Главная страница

тимсчявапролдждлормсчя. Сказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях


Скачать 6.9 Mb.
НазваниеСказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях
Анкортимсчявапролдждлормсчя
Дата20.01.2023
Размер6.9 Mb.
Формат файлаpdf
Имя файлаSvyaschennaya_Kniga_Tota.pdf
ТипСказка
#896631
страница41 из 61
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   61
§ 2. Генезис сатанизма в Области Чистого Духа; Бел-Бог и
Черно-Бог
«Человек, не сознающий своего родства с миром, живет в темнице, стены которой
враждебны ему».
Рабиндранат Тагор.
1
Мир есть великое царство контрастов, и величавая жизнь его течет, ограничиваемая
сонмом бинеров, которые она своей собственной мощью ткет в среде своей и утверждает
ими извилистые берега своего величавого потока. Гордый и царственный по природе своей,
но скованный мешкотными цепями, им же самим порожденными, дух человеческий вечно
мятется и неустанно стремится к познанию. На крыльях разума своего он взвивается
ввысь, на мгновенье зрит простор, но тотчас же ткет сам вокруг себя непоколебимые
твердыни, обращающие свободу в пропасть, зияющую между могучими скалами. Скалы те
— это вечные грани мышления, они стесняют дух, но лишь на их твердыне разум могучий
может строить новые выси, новые области простора своему полету. Таков закон: ища
свободу, дух человека рабство должен прежде той поры создать, и лишь на дне стеснений и
цепей заря простора перед ним возжечься может. Лишь создавая цепь, новое стеснение, он
готовые принести себя самих в жертву ради идеи, не жалели и других людей, а потому, всегда и неизменно, такие
люди оставляли за собой кровавый след на скрижалях мировой истории. Если эти люди терпели неудачу в своих
стремлениях, если они терпели крушение в своих идеалах, то в безумии оргий и отчаяния разврата они
стремились найти себе покой. И такие люди, слепые аскеты или евнухи, начинали предаваться столь зверским
безумиям, что они невольно заставляли сложиться убеждению, что человек есть самое жестокое и безжалостное
из животных. В своей проповеди жестокости аскетизм шел еще далее, он отвергал самый принцип любви и
приводил к знаменитому тезису средневековья: «добрые дела скорей закрывают, чем открывают человеку
доступ в Царство Божие». Ужасы инквизиции, зверства амазонок, кровавые жертвы друидесс и вообще обряды
лунных культов являются к сему классическими примерами.
* Жизнь Будды. Перевод К. Бальмонта. Москва, 1913. Стр. 164—165.
1
Садхана. — Творчество жизни. Перевод А. Ф. Гретман и В. С Лем-пицкой. С предисловием П. И.
Тимофеевского. Москва, 1914. Стр. 14.

293
разрушает тем твердыню рабства, тяготевшую над ним дотоле; лишь вечно творя и вечно
все вновь разрушая, разум могучий грядет по стезе эволюции, осуществляя победу духа.
Аркан V раскрывает доктрину, что принцип индивидуальности выливается в принцип
Великого Бинера духа человеческого — нарождения в нем двух существ, дополняющих друг
друга. Индивидуальная монада в Аркане V исполнена божественного достоинства, она
живет в себе самой, она полна сознанием своей безмерной силы, она всемогуща и вовне ее
нет ничего. Она сознает свою оторванность от Целого, но она сознает и связь с Ним; она
живет своей жизнью, но чувствует биение и Вселенской Жизни Целого. Аркан XV есть
учение о мятущемся духе человека Человек сознает не себя самого, он видит лишь отблески
свои, он видит тень свою повсюду, он жадно ловит ее, стремится, ищет, но нигде найти себя
не может. Он только чувствует себя, но где — того не сознает он, он весь в движении, весь
исполнен он томления страдного, он знает ясно связь свою с Единым, но вечно чувствует
преграду, которая предел стремлению всякому кладет.
