Ядова В. Социология в России, учебное пособие. Российская академия наук институт социологии

• Название: Российская академия наук институт социологии
• Анкор: Ядова В. Социология в России, учебное пособие.doc
• Дата: 20.03.2018
• Размер: 10.43 Mb.
• Имя файла: Ядова В. Социология в России, учебное пособие.doc
• Тип: Литература; #16934
• Категория: Социология. Политология
• страница: 83 из 112

Глава 27. Социология общественных движений — становление нового направления (Е.Здравомыслова)

§ 1. Вводные замечания

Современные российские общественные движения — новый предмет отечественной социологии. Это не означает, что до конца 80-х гг. не было работ, посвященных различным общественным движениям (женскому, рабочему, социалистическому, коммунистическому). Так, трехтомное издание «Общественные движения в России в начале XX века (1909—1910)» представляет собой исторический анализ событий, связанных с политической мобилизацией начала века (рабочее движение, национально-освободительное, женское) [73]. На наш взгляд, однако, нельзя отнести эти работы к единому социологическому направлению, прежде всего потому, что современные исследователи российских общественных движений (ОД) не идентифицируют себя как продолжателей этой традиции.

В данной главе мы рассматриваем формирование социологии общественных движений как особого направления современной отечественной социологии.

Представляется целесообразным выделить три группы признаков институционализации направления исследований — в теоретической, эмпирической, собственно институциональной сфере.

В области теоретического знания это: а) формирование понятийного аппарата и профессионального языка для описания исследовательского поля; б) анализ традиций изучения и концептуализации объекта, включенность в мировую дискуссию; в) разработка оригинальных теоретических моделей.

В сфере эмпирического знания к таким признакам относятся: а) проведение эмпирических исследований; б) создание баз данных; в) обсуждение проблем методики.

В собственно институциональной: а) образование исследовательских структур и появление возможности идентифицировать исследователей, занимающихся соответствующей проблематикой; б) проведение научных конференций и дискуссий; в) рост числа публикаций в периодике и монографий, посвященных данной проблематике в профессиональных изданиях, появление собственного периодического издания.

И еще одно замечание. Мы касаемся, в ряду прочего, проблематики женского, экологического, этнических движений, хотя она затрагивается в специальных главах этой книги (о социологии тендера, этносоциологии, экосоциологии). Однако представляется необходимым рассматривать указанные проблемы и в рамках данной главы, хотя бы потому, что они крайне важны в общем процессе становления направления и, кроме того, в связи с тем, что мы стремились концептуализировать эти движения в понятиях, «работающих» в нашей предметной области.

На становление социологии общественных движений оказывают существенное влияние три группы факторов — гносеологические, политические и институционально-научные. Гносеологические находят выражение во влиянии предмета исследования на процесс его изучения и институционализации сферы знания. Политические факторы — это политический контекст или политические возможности периода трансформации, способствующие возникновению и мобилизации общественных движений разной направленности, их обсуждению в публичном и профессиональном дискурсе. Институционально-научные факторы связаны с влиянием на развитие становящейся исследовательской области институционального кризиса, переживаемого российской наукой на современном этапе. Рассмотрим поочередно все три группы факторов.

§ 2. Три группы факторов становления социологии общественных движений

Гноселогические факторы. По утверждению социолога науки Роберта Льюиса, «наука — это... когнитивное упражнение, а значит характер объекта и специфика самой сферы исследования оказывают существенное влияние на то, как ее изучают, и на групповые отношения исследователей, составляющих сообщество» [116]. Такой подход предполагает, что, во-первых, социальные науки отличаются по своей организации и принципам развития знания от естественных наук. В свою очередь, социология общественных движений занимает особое место среди социологических направлений. Кроме того, новизна российских общественных движений как политической реальности и объекта изучения обусловливает состояние знания в этой сфере на сегодняшний день.

Анализ литературы и опыт исследовательской работы позволил автору выдвинуть следующие суждения о влиянии новых российских общественных движений (ОД) на становление соответствующей сферы социологического знания.

Первое. Изучение общественных движений изоморфно волнам политической активности. Эта исследовательская область является в высшей степени политизированной и идеологизированной, особенно на начальном этапе становления. У большинства российских обществоведов интерес к общественным движениям совпал с их возникновением. Иногда этот интерес оказывался временным, и ОД выступали лишь одним из аспектов изучения политического участия, социальных изменений и российской трансформации в целом. Таким образом, политическая демобилизация совпадает со спадом профессионального интереса к изучению ОД, а, возможно, им и выражается.

