тимсчявапролдждлормсчя. Сказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях
 Скачать 6.9 Mb.
|
|
§ 3. О формах и связях относительного мира. Принципы мысли, чувства и тела. Основы учения о ментальном, астральном и физическом планах «La forme c’est rien, mais rien est sans la forme». 2 Как первый Сефиротический Тернер Арканов есть учение о Духе в Его Собственной Сущности, а второй Тернер есть учение о Его Проявлении, так точно первые два Тернера второго цикла Арканов учат об энергии и ее проявлениях по Закону Аналогии. Аркан IV, начиная собой второй Тернер, ставит высочайшей доктриной Мира Проявленного принцип индивидуальности; по аналогии с этим, Аркан XIV, начиная учение о Мире Бытия, ставит своей высочайшей доктриной принцип формы. Индивидуальность и форма, будучи противоположными полюсами Мира Проявленного, ибо первая есть его высочайший принцип, а вторая есть его низшее основание, не только связаны между собой неразрывно, но и представляют из себя лишь бинерные модификации одного и того же Первоверховного Мирового Принципа. Индивидуальность есть форма духа, всякая форма всегда индивидуальна. Поэтому доктрина об индивидуальности есть стремление приблизиться к 1 Чтение II о Богочеловечестве. Т. III, стр. 18. 2 «Форма — это ничто, но ничего нет без формы». 330 Первоверховному Принципу Проявления сверху, а доктрина о форме есть то же стремление, направленное снизу. Второй Тернер Сефиротических Арканов в своем общем целом есть учение об индивидуальности. Аркан IV провозглашает принцип индивидуальности как основу бытия монады. Утверждение индивидуальности есть утверждение монады и наоборот; друг от друга они неотъемлемы, и одно представляет сущность другого. Аркан V есть учение о жизни индивидуальности — монады. Монада постольку живет, поскольку проявляется индивидуальность, и наоборот; процесс жизни есть процесс проявления во вне индивидуальности, т. е. самой монады. Аркан VI — есть учение о высшем руководящем начале человека — индивидуальной монаде. Этот Аркан утверждает каждое конкретное проявление человека как конкретное действие индивидуальной монады. Второй Тернер второго цикла Арканов в своем целом есть учение о форме. Аркан XIV провозглашает принцип формы как основу бытия мира Утверждение формы есть утверждение проявления, и наоборот; друг от друга они неотъемлемы и одно представляет сущность другого. Аркан XV есть учение о жизни в Мире Бытия, человек постольку проявляется во вне, поскольку проявляется принцип формы, и наоборот; процесс жизни — есть процесс проявления во вне принципа формы, т е. самого человека. Аркан XVI есть учение о высшем оформливающем начале человека Этот Аркан утверждает каждое отдельное конкретное проявление как проявление конкретной формы. Итак, цикл XIV, XV и XVI Арканов гласит об одном и том же принципе формы. Живя в Мире Бытия, человек познает его при помощи разума, живет в разуме и познает в разуме себя самого. Аркан XIV есть учение о Логосе. Логос есть принцип формы, определяющей самую сущность данных представлений Очерчивая в общем метафизическом пространстве некоторый контур, человек тем самым выявляет в своем сознании известную совокупность представлений, которая неотъемлема от сделанного контура, ибо они взаимно друг друга утверждают. Аркан XV гласит о мышлении как запечатлении последовательного ряда различных чувствований. Здесь разум и его представления не являются сущностью, а служат орудиями. В Аркане XIV человек мыслит и своей мыслью творит образы. В Аркане XV человек чувствует образы, переводит их в разум и в нем запечатлевает. Аркан XV учит о форме чувствований, он дает законы последовательности этапов чувствования, а следовательно и приуготовляет русло течения мыслей. Аркан XVI учит об объектах чувствований. Это есть учение о конкретной форме, воспринимаемой чувствованием, и претворении ее в разум. Объект стоит вне человека, его жизнь мгновенна, а потому он мертв. Итак, человеческая мысль творит формы, человеческое чувство по ним изменяется, а сами они