«Ты не потому любишь своего сына, что ты его желаешь, но ты любишь своего сына
потому, что ты желаешь найти твою собственную душу».
Упанишады.
Аркан V есть учение о сокровеннейшей сущности человека, о внутренней природе
тайников его духа, о том источнике, из которого изливается вся мощь, движущая его
существо. Истинная сила мягка и женственна, и это великое учение вылилось в культ Овна
или Агнца, который чистотой своей является эмблемой кристальной природы духа в
момент его рождения. Аркан XV есть учение о форме познавания человеком низин своего
гордого духа, и это учение о роке, тяготеющем над духом, познающим свое собственное
существо, легло в основу служения земной Изиде, отблеске Изиды Горней, явились культы
служения демонского, явился и эмблемой козел.
Сущность и форма, непреложность действительности и продление отражения
мгновенного породили учение о великом бинере двух Принципов Верховных. Рождение из
Единого этого бинера есть рождение мира майи, есть порождение иллюзии мировой, есть
конец Духовного Единого Царства, есть разделения начало, начало томления, искания и
мук. Две стороны человеческого Я, поскольку он живет в себе самом, из сущности
внутренней стали формой внешней познавании. Двойственность духа вылилась в
двойственность существований, родился пол, положено было начало существованию в
грезах. С этого мига пред каждой индивидуальной монадой предстала вполне определенная
цель. Путем бесчисленных исканий и попыток она должна была начать стремиться не
только к самоутверждению и сознанию своих единичных потенций, но и к постепенному
разрушению иллюзии разобщенности. Эту конечную цель должен ясно сознавать каждый
человек; своей тоскующей душой он должен воссоздать былое, сковать все то, что в нем
разъединилось, и через это воссоздать некогда нарушенную гармонию единства.
«Когда приидет Царствие Божие? — спросила Саломея. Христос дает ответ: «Тогда,
когда совлечете и попрете ногами покров стыда. Когда двое будут единым и внутреннее
станет, как внешнее, и мужский пол, как женский — ни мужеским, ни женским».
Евангелие от египтян.
1
Грань между Миром Божественным и миром человеческим — рождение бытия
индивидуальной отдельности есть прежде всего колыбель жажды самопознания,
самоопределения, самосознания. Весь путь бесконечный эволюции существа человеческого,
вся тернистая стезя опыта, исканий и томления есть жажда безраздельная, есть
стремление неустанное, есть искание трепетное своего образа, своего имени, своей
сущности истинной. Человек постольку божественен, поскольку сознает он божественное
достоинство духа своего, поскольку нить сцепляющая его бытие ограниченное с океаном
Света Мира Божественного в нем живет. Человек вечен, человек властен, человек жив
постольку, поскольку с Сущим он связан. Чем глубже уходит он в тайники души своей, чем
1
«Interrogatus a quodam ipse Dominus quando venturum esset regnum ejus, dixit: Cum duo erunt unum et quod
foris est quod intus, et masculum cum femina neque mas, neque femina».

294
острее, пламеннее и могучее взор, бросаемый им в недра существа своего, тем бездоннее,
беспредельнее, безначальнее предстает пред ним его собственный облик. Человек боится
бесконечности, страх велик пред всякой целью далекой, томлением жутким сердце больнее
сжимается, когда зрит человек простор незаполненный. Человек боится себя, ибо он не
знает себя, не ведает мощи своей, не познал он свободы необусловленной, не изведал
беспредельности возможностей своего существа.
«Что человеку самое страшное? — он сам».
Из древней мудрости.
Чем глубже уходит в себя человек, тем решительнее рвутся все связи, сковывающие его
с миром внешним. Одиночество жуткое, страх и печаль в нем растут безраздельно, и чем
больше стремится он из ложного страха вновь воссоздать единение с внешним, тем быстрее
связи все рвутся.
«О пойми, о пойми, о пойми,
В целом свете всегда я одна!»
