Главная страница
Навигация по странице:

  • Мы — архитекторы наших взглядов

  • Внимательно смотрите, во что верите

  • Опасность чистой уверенности

  • Закон Мэнсона

  • «Убейте» свое «Я»

  • Как стать менее уверенным в себе

  • Тонкое искусство пофигизма_ Парадоксальный способ жить счастливо. Статьями в духе Тысяча и один способ быть счастливым


    Скачать 0.87 Mb.
    НазваниеСтатьями в духе Тысяча и один способ быть счастливым
    Дата12.11.2020
    Размер0.87 Mb.
    Формат файлаpdf
    Имя файлаТонкое искусство пофигизма_ Парадоксальный способ жить счастливо.pdf
    ТипСтатья
    #150058
    страница6 из 9
    1   2   3   4   5   6   7   8   9
    Глава 6 Вы во всем неправы (и я тоже)
    Лет пятьсот назад картографы считали Калифорнию островом. Врачи верили, что кровопускание способно исцелять болезни. Ученые верили, что огонь возникает из субстанции под названием флогистон. Женщины верили, что втирание собачьей мочи в лицо омолаживает кожу. Астрономы верили, что Солнце вращается вокруг Земли.
    Когда я был маленьким, то думал, что «середнячок» — это невкусный овощ. Я думал, что брат отыскал тайный ход в доме бабушки, ибо ему удавалось попадать наружу, не выходя из туалета. (Спойлер: в туалете было окно.) Я думал, что, когда мой приятель и его семья побывали в месте под названием Washington B.C., они попали в прошлое, во времена динозавров: ведь B.С. — это до нашей эры.
    Когда я был подростком, я направо и налево рассказывал, что мне на все плевать. На самом деле мне слишком на многое было не наплевать.
    Другие люди правили моим миром, а я и не подозревал об этом. Я считал счастье судьбой, а не выбором. Я думал, что любовь возникает сама собой,
    а не что за нее надо бороться. Я думал, что, подражая окружающим (а не идя своим путем), можно сделаться по-настоящему «классным».
    Когда я нашел первую подругу, я думал, что мы вечно будем вместе.
    А когда отношения закончились, думал, что у меня никогда не возникнут такие же чувства к другой женщине. Когда они возникли, я решил, что иногда любви недостаточно. А затем понял, что каждый человек сам решает, чего ему «достаточно», и что любовь такова, какой мы ее делаем сами.
    Я ошибался на каждом шагу своего пути. Относительно всего. Всю жизнь я ошибался относительно себя, других, общества, культуры, мира,
    вселенной — всего. И надеюсь, что так оно и будет всю оставшуюся жизнь.
    Как Нынешний Марк может оглянуться на каждую слабость и ошибку
    Прошлого Марка, так однажды Будущий Марк сможет оглянуться на идеи
    (в том числе содержание этой книги) Нынешнего Марка и заметить ошибки. И это хорошо. Ибо это будет означать, что я вырос.
    Майкл Джордан сказал знаменитые слова о том, что терпел неудачу снова и снова, а потому добился успеха. Что ж, я делаю ошибки во всем,
    снова и снова, — а потому моя жизнь улучшается.
    Рост — процесс постепенный. Когда мы узнаем что-то новое, мы не переходим от «неправильного» к «правильному». Мы переходим от
    неправильного к несколько менее неправильному. И с каждым новым фактом наши взгляды становятся капельку менее неправильными. Но полную истину мы не постигаем. Полного совершенства не добиваемся.
    Мы всегда находимся в пути.
    Истины в последней инстанции нам не видать. Но можно постепенно,
    шаг за шагом, уходить от сегодняшних ошибок, чтобы чуть-чуть меньше ошибаться завтра.
    Если взглянуть на вещи с этой точки зрения, в личном росте есть нечто научное. Наши ценности — это наши гипотезы: вот хорошее и важное поведение, а вот плохое и вредное. Наши поступки — это эксперименты, а последующие эмоции и ход мысли — накопленные данные.
    Нет ни правильных догм, ни идеальной идеологии. Есть лишь то, что,
    согласно опыту, правильно лично для вас. Да и то не факт, что вы сделали верные выводы. А поскольку вы, я и все остальные имеем разные потребности, разные личные истории и разные жизненные обстоятельства,
    мы неизбежно придем к разным «правильным» ответам о том, в чем смысл нашей жизни и как ее лучше прожить. Для меня правильный ответ состоит в том, чтобы путешествовать одному год за годом, жить в далеких местах и смеяться над своими оплошностями.
    У многих людей такой пунктик на «правильном» устроении своей жизни, что они толком и не живут.
    Есть женщина безмужняя, одинокая и мечтающая о партнере. Но она никуда не ходит и пальцем о палец не ударяет, чтобы решить свою проблему. Есть человек, который трудится до седьмого пота и считает, что заслужил повышение, но не говорит об этом прямо своему начальнику.
    Считается, что они боятся неудачи, отвержения и отказа.
    Думаю, дело не в этом. Конечно, отказ причиняет боль. Терпеть неудачу противно. Но есть еще и стереотип: мы настолько привыкаем к определенному ходу мысли, что боимся усомниться в нем и отказаться от него. Ведь речь идет о ценностях, которые определяли нашу жизнь годами.
    Женщина не ходит на свидания, ибо может рухнуть ее мнение о том,
    желанна ли она. Мужчина не просит повышения, ибо может рухнуть его мнение о ценности его труда.
    Легче сидеть в болезненной уверенности, что все считают тебя дурнушкой или не ценят твои таланты, чем проверить и убедиться, так ли это.
    «Я недостаточно красива, чтобы даже пытаться…», «Мой начальник
    — сволочь, поэтому и просить нечего…». Такие мысли приносят нам
    сиюминутное облегчение ценой возможного счастья и успеха в будущем.
    Никаких перспектив они не сулят, но мы не можем с ними расстаться, ибо убеждены в своей правоте. Мол, все понятно. И понятно, чем закончится эта история. Уверенность — враг роста. Ничто нельзя считать несомненным, пока оно не случилось. Да и тогда не факт. Вот почему любой рост невозможен без осознания: наши ценности всегда несовершенны.
    Надо искать не уверенности, а сомнения: сомнения в наших верованиях, сомнения в наших чувствах, сомнения в наших представлениях о будущем… доколе мы не попадем в это будущее и не создадим его для себя. Одним словом, надо снова и снова искать не правоту, а ошибки. Ибо ошибаемся мы на каждом шагу.
    Признание ошибки открывает возможность изменения. Оно приносит возможность роста. Оно означает, что вы не станете кровопусканием лечить простуду или омолаживаться, втирая собачью мочу в лицо. Оно означает, что вы поймете: «середнячок» — это не овощ. Вы бесстрашно устремитесь к познанию.
    И вот парадокс: на самом деле мы не знаем, что такое позитивный или негативный опыт. Подчас дикие стрессы и беды оборачиваются полезными стимулами. А приятные и комфортные переживания отвлекают и лишают мотивации. Поэтому не доверяйте своему представлению о позитивном и негативном опыте. Нам точно известно лишь одно: вот это для нас сейчас болезненно, а это нет. Но такое знание не многого стоит.
    Мы с ужасом читаем о том, как люди жили пятьсот лет назад. А
    представьте, как через пятьсот лет потомки посмеются над нашими догмами. Как им будет дико, что мы ставили во главу угла деньги и карьеру. Как им будет странно, что мы боялись сказать доброе слово близким, но расхваливали до небес этих пустышек, публичных знаменитостей. Они высмеют наши ритуалы и суеверия, волнения и войны;
    они сочтут варварством нашу жестокость. Они будут изучать наше искусство и спорить о нашей истории. Они поймут про нас то, о чем мы и не догадываемся.
    И они тоже будут ошибаться. Просто меньше, чем мы.
    Мы — архитекторы наших взглядов
    Как вам такое. Берут случайного человека и сажают его за пульт с кнопками. Сообщают: если он подберет верный алгоритм, загорится лампочка, показывающая, что он заработал одно очко. Посмотрим, сколько очков он заработает за полчаса.