лежат во вне его и являются его объектами. Три модификации принципа формы, в своем целом утверждающие Мир Бытия, в отдельности ясными определенными гранями расчленяют его на три мира. Мир ментальный — это мир мысли и формы par excellence. Здесь форма и сама мысль неотъемлемы друг от друга. Вот почему он есть арена мыслеформ, ибо в нем мысль есть форма, а форма есть сама мысль. Мир астральный — это мир чувствований, протекающих по определенным формам Вот почему этот мир есть арена форм лишенных сущности мысленной, это мир запечатленного ряда мгновений. Мир физический — это мир объектов, они мертвы, разрозненны и конкретны. Итак, ментол есть мыслеформа, астрал есть форма мысли и физический мир есть форма без мысли I. Ментальный мир В мире ментальном каждая идея целостная, замкнутая и законченная является устойчивым вихрем, заключающим в себе всю совокупность противоположных полюсов, всех возможных частных интерпретаций в мысли этой идеи. Сущность самой идеи есть аспект духа, а потому в мире ментальном заключена не сама сущность этой идеи, а только совокупность ее выражений в разуме, и притом совокупность исчерпывающая. Очевидно, что обнимая своим сознанием целиком весь ментальный вихрь данной идеи, человек может совмещать плоскость своего сознания с любым сечением этого вихря. Отдельные сечения его являются членами различных возможных бинерных интерпретаций идеи; поэтому, двигая плоскость сознания по вихревому кольцу, человек может дойти, в конце концов, до 331 такого частного его сечения, которое освещает данную идею с диаметрально противоположной стороны и, следовательно, находится в бинерном противоречии с тем частным вихревым сечением, с которым плоскость сознания была ранее совмещена. Это и приводит нас к познанию доктрины Аркана XVI в наиболее высоком ее аспекте: Каждая мысль несет в себе самой свое отрицание, будучи конкретной формой идеи, каждая мысль логической цепью связана с другой мыслью, которая ей прямо противоположна Это последнее вытекает не из свойств человеческого познания, а из общих законов природы. Ясно, что когда человек объемлет идею целиком, то наличие данного закона лишь расцвечивает ярким узором его собственный умственный мир, лишь придает ему беспрестанно меняющийся колорит и делает каждый частный оттенок толкования не игрой случая, а результатом гармонического закона; в нем нет и не может быть разочарования, болезненной горечи и отчаяния при виде этого вечного изменения форм, раздельно живущих и переливающихся одна в другую. Когда человек не поднялся еще до того, чтобы обнять сознанием данную идею в ее целом, а ведает лишь конечный ряд ее конкретных интерпретаций — частных сечений вихревого кольца, то для него только что познанный нами закон имеет совсем иное значение. Отдельные аспекты вихревого кольца наклонены друг к другу, а потому проекции их совокупности на каждое из них в отдельности будут тем более искаженными, чем более эти аспекты отдалены. Так, например, аспекты, отделенные друг от друга на 90°, будут казаться абсолютно ничем между собой не связанными; при расстоянии в 180° они диаметрально противоположны друг к другу. Когда, стремясь к синтезу и зная несколько отдельных интерпретаций, человек начинает их обобщать, то беря один аспект за начальный, он приводит другие к основному проектированием. Но начиная уже с первого шага, он убеждается в их разноречии о самом предмете вопроса. И вот, путем различных построений, пользуясь методом «сознательного неведения», он начинает строить желательный ему синтез. В начале это ему дается сравнительно легко, но затем это становится все труднее и труднее и, наконец, становится вовсе невозможным. Тогда человек начинает работу сначала; беря за основной какой-либо иной аспект, он снова делает свои построения, в свою очередь обреченные на неуспех. Таких частных обобщений, частных синтезов он может строить произвольно много, но все они будут относительны до той поры, пока он теми или иными путями ни познает всю совокупность сечений вихря. Совершенное