Мирра Лохвицкая.
«Кто измерил себя, кто спустился до самых низин? О, там бывает еще страшнее, там
темный провал, там стоны и скрежет!»
Солонович.
1
Внутреннее самосознание, ощущение своей индивидуальной личности, являющееся
генезисом мира человеческого, служит, вместе с тем, источником, из которого рождается
как самоотрицание, так и разрушение всех ценностей и новое их воссоздание. Будучи
источником всякой силы, человеческое Я в то же время оказывается источником своего
отрицания, высшей степенью всякой слабости. Одно и то же Я творит и рассуждает; одно и
то же Я познает и отрицает это познание; одно и то же Я чувствует и в этом чувстве находит
эфемерность всякого чувства вообще. Человек силен, поскольку он связан с Высшим,
человек всемогущ, когда он черпает силу из Него, но наряду с этим человек раб своей
собственной мощи и он сам себя трепещет. Источник всякого счастья, всякой благости есть,
вместе с тем, и кладезь бездонный страданий. Человеческий дух есть все, он все в себе
содержит, он есть и колыбель и цель бесконечная, но куда бы ни пошел он, он нигде себя
найти не может. Он всюду и везде, а потому нельзя найти его в каком-либо определенном
месте, но куда бы ни обратил человек своего взора, — он всюду вечно встречает веяние
своего духа. Вот почему цель человека — это неустанно собирать разрозненные отблески
своего Атмана, синтезировать их и объединять в гармоническом самосознании. Средь бурь
и влечений, стремлений различных, радость и горе, победы восторг и горечь упадка, в
едином томлении, в искании вечном, человек все должен объять. Средь всего разнообразия,
средь смены кумиров, в беспрерывной цепи мыслей и чувств, испытующий дух человека
должен найти единую цель, единый закон.
§ 3. Генезис сатанизма в области чистого разума
«И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму».
Послание an. Павла к Римлянам, 1:28.
«Можно выпить океан до последней капли; можно до основания срыть гору Меру;
можно глотать огонь. Но, о Всеблагий! труднее всего этого приобрести власть над своим
разумом!»
Panshadisi.
Аркан V учит о Первоверховных Законах, по которым протекало как эманирование
Целым Его отдельных аспектов, так и утверждение каждой монадой своего относительного
мира. Он раскрывает доктрину, что в самой индивидуальной монаде, поскольку она
1
Скитания духа.

295
эманирует сознание в Мир Бытия, происходить раскол, и из нее рождается бинер двух
людей иероглифа Аркана. Он учит, что человек постольку живет истинной жизнью
личности, т. е. ощущает свою индивидуальность, поскольку в его духе происходит этот
раскол; чем больше человек убеждается в этом разделении в самых недрах существа своего,
тем больше приближается он к своей конечной цели. Вместе с тем, каждый из этих типов
души человека в отдельности есть nonsense, и, дополняя отрицанием друг друга, они друг
друга утверждают. Соединение их в одно — это потеря личности, потеря индивидуальности
и возврат в Целое для сна без грез и без сознания. Высшая степень разделения — это
высший расцвет начала индивидуальности, это высший рост сознания, это слияние с
Целым, оставаясь самим собой. Аркан XV, являясь подобием и низшим аналогом Аркана
V, учит о той же великой доктрине, но раскрывает ее под новым углом сознания в иной
плоскости мысли. Аркан XV представляет собой учение о мировом начале оформливания
закрепления мгновенных результатов, о планомерности развития и последовательности
отдельных процессов. Аркан V рассматривает двух типов человека, поскольку они
являются аспектами единого высшего начала, представляемого иерофантом иероглифа. Он
учит о незыблемости этой двойственной системы как основе человеческой жизни, он дает
доктрину неразрывности их бытия. Аркан XV рассматривает механизм их жизни,
позволяет изучить законы их взаимодействия и их отношения к плоскости эволютивного
сознания.
