этот обрыв не обвалится под весом наших лошадей, а мы не свернем себе шеи, то все равно эти люди – стражники. А никто не поставит охрану и при этом пустит туда всякого прохожего, снедаемого праздным любопытством. Что хорошего, если вы ускользнете от Фейна, а вас арестуют стражники какого-то лорда? Идемте. Внезапно – дрейфующая, далекая мысль – Ранд понял, что его окружила пустота. Саидин пела, сфера пульсировала, – даже не видя, он чувствовал эти пульсации, – и всплыла мысль, что если он запоет песню, которую поет саидин, то громадное каменное лицо откроет рот и запоет вместе с ним. С ним и с саидин. Воедино. – Пожалуйста, Ранд, – сказала Селин. – Я поеду в деревню вместе с вами. И больше не буду говорить о Роге. Только поедем отсюда! Ранд высвободил пустоту… а она не исчезла. Саидин продолжала петь вполголоса, и свет в сфере бился в такт ударам сердца. Его сердца. Лойал, Хурин, Селин – все они смотрели на Ранда, но будто бы не замечали исходящего от кристалла чудесного сверкания. Он постарался оттолкнуть от себя пустоту. Она не поддавалась, словно обратившись в гранит; он плавал в ничто, ставшем твердым как камень. Песня саидин, песня сферы, он ощущал их дрожь своими костями, всем своим естеством. С мрачной решительностью он отказывался сдаваться, потянулся в глубь себя… Я не буду… – Ранд! Он не знал, чей это был голос. … потянулся к сущности того, кем он был, к сущности того, чем он был….. не буду… – Ранд! Песня наполняла его, наполняла ничто…. коснулся камня, горячего от жестокого солнца, холодного от безжалостной ночи…… не… Свет наполнял его, слепил его. – Пока не исчезнет тень, – бормотал он, – пока не уйдет вода… Сила наполняла его. Он был един со сферой. – … в Тень, оскалив зубы… Эта сила была его. Эта Сила была его. – … плюнуть в глаза Затмевающему Зрение… Сила для Разлома Мира. – … в последний день! – вырвалось криком, и пустота исчезла. Рыжий шарахнулся от вопля; глина осыпалась под копытами жеребца, крошась в карьер, стекая ручьями комков. Гнедой пал на колени. Ранд подался вперед, подбирая поводья, и Рыжий выбрался на твердую землю, подальше от кромки обрыва. Ранд увидел, что все глядят на него. Селин, Лойал, Хурин, все. – Что случилось? – Пустота… Он коснулся лба. Пустота не исчезла, когда он высвободил ее, и свечение саидин стало сильнее, и… Ничего больше он не помнил. Саидин. Ранд похолодел. – Я… что-нибудь делал? – Он хмурился, стараясь припомнить. – Я что-нибудь говорил? – Ты просто сидел, окаменев точно статуя, – сказал Лойал, – бормоча, что бы тебе кто ни говорил. Что ты бормотал, я не разобрал, пока ты не выкрикнул "день! " так громко, что и мертвый бы проснулся. А потом чуть не послал своего коня с обрыва. Ты не болен? С каждым днем ты ведешь себя все более странно. – Я не заболел, – резко ответил Ранд, потом уже мягче добавил: – Лойал, со мной все в порядке. Селин настороженно наблюдала за ним. Из карьера донеслись оклики, слова были неразличимы. – Лорд Ранд, – сказал Хурин, – по-моему, эти охранники нас все-таки заметили. Если им известна по этой стороне дорога вверх, в любую минуту они будут здесь. – Да, – подтвердила Селин. – Давайте поскорее отсюда уедем. Ранд бросил взгляд на котлован, затем торопливо отвел взор. В огромном кристалле не было ничего, кроме отраженного света вечернего солнца, но Ранд не хотел на него смотреть. Он почти вспомнил… что-то об этой сфере. – Незачем их ждать. Мы ничего не сделали. Давайте поищем гостиницу. Он развернул Рыжего в сторону деревни, и вскоре котлован и кричащие охранники остались позади. Как и многие деревни, Тремонсин занимала вершину холма, но холм этот, как и те, где располагались фермы, мимо которых отряд проезжал, был разделен на террасы, укрепленные каменными стенами. Квадратные каменные дома располагались на ухоженных участках, позади домов – аккуратные садики, как и вдоль нескольких прямых улиц, пересекавшихся под прямыми углами. Казалось, здесь никому и в голову не пришло закруглять улицы, огибающие холм. Однако народ тут выглядел открытым и дружелюбным: они приветливо кивали друг другу, хоть и спешили закончить дневные дела до наступления темноты. Жители этой деревни, темноглазые и с бледными узкими лицами, оказались низкорослыми – никого выше плеча Ранда, а с Хурина ростом – раз-два и обчелся. Одеты все были в темную одежду, кроме нескольких встреченных, у которых на груди были цветные разрезы. В воздухе носились запахи готовящейся еды – нос Ранда учуял ароматы необычных приправ. Немногие хозяйки стояли, облокотившись на свои двери, и беседовали; двери были разделены на две половинки, так что верхняя створка открыта, а нижняя – закрыта. Народ посматривал на приезжих с любопытством, без капли враждебности. Некоторые ненадолго задерживали взгляд на Лойале, огир шагал рядом с лошадью, крупной, как жеребец-дхурранец, но задерживали они взор не дольше, чем позволяла учтивость. На самой вершине холма открылась гостиница – каменное, как и все дома в деревне, здание, и о его назначении ясно говорила разрисованная вывеска, прибитая над широкими дверями. "Девять Колец". Улыбаясь, Ранд соскочил с Рыжего и привязал уздечку к перекладине коновязи. "Девять Колец" была одной из любимых им в детстве историй о приключениях; Ранд надеялся, что любимой она и останется. Селин, когда он помогал ей слезть с лошади, по-прежнему казалась встревоженной. – Как вы? – спросил он. – Я вас тогда, случаем, не напугал? Рыжий ни за что бы не упал с откоса со мной. Ему все не давало покоя, что же произошло на самом деле. – Вы меня до смерти перепугали, – сказала Селин натянуто, – а испугать меня нелегко. Вы могли убиться, погибнуть… – Она разгладила платье. – Поедем со мной. Сегодня. Сейчас. Возьмите Рог, и я навсегда останусь рядом с вами. Подумайте. Я – рядом с вами, и Рог Валир – в ваших руках. И это будет только начало, обещаю. Чего больше можно просить? Ранд покачал головой: – Не могу, Селин. Рог… – Он оглянулся вокруг. В доме через дорогу из окна выглянул мужчина, затем задернул занавески; вечер затянул сумраком улицу, и на виду, кроме Лойала и Хурина, теперь никого не было. – Рог – не мой. Я это вам уже говорил. Селин повернулась к Ранду спиной, отгородившись от него, словно непробиваемой кирпичной стеной, белым плащом. |