    Психологи провели такой эксперимент
    — с ожидаемыми результатами. Люди садились и нажимали на все кнопки подряд, пока не загоралась лампочка, обозначающая полученное очко. Затем они (вполне логично) пытались повторить свои действия, чтобы получить больше очков.
    Но лампочка не загоралась.
    Тогда они начинали экспериментировать с более сложными последовательностями: скажем,
    нажать на эту кнопку трижды, потом на эту кнопку один раз, потом подождать пять секунд и — динь! Еще одно очко. Потом это переставало работать. Люди думали: может, дело не в кнопках? Может, дело в том, как они сидят? Или в том, как они прикасаются к кнопкам? Или дело в ногах?
    Динь! Еще одно очко. Да, наверное, дело в ногах. Нажимаем на другую кнопку. Динь!
    Обычно за 10–15 минут каждый участник находил последовательность поведения, позволяющую увеличить число очков. И обычно это было что- то странное: нужно стоять на одной ноге или задействовать длинную последовательность кнопок, причем нажимать их с определенными интервалами, да еще смотреть в определенном направлении.
    А теперь разгадка. Лампочка загоралась без всякой системы.
    Закономерности не было; правила не было. Была только лампочка,
    загоравшаяся со звоном, и люди, которые полагали, что их изобретательность дает им очки.
    В чем смысл эксперимента (помимо толики садизма)? Он показывает,
    как быстро человеческий мозг способен придумать полную ерунду и уверовать в нее. И оказывается, всем нам это отлично удается. Каждый участник покидает комнату с убеждением, что нашел закономерность и выиграл игру.
    Каждый верит, что отыскал
    «идеальную»
    последовательность кнопок, позволяющую набирать очки. И каждая из этих последовательностей так же уникальна, как и сами индивиды. Один мужчина нашел длиннейшую последовательность кнопок, которая не имела смысла ни для кого, кроме него. Одна девушка решила, что для заработка очков нужно… постучать по потолку определенное число раз.
    Покидая комнату для экспериментов, она хромала после сотни прыжков вверх и вниз.
    Наш мозг — это машина, ищущая смысл. То, что мы воспринимаем как «смысл», генерируется ассоциациями, которые мозг проводит между двумя и более событиями. Мы нажимаем на кнопку, видим свет и решаем,
    что свет загорелся из-за нажатия на кнопку. Это — основа смысла. Кнопка
    — свет, свет — кнопка. Мы видим стул. Мы замечаем, что он серый. Тут же мозг проводит ассоциацию между цветом (серый) и предметом (стул),
    создавая смысл: «Стул — серый».
    Наш мозг постоянно трудится, генерируя все новые и новые ассоциации с целью осмыслить происходящее и сориентироваться в нем.
    Всякий внутренний и внешний опыт порождает новые ассоциации и взаимосвязи в нашем сознании. От слов на этой странице до правил грамматики, с помощью которых ваш мозг дешифрует их, и ругательств,
    которые приходят вам в голову, когда моя писанина становится занудной или однообразной, — все эти мысли, импульсы и восприятия состоят из мириад нейронных взаимосвязей, которые создают узор знания и понимания.
    Однако есть две проблемы. Во-первых, мозг несовершенен. Мы не всегда правильно видим и слышим. Мы легко забываем и неправильно понимаем события.
    Во-вторых, после того как мы создали для себя смысл, мозг держится за этот смысл. Уж так он устроен. Мы пристрастны к смыслу, который создал наш мозг. Мы не хотим расставаться с ним. Даже если мы видим факты, которые идут с ним вразрез, мы зачастую игнорируем их и верим в найденный смысл.
    Комик Эмо Филипс однажды сказал: «Когда-то я думал, что человеческий мозг — самый замечательный орган в моем организме. Затем я понял, кто говорит мне это». К сожалению, большинство наших «знаний»
    и верований — продукт врожденных недостатков и предвзятостей,
    свойственных нашему мозгу. Многие из наших ценностей (или даже большинство из них) возникли в результате событий, которые не типичны для мира в целом. Они также бывают следствием неправильно понятого прошлого.
    Какой можно сделать вывод? Большинство наших верований ошибочны. А если быть точным, все наши верования ошибочны: просто одни в большей степени, а другие в меньшей. Человеческий мозг поистине соткан из неточностей. Осознавать это неприятно, но, как мы увидим,
    чрезвычайно важно.
    Внимательно смотрите, во что верите
    В 1988 г., проходя терапию, журналистка и феминистка Мередит
    Маран осознала страшную вещь: когда она была маленькой, отец совершил над ней сексуальное насилие. Она была потрясена: ее память начисто вытеснила этот кошмар, и большую часть своей взрослой жизни Мередит пребывала в неведении о нем. Но в возрасте 37 лет она поговорила с отцом,
    а также рассказала о случившемся своей семье.