Система V и XV Арканов раскрывает отношения между Эго Абсолютным и Эго
относительным в особой, ей одной свойственной плоскости. Эго Аркана V — это
Абсолютное Эго, проектирующееся на два абсолютных же экрана, утверждаемые
стихийными бинерами. Этот тернер целиком лежит в Области Абсолютного, но их
соотношения, свойства и связи лежат вне индивидуальной монады и проистекают из общих
макрокосмических законов. Эго Аркана XV, — Эго сознаваемое, наоборот, лежит в области
относительного, и законы его бытия и развития не только неразрывно связаны с
личностью, но именно из ее индивидуальности проистекают. Аркан V гласит об «Я есмь»
как об основной первоверховной истине, которая не должна и не может быть доказана.
Аркан XV гласит об «Я есмь», которое может быть и должно быть доказано. «Cogito ergo
sum» — вот доктрина этого Аркана. В Аркане V сознание и «Я» неразрывны. Божественная
монада имеет и Божественное Сознание; проникая все и все наполняя, это сознание не
может быть ограничено от Я, которое есть тоже все. В Аркане XV сознание и Я раздельны,
они обусловливают друг друга, они освещают друг друга, они связаны между собой, но
связаны не тождественностью, а лишь тем, что каждая в отдельности есть лишь майя.
Сознание — это экран, освещаемый светом, проходящим через «Я», но этот свет течет лишь
постольку, поскольку Я общим сознанием освещается. Монада Аркана V сознает свое «Я»
непосредственным чувством, она не может выйти из ощущения его; человек Аркана XV
изучает свое Я при помощи последовательного отождествления его с частичными
аспектами.
Подобно Творцу мироздания, Который стал Мыслить Себя в частях Своих, человек
Аркана XV грезит, он ищет себя вовне себя и, видя свои отражения, он принимает их
последовательно одни за другими за свою сущность и именно таким путем создает своп
состав, т. е. осуществляет процесс творчества своего относительного мира. Начало,
мощью которого человеческое сознание отделяется от уже созданных аспектов Я и
переносится во вне их, и есть то, о котором гласит Аркан XV.
I. Отделение сознания от Эго; сознание и мышление; принцип
логики
Бытие индивидуальной монады в себе самой, как аспекта Целого, утверждается ее
проектированием на два экрана и созданием двух типов человека Аркана V. По аналогии с
этим, царство майи и сознание человека в нем утверждаются новым расколом монады, о
котором гласит Аркан XV. Человек вечно тяготеет в высь, но в этом стремлении его
останавливает начало, учение о котором и составляет доктрину этого Аркана. Свободное

296
сознание, освещая какой-либо комплекс представления и стремясь перейти к какому-либо
другому, всегда следует методу частичного обобщения. Известная группа представлений
синтезируется и сознание подымается вверх, пока не достигнет того кадмического узла
эволютивной системы линий аналогий, из которого в его некотором другом аспекте путем
последовательной дифференциации и выводится новая желаемая группа представлений.
Иначе говоря, свободное сознание перемещается не путем опыта, а методом естественного
вывода по принципу долженствования. Если бы сознание было совершенно свободно и не
встречало бы в своем стремлении к синтезу никаких препятствий, оно могло бы подняться
до Высшего Центра и вывести всю совокупность мировых представлений непосредственно.