Второе. Политизированность сферы исследований проявилась в обсуждении методических проблем. В изучении ОД стали использоваться и обсуждаться акционистские методы — социологическая интервенция (Л.Гордон, Э. Клопов), «наблюдающее участие» (А.Алексеев). Профессиональная этика в изучении радикальных движений или движений, идеологию которых социолог не разделяет, стали предметом пристального внимания [11, 120, 125].

Третье. То обстоятельство, что изучение общественных движений на первом этапе было фактом политической мобилизации периода перестройки, отразилось на характере деятельности исследовательских групп. Клубная социология общественных движений развивалась в конце 80-х — начале 90-х гг. в крупных городах, где налицо был подъем массовой мобилизации — Москве, Свердловске, Петербурге и др. Самиздат стал первым местом публикаций текстов, посвященных новой политической реальности. Неформальный дружеский характер формирующегося сообщества создавал особенный климат: социология общественных движений начала развиваться в рамках общественного движения как его рефлексирующая часть.

Четвертое. Новая реальность сформировала и проблематику исследований, для которой еще не установился язык описания, категориальный аппарат и исследовательские подходы. Такая ситуация создала шанс для притока в социологию новых людей — активистов общественных движений. Подобно тому, как в конце 50-х — 60-е гг. социологами становились выпускники факультетов философии и истории, физики и журналистики, филологии и математики (что вполне объяснялось отсутствием профессионального социологического образования), изучение общественных движений стало привлекать внимание политически сознательных прорабов перестройки. Заметим, что аналогично обстояло дело и на Западе в 70-е гг.

Пятое. Характер ОД — изменяющаяся, ускользающая от позитивистских методов социальная реальность — вызвал методические и концептуальные трудности, выразившиеся, в частности, в сложности и неопределенности дефиниций, преобладании качественных методов исследования.

Политические факторы. По словам К.Манхейма, изучение развития знания невозможно без анализа социально-политического контекста и политического действия, в рамках которого оно формировалось. Он утверждает, что необходимо «исследовать мышление не в том виде, как оно представлено в учебниках мышления, а как оно действительно функционирует в качестве орудия коллективного действия и образа жизни и в политике» [55, с. 7]. Руководствуясь данным методологическим принципом, рассмотрим политический контекст, который оказался определяющим для формирования нового исследовательского направления. Особенно очевидно его влияние в период, получивший название перестройки (1985—1991).

Начало становления социологии ОД в России приходится на конец 80-х гг. В период перестройки политические реформы создали возможности для появления инициативных форм политического участия в виде организаций и коллективных действий, которые стали называться неформальными, или общественными, движениями. Сам факт конфликта с властными структурами и репрессий по отношению к неформалам способствовал обсуждению проблематики в общественной и профессиональной дискуссии. Публичный и профессиональный интерес развивается параллельно с появлением и развитием ОД [109, 121, 126, 129].

Политическая мобилизация способствовала мобилизации интереса к новой реальности. Сама новизна тематики имела разнообразные эффекты. Выделим некоторые из них.

Описание и первичный анализ эмержентных (т.е. как бы внезапно возникших) общественных движений становятся прежде всего частью публичного официального и неформального обсуждения (в официальных СМИ, в «самиздате» и полулегальной прессе ОД). Термин «неформалы» стал первым недифференцированным обозначением ОД в СМИ. Он подразумевал три аспекта — инициативные организации, организованные ими коллективные действия и их участников. Этот термин выступал в бинарной оппозиции с термином «командно-административная система», введенным в научную публицистику Г.Х.Поповым [79]. Борьба неформалов с командно- административной системой была главной темой обсуждения [4, 5, 11, 23, 68, 74, 81, 85].

В новой области исследований нет устоявшихся авторитетов и традиций, с которыми необходимо считаться. Такая ситуация делает эту сферу нишей для непрофессионалов и маргиналов в сфере социологии. Здесь граница между журналистикой, политическим анализом и профессиональными социологическими работами особенно размыта. Поэтому начальный этап исследования с неизбежностью характеризуется слабостью теоретических разработок, большим числом текстов, относящихся к жанру концептуальной истории движений, ростом числа публикаций, посвященных обзору западных концепций, справочных изданий, формированием библиотек и архивов общественных движений.

Новизна и политическая ангажированность темы способствовали притоку западных исследователей (в основном студентов и аспирантов, однако и ряда известных социологов), которых привели в Россию возможности нового «научного рынка», а также исследовательский и личный интерес. Вместе с тем перестройка открыла возможности для отечественных исследователей стажироваться и публиковать свои работы за рубежом, участвовать в международных конференциях и проектах. Взаимодействие российских и западных исследователей ОД способствовало развитию данной исследовательской области. Оно сказалось литературе, опыте совместных исследований и дискуссий, возможностях финансирования⁷⁷.

