Сборник статей
 Скачать 32.24 Kb.
|
 Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции (29 марта 2023 года) Индекс направлен на оценку размера и актуальности добровольных пенсионных систем с использованием трех отдельных компонентов (параметров): активы (в % от ВВП), коэффициент участия и размер взноса. Представленный агрегированный показатель в Social Indicators Research – новый и в научной литературе пока не нашел должной оценки, но тем интереснее его анализировать. Рассмотрим основные компоненты данного индекса. Первый параметр (активы как доля от ВВП) выражает размер накопленного пенсионного капитала в зависимости от размера экономики. Но стоит отметить, что использовать его нужно крайне осторожно, особое внимание обращая на временной параметр. По нашему мнению, сравнивать страны с давними традициями добровольных пенсионных планов со странами, где они были созданы совсем недавно, не совсем правильно, а то и совсем бессмысленно. Стоит понимать, что социальная политика должна учитывать различные стадии цикличного развития социальных сфер, в том числе и пенсионной. Тогда межстановое сравнение по данному признаку не учитывает возможное несогласование в разных фазах пенсионной системы, например, накопление или декумуляцию средств. Тогда стоит предположить, что на параметр доли добровольных пенсионных систем от ВВП накладывается временное ограничение, то есть его применение только в краткосрочную перспективу. Второй компонент, используемый при рассмотрении актуальности добровольных пенсионных схем, – это уровень участия. В данном исследовании оно определяется как количество пенсионных планов относительно размера возрастной группы 15–64 лет, которую можно рассматривать как население трудоспособного возраста; однако, как отмечает автор, это приблизительная справочная информация, поскольку во многих странах пенсионный возраст выше 65 лет. Уровень участия Марцинкевич определяет по уровню охвата и уровню распространенности и доступности добровольных пенсионных планов среди населения трудоспособного возраста. То есть, можно предположить, что подразумевается отражение потенциала добровольной пенсионной системы, дополняющего обязательную систему. Тем не менее, возникает вопрос, а как объективно оценить уровень охвата, ведь, как указывает автор, он выражается через количество лиц, охваченных определенной пенсионной схемой, в процентах от населения трудоспособного возраста. Но в таком подходе, по нашему мнению, упускается важная деталь возможного участия и в государственной, и в обязательной частной, и в индивидуальной добровольной. То есть, есть риск, что на агрегированном уровне зафиксируется удвоение или утроение. Третье измерение, которое отражает роль дополнительного пенсионного обеспечения, это размер взносов. В исследовании Марцинкевич он выражается как средний годовой взнос в пенсионный план исходя из среднегодовой чистой заработной платы. Годовой взнос на план рассчитывается путем деления общей суммы взносов (во все агрегированные пенсионные схемы, независимо от их типа) на общее количество добровольных пенсионных планов. Автором подчеркивается, что такой коэффициент, даже если он получен с использованием агрегированных значений, можно интерпретировать как приблизительный эквивалент нормы добровольных пенсионных накоплений, так как он отражает фактическую сберегательную активность только участников добровольных пенсионных планов. На этих трех компонентах и стоится методология измерения индекса добровольных пенсий. Марцинкевич подчеркивает особую ценность данного индекса при изучении макроэкономических характеристик пенсионных систем, межстрановом исследовании. Но обычно, в такого рода исследованиях при выборе критериев делаются поправки на различия в видах пенсионных программ, отличающиеся с точки зрения налогового режима, ограничений по минимальным и максимальным взносам, установленной частоты выплаты взносов. Но стоит заметить, что единственная категория, которую можно напрямую сопоставить с информацией из других баз данных, это членство в пенсионных схемах. Анализируя полученные результаты, Марцинкевич делает интересные выводы. Например, в некоторых странах, таких как Испания, Чехия, Исландия, уровень участия очень высок, и в то же время взносы относительно небольшие. Это может означать, что каналы распределения пенсионных продуктов работают эффективно, однако широкое участие не влечет за собой реальных сбережений, поэтому могут потребоваться дополнительные стимулы или финансовое образование. Также автор отмечает, что есть страны, такие как Соединенное Королевство и Италия, где относительно небольшие уровни участия сопровождаются высокими уровнями взносов. Это, в свою очередь, может указывать на то, что решения, реализованные для поощрения добровольных пенсионных накоплений и повышения их привлекательности по сравнению с другими формами долгосрочных сбережений, эффективны. Но как она справедливо замечает, такие выводы можно сформулировать только