Именно наличие такой свободы и характеризует Божественность развития, ибо только при
Божественном Совершенстве она возможна и Ему равнозначуща. Начало, о котором гласит
Аркан XV, ставит предел этой свободе, и посему сознание с одного комплекса
представлений на другой может перейти лишь в том случае, когда обе группы
синтезируются в доступном кадмическом узле. Чем совершеннее человек, тем более
отдаленные группы представлений он может между собой связывать. Под шагом сознания я
понимаю расстояние наибольшее возможное, в одном плане между двумя комплексами
представлений, которое сознание может непосредственно перейти. Если два комплекса
представлений лежат дальше одного шага, то человеческое сознание непосредственно от
одного к другому перейти не может; оно должно выискать некоторую среднюю группу
представлений, между ними лежащую, или несколько таковых, и постепенно переходить от
одной к другой. Когда два представления лежат на расстоянии менее одного шага, то,
очевидно, переход от одного к другому совершается не во времени, — колебания сознания
вверх и вниз совершаются мгновенно, ибо знание причины и следствий — есть синоним
возможности их одновременного обхватывания. Наоборот, когда сознание должно пройти
несколько шагов, то формулирование посредствующих представлений лежит во времени,
ибо из первого кадмического узла переход ко второму потребному совершается не
автоматически, а путем попыток и выбора того среднего комплекса представлений,
который ближе всего приводит к искомой цели. Итак, переход сознания на один шаг лежит
в области созерцания, переход на несколько шагов — в области мышления. То начало,
которое помогает выискивать промежуточные группы представлений, я называю началом
логики.
Начало логики рождается тогда, когда рождается мышление; его источник лежит
между созерцанием и мышлением. Чем меньше шаг сознания, т. е. чем менее высоко
развитие человека, тем влияние начала логики сильнее, тем меньше и короче периоды
мгновенных созерцаний и непосредственных выводов, тем больше построений для перевода
сознания потребных. У Совершенного Человека, у которого шаг сознания может быть
произвольно большим, власть начала логики равна нулю, а быстрота перехода сознания от
одних представлений к другим бесконечно велика, т. е. перенос сознания мгновенен; у
противоположной крайности, наоборот, скорость переноса сознания бесконечно мала, а
время на это потребное велико бесконечно.
II. Мышление и логика, логические законы, последовательность,
долженствование, умозаключения и вывод
Сознанием человека я называю ощущение им своего бытия, чувствование своего «Я есмъ».
Сознание Горнего Мира есть непосредственное ощущение своего Эго; сознание Мира Бытия
есть чувствование бытия Эго через посредство его запечатленных аспектов. Движение
сознания это изменение совокупности этих аспектов. Плоскость сознания — это есть
мгновенно запечатленная такая отдельная совокупность. Мышление есть процесс
движения плоскости сознания. Плоскость сознания всегда координируется элементами
относительного мира; вот почему мышление, как и его движение— относительны.
Человеческое мышление может быть двух основных видов: мышлением стационарным
и мышлением динамическим. Когда человек мыслит о какой-либо совокупности

297
представлений и, ограничиваясь от всего внешнего, сосредоточивается исключительно на
познавании внутренних взаимоотношений между факторами системы, то таковое
мышление его является стационарным. Наоборот, изучение взаимоотношений между
отдельными группами представлений есть предмет динамического мышления. Из этого
определения явствует, что всякий анализ и синтез есть предмет мышления стационарного,
наоборот, познавание пределов влияния каждого фактора, т е построение в
метафизическом пространстве внешнего контура его тяготений и связей со внележащим
миром, совершается при посредстве мышления динамического. Стационарное мышление
есть звено между созерцанием и динамическим мышлением, но при этом каждый из них
ограничен ясными пределами и притом в самом своем существе. Стационарное мышление
состоит из ряда элементов, которые носят наименование стационарных мыслей Когда
человек обхватывает плоскостью своего сознания частичную группу дифференциальных
элементов, освещающих некоторую сторону синтеза, то это умственное представление и
является стационарной мыслью. Точно также, координируя в каком-либо плане группу
элементов, являющуюся горизонтальным сечением линий аналогии синтеза, человек
переживает стационарную мысль, но уже низшего порядка. Стационарное мышление есть
последовательное освещение сознанием дотоле абстрактно существующих стационарных,
мыслей. Созерцание есть одновременное освещение их сознанием; итак, стационарное
мышление отличается от созерцания наличием элемента времени. Поскольку
стационарное мышление идет по линиям аналогий, постольку динамическое мышление
следует по линиям гармоний.