Первые социологические работы, посвященные ОД, относятся к 1987—1988 гг. Большинство из них носило дескриптивный характер, отличалось неполнотой и фрагментарностью описания. Выборы 1989 и 1990 гг. показали, что ОД могут стать реальной политической силой. Это способствовало распространению убеждения в том, что они являются деятелями (агентами) становящегося гражданского общества [15, 16, 46, 59, 81]. Все реже встречается недифференцирующий термин «неформалы», намечаются признаки формирования профессиональной, в основном заимствованной из западной литературы, терминологии. Предметом обсуждения становятся определение и характеристики ОД.

Исследования дифференцируются по разным типам движений и по предметным областям. В конце 80-х гг. наблюдаются первые попытки эмпирических исследований (хотя публикации появляются, как правило, позже). Выделяются следующие основные предметы изучения: мобилизационная волна как цикл развития движения, организации и собственно коллективные действия. В этих трех областях сквозными являются изучение идеологии, взаимодействие с другими структурами (прежде всего — с властью), проблематика участия. В то же время появляются первые опыты теоретического осмысления нового феномена, в том числе с использованием западных методологических подходов. Обсуждение общественных движений является при этом частью более широкой дискуссии, посвященной трансформации в России, перспективам формирования гражданского общества и правового государства [87, 107].

В январе 1992 г. начался цикл трансформации, известный под названием радикальных экономических реформ. Уже на завершающем этапе перестройки демократические движения исчезают с политической арены в качестве субъектов, способных к постоянной мобилизации массовой поддержки [77]. Их дальнейшее развитие — институционализация, профессионализация и снижение влияния на общественные и политические изменения [121, 126].

Соответственно интерес отечественной политической социологии в России, следуя за изменением роли различных политических сил в ходе реформ, смещается от анализа общественных движений к изучению новых политических партий, выборов и прежде всего — элит [109, 126].

Зависимость профессионального дискурса от изменения политического контекста особенно сильна в период политической мобилизации. В это же время рефлексия о роли социолога в процессе преобразований становится реальной проблемой, особенно для тех, кто обратился к изучению новой реальности. Для многих исследование ОД — аспект утверждения социологии действия, т.е. собственного участия в реформировании общества.

Роль социолога в преобразованиях и обсуждение метода. В конце 80-х — начале 90-х гг., как тридцать лет назад, идет обсуждение предмета социологии и роли социолога в процессе трансформации. Обсуждается социология как призвание (Berufung). He без влияния новой политической реальности и первых шагов ее осмысления В.Ядов, назначенный директором Института социологии АН СССР, пишет в программной статье 1990 г.: «Выделение социальной общности в качестве центрального звена в предметной области социологии наилучшим образом отвечает сегодняшнему социальному запросу, объективному общественному требованию анализа субъекта общественных преобразований (курсив мой — Е.З.), его интереса и потребностей» [104, с. 14]. Движение рассматривается как субъект преобразований. Социологи становятся консультантами, экспертами, идеологами демократического движения⁷⁸. Возник вопрос и об отношении участников движения к социологам — оно было неоднозначным, что отражало двойственный статус социологии в общественном мнении. Так, представители групп умеренно реформистской направленности оценивали социологию как инструмент демократической трансформации и с готовностью взаимодействовали с социологами (Народные Фронты, клубы «Демократическая перестройка», «Перестройка» и др.). Наиболее антикоммунистически настроенные участники движения шли на контакт с социологами с большой осторожностью, избирательно, оценивая советскую социологию как идеологизированное псевдознание, обслуживающее тоталитарный, по их определению, режим (например, «Демократический Союз»). В рамках этих организаций возникали собственные исследовательские группы. Участники радикальных националистических и коммунистических групп не допускали социологов, считая их заведомо сторонниками демократизации и западниками («Память») [11, 126].

И в самом деле, на начальном этапе можно было выделить практически лишь две группы пишущих о движениях — «про» и «контра». Первая группа — исследователи, в разной степени включенные в движение, другая — «чистые ученые», сторонники режима. Постепенно вовлеченность исследователей в движения ослабевала, особенно когда стал проявляться интерес к национально-патриотическим группам.

Идет поиск специфического метода изучения реальности коллективного действия, вариантом которого является ОД. С первых же подступов к новой исследовательской области социологи ощущают недостаточность позитивистских методов и трудности дистанцирования от объекта. Обсуждается техника «наблюдающего участия», которую использовал А.Алексеев еще в начале 80-х гг. [1]. Позднее применяются методы социологической интервенции (sociological intervention) [20, 18,39, 61], комплексного исследования отдельного случая (case study), анализа события (event analysis) [49], биографический метод [33], глубинное интервью |20, 53, 89, 108].