    Новость привела в ужас всех ее близких. Отец категорически отрицал свою вину. Одни члены семьи встали на сторону Мередит. Другие — на сторону ее отца. Семья раскололась. Боль, давно уже ощущавшаяся
    Мередит в отношениях с отцом (задолго до этого обвинения), расползлась,
    как плесень, во все стороны. Она разъединила всех.
    А в 1996 г. Мередит осознала другую неожиданную вещь:
    сексуального насилия не было. (Можете себе представить ее чувства.) Как же она так ошиблась? А вот как: с помощью благонамеренного терапевта она попросту выдумала свои воспоминания. Истерзанная чувством вины,
    она предприняла колоссальные усилия, чтобы помириться с отцом и остальными родственниками.
    Постоянно извинялась и пыталась объясниться. Но было уже поздно. Отец вскоре умер, а прежние отношения в семье вернуть не удалось.
    Но оказалось, что Мередит не одинока. Как она рассказывает в автобиографии под названием «Моя ложь: Подлинная история о ложной памяти» (My Lie: A True Story of False Memory), в 1980-е гг. многие женщины обвиняли родственников-мужчин в сексуальном насилии, а годы спустя сознавали свою ошибку. В то же десятилетие масса людей заявляли о сатанинских культах, совращающих детей. Полиция проводила расследования в десятках городов, но не нашла никаких подтверждений тому, что описанные безумные оргии и впрямь имели место.
    Почему же люди стали внезапно выдумывать воспоминания о жутком насилии в семьях и культах? И почему все это произошло в 1980-е гг.?
    Возможно, вам доводилось играть в детстве в «Испорченный телефон». Вы шепчете фразу в ухо соседу, тот шепчет ее своему соседу, и так фраза проходит через цепочку человек в десять. Потом последний в этой цепочке встает, произносит фразу вслух, и выясняется, что она не имеет никакого отношения к сказанному вначале. В целом, так и работают наши воспоминания…
    Мы переживаем некоторое событие. Уже через несколько дней мы помним о нем не вполне точно: словно нам шепнули на ухо, а мы не все расслышали. Затем мы рассказываем о нем собеседнику, заполняя пробелы домыслами (чтобы история имела цельный вид, а мы не смотрелись глупо).
    Затем мы сами уверуем в эти маленькие дополнения к сюжету и в следующий раз повторяем их. Тут вкрадываются еще некоторые модификации. А год спустя мы рассказываем по пьяной лавочке эту историю так, что в ней выдумок еще больше… скажем откровенно, она на треть выдумана. Еще через неделю протрезвев, мы не хотим признаваться,
    что наврали с три короба, а потому следуем модифицированной версии,
    попутно внеся еще некоторые коррективы. А еще через пять лет рассказ будет верен от силы наполовину, но мы готовы божиться и клясться могилой матери, что все так и было.
    Мы все так поступаем. Вы так поступаете. И я так поступаю. Какими бы честными и благонамеренными мы ни были, мы постоянно вводим окружающих и себя в заблуждение по той простой причине, что наш мозг нацелен на эффективность, а не на точность.
    Мало того что у нас худая память — настолько худая, что очевидцам не всегда верят в залах суда, — еще и наш ум чрезвычайно предвзят.
    Почему? Наш ум всегда осмысляет текущую ситуацию исходя из наших взглядов и нашего опыта. Каждая новая информация соотносится с ценностями и выводами, которые мы уже имеем. В результате мозг постоянно предвзят в пользу того, что мы считаем истиной на данный момент. Если у нас отличные отношения с сестрой, мы интерпретируем большинство воспоминаний о ней в позитивном ключе. Если между нами пробежала черная кошка, мы зачастую смотрим на те же воспоминания иначе, объясняя ими свой нынешний гнев на нее. Ее подарок на прошлое
    Рождество кажется уже не теплым, а снобистским. А тот случай, когда она забыла пригласить нас в свой домик у озера, выглядит уже не невинной ошибкой, а вопиющим пренебрежением.
    Выдуманный Мередит рассказ о сексуальном насилии становится понятнее, если учесть ценности, из которых проистекали ее верования. Во- первых, большую часть жизни ее отношения с отцом были натянутыми и непростыми. Во-вторых, у нее была серия неудачных интимных отношений с мужчинами, включая несчастливый брак.
    Одним словом, если говорить о ее ценностях, она настраивала себя так: от близких отношений с мужчинами не жди ничего хорошего.
    Затем в начале 1980-х гг. Мередит стала радикальной феминисткой и взялась исследовать насилие над детьми. Она сталкивалась с одной кошмарной историей за другой, без конца общалась с людьми (обычно женщинами), в детстве пережившими инцест. Она читала сообщения о новейших научных исследованиях — как впоследствии выяснилось,
    неточных и существенно завысивших частотность покушений на растление. (Самое знаменитое исследование утверждало, что треть взрослых женщин в детстве были жертвами таких покушений. С тех пор доказано, что эта цифра ошибочна.)
    Мало того, Мередит влюбилась. У нее начались отношения с женщиной, которая сама была жертвой инцеста: отношения нездоровые,
    ибо Мередит находилась в сильнейшей зависимости от подруги, да еще
    постоянно пыталась «спасти» ее от травматического прошлого. А та использовала свои былые травмы как оружие, обвиняя других, чтобы обрести сочувствие Мередит (подробнее об этом и о границах в отношениях см. в главе 8). Отношения же Мередит с отцом ухудшились еще сильнее (он был не в восторге от ее лесбиянского увлечения), и она зачастила к психотерапевтам.
    Психотерапевты, чье поведение определялось их собственными ценностями и убеждениями, снова и снова уверяли ее, что она несчастлива не только из-за стрессов на журналистской работе и неудачной личной жизни: есть что-то еще, что-то более
    глубокое.
    Примерно в это время в моду вошла так называемая «терапия подавленной памяти». Психотерапевт вводит клиента в трансоподобное состояние с целью заново пережить забытые случаи из детства и убрать негатив. Зачастую такие воспоминания позитивны, но идея состоит в том,
    что среди них есть и воспоминания о травмах.