познание достигается лишь рядом последовательных попыток и последовательных неудач. Каждая такая неудача является для человека сокрушающим ударом, ибо в момент его переживания человеку естественно представляется, что вся его работа пропала даром. Это и дает нам доктрину Аркана XVI в ее втором аспекте. — Всякое познание, осуществляемое методом последовательного приближения, есть ряд попыток и построений частных синтезов, последовательно разрушаемых эманацией сипы сущности идеи в ее истинном синтезе. Конечная цель, лежащая выше человека, не только притягивает его к себе, но и посылает удары, которые тем сильнее, чем сильнее она его притягивает, и наоборот. Эти удары в момент переживания чрезвычайно болезнены, человеку кажется, что все погибло, и лишь впоследствии он убеждается, что раз последовал удар, то это значит, что одна ступень восхождения кончена. II. Астральный мир «Самый воздух есть огромная библиотека, и на страницах книг ее навсегда записано все то, что, было когда-либо сказано или прошептано. Здесь навсегда записаны изменчивыми, но безошибочными буквами вместе с первым и последним вздохом смертного, невыполненные обеты, несдержанные обещания, увековеченные в соединенных движениях каждой частички, как свидетельства изменчивой человеческой воли». Беббидж. 1 В мире астральном каждое истинное чувство целостное, развитое и законченное, являющееся стороной совершенной души человеческой, слагается из целой гаммы 1 Ninth Bridgewater Treatise. 332 нежнейших оттенков и тончайших красок. Когда человек совершенен, когда он проникнулся всеми переливами данного чувства, он способен обхватить его целиком, обнять в своем существе весь этот замкнутый целостный вихрь. Этот вихрь, слагаясь из многоразличного ряда чувствований отдельных, объемлет всю совокупность единичных членов всей массы близких переживаний, обобщенных в целом вихря. Такой человек, перенося плоскость своего сознания в различные точки данного вихря, может переживать отдельные градации чувства и переходить от одной к другой легко и свободно, без тени страдания и боли, ибо их многообразие лишь придает многогранность его общему чувству. Когда человек этого не достиг, когда в нем целостное чувство еще не выявилось, отдельные модуляции его, порой противоположные друг другу, исполняют все существо его дисгармонией страдной. Отдавшись целиком какой-либо группе чувствований, проникнувшись ими и устремившись к поставленной цели, человек скоро убеждается в наличии сонма разноязычных голосов в душе своей; он страждет, его чувство падает, в нем рождается новое, и этот перелом для него порой почти бесконечно тягостен. Это и приводит нас к познанию двух аспектов доктрины Аркана XVI, аналогичных приведенным выше. — Каждое чувствование песет в себе самом свое отрицание. Будучи конкретной формой общего чувства, каждое чувствование неразрывно связано с другим, которое ему прямо противоположно. Это последнее вытекает не из свойств самих чувствований человека, а из общих законов природы. Всякое чувство, постигаемое путем последовательных гамм переживаний, есть ряд попыток и последовательного исполнения частных ощущений различными группами чувствований, разрушаемых эманацией силы сущности чувства в его истинном целом. Последний закон и есть основание теории о возвратном ударе. Всякая относительная, а потому несовершенная группа чувствований, на основании данного закона, должна неминуемо привести к самоотрицанию и возврату всей вложенной в нее энергии. Лишь в том случае, когда такая группа чувствований, направленная во вне, не разовьется до своего естественного максимума, или же, тем паче, будет питаться за счет объекта присоединением гармонирующих с ней и столь же несовершенных чувствований, этот возвратный удар может и не произойти. III. Мир физический В мире физическом каждая форма слагается из ряда более дифференциальных форм. Каждая из них, как запечатленное мгновение, имеет лишь ограниченное конкретное существование. Человек совершенный, видящий единство в