Свиридова Д,. Тема исследовательской работы Писать надо лишь о том, от чего не спится по ночам (Евангельские мотивы в пьесе А. Вампилова "Старший сын")
 Скачать 80.5 Kb.
|
|
Тема исследовательской работы: «Писать надо лишь о том, от чего не спится по ночам…» (Евангельские мотивы в пьесе А. Вампилова "Старший сын") Выполнила: Свиридова Дарья Александровна, учащаяся 11 класса «Б» школы-интернат №23 ОАО «РЖД» г. Слюдянка Руководитель: Тяпкина Олеся Викторовна, учитель русского языка и литературы школы-интернат №23 ОАО «РЖД» г. Слюдянка «РЖД» г. Слюдянка Тезисы Пьеса «Старший сын» имеет богатую творческую предысторию. Произведение А.В. Вампилова претерпевает несколько редакций. Сюжет пьесы «Старший сын» рождается из случайностей, из странного стечения обстоятельств. Как ни в какой другой пьесе Вампилова, в «Старшем сыне» «случайное совпадение» является двигателем сюжета. В «Старшем сыне» анекдот становится жанрообразующим компонентом - происходит своеобразная новеллизация жанра. В драматургии Вампилова библейские мотивы впервые активно используются в комедии «Старший сын» как в явной цитатной форме, так и в форме подтекста. Художественно обрабатывая мотив дома в библейских образах, драматург выполняет соборную функцию: под крышей дома Сарафанова происходит восстановление семьи, примирение поколений, духовное братание людей с «тонкой душевной организацией», объединяющихся против «толстокожих». В пьесе центральным становится мотив игры. Игра – обман предстает как пора творческого жизненастроения. Настойчиво пробивается в центр сценического пространства мотив смерти. В семье Сарафановых «скандалы и свары Сарафановских детей» – не так уж безобидны: за ними встают серьезные проблемы, волнующие автора: проблемы дома, семьи, одиночества, конфликт отцов и детей. На метафизическом уровне образы отца и сына пьесы А.Вампилова вызывают у нас ассоциации, в первую очередь, с библейскими притчами об отце, среди них – притча о блудном сыне. В пьесе с самого начала отчетливо просматривается мотив поиска пути. Особенностью драмы "Старший сын" является наличие значительного количества "заблудившихся" персонажей. Через раскаяние Владимир Бусыгин обретает любовь Сарафанова, осознает себя не просто человеком, а сыном своего отца. Актуализация драматургом притчевой основы пьесы «Старший сын» ставит читателя и зрителя перед необходимостью оценить изображенные в пьесе события в соотношении с законами бытия, воплощенными в библейских текстах. Отношение Сарафанова старшего к своим детям и Бусыгину представляет в контексте христианских истин единственно возможную модель взаимоотношений отца и сына. Рецензия руководителя В данной работе представлен обзор вопросов, связанных с творчеством Александра Вампилова, на примере его пьесы «Старший сын». Раскрыта значимость творения писателя для современного поколения. Работа носит исследовательский характер. Вопросы, связанные с данным произведением А. Вампилова , актуальны и в наше время, что доказывается проявлением большого интереса историков, литературоведов и кинорежиссеров к творчеству писателя. Целью исследовательской работы был анализ пьесы «Старший сын» с выявлением евангелских мотивов и объяснения их значения. Исходя из поставленной цели, решался ряд определенных задач (изучение жизни и творчества А. Вампилова, определение евангельских в произведении, объяснение их значения). Новизна и практическая значимость проекта: в работе сведены в одно целое обобщение имеющейся информации и создание презентации. Материал может быть полезен для учителей русского языка и литературы, а также для обучающихся 11 классов при изучении данного произведения по программе. Качество обзора и полнота использования источников информации: в работе выполнен обзор многих источников литературы. Обзор выполнен качественно и полно. Основные результаты: при работе над теоретической частью проведена большая работа с литературой. Ученица показала умение логически излагать материал на основе научных текстов. Оригинальность предлагаемых решений: в подаче материала используются интерактивные компьютерные технологии — презентация, отображающая результат работы. При выполнении текстовой и графической части работы ученица проявила высокую грамотность: работа выполнена на персональном компьютере с использованием современного программного обеспечения. Текст работы выполнен аккуратно и грамотно, в презентации имеются фотографии и таблицы, иллюстрирующие основное содержание научной работы. Оглавление Введение……………………………………………………………............ 6 Евангельские мотивы в пьесе А.Вампилова «Старший сын»…………..7 Заключение………………………………………………………………. 