Социально-институциональные факторы. Вначале отмечается интенсивный процесс формирования научного сообщества (как части демократического движения), который с начала 1992 г. замедляется, что связано со снижением исследовательского интереса и институциональным кризисом науки.

Как уже говорилось, в период перестройки исследования ОД были интегрированы в демократическое движение. Так, возникли инициативные группы по изучению ОД вне формальных планов и программ в Москве, Ленинграде и Свердловске, появились Комиссии по изучению общественных движений в рамках Советской социологической ассоциации и в ее ленинградском отделении (1987 г.). В Ленинграде эта группа приобретает статус сектора социологии общественных движений в филиале Института социологии АН СССР (1989 г., руководитель В.Костюшев). Возникают социологические группы в самом движении, например, Московское бюро информационного обмена (1988 г., позже на его основе создан Институт гуманитарно-политических исследований, руководитель В.Игрунов). Известные социологи из академических институтов также обращаются к этой тематике, являясь при том сторонниками и участниками демократического движения (Л.Гордон, А.Назимова, О.Яницкий, Б. и Г.Ракитские и др.)

В настоящее время изучением общественных движений в России занимаются исследовательские структуры разного типа — как государственные, так и независимые. На подъеме политической мобилизации были созданы исследовательские подразделения Академии — упомянутый выше сектор социологии ОД (руководитель В.Костюшев), группа изучения экологических движений ИМРД АН СССР (руководитель О.Яницкий), Центр тендерных исследований Института социально-экономических проблем народонаселения (первый руководитель — А.Посадская), лаборатория проблем занятости Института международного рабочего движения РАН (руководители Л.Гордон и Э.Клопов), Центр изучения межэтнических проблем Института этнографии РАН (руководитель В.Тишков) и др.

В университетах тема общественных движений не получила широкого распространения. Тем не менее, стоит отметить специальный курс по этому предмету, читаемый на социологических факультетах Европейского университета в С.-Петербурге и С.-Петербургском государственном университете, соответствующие исследовательские группы в Ростовском и Краснодарском университетах.

Уже на начальном этапе формирования исследовательского направления социологи осознавали сложность изучаемого феномена — его изменчивость, недостоверность, труднодоступность информации — при неизбежной идеологизированности и политизированности анализа. Эти черты новой исследовательской области отмечает Г.Вохменцева в своей обзорной статье 1992 г. [11]. В связи с этим возникла задача создания информационной базы — так появились библиотеки «самиздата», архивы-коллекции, где до сих пор собираются документы движений, периодические издания и другие публикации. Наиболее представительные библиотеки такого рода -архив-коллекция документов общественных движений в СПб. филиале ИС РАН (руководитель А.Алексеев), архив документов Историко-архивного университета и Института гуманитарно-политических исследований в Москве. В начале 90-х гг. интенсивно проводилась работа и по выпуску справочных изданий, посвященных движениям разной направленности [69, 70, 80, 84]. Почти каждое такое издание сопровождалось обзорно-аналитической статьей.

Характерно, что вплоть до начала экономических реформ января 1992 г. можно отметить активный процесс становления исследовательского сообщества — устраивались конференции (в Москве, С.-Петербурге, Таллинне, Свердловске), шел обмен информацией в рамках ССА, росло взаимодействие исследователей с представителями «новой политики». В редакциях журналов проводились круглые столы и дискуссии [29, 64] . В первом номере журнала «Политические исследования» за 1991 г. редакция заявляла: «Теоретическая и практическая проработка будущего Союза и России будет основываться на свободной и непредубежденной дискуссии ученых разных направлений с представителями общественных движений» ... «Мы намерены содействовать развитию рабочего, кооперативного и экологического движения у нас в стране» (курсив мой — Е.З.). В такой дискуссии определялись позиции, терминология описания объекта и предметные области анализа, обсуждались методические вопросы и первые теоретические подходы.

С началом экономических реформ процессы формирования научного сообщества, как уже отмечалось, замедляются. Проявления институционального кризиса науки - выраженное ослабление связей внутри научного сообщества; отсутствие дискуссии с отсылками к текстам; недостаточность ресурсов, необходимых прежде всего для проведения эмпирических исследований; политизация исследований в этой области — все эти обстоятельства образуют границы, в пределах которых возможно развитие знания, в том числе и изучение ОД в России [9].

Фактически с 1993 г. фиксируется спад интереса к тематике, уменьшение числа публикаций, ослабление коммуникации между исследователями. При этом появляются ретроспективные аналитические работы, подводятся итоги выполненным исследовательским проектам.