многообразии, в круговороте форм ощущает верховный справедливый закон. Он чувствует красоту каждой из них, но не придает значения ей большего, чем она имеет в действительности. Он вполне понимает простое правило, что не следует быть plus royliste que le roi même, а потому, спокойно насладившись совершенством формы, он не имеет к ней привязанности и столько же спокойно встречает другую. Отсутствие привязанности к форме возможно лишь тогда, когда имеется опора вверху, когда за формой чувствуется сущность. Вот почему полное падение привязанности к форме есть удел лишь совершенного человека. Колеблясь между сущностью и формой, обыденный человек то там, то здесь с этой формой сживается, он считает ее как бы частью своего существа, но рано или поздно наступает пора, когда эта форма разрушается, а человек, сжившийся с ней, испытывает удар столь же болезненный, как будто бы он сам был им поражен. Это последнее и дает нам два низших аспекта доктрины Аркана XVI. — Жизнь есть неустанное движение, вечная смена форм. Человек совершенный видит в этом вечном круговороте одну лишь гармонию, одинаково царствующую как в вечности, так и в мгновении, во всей плеяде форм и в каждой из них в отдельности. Человек, принявший форму за сущность, убеждается в ошибке своей лишь с ее разрушением, а посему этот удар, повергающий форму во прах, повергает в то же время и его самого. Иероглиф Аркана XVI выражает эту доктрину одновременно во всех этих аспектах. 333 Аркан XVII I. Традиционные наименования: Spes; Intuitio; Divinatio Naturalis; Stella Magorum, Oss, Inflexus; Звезда. II. Буква еврейского алфавита: פ (Пхе). III. Числовое обозначение: Восемьдесят IV. Символическое начертание. Глубокая темная ночь, окутавшая землю мраком непроглядным, кончается. Сумрачными тенями, изредка более отчетливыми, но большей частью расплывчатыми, вырисовываются контуры земной поверхности, местами пересеченной глубокими оврагами, наполненными непроглядной чернью тьмы. На востоке рождается заря, и розовый свет колышется и переливается по земным складкам. Откуда-то издали несутся звуки арфы; они то замирают, то усиливаются; изредка слышатся голоса далекого, но мощного хора, поющего величественный гимн. Резким диссонансом время от времени доносится протяжный, завывающий и леденящий душу вой. На мрачном непроглядном фоне неба в воздухе реют восемь звезд восьмиконечной формы. Одна из них, большей величины, находится сверху, другие же составляют два треугольника, обращенные вершинами друг к другу; седьмая звезда находится посредине между вершинами и реет как раз под верхней звездой. Внизу на скалистой почве, опустившись на левое колено, стоит обнаженная девушка. Ее золотистые волосы распущены и облекают все тело, доходя до земли; на лбу переливается исполинский алмаз. Девушка держит два кувшина с узкой шейкой; в правой руке — золотой и из него льется струя золотого песка, в левой руке сосуд — серебряный и из него течет вода. Справа от девушки, притаившись между двумя каменьями, еле заметен маленький зеленый кустик; на нем сидит бабочка, с желтыми крылышками и черными кружками; она только что проснулась и собирается взлететь. § 1. Самосознание и самоощущение; ресурсы человека «Логика и интуиция исполняют каждая свою обязанность. Обе они незаменимы: логика, которая одна может дать уверенность — есть орудие показательное; интуиция есть орудие открывающее». Пуанкаре. 1 Атман человека, как модус Безначального Бытия, заключает в себе потенциально все свое будущее развитие. Утверждение его возможностей совершается постепенно работой активного сознания. Само по себе оно лишено всякой силы, не может ничего создать или уничтожить; оно является лишь орудием самодовлеющей монады, посредством которого она ощущает себя, противопоставляет друг другу свои частичные качествования и тем оценивает свое вечно перманентное бытие. Воля воплощенного человека неразрывно связана с его динамическим сознанием; их цель тождественна и состоит в том, чтобы утверждать единичные потенции Атмана