после более глубокого изучения конкретной ситуации в стране, которое также включает анализ микроданных. Крупные взносы вместе с участием, ограниченным небольшой частью населения трудоспособного возраста, также могут означать, что стимулы к сбережению нацелены только на лиц с высокими доходами, а другие группы не реагируют на них должным образом. Промежуточным выводом автора является суждение о том, что взносы и участие определяют потенциал добровольных пенсий в дополнение к доходу при выходе на пенсию по отношению к текущему населению трудоспособного возраста, а активы отражают их способность улучшить адекватность пенсионных пособий как текущих работников, так и сегодняшних получателей. Важно отметить, что в анализируемой группе есть страны со смесью различных личных и профессиональных программ без преобладающего типа с точки зрения охвата (например, Великобритания, Испания, Италия, Франция), страны с преобладающей ролью личных планов (например, Исландия, Дания, Венгрия, Литва), и страны с преобладающей ролью профессиональных планов (например, Словения, Румыния). Тем не менее, каждая группа сильно различается по показателям VPI. На основе представленных результатов, автор приходит к выводу, что различные уровни VPI в исследуемых странах могут быть объяснены различиями в щедрости пенсионной системы, но только в отношении нынешнего поколения трудоспособного возраста. Эта связь сильна и негативна. В странах, где ожидается, что размер обязательных пенсионных пособий будет меньше, дополнительные пенсии играют большую роль. Результаты также показывают, что в странах с более плоской формулой пенсионных выплат, принятой в обязательной системе, добровольные пенсии развиты лучше. Это может означать, что дополнительные пенсионные планы служат инструментом сглаживания потребления для группы, которая, как ожидается, будет иметь более низкое замещение дохода в пожилом возрасте, то есть агенты с более высокой зарплатой, которые имеют более сильное стремление сгладить потребление. В одной плоскости изучения рождаемости населения располагается смертность. Неопределенность в отношении показателей смертности и потенциальная нехватка пенсионных или ежегодных выплат в значительной степени проистекают из неопределенности относительно того, как будет развиваться показатели смертности. Прямое снижение уровня смертности подразумевают, что люди в среднем живут дольше, и поэтому ожидаемая продолжительность жизни увеличивается. В глобальном масштабе ожидаемая продолжительность жизни при рождении увеличилась более чем вдвое за последние два столетия. В странах ОЭСР ожидаемая продолжительность жизни лиц в возрасте 65 лет увеличивается в среднем почти на два месяца в год за последнее десятилетие1. Таким образом, снижение коэффициента фертильности и смертности, а также увеличение продолжительности жизни застало врасплох государственные системы пенсионного страхования. В 2014 году ОЭСР представила доклад, согласно которому каждый дополнительный год жизни населения равен увеличению текущих государственных пенсионных обязательств примерно на 3-5%. Данное обстоятельство нашло отражение в отчете, разработанном Citigroup2, в котором показано, что 20 из 34 стран ОЭСР не выполнили пенсионные обязательства на общую сумму около 78 триллионов долларов США. Пенсионный дефицит это дыра, которую нелегко заполнить, это живой организм. Она растет и сжимается каждую минуту дня и подвержена влиянию многих внешних факторов. Мы должны понимать, что огромный дефицит финансирования не является «сбоем» системы; государственный организм обязательного пенсионного страхования просто не рассчитан на такое количество бенефициаров. Основное последствие данной ситуации – бедность по старости. Бедность в пожилом возрасте не только истощает государственные финансы, но и разрушает важный элемент общества, заключающийся в том, что люди должны выходить на пенсию с достоинством. Одним из механизмов снижения нагрузки на государственные фонды являются добровольные пенсионные системы (частные добровольные и частные обязательные). Таким образом, представленные выше суждения подчеркивают особую значимость изучения возможности интеграции в современные реалии добровольных пенсионных систем как механизма обеспечения достойной жизни пенсионерам. Добровольные пенсионные схемы путем переоценки роли государства, миссии государственной пенсионной системы (сокращение бедности или сглаживание потребления), а также влияния институциональных параметров обязательной пенсии призваны восполнить пенсионный разрыв. В связи с чем возникает вопрос: как оценить возможность интеграции и масштабирования добровольного способа финансирования пенсионной системы? В 2019 году Эдита Марцинкевич предложила Индекс добровольных пенсий (ИДП) (Voluntary Pensions Index (VPI))3 для оценки взаимосвязи между развитием добровольных пенсий и адекватностью пенсионных пособий в обязательных схемах с двух точек зрения: текущих работников и нынешних получателей. |