    Что же вышло? Бедная Мередит, несчастная и погруженная изо дня в день в истории инцеста и насилия над детьми, сердитая на отца и имеющая опыт одних лишь негативных отношений с мужчинами, казалось, обрела единственного человека, кто понимал и любил ее: женщину, которая сама пережила инцест. Да еще Мередит угодила в лапы психотерапевта,
    который снова и снова требовал вспомнить то, чего она не могла вспомнить. И вуаля: перед вами идеальный рецепт выдуманного воспоминания о сексуальном насилии.
    Когда наш ум обрабатывает какой-то опыт, он пытается согласовать его с прежним опытом, прежними чувствами и убеждениями. Однако зачастую мы попадаем в ситуации, где прошлое и настоящее
    противоречат друг другу. Новый опыт бросает вызов всему, что мы привыкли считать верным и правильным. И тогда в попытке достичь когерентности наш ум подчас выдумывает ложные воспоминания.
    Увязывая нынешний опыт с воображаемым прошлым, он позволяет нам сохранить смысл, который мы уже отыскали.
    Как было отмечено выше, история Мередит не уникальна. Более того,
    в 1980-е и начале 1990-х гг. сотни невинных людей были ложно обвинены в сексуальном насилии при сходных обстоятельствах. Многие из них попали в тюрьму.
    Представьте, что психотерапевт внушает подсказки человеку несчастному, да еще начитавшемуся сенсаций в СМИ: «Идет настоящая эпидемия сексуального насилия и сатанинских культов! И вы тоже можете быть жертвой!» Тут-то подсознательное и начинает корректировать
    воспоминания и давать такое объяснение нынешнему страданию, которое позволяет человеку чувствовать себя жертвой и избежать ответственности.
    Терапия подавленной памяти активировала эти подсознательные желания и придавала им форму реальных (с виду) переживаний.
    Этот процесс и состояние ума, которое получается в результате,
    сделались настолько распространенными, что им придумали название:
    синдром ложной памяти. Это стали учитывать в суде. Тысячи психотерапевтов потеряли лицензию из-за судебных исков. Терапия подавленной памяти вышла из употребления и была заменена более практичными методами. А современные исследования лишь подтвердили болезненный урок того времени: наши убеждения поддаются воздействию,
    а наши воспоминания крайне ненадежны.
    Есть масса расхожих советов вроде «доверяй себе» или «доверяй своим чувствам». И прочие приятные на слух клише.
    Хотя, быть может, лучше поменьше доверять себе. Ведь, если наше сердце и наш ум столь ненадежны, надо чаще сомневаться в своих интенциях и мотивах. Если все мы ошибаемся на каждом шагу, не заключается ли единственный логический путь к прогрессу в умении усомниться в себе, решительно поставить под сомнение свои верования и предпосылки?
    Возможно, это звучит пугающе и деструктивно. Но в реальности все наоборот. Этот путь не только самый надежный: он еще и ведет к свободе.
    Опасность чистой уверенности
    Эрин сидит напротив меня в суши-ресторане и пытается объяснить,
    почему не верит в смерть. Прошло уже три часа. За это время она съела четыре ролла с огурцом и выпила целую бутылку саке. (И наполовину прикончила вторую бутылку.) Это самый разгар вторника, 16 часов.
    Я не звал ее сюда. Она выяснила по интернету, где я, и примчалась на встречу.
    Снова.
    Уже не в первый раз. Эрин, видите ли, убеждена¸ что умеет предотвращать смерть — только для этого ей нужна моя помощь. И
    помощь не в деловом смысле слова. Ладно бы ей нужен был совет по рекламе. Но дело зашло дальше: она хочет, чтобы я был ее бойфрендом.
    Почему? После трех часов расспросов и полутора бутылок саке это все еще неясно.
    Не подумайте чего: с нами в ресторане была моя невеста. Эрин решила вовлечь ее в дискуссию. Эрин хотела донести до нее, что «готова делиться
    мной» и что моя девушка (а ныне моя жена) «не должна чувствовать угрозу» с ее стороны.
    Мы с Эрин познакомились на психологическом семинаре в 2008 г. Она казалась довольно симпатичной. Да, была чуть суеверна, увлекалась нью- эйджем, но с головой на плечах; училась в одном из самых престижных вузов и работала адвокатом. Она считала меня славным, остроумным и…
    зная меня, вы можете догадаться, что я с ней переспал.
    Через месяц она пригласила меня переехать к ней на другой конец страны. Мне это показалось тревожным сигналом, и я попытался порвать с ней. В ответ она заявила, что наложит на себя руки, если я ее брошу. Вот уж сигнал так сигнал. Я заблокировал от нее почту и все девайсы.
    Это притормозило, но не остановило ее.
    За много лет до нашей встречи Эрин попала в автокатастрофу и едва не погибла. То есть в медицинском плане она и «погибла» на несколько мгновений: деятельность мозга прекратилась. Но врачи совершили чудо:
    оживили ее. А когда она «вернулась», то увидела все в ином свете. Она стала очень духовной.
    Заинтересовалась биоэнергией, ангелами,
    универсальным сознанием и картами Таро. Она верила, что стала целителем и эмпатом, обрела способность видеть будущее. А еще по какой-то причине после нашей встречи решила, что нам с ней вместе уготовано спасти мир («победить смерть», как она говорила).
    Когда я заблокировал ее, Эрин стала создавать новые электронные адреса, подчас посылая мне с десяток разгневанных писем в день. Она создавала фейковые аккаунты в Facebook и Twitter, чтобы досаждать мне и моим близким. Она создала двойник моего сайта и написала десяток статьей о том, что я был ее приятелем, лгал ей, обманывал ее, обещал жениться и что мы принадлежим друг другу. Я попросил ее закрыть сайт, и она ответила: пожалуйста — но только если я перееду в Калифорнию и буду с ней. Такой вот компромисс.
    Свои поступки она оправдывала всегда одинаково: я — ее судьба, наш союз заключен на небесах. Она в буквальном смысле проснулась среди ночи от голосов ангелов, которые возвестили ей, что «наши особые отношения» станут предвестием нового и мирного века на земле. (Да, так она мне и сказала.)
    К тому времени, как мы сидели в суши-ресторане, я получил от нее уже тысячи писем. Отвечал я или не отвечал, отвечал уважительно или сердито, ничего не менялось. Она стояла на своем, и ее вера была неколебимой. А ситуация продолжалась уже семь лет (и дело на этом не кончится).