через последовательное объектирование в среде соответствующих экранов и привлечение на них импульсирующего действия высшего субстанционального начала человека. Эта доктрина и выражается формулой древней традиции: «свет всегда светит и все освещает; научись принять его, и сам будешь свет». Источник всякой силы и деятельности есть Атман, а потому всякое познание осуществляется силой Атмана и черпается из него же самого; сам Атман вечно остается недвижным, познание осуществляется динамическим сознанием. Все это и приводит нас к следующему закону. — «Всякое познавание осуществляется высшей сущностью, но для того, чтобы это познание могло осуществиться стремящимся к постижению сознанием, необходимо и достаточно, чтобы оно перестроило себя так, чтобы веяние этой сущности могло бы быть им воспринято». «Не Боги нисходят к душе, обращающейся к Ним с призываниями и мольбами, но душа возвышается до Богов». Ямвлих. 2 1 «La Valeur de la Science» par H. Poincaré, membre de l’Institut. Paris, Ernest Flammarion, éditeur. Стр. 29. 2 Mysteria. 334 Светлое око Изиды — луна посылает на землю свой луч белый, холодный и матовый; серебристая нить его чарует уснувшую природу; неизъяснимое чувство глубокого покоя, под которым где-то далеко внизу бушуют могучие стихии, охватывает душу каждого человека при виде девственного ночного светила. Как блестящий солнечный луч зовет человека к неутомимой деятельности, побуждает к борьбе, так кроткий луч ока Изиды заставляет уйти вглубь себя, предаться сладостным мечтам о чем-то далеком, но близком и родном его душе. Здесь со всей ясностью человек познает, что в нем живут два начала: стремление к разуму и стремление к мудрости. Разум заставляет его напряженно искать повсюду вне себя, взвешивать, мерить и оценивать все, что встретится на его пути, стараться объяснить все взаимоотношения между факторами, как следствия элементарных грубых связей. Мудрость сразу заставляет стихнуть душевную бурю; ласковой, нежной, но твердой рукой она отвлекает его от внешнего мира, заставляет замкнуться в себе и в глубине своего Я находить все ответы. Подчинившийся ее голосу, человек сразу чувствует, как бесконечно много ускользало от его разума, сколь грубым он представлял себе мир, и начинает познавать тончайшую паутину взаимоотношений явлений мироздания. «От светлых лучей Истины не всегда исходит тепло. Блаженны те, кто не заплатил за благо знания своим сердцем! Шиллер. Как бы ни властвовали над человеком жизненные оковы, он всегда ясно сознает, что его чувства, волнения и переживания, проистекают из двух начал — ума и чувствования (sensibilité), Ум и чувствование — это низшие проекции разума в его абсолютности и тех дивных, мистических и сладостных переживаний, которые известны под общим именем «интуиции». Эти два великих начала души человеческой предначертывают путь, характер и гармоничность всех переживаний и восприятий на всем пути развития. На первых его ступенях, человек несравненно больше живет непосредственным чувствованием, чем все анализирующим разумом. Дух человека гнетется обстановкой, где он живет, он скорбит о своем светозарном отечестве, а потому человек невольно склоняется к таинственному чувству без слов. Он не сознает себя, он просто жаждет вернуться назад, но у него нет еще самосознания, а потому нет и разума. По мере развития человек все больше и больше направляет свою энергию на изучение окружающего мира, а потому невольно начинает руководствоваться преимущественно разумом. Переходя от изучения единичных факторов к синтезу, он сразу убеждается, что один разум не может утолить целиком жажду его духа. Разум и интуиция — одинаково должны служить человеку; мышление и логическое познавание не должны ни нарушать, ни нарушаться интуитивным познанием; более того, всякое познание должно быть осуществляемо мощью обоих начал. Все воспринятое интуицией должно быть переведено в разум, освещено им и выявлено в деталях. Всякое рассудочное познание должно привлечь на себя свет интуиции и мощью ее быть