роман— единственный становящийся и еще неготовый жанр
Роман пародирует другие жанры (именно как жанры), разоблачает условность их форм и языка, вытесняет одни жанры, другие вводит в свою собственную конструкцию, переосмысливая и переакцентируя их.
явление романизации проявляется особенно сильно и ярко со второй половины XVIII века. Это выражается в том, что другие жанры становятся свободнее и пластичнее, их язык обновляется за счет внелитературного разноречия и за счет «романных» пластов литературного языка, они диалогизуются, в них, далее, широко проникают смех, ирония, юмор, элементы самопародирования. роман вносит в них проблемность, специфическую смысловую незавершенность и живой контакт с неготовой, становящейся современностью (незавершенным настоящим)
Теория литературы обнаруживает в отношении романа свою полную беспомощность. Благодаря кропотливому труду ученых накоплен громадный исторический материал, освещен ряд вопросов, связанных с происхождением отдельных разновидностей романа, но проблема жанра в его целом не нашла сколько—нибудь удовлетворительного принципиального разрешения. исследователям не удается указать ни одного определенного и твердого признака романа без такой оговорки, которая признак этот, как жанровый, не аннулировала бы полностью.
Гораздо интереснее и последовательнее те нормативные определения романа, которые даются самими романистами, выдвигающими определенную романную разновидность и объявляющими ее единственно правильной, нужной и актуальной формой романа.
Для всех высказываний, отражающих становление романа на одном из его существенных этапов («Том Джонс», «Агатон», «Вильгельм Мейстер»), характерны следующие требования к роману: 1) роман не должен быть «поэтичным» в том смысле, в каком поэтическими являются остальные жанры художественной литературы; 2) герой романа не должен быть «героичным» ни в эпическом, ни в трагическом смысле этого слова: он должен объединять в себе как положительные, так и отрицательные черты, как низкие, так и высокие, как смешные, так и серьезные; 3) герой должен быть показан не как готовый и неизменный, а как становящийся, изменяющийся, воспитуемый жизнью; 4) роман должен стать для современного мира тем, чем эпопея являлась для древнего мира (эта мысль со всею четкостью была высказана Бланкенбургом и затем повторена Гегелем).
Сопоставление романа с эпосом (и противопоставление их) является, с одной стороны, моментом в критике других литературных жанров (в частности, самого типа эпической героизации), с другой же стороны, имеет целью поднять значение романа как ведущего жанра новой литературы.
три основных особенности, принципиально отличающие роман от всех остальных жанров: 1) стилистическая трехмерность романа, связанная с многоязычным сознанием, реализующимся в нем; 2) коренное изменение временных координат литературного образа в романе; 3) новая зона построения литературного образа в романе, а именно зона максимального контакта с настоящи в его незавершенности. Все эти три особенности романа органически связаны между собою.
В разрезе нашей проблемы эпопея как определенный жанр характеризуется тремя конститутивными чертами:
1) предметом эпопеи служит национальное эпическое прошлое, «абсолютное прошлое» по терминологии Гете и Шиллера (Отнесенность изображаемого мира в прошлое, причастность его прошлому);
2) источником эпопеи служит национальное предание (а не личный опыт и вырастающий на его основе свободный вымысел);
3) эпический мир отделен от современности, то есть от времени певца (автора и его слушателей), абсолютной эпической дистанцией.
дошедшая до нас реальная эпопея есть абсолютно готовая и весьма совершенная жанровая форма, конститутивной чертой которой является отнесение изображаемого ею мира в абсолютное прошлое национальных начал и вершин
все высокие жанры классической эпохи, то есть вся большая литература, строятся в зоне далевого образа, вне всякого возможного контакта с настоящим в его незавершенности
жанры, охватываемые понятием «серьезно-смехового» (малосюжетные мимы
Софрона, вся буколическая поэзия, басня, ранняя мемуарная литература, памфлеты, «сократические диалоги» (как жанр), римская сатира, обширная литература «симпосионов», мениппова сатира как жанр и диалоги лукиановского типа), являются подлинными предшественниками романа; более того, некоторые из них суть жанры чисто романного типа, содержащие в себе в зародыше, а иногда и в развитом виде, основные элементы важнейших позднейших разновидностей европейского романа. Эти жанры были подлинным первым и существенным этапом развития романа как становящегося жанра. Их предметом и, что еще важнее, исходным пунктом понимания, оценки и оформления служит современная действительность
Роман соприкасается со стихией незавершенного настоящего, что и не дает ему застыть
Появление в романе образа автора в поле изображения. подлинный, формальный, первичный автор (автор авторского образа) оказывается в новых взаимоотношениях с изображаемым миром: они находятся теперь в одних и тех же ценностно-временных измерениях, изображающее авторское слово лежит в одной плоскости с изображенным словом героя и может вступить с ним (точнее: не может не вступить) в диалогические взаимоотношения и гибридные сочетания.
Изображение прошлого в романе вовсе не предполагает модернизации этого прошлого. Напротив, подлинно объективное изображение прошлого как прошлого возможно только в романе.
радикально новая зона построения образов в романе, зона максимально близкого контакта предмета изображения с настоящим в его незавершенности, а следовательно, и с будущим.
Для эпоса характерно пророчество (в пределах абсолютного прошлого, оно не касается читателя и его реального времени). Роман же хочет пророчить факты, предсказывать и влиять на реальное будущее, будущее автора и читателей. У романа новая, специфическая проблемность; для него характерно вечное переосмысление, переоценка. Центр осмысливающей и оправдывающей прошлое активности переносится в будущее.
Отсутствие внутренней завершенности и исчерпанности приводит к резкому усилению требований внешней и формальной, особенно сюжетной, законченности и исчерпанности. Эпопея равнодушна к формальному началу, может быть неполной (то есть может получить почти произвольный конец).
Роман может быть лишен проблемности, чего не может быть в эпопее и других дистанцированных жанрах.
Роман широко и существенно пользовался формами писем, дневников, исповедей, формами и методами новой судебной риторики и т. п.
Человек высоких дистанциированных жанров - человек абсолютного прошлого и далевого образа. Как такой, он сплошь завершен и закончен, абсолютно равен себе самому. Между его подлинной сущностью и его внешним явлением нет ни малейшего расхождения. Все его возможности до конца реализованы в его внешнем социальном положении, во всей его судьбе, даже в его наружности. Он стал всем, чем он мог быть, и он мог быть только тем, чем он стал.
Первый этап становления романа - смеховая фамильяризация образа человека.
Для романа характерно свободно исследовать человека, обнаруживается динамика несовпадения и разнобоя между различными моментами этого образа; человек перестал совпадать с самим собою, а следовательно, и сюжет перестал исчерпывать человека до конца. Одной из основных внутренних тем романа является именно тема неадекватности герою его судьбы и его положения. Человек приобретает в романе идеологическую и языковую инициативность, меняющую характер его образа
Процесс становления романа не закончился. Он вступает ныне в новую фазу.
|
Скачать 22.84 Kb.