    И вот я сидел в этом ресторанчике и глядел, как Эрин глотает рюмку за рюмкой и часами рассказывает, как духовной энергией вылечила кота от камней в почках. И мои мысли потекли по новому руслу.
    Эрин — большой фанат самосовершенствования. На книги, семинары и курсы она истратила десятки тысяч долларов. И самое безумное состоит в том, что усвоенное она старается внедрять в жизнь. У нее есть мечта, и мечту она не предает. Она занимается визуализацией, предпринимает усилия, терпит отказы и неудачи, после чего встает и делает новые попытки. Она неутомимо позитивна. Да еще чертовски высокого мнения о себе. То есть она думает, что может исцелять котов, как Иисус исцелил
    Лазаря. Ни больше ни меньше.
    Но ее ценности никуда не годятся, поэтому все это без толку. Пусть она делает все «правильно» — у нее правоты от этого не прибавляется.
    Зато уверенности хоть отбавляй. Она прямо сказала мне: да, ее главная идея иррациональна, безумна и приносит нам с ней несчастье. Но неизвестно почему, она кажется ей правильным, а потому она не может отказаться от нее и оставить меня в покое.
    В середине 1990-х гг. психолог Рой Баумайстер исследовал понятие зла. Его интересовали люди, которые делают зло: зачем они это делают?
    В ту пору полагали, что люди ведут себя плохо, ибо они о себе невысокого мнения, у них низкая самооценка. Одним из первых и удивительных открытий Баумайстера было, что зачастую дело обстоит иначе, а обычно и вовсе наоборот. Некоторые из самых отпетых преступников были о себе далеко не низкого мнения. И это высокое мнение, абсолютно ничем не обоснованное, оправдывало в их глазах бесчинства, пренебрежение другими людьми.
    Индивиды считают мерзкие поступки по отношению к другим оправданными, когда неколебимо уверены в собственной праведности, в собственных убеждениях и заслугах. Расисты ведут себя как расисты, ибо убеждены в своем генетическом превосходстве. Религиозные фанатики взрывают себя и убивают десятки людей, поскольку твердо рассчитывают стяжать мученический венец на небесах. Мужчины насилуют и обижают женщин, поскольку убеждены в своем праве на их тела.
    Злые люди никогда не считают злом себя: они считают злом всех остальных.
    А вспомним нашумевшие эксперименты, ныне известные как
    «эксперименты Милгрэма». (Их провел психолог Стэнли Милгрэм.)
    Участникам экспериментов — абсолютно нормальным людям —
    предлагалось физически наказывать других участников за нарушение
    определенных правил. С каждым новым нарушением наказание усиливалось. И участники слушались, доходя до настоящего истязания. И
    почти никто не возражал всерьез, не отказывался. Людям развязывало руки чувство моральной правоты, внушенное экспериментатором.
    Проблема состоит не только в том, что достичь реальной уверенности практически невозможно: поиск уверенности зачастую порождает новую
    (и более сильную) неуверенность.
    Многие незыблемо убеждены в своем высоком профессионализме и в том, какую зарплату они должны иметь. Но эта уверенность отнюдь не улучшает настроение: другие люди получают повышение, а они нет. Они чувствуют себя недооцененными и непризнанными.
    Даже такие простые вещи, как заглянуть в эсэмэски своего бойфренда или спросить друга, что люди говорят о вас, диктуются неуверенностью и болезненным желанием обрести уверенность.
    Да, вы можете залезть бойфренду в мобильник, проверить эсэмэски и ничего не найти. Но успокоитесь ли вы на этом? В голову полезут мысли: а вдруг у него есть второй мобильник? Вы можете чувствовать, что на работе вас обижают и не ценят, а потому не повышают. Это вызывает в вас недоверие к коллегам, заставляет искать двойной смысл в их словах,
    сомневаться в их чувствах относительно вас. И это в свою очередь делает ваше повышение менее вероятным. Вы можете гоняться за человеком, с которым вам якобы
    «суждено» быть вместе, но с каждым отказом и каждой одинокой ночью вы лишь чаще и чаще спрашиваете себя, что вы делаете не так.
    В эти моменты неуверенности и глубокого отчаяния закрадывается коварная мысль: мы заслужили право на невинный обман, чтобы добиться своего; а другие люди заслужили наказание; мы заслужили взять свое, и иногда насильно.
    Это закон обратного усилия: чем больше вы пытаетесь быть уверенными в чем-либо, тем чаще вас посещают неуверенность и сомнения.
    Однако верно и обратное: чем больше вы открываетесь сомнению и незнанию, тем комфортнее вам осознавать свое незнание.
    Неуверенность избавляет от желания осуждать окружающих. Мы отказывается от предвзятых и стереотипных мнений о людях, которых видим по телевизору, которых встречаем на работе и на улице. Мы также перестаем осуждать себя. Мы не знаем, любимы ли мы, привлекательны ли мы и какого успеха можем добиться в жизни. Единственный способ
    достичь желанного состоит в том, чтобы оставаться в неуверенности на сей счет. Надо не быть уверенным, а настраивать себя так: жизнь покажет.
    Неуверенность — корень всякого прогресса и роста. Гласит же старая мудрость, что человек, который считает, что знает все, ничему не учится.
    Мы ничему не сможем научиться, если сначала не признаем пробелы в своем знании. А чем охотнее мы расписываемся в своем незнании, тем больше возможностей у нас есть для научения.
    Наши ценности несовершенны и неидеальны.
    Считать их совершенными и идеальными могут только неадекватные и напыщенные догматики, которые не хотят брать на себя ответственность. Единственный способ решить проблемы — это сначала признать, что наши поступки и убеждения доселе были ошибочными и не работали.
    Без готовности признать свою неправоту невозможны реальные изменения и рост.
    Прежде чем подобрать себе здоровые ценности и приоритеты, нужно сначала усомниться в
    нынешних ценностях.
    Нужно мысленно дистанцироваться от них, увидеть их недостатки и предрассудки, их противоречие фактам; взглянуть в лицо собственному невежеству и признать его масштабы.
    Закон Мэнсона
    Наверняка вы слышали о законе Паркинсона: «Работа заполняет все сроки, на нее отведенные». (Он известен в разных формулировках.)
    И уж точно вы слышали закон Мерфи: «Если что-то может пойти не так, оно пойдет не так».
    В следующий раз, когда вы будете на крутой вечеринке и захотите блеснуть, попробуйте процитировать закон Мэнсона:
    Чем больше что-то угрожает вашей идентичности, тем активнее
    вы избегаете этого.
    Чем больше нечто угрожает вашему взгляду на себя, вашим понятиям о своем успехе или неуспехе и соответствии собственным ценностям, тем активнее вы будете избегать этого.
    В знании о том, какое место вы занимаете в мире, есть нечто комфортное. Все, что тревожит этот комфорт, — даже если потенциально это может улучшить вашу жизнь, — по определению пугает.
    Закон Мэнсона относится и к хорошим, и к плохим вещам. Если вы заработаете миллион долларов, это может угрожать вашей идентичности не
    меньше, чем потеря всех денег. Если вы станете знаменитой рок-звездой,
    это может угрожать вашей идентичности не меньше, чем увольнение с работы. Вот почему люди часто боятся успеха — по той же причине, по которой они боятся неудачи: он ставит под угрозу их мнение о себе.
    Вы не пишете киносценарий, который давно мечтаете написать,
    поскольку не можете вообразить себя киносценаристом, а только оценщиком страхового убытка (кем вы и работаете). Вы боитесь предложить мужу быть изобретательнее в постели, поскольку это разрушит ваш образ добродетельной женщины. Вы не хотите говорить своему другу,
    что не желаете его больше видеть, поскольку жесткий разрыв противоречит вашему образу милого и прощающего человека.
    Мы постоянно упускаем важные и неплохие возможности, поскольку они угрожают нашему самоощущению и самовосприятию. Они угрожают ценностям, которые мы выбрали и в соответствии с которыми живем.
    Один мой знакомый без конца говорил, что надо бы выложить свои картины в интернет и заявить о себе как о профессиональном (или хотя бы полупрофессиональном) художнике. Разговоры продолжались годами. Он копил деньги, даже создал несколько разных сайтов и загрузил портфолио.
    Но он так и не дал этому ход. Причины всегда находились: то разрешение плохое, то он нарисовал более удачные вещи, то не хватает времени повозиться с сайтом.
    Прошли годы, а он так и не отказался от своей «рутинной работы».
    Почему? Несмотря на все свои мечты о заработке искусством, вполне реальная перспектива стать Художником, Который Никому Не Нравится,
    пугала больше, чем перспектива остаться Художником, о Котором Никто
    Не Слышал. С последним он уже успел свыкнуться: ему было вполне комфортно в роли Художника, о Котором Никто Не Слышал.
    Другой мой знакомый был завсегдатаем вечеринок, любителем выпить и подцепить девушку. Спустя годы «светской жизни» он ощутил одиночество и уныние, да и здоровье пошатнулось. Он захотел отказаться от загулов. Со жгучей ревностью отзывался он о тех из нас, кто завел прочные отношения и «пустил корни». Но сам он не менялся. Шли годы,
    пустая ночь за пустой ночью и бутылка за бутылкой. И вечно находились извинения. Вечно находилась причина, по которой он не мог остановиться.
    Отказ от прежнего образа жизни слишком угрожал его идентичности.
    Он не мыслил себя никем, кроме тусовщика. Перейти на другие рельсы значило бы совершить психологическое харакири.
    У всех нас есть ценности. И мы защищаем эти ценности. Мы пытаемся жить в соответствии с ними, оправдываем и защищаем их. Даже если мы
    делаем это не специально, так устроен наш мозг. Как я уже сказал, у нас есть предвзятость в пользу того, что мы уже знаем и исповедуем. Если я считаю себя славным парнем, я буду избегать ситуаций, которые могут показать обратное. Если я считаю себя отличным поваром, я постараюсь,
    чтобы у меня был шанс доказывать это снова и снова. Все идет от убеждения. И доколе мы не изменим свой взгляд на себя, свое самоощушение, мы не сможем преодолеть инерцию и тревогу. Мы не сможем измениться.
    В этом смысле «познание себя» и «обретение себя» могут быть опасными. Они могут закрепить нас в какой-то жесткой роли и обременить ненужными ожиданиями. Они могут закрыть нас от внутреннего потенциала и внешних возможностей.
    Поэтому не ищите себя. И не говорите, что нашли и познали себя. Так вы продолжите искать и бороться. Так вы останетесь смиренными в своих суждениях и терпимыми к инаковости других людей.
    «Убейте» свое «Я»
    С точки зрения буддизма «Я» — это иллюзия ума, от которой лучше отказаться: иллюзорное представление о собственном «Я» лишь завлекает в ловушку, мешает освободиться. В этом смысле и буддизм учит «тонкому искусству пофигизма»!
    Данный подход к жизни может показаться сомнительным, но в нем есть свои психологические плюсы. Когда мы отказываемся от историй,
    которые рассказываем себе о самих себе, мы открываемся возможности свободно действовать и — через неудачи — расти.
    Когда женщина признается себе, что ее брак не сложился, она свободна проявить волю и положить ему конец. Исчезает прежнее «Я»,
    цепляющееся за несчастливый и дурацкий брак из необходимости что-то доказывать себе.
    Когда студент признается себе, что он не бунтарь и даже склонен к страхам, он свободен предаться самым честолюбивым замыслам. У него нет причин чувствовать угрозу в погоне за своей научной мечтой,
    страшиться возможных неудач.
    Когда оценщик признается, что ни в его мечтах, ни в его работе нет ничего уникального и особенного, он может честно попытаться написать киносценарий и посмотреть, что из этого выйдет.
    У меня для вас есть хорошие новости и плохие новости: в ваших
    проблемах нет практически ничего уникального и особенного. Вот почему отказ от «Я» освобождает.

    Иногда самопоглощенность сочетается со страхом, основанным на иррациональной уверенности. Когда вы полагаете, что именно ваш самолет разобьется, или что именно ваш проект все назовут идиотским, или что именно вас все высмеют и растопчут, вы по сути говорите себе: «Я —
    исключение из правила, я не такой, как все остальные; я уникальный и особенный».
    Это чистой воды нарциссизм. Вы полагаете, что именно ваши
    проблемы заслуживают особого обращения, что именно ваши проблемы уникальны и не подчиняются законам физической вселенной.
    Даю совет: оставьте мысли о собственной неповторимости. Взгляните на себя трезвее и реалистичнее. Не смотрите на себя как на восходящую звезду или непризнанного гения. Не смотрите на себя как на уникальную жертву или феерического неудачника. Говорите о себе самые простые вещи: скажем, вы — студент, партнер, друг, творец.
    Чем более узкую и редкую идентичность вы для себя выберете, тем больше вещей вам будут казаться опасными. А потому дайте себе максимально простое и незатейливое определение.
    Зачастую это означает необходимость отказаться от грандиозных представлений о себе: будто вы уникально умны, невероятно талантливы
    — или виктимизированы настолько, что никто и представить не может.
    Это означает отказ от чувства, что все вам чего-то должны. Это означает отказ от эмоциональных наркотиков, на которых вы сидели годами. Как наркоману, слезшему с иглы, вам придется пережить ломку, если вы отбросите иллюзии. Но только тогда у вас все начнет налаживаться.
    Как стать менее уверенным в себе
    Научиться задавать себе критические вопросы, сомневаться в своих мыслях и убеждениях чрезвычайно сложно. Однако это реально. Вот вопросы, которые помогут вам культивировать в себе неуверенность.
    Вопрос № 1: «Что, если я ошибаюсь?»
    Одна моя знакомая собралась замуж. Ей сделал предложение серьезный человек. Он не пьет. Не бьет и не обижает ее. Он дружелюбный,
    и у него хорошая работа.
    Однако после помолвки ее брат прожужжал ей все уши про незрелый жизненный выбор: мол, наплачется она с этим человеком, и делает
    большую ошибку, и вообще ведет себя безответственно. Она спрашивала брата: «А тебе-то что? Почему это так тебя волнует?» Он неизменно отвечает: «Да ничего, и уж точно ничего личного. Просто пытаюсь быть полезным, забочусь о младшей сестре».
    А ведь что-то его беспокоит. Может, вылезли комплексы насчет брака. Может, ощущает в ее женихе соперника. Может, ревнует. А может,
    настолько привык считать себя жертвой, что неспособен заботиться о счастье ближнего, не пытаясь сделать его несчастливым.
    Как правило, мы не видим себя со стороны. Зачастую мы последними замечаем, что мы гневаемся, ревнуем или расстраиваемся. И есть только один способ снять шоры с глаз: избавиться от железных доспехов уверенности, постоянно сомневаться в собственных мотивах.
    «А не ревную ли я? И если да, то почему?»
    «А не разозлился ли я?»
    «А что, если она права, а я лишь защищаю свое самолюбие?»
    Подобные вопросы должны войти в умственную привычку. Во многих случаях само их возникновение делает нас более смиренными и сострадательными, что необходимо для решения множества проблем.
    Сделаем оговорку: сам факт, что вы сомневаетесь в своей правоте, не обязательно означает вашу неправоту. Если вас поколотил муж за то, что на плите жаркое подгорело, а вы спрашиваете себя, не зря ли вы обижаетесь на него, — весьма возможно, что он и впрямь дурно обошелся с вами. Ведь смысл состоит не в том, чтобы возненавидеть себя, а в том,
    чтобы задать вопрос и взглянуть на ситуацию критически.
    Следует помнить: чтобы в вашей жизни произошли перемены, вы
    должны найти у себя ошибки. Если вы целыми днями чувствуете себя несчастным, это означает, что вы уже в чем-то серьезно напутали. И
    доколе вы не разберетесь, где вышла ошибка, ничего не изменится.
    Вопрос № 2: «Что означала бы моя неправота?»
    Многие способны спросить себя, не ошибаются ли они. Значительно меньшее число людей способны сделать следующий шаг и осмыслить, что
    означает их неправота. Ведь потенциальный смысл может оказаться весьма болезненным. Не только наши ценности оказываются под угрозой: еще и надо думать, как выглядит и ощущается кардинально иная ценность.
    Аристотель писал: «Образованный ум умеет рассматривать мысль, не соглашаясь с ней». Изучать и оценивать ценности, необязательно принимая их, — вот, пожалуй, главное умение, которое необходимо для позитивного
    изменения собственной жизни.
    Вспомним случай с братом моей знакомой. Ему бы следовало спросить себя: «Допустим, я не прав насчет замужества сестры. Что это означает?» Часто ответ на подобные вопросы очевиден: «Я эгоистичная/
    закомплексованная/нарциссическая задница». Если он ошибается и его сестре повезет — и у нее будет здоровый и счастливый брак, то объяснить его поведение остается лишь через комплексы и кретинские ценности. Он полагает, что лучше сестры знает, как ей жить, а она не способна принимать важные жизненные решения. Он полагает, что у него есть право и ответственность решать за нее. Он уверен, что прав, а остальные ошибаются.
    Но даже разоблачив такое поведение — в брате моей подруги или в себе — его трудно признать. Это болезненно. А кому же хочется задавать себе сложные вопросы. Однако без подобных «зондирующих» вопросов не добраться до проблем, которыми мотивируются его/наши безумные поступки.
    Вопрос № 3: Признание неправоты создаст для меня и других людей большие или меньшие проблемы, чем сейчас?
    Это — лакмусовая бумажка. Так можно выяснить, есть ли у нас прочные ценности или мы полные невротики без царя в голове, которых кидает то в одну сторону, то в другую.
    Надо выяснить, какая проблема лучше. Ведь как сказал Панда
    Разочарования, жизненные проблемы неисчерпаемы.
    Взять хотя бы брата моей подруги. Какие возможности у него есть?
    А. По-прежнему нагнетать обстановку в семье, отравлять людям жизнь, подрывать доверие и уважение к себе сестры — из-за одной лишь смутной догадки (кто-то назовет ее интуицией), что выбранный спутник жизни ей не подходит.
    Б. Усомниться в собственной способности думать за сестру, вести себя поскромнее и довериться ее умению принимать решения и в любом случае жить с последствиями своей любви и уважения к ней.
    Большинство людей выберут А. Оно и понятно: так легче всего.
    Думать не надо, ни во что вникать не надо, терпимо относиться к чужим и неприятным решениям не надо.
    Но в итоге несчастливы все участники ситуации.

    Здоровые и счастливые отношения, основанные на доверии и уважении, создает вариант Б. Он склоняет к скромности и признанию своего невежества. Он позволяет людям преодолеть свои комплексы и увидеть, где они ведут себя импульсивно, несправедливо и эгоистично.
    Однако вариант Б труден и болезнен. Поэтому выбирают его немногие.
    Возмущаясь помолвкой сестры, брат начал воображаемую битву с самим собой. Разумеется, он считал себя рыцарем. Но все это чистой воды придурь: в основе лежат сумасбродные ценности и критерии. Ибо горькая правда состоит в том, что он предпочтет разрушить отношения с сестрой,
    чем допустить собственную неправоту (хотя такое признание еще и помогло бы преодолеть комплексы, ставшие причиной ошибки).
    Одно из немногих правил, которые я установил для себя с годами,
    звучит так: «Если я считаю одно, а все остальные — другое, то намного вероятнее, что ошибаюсь я». Это показал опыт. Бессчетное число раз я вел себя как полный и закомплексованный идиот, глубоко убежденный в абсолютной ерунде.
    Я не хочу сказать, что большинство всегда право. Да, бывают случаи,
    когда вы правы, а остальные — нет.
    Но такова жизнь: если вам кажется, что вы — против всего мира,
    скорее всего, вы идете против самого себя и только.

    1   2   3   4   5   6   7   8   9


    написать администратору сайта