проанализировано. Мышление зиждется на строгой последовательности умозаключений, или логике. Логика как метод априорного вывода, имеющего своей исходной точкой данные чувствования, имеет конечные пределы применения и потому является менее совершенным способом познания. В зависимости от той или иной исходной точки, логический метод приводит к различным результатам, а потому и сам он является по преимуществу оформливанием и выявлением аспективных частностей того, что дается интуицией. Логическая цепь умозаключений, как цепь, связывающая начальную точку с конечной, должна быть рассматриваема исключительно как метод, а не как самостоятельная нуменальная сила. Она справедлива вполне лишь в данном конкретном случае, и как только она продолжается за присущие ей пределы, она тотчас же нарушает свободу познания и из его орудия делается оковами его связующими. Интуитивные восприятия в гармоничном познании не должны и не могут быть стеснены оковами логики. 335 «Внезапно проникающему в разум свету не должно преграждать туда доступ лживой логикой, которая своими нечестивыми умозаключениями ведет к уничтожению даже данных сознания». Йогавасишта. «Как на возмущенной поверхности текучей воды солнце отражается только раздробленными искрами, так и в уме мирского человека, бегущего за майей, Бог сияет только неполным светом». Шри Рамакришна Парамахамса. 1 Во всяком стремлении или познавании воля, его осуществляющая, вполне ограничена тесными пределами, а следовательно достижение всякого результата есть прямое следствие начального положения, от которого человек к нему начинает стремиться. Этой частичной ограниченной воли человека подчас может оказаться не под силу исполнить то, что от нее требуется; вот почему такое познание ограничено в своих возможностях. Действительно, в некоторых случаях человеку приходится разбивать одно целостное познание на ряд последовательных, разъединенных периодами времени, подчас большими, чем сама продолжительность человеческой жизни; иначе говоря, по отношению к данному воплощению, такое познание может лежать и в области невозможного. Если бы человек был ограничен необходимостью познавать только путем эмпирического разума, его возможности были бы узко ограничены и его сознание никогда бы не смогло не только разрешить, но и поставить пред собой конечные мировые вопросы; здесь то на помощь человеку приходить дар интуиции. Интуиция — это то русло, по которому веяние Высшей Недосягаемой Силы доходит до человека. Интуиция не есть исключение, не есть особый случай действия или тем паче нарушение или обход общих законов, наоборот, это есть основная сущность их всех, их основание и утверждение. Если бы человек познавал исключительно мощью своего разума, то это имело бы своим прямым последствием то, что вся эволюция человеческого существа шла бы механическим путем, человек не имел бы вовсе свободы и вся его жизнь заключалась бы в машинальных действиях по мертвым недвижным законам. Истинные законы природы тем и отличаются от законов человеческих, что они живы и эластичны, в самих себе несут свое усовершенствование, в то время как законы человеческие постоянны и недвижны, а потому мертвы. Пред лицом Вечной Правды все равны, но равны постольку, поскольку они живы, поскольку они проявили себя, поскольку искали и нашли; равны не лица, а равны действия; тот, кто совершил больше, тот и других больше. Пред лицом человеческой правды равны лица, а не дела, и на каждого налагается не по его деятельности, а по его неподвижности. Вот почему законы истинные живут и совершенствуются вместе с человеком, они сами следят за ним, законы же человеческие мертвы и неподвижны и человек сам должен следить за ними и приноравливаться к ним. Когда человек, стремясь к познанию, ставит пред собой определенную цель и объектирует в своем существе некоторую ограниченную волю, присущую комплексу начальных представлений, то у него есть два пути. Во первых, он может направить эту волю к той цели, которую он стремится достигнуть, — в этом случае он отдается познанию в разуме. Во-вторых, он может направить эту волю внутрь своего существа, он может как бы замкнуться в себе самом и, доведя эту волю до крайнего напряжения, начать стремиться получить ответ из недр своего существа непосредственно. Таким путем человек, не выходя из группы начальных представлений, силой собственной своей воли как бы намечает по методу долженствования контур искомой цели, создает систему натяжений, начинающих активно притягивать к себе эманацию соответствующего 1 Проф. Макс Мюллер. Шри Рамакришна Парамахамса. Стр. 136. 