15 Список используемой литературы……………………………………….16 Введение А. В. Вампилов вошел в русскую литературу в конце 1950-х - начале 1960-х. Он одним из первых в советскую эпоху заговорил с тревогой и болью о судьбе личности в обезличивающих условиях. Творчество драматурга всегда обращалось к вечным нравственным ценностям. Актуальность темы исследования обусловлена следующими причинами: Выявление связи драматургического конфликта пьесы А. В. Вампилова с сюжетом библейской притчи о блудном сыне; Оценка изображаемых в пьесе событий (советской действительности 1960-1970 годов XX века) с точки зрения законов нравственности, воплощенных в библейских притчах. Обоснование востребованности и популярности творчества А. В. Вампилова тесной связью с христианскими морально-этическими нормами. Задачи исследования: 1. Рассмотреть сюжет о блудном сыне как ядро драматургического конфликта пьесы «Старший сын». 2. Определить особенности мотивов «отцы – дети» и «блудный сын» в системе действующих лиц произведения А. В. Вампилова. 3. Показать вневременную связь русской литературы с библейскими сюжетами на примере комедии «Старший сын». Материалом исследования являются текст притчи о блудном сыне и названная комедия драматурга А. В. Вампилова. Вопрос о влиянии русской классики на драматургию А. В. Вампилова не раз поднимался в критической литературе. Я попыталась самостоятельно провести исследование, используя следующие методы: сравнительно-сопоставительный, культурно-исторический. Полученные результаты доказывают тематическую связь сюжетов притчи о блудном сыне и комедии «Старший сын» и подтверждают талант А.В. Вампилова интерпретировать христианские ценности в новых историко-культурных условиях. Евангельские мотивы в пьесе А.Вампилова «Старший сын» Корни интереса будущего писателя к драматургии и театру, психологический путь его к осознанию своего призвания – одна из «загадок» Вампилова. Ни в роду, ни в непосредственном окружении его до того, как он уже стал автором, никаких связей с театром не было; регулярно посещать театр он до переезда в 1955 году в Иркутск просто не мог. Но, по – видимому, первый мощный импульс увлеченности сценой Вампилов получил еще в детстве в Кутулике на каком–то из выездных спектаклей профессионального театра – об этом повествует рассказ «Солнце в аистовом гнезде», интонация которого автобиографична. Пьеса «Старший сын» имеет богатую творческую предысторию. Произведение А.В. Вампилова претерпевает несколько редакций. Первый вариант пьесы, получивший название «Мир в доме Сарафанова», был опубликован в 1964 году. Второй вариант – «Женихи» – был напечатан газетой «Советская молодежь» в 1965 году. Следующий вариант был выпущен в 1968 году альманахом «Ангара» и имел заглавие «Предместье». Лишь в 1970 году писатель окончательно дорабатывает произведение, называет его «Старшим сыном» и выпускает отдельным изданием. Сюжет пьесы «Старший сын» рождается из случайностей, из странного стечения обстоятельств. Как ни в какой другой пьесе Вампилова, в «Старшем сыне» «случайное совпадение» является двигателем сюжета. Случай, пустяк, стечение обстоятельств становятся самыми драматическими моментами в развитии действия этой пьесы. Случайно герои встречаются в кафе, случайно оказываются в предместье, случайно подслушивают разговор Сарафанова с соседом, случайно узнают о взаимоотношениях Васеньки и Макарской, случайно оказываются посвященными в семейную тайну. Бусыгин потом сам признается Нине: «Все вышло совершенно случайно». Бусыгин и Сильва мало знакомы, в кафе они даже не расслышали имён друг друга и по ходу пьесы знакомятся заново, но это не мешает им понимать друг друга буквально с полуслова. В «Старшем сыне» анекдот становится жанрообразующим компонентом - происходит своеобразная новеллизация жанра. Именно новеллистическая интрига придает пьесе то, что критика практически единодушно называет «высоким мастерством построения сюжета». В драматургии Вампилова библейские мотивы впервые активно используются в комедии «Старший сын» как в явной цитатной форме, так и в форме подтекста. Эти два плана разыгрываются в разных эмоциональных регистрах и образуют довольно сложный и противоречивый комплекс. Вера в этой пьесе предстает скорее как желание веры, как чистое «без понятия» и «без цели» нравственное усилие любви, добра, надежды. В ироническом тоне, в комедийных мероприятиях обыгрываются библейские мотивы братства («Брат страждущий, голодный, холодный стоит у порога», «Все люди – братья»), блудных детей (Нина, Васенька), бегущих из дома отца, «огня карающего» (пожар, устроенный Васенькой в доме Макарской) и «царства» - всеобщего примирения в финале. Художественно обрабатывая мотив дома в библейских образах, драматург выполняет соборную функцию: под