Процесс познания осуществляется последовательно чередующимися обоими видами
мышления — стационарным и динамическим. Рассмотрим теперь отдельные этапы, на
которые разделяется всякое мышление. Пусть в начальный момент сознание объемлет
собою некоторую совокупность представлений, которую мы для краткости обозначим А.
Мы знаем, что плоскость сознания постоянно находится в движении; в силу этого,
положение общего сознания, объемлющего систему А, представляется мгновенным и
стремящимся вылиться в некоторое новое. Это стремление сказывается в наличии
тяготения в некотором направлении, могущего быть весьма малым, но все же несомненно
имеющего место.
Мышление может быть двух родов: мышлением направления и мышлением искания.
Мышлением направления я называю такое, которое стремится привести плоскость
сознания к некоторой системе представлений, в большей или меньшей степени
оформленной в начальный момент мышления. Человек ставит себе известную цель и к ней
стремится; он намечает состав группы элементов и желает найти соотношение между ними
в некотором аспекте, или же формулируя некоторый закон, он определяет ряд элементов и
на основании закона определяет состав и группировку других элементов, этим законом
связанных. Мышлением искания я называю такое, когда человек не предуказывает конечной
цели своих исканий и определяет направление движения плоскости сознания в каждый
момент мышления в ту сторону, куда тяготеют гармонические связи элементов,
объемлемых плоскостью сознания в данный момент
Обратимся сначала к исследованию мышления направления. Имея в первоначальный
момент мышления систему А, он, ставя себе некоторую цель X, непосредственно ощущает
некоторую между ними связь в большей или меньшей
СОВОКУПНОСТИ
дифференциальных
аспектов. Формулирование этих аспектов составляет первый этап мышления. После этого
человек начинает синтезировать и связывать во единое целое все эти дифференциальные
тяготения. Благодаря этому, он, во-первых, приближается к системе X в плоскости,
проходящей через обе системы, а, во-вторых, он поднимается над ними пропорционально
степени синтезирования. Плоскость сознания, обнимая этот частный синтез, координирует
в метафизическом пространстве некоторую новую точку В. Утверждение этого синтеза и
есть второй этап мышления. Поднявшись, благодаря синтезу, над первоначальной
плоскостью, человек убеждается, что этот же самый синтез, давая путем дифференциации
первоначальную группу дифференциальных элементов, заключенных в системе А, вместе с
тем, может дать, также путем дифференциации, иную группировку этих элементов,

ближе приближающуюся к системе X. Иначе говоря, он проектирует систему В на
плоскость А—X. Благодаря этому он приходит к системе элементов В, определяемой как
проекция В. Это есть третий этап мышления. Совмещая плоскость своего сознания с В, он
тем самым оказывается в аналогичных условиях с временем нахождения плоскости
сознания в А. Здесь он вновь формулирует те аспекты В, которые непосредственно
тяготеют к X. Это есть начало второй волны колебания сознания, которая приводит к
новому синтезу — С, а затем и к группе С. Следуя таким путем, человек постепенно
приближается в своем сознании к системе X.
При мышлении искания движение сознания проходит те же самые этапы. Разница с
первым случаем состоит в том, что в первый момент мышления человек не выбирает
нужные ему дифференциальные аспекты, а берет всю их совокупность; затем он следует по
равнодействующей их тяготений и синтезирует их до той глубины, сколько он оказывается
в силах это сделать. Так получается точка В. Вслед за этим он проектирует полученный
синтез на первоначальную плоскость, стремясь получить наибольшую гармонию и ясность
соотношений элементов. После этого он опять их синтезирует и опять проектирует, пока
наконец из случайного размещения элементов он ни получит наилучше формулированную
и гармоничную совокупность элементов, соотношения между которыми непосредственно
дают синтетические законы.
Итак, мы показали, что: человеческому сознанию доступен переход с одной группы
представлений до другой без достижения их обоюдного синтеза. Начало, которое управляет
ходом сознания при этом, и есть начало логики.
Логика прежде всего может быть понимаема как систематика мышления. Ее цель — не
только перевести плоскость сознания из одного положения в другое, но и совершить это
простейшим и ближайший путем.
Ее первый закон — это закон последовательности: во всяком последовательном и
непрерывном мышлении плоскость сознания должна перемещаться так, чтобы с каждым
своим шагом, не вводя новых элементов на пути мышления, устранять те, которые не
связаны с конечной целью, и в то же время постоянно сохранять поступательное движение
без повторения уже бывших положений.
Вторым законом является закон долженствования: во всяком мышлении два
последовательных положения плоскости сознания должны быть связаны соотношением,
что одно должно быть аспектом другого, причем различие их между собой определяет как
разность планов, т. е. линии аналогии, так и линии гармонии между двумя
соответствующими им группами представлений; обратно — формулирование одной группы
и направления формулирует другую.
Под умозаключением я понимаю формулирование сознанием связей двух групп
представлении по закону долженствования.
Под выводом я понимаю последовательную цель умозаключений.
III. Законы ассоциации
Все высшее неизменно проектируется во все низшее. Различные стороны человеческого
существа, качества и свойства, в своей высшей чистейшей форме занимая различные
положения в многопланном существе человека, вместе с тем в каждом отдельном плане
298

299
дают полную картину целого. Одни элементы входят в развитом виде, другие
обнаруживают свое бытие лишь в форме зародыша или даже заключаются лишь в мире
возможностей — находятся в еще потенциальном виде, другие же, наоборот, проектируются
во всем своем целостном развитии вместе со своим синтезом. Человек познает мир в разуме,
в разуме живет, и, ощущая свое бытие, разбирается в своем ощущении также в разуме.
Когда человек мыслит, он обнимает своим сознанием последовательно одни комплексы
представлений за другими. Мышление есть последовательное чередование синтеза и
дифференциации и лишь при помощи замкнутого круга таких действий сознание человека
движется и достигает своих целей. Всякое мышление проходит ряд последовательных
этапов, и в каждом из них еще до начала точных умозаключительных построений человек
должен ощутить связь элементов, уже объемлемых сознанием, с теми, что подлежат
познанию в будущем. Непосредственное ощущение, не формулированное еще в разуме,
наличия связей между двумя группами представлений я называю чувством ассоциации.
Ассоциация есть начало, на котором зиждется всякий мыслительный процесс. Это есть
колыбель мышления, ибо только при помощи ее человек может сообщить планомерность
своим умозаключениям; это есть колыбель самосознания, отчетливого самоощущения во
всяких представлениях вообще, ибо именно из ощущения связи среди бесконечно
многообразных явлений природы и рождается все будущее величие человеческой мысли.
Видеть тождество в многообразии, проникнуться ощущением, что вся природа построена по
одному великому плану, — это есть уже предначертание как самой цели в виде
Всесознающего Человека, так и предрешение возможности ей достижения. Ассоциация есть
там, где разума еще нет, но куда ему надлежит проникнуть. Она умирает тогда, когда
разум заканчивает свою работу и когда на смену мышления приходит его венец — дар
созерцания. Лишь в созерцании, когда человек не только чувствует бессознательно связь
между явлениями, не только понимает в разуме их преемственность, но и ощущает
одновременно все течение их развития от Первоисточника до конечных целей, когда он
чувствует рождение и смерть каждой формы, когда он разумом постиг ее бытие,
долженствование и роль, — ассоциации нет и быть не может. Вначале чувство ассоциации
есть только инстинкт, она еще вне человеческой воли, вне разума, и даже, несмотря на
парадоксальность — вне логики, хотя сама логика именно из нее возникает. Совершенно
автоматически внешние рефлексы порождают перед глазами человека картины, идеи и
представления, и порой он сам не отдает себе отчета — почему они предстали пред ним.
Мгновение он чувствует связь между данным рефлексом и представлениями, мгновение
спустя это чувство падает и он тщетно силится уловить связь между образами, неожиданно
пред ним представшими, и мыслями, которые у него пред тем в сознании были. Мышление
такого человека прерывисто и чересполосно; ему кажется, что какая-то посторонняя сила
управляет его мышлением и чередует в сознании образы в порядке для него непонятном.
Но вот в нем рождается стремление внести планомерность в мышление, он стремится к
тому, чтобы не попросту перескакивать с одних образов на другие, но каждый раз уяснять
между ними связь, познавать зависимость, устанавливать причинность. В человеке
рождается чувство самоконтроля; чувство ассоциации перестает быть независимым
кормчим сознания; все больше сказывается холодная власть разума. Ассоциация падает,
разум начинает претендовать на полное господство, мышление становится более сложным,
прерывистость умозаключений нисходит на нет, сознание начинает двигаться медленнее,
но зато оно фиксирует каждый шаг с полной ясностью, и чем больше оно достигает этой
цели, тем медленнее становится его движение. Поработив скачки сознания, разум
порабощает самое движение и мышление останавливается, оно теперь только меняет
внешнюю форму группы умозаключений, лишь переориентировывает ее состав, выясняет
взаимоотношения между ее отдельными элементами, разбирается в их связях между собой,
но, вместе с тем, безнадежно отрывает ее от остального мира. Итак, предоставление власти
чистой логике при всяком конкретном познании отрывает данную группу представлений от
внешнего мира, замыкает ее в самой себе и прекращает ее поступательное движение в
общей семье целого.

300
Чем больше выясняется в сознании какой-либо фактор природы, чем целостней и
синтетичней становится его общее выражение; чем большее количество отдельных граней
сознание познает и чем ближе оно их между собой связывает, тем более усиливаются
тяготения этого фактора ко всему вне его лежащему. И вот, рано или поздно, наступает
момент, когда эти тяготения преодолевают сдерживающую власть разума и в сознании
человека рождаются новые идеи, поражающие его самого своей смелостью и которые сразу
далеко заносят исследователя за пределы поставленных его же собственным разумом
рамок. Сначала игнорируя их, он, в конце концов, неизбежно направляет свой разум в эту
новую область, и снова, таким образом, начало ассоциации вступает в свои права и
открывает новое поле работы; рождается ряд новых гипотез, новых построений, снова
открывается простор творчеству в разуме и снова разум начинает все перерабатывать и в
этом новом ориентироваться. Итак, во всяком познавании мышление и применение
ассоциации друг от друга неотъемлемы. Сдерживающая власть рассудка и свободный полет
мысли и чувствования по путям, освещенным началом ассоциации, взаимно дополняют
друг друга и осуществляют познавательный процесс человека. Это и есть основной закон
ассоциации: ассоциация неотъемлема от логики и они друг друга взаимно обусловливают:
логика есть выявленная и оформленная ассоциация, чувство ассоциации есть
неоформленное чувство логической связи.
«Возможность путем интуиции сбрасывать посредствующие формы познания есть
отличительная способность гениального познания».
Андрей Белый.
1
Когда человек мыслит, он одновременно пользуется обоими чувствами — чувством
логики и чувством ассоциации. Как то, так и другое одинаково являются прообразом
высшего разумного начала, природа и цель которого выливается в формулу древней
традиции: «разделять соединяя и соединять разделяя». Будучи разделенными, ассоциация и
логика создают мышление; будучи соединены неразрывно, взаимно проникая друг друга, они
выливаются в созерцание. Низший разум мышления тем и отличен от разума высшего —
разума созерцания, что он получается из него его расщеплением. В разуме рождается новый
бинер, члены которого и запечатлены на иероглифе Аркана XV связанными между собой
мужчиной и женщиной.
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   61


написать администратору сайта