336 аспекта Атмана. Когда это притяжение достигает достаточной Силы, Атман эманирует соответствующий луч, который, прорезав мглу, освещает в человеке то, к чему он стремится; это познание второго рода и есть познание с помощью интуиции. «При свете разума можно сказать многое о началах, которые выше разума; но их интуиция лучше дает при отсутствии, чем при посредстве мысли. С этими идеями бывает то же, что с идеей о сне, о которой до известной степени можно говорить в состоянии бодрствования, но которую вполне познать и постигнуть можно лишь при посредстве сна. В самом деле, подобное познается лишь через подобное; необходимым условием всякого познания является то, чтобы субъект был подобен объекту». Порфирий. 1 «В состоянии духовной интуиции разум видит непознаваемые предметы при посредстве света, который на них проливает Первоединый, и, видя эти предметы, он реально видит Непознаваемый Свет. Но так как разум сосредоточивает все свое внимание на освещенных предметах, он неясно видит Начало, их озаряющее; если же, наоборот, он забывает видимые предметы, чтобы созерцать лучи, делающие их видимыми, он прозревает самый свет и Начало света. Но разум созерцает Непознаваемый Свет не во вне себя, он уподобляется глазу, который, не восприняв никакого внешнего и чуждого света, даже не заметив его, внезапно поражается ему одному свойственным лучом, который исходит из него и является ему среди мрака; то же происходит, когда глаз, не желая видеть другие предметы, смыкает свои ресницы и свет свой извлекает из себя самого, или под давлением руки видит свет, живущий в нем самом. Тогда, не видя внешнего, он все-таки видит, он даже видит больше, чем во всякое другое время, ибо он видит свет. Другие предметы, которые он созерцал раньше, хотя и освещенные, не были, однако, самим светом. Равным образом, когда разум будто бы закрывает глаза на внешние предметы и, сосредоточась на себе самом, ничего не видит, он не видит лишь чуждого света, горящего на чуждых формах, но он видит свой собственный свет, который вдруг загорается внутри чистейшим сиянием. Нужно, чтобы душа, изучающая Бога и ищущая постигнуть Его, образовала о Нем какую-либо идею; еще необходимо, чтобы она погрузилась в глубины Божества, зная как Велико То, с Чем она хочет соединиться, и убежденная, она в этом единении обретает блаженство до тех пор, пока она вместо того, чтобы созерцать себя или Непознаваемый Мир, сама не сделается предметом созерцания и не загорится блеском Первых Идей, Источник которых над нами». Плотин. 2 Познание в разуме и познание интуицией между собой равноправны; как то, так и другое одинаково даются не даром, а являются результатом работы и напряжения сознания. Различие состоит лишь в технике познавании: при познании в разуме, человек должен сделать силой своей воли ряд построений по перемещению плоскости сознания; при познании с помощью интуиции эта плоскость сознания только перестраивается, как бы видоизменяется без перемещения силой той же самой воли. Вообще же говоря, познания этих двух видов обыкновенно переплетены между собой и при всяком познавании в разуме человек пользуется интуицией, а при познании силой интуиции он довершает его в разуме. Чем выше человек, тем более способен он познавать интуицией; более того, самое его развитие состоит прежде всего в том, что он преобразует метод своих познавании, все более и более пользуясь интуицией. 1 Начала теории Неведомого. 2 5-я Эннеада. Книга V. |