крышей дома Сарафанова происходит восстановление семьи, примирение поколений, духовное братание людей с «тонкой душевной организацией», объединяющихся против «толстокожих». В пьесе центральным становится мотив игры. Игра – обман предстает как пора творческого жизненастроения. Сарафанов – сочинитель оратории «Все люди братья» и Бусыгин – сочинитель и актер истории о побочном сыне – осуществляют свои «сочинения» в действительности, в акте породнения, без обмана. Настойчиво пробивается в центр сценического пространства мотив смерти. Сарафанов – первый вампиловский герой, остро переживающий свое одиночество. Он буквально «брошен» на произвол судьбы отечеством, в сражениях за которое бывший музыкант, мобилизованный в артиллерию, потерял слух. Он брошен женой, дети готовы бросить его. Все это приводит Сарафанова в «похоронный оркестр», олицетворяющий его одинокое «бытие - при – смерти». Сарафанов < > горько: «Теперь я свободен и на старости лет могу наслаждаться одиночеством». В семье Сарафановых «скандалы и свары Сарафановских детей» (М. Туровская) – не так уж безобидны: за ними встают серьезные проблемы, волнующие автора: проблемы дома, семьи, одиночества, конфликт отцов и детей. Мы воспользуемся термином «магистральный сюжет» применительно к притчам, ассоциации с которыми находим при чтении «Старшего сына»; таковыми являются притча о блудном сыне, притча о заблудшей овце, притча о пастыре добром и притча о потерянном таланте и др. В перечисленных притчах представлен один архитипический мотив – уход человека из родного дома. С точки зрения богословов, этот мотив объединяет все притчи, осмысляющие взаимоотношения Бога и человека, но каждая из притч посвящена оценке разных этапов этих взаимоотношений. На метафизическом уровне образы отца и сына пьесы А.Вампилова вызывают у нас ассоциации, в первую очередь, с библейскими притчами об отце, среди них – притча о блудном сыне. Называя общие черты пьесы и притчи, следует отметить разделение героев на представителей двух поколений: отцов и сыновей. Начинаясь как бытовой анекдот, драма «Старший сын» заканчивается как философская притча, при этом известная библейская притча претерпевает определённую трансформацию: блудный «сын» возвращается в дом, из которого никогда не уходил; «блудные» дети Сарафанова возвращаются в дом, из которого так и не ушли. В пьесе с самого начала отчетливо просматривается мотив поиска пути: опоздав на последнюю электричку, студент Бусыгин заблудился в неизвестном ему пригородном районе; собирается с будущим мужем на Сахалин Нина Сарафанова; младший Сарафанов – Васенька «едет в тайгу на стройку» - все герои пьесы в преддверии пути. Особенностью драмы "Старший сын" является наличие значительного количества "заблудившихся" персонажей. В первую очередь, таковым является Бусыгин. Оказавшись в доме Сарафановых, Бусыгин понять безусловную любовь Сарафанова способен не сразу, он движется по пути ложных идеалов, в результате чего сбивается с пути истинного. Сарафанов принимает своего заблудшего «старшего сына» по закону безусловной любви, выступающей организующим началом, ведущим к принятию главного закона жизни: «То, что ты нашелся – большая радость!», «Я счастлив… Я просто счастлив!». Сарафанов в своих действиях подобен отцу притчи: тот так же богат своей милостью и щедростью, он не желает, чтобы дети служили в его доме как работники, отец приказывает приготовить пир: "Станем есть и веселиться! Ибо этот мой сын был мертв и ожил, пропадал и нашелся" [Лк. 15:23-24]. Об ушедшем из дома сыне в притче не случайно говорится «был мертв». Дом, прежде всего, это освоенное место и обитель человека. Как символ упорядоченного пространства, дом в духовном плане рассматривается как хранилище родовой мудрости человечества. Покидая пределы дома, как упорядоченного микрокосма, человек лишается этой мудрости, теряет свои корни. Таким образом, покинув дом своего отца, блудный сын разрывает связь с родовым гнездом, переступает границу живого. Когда блудный сын находится вне воздействия отца, он оказывается лишенным воли. Но, вернувшись в дом отца, сын приобретает свободу. В образе Бусыгина мы видим черты, сближающие его с блудным сыном притчи: тесная связь их с внешним миром выступает как символическое проявление смерти. Не случайно в притче отец, встречая вернувшегося сына, приказывает рабам принести ему дорогие одежды, перстень и обувь на ноги, в знак возобновления их отношений. Подобно другим покровам, одежда выполняет функцию защиты, в некотором роде, ограждения, олицетворяет внутреннюю сущность, а также сосредоточение силы, жизненной энергии. Облачив блудного сына в одежду, отец тем самым возвращает его в дом, а значит, возвращает и к жизни: «… принесите лучшую одежду и оденьте его … ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» [Лк. 15:24]. Великая отцовская любовь Сарафанова открывает заблудшей душе Бусыгина путь к спасению, приобщению его к истинной любви, цель которой – преодоление двойственности и разъединенности души на пути к божественному началу. Отец Сарафанов стремится сплотить детей своим счастьем: «Мы все здесь рады, не правда ли?». Рад и Бусыгин, который теперь осознает себя частью этой семьи: «Конечно… Больше всех я». Сарафанов принимает своего заблудшего «старшего сына» по закону безусловной любви, выступающей организующим началом, ведущим к принятию главного закона жизни: «То, что ты нашелся – большая радость!», «Я счастлив… Я просто счастлив!». Этот же аспект составляет содержание притчи о заблудшей овце, рассказанной Христом своим ученикам: «Кто из нас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет искать пропавшей, пока не найдет ее? А нашедши, принесет ее домой с радостью и скажет друзьям и соседям: «Порадуйтесь со мной, я нашел свою пропавшую овцу!»[Лк. 15:6]. Решившись на обман, Бусыгин оступился духовно, избрал не тот путь, по которому велит ему идти совесть, и очень скоро к нему приходит раскаяние: « Этот папаша - святой человек. … не дай бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову». Через раскаяние Владимир Бусыгин обретает любовь Сарафанова, осознает себя не просто человеком, а сыном своего отца. Библия гласит: Любовь есть Свет и Истина. Восхождение заблудшей души к спасительной Отцовской любви - основа бытия. И свет в окне квартиры Сарафановых, на который устремляется в ночи Бусыгин, обозначен Вампиловым не случайно: в пьесе свет выступает художественной деталью, являющейся символом любви, объединяющего всех начала. «[Бусыгин] Я иногда посещаю лекции, изучаю физиологию, психоанализ и другие полезные вещи… У людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто… Надо соврать как следует, только тогда тебе поверят и посочувствуют. Человека надо напугать или разжалобить!». Это была реплика одного из главных персонажей пьесы Александра Вампилова «Старший сын», – пьесы, написанной в 1960-е годы, и обошедшей едва ли не все наши театры, включая самые крупные, столичные. Правда, столичные – уже только после гибели драматурга, не успевшего встретить своё 35-летие. В ту бессонную ночь ему – Бусыгину, как старшему сыну – доверили сокровенное: «[Сарафанов] Каждый человек родился творцом, ну, конечно, каждый в своём деле. И каждый, Володя, должен в меру своих сил, способностей – творить, – чтоб лучшее в нем… чтобы самое хорошее в нем оставалось – другим. Оставалось людям! Я поэтому сочиняю…» Дочь Сарафанова – Нина – доверительно рассказала новообретенному «брату», что её мать, смеясь, называла своего мужа «блаженным», что её отец издавна сочиняет кантату «Все люди братья», и что за годы он написал «целую страницу». ...Даже если бы этих слов – «святой» и «блаженный» – не было, если бы в пьесе Вампилова не слышалось эха евангельской притчи о блудном сыне (оговорюсь, что Володя Бусыгин, начая свою игру, мстительно помнил о личном безотцовстве), – я всё равно знала бы наверняка, что «Старший сын» – есть подлинное христианское сочинение, написанное в те годы, когда начальство пообещало предъявить публике последнего живого священника. Впрочем, вряд ли Вампилов об этом так думал. «[Сарафанов] Я сейчас возвращался домой, и думал. Размышлял о жизни. И что ни говори, а жизнь мудрее всех нас, живущих и мудрствующих. Она милосердна, она справедлива. Героев она заставляет усомниться, а все тех, кто сделал мало, или… ничего не сделал, – но проживших жизнь с чистым сердцем, понимаешь, Володь? – она утешает. Ты понимаешь? Она утешает». Героев она заставляет усомниться, а проживших с чистым сердцем – утешает… Надо ли говорить, что этот монолог о жизни – есть приближение к подлинной религиозности? Незадолго до своего ухода, Евгений Леонов, переживший долгое коматозное состояние, после которого он сумел вернуться на сцену, дал телеинтервью. Этот монолог показали годы спустя. «Я теперь стал верить… ну, не в Бога, я так быстро переделаться не могу», смущенно оговорился великий артист перед своим невероятным признанием. «…А в то, что выше закона может быть – любовь, выше права – милость, выше справедливости – прощение». За много лет до этих исповедальных слов, сыгранный Леоновым отставной музыкант Сарафанов, – получивший в финале «Старшего сына» покаянное признание сокрушённого самозванца («Я и сам уже не верю, что я вам не сын»), – произнес свои святые слова, обессмертившие имя молодого драматурга Вампилова: «[Сарафанов] Что бы там ни было, а я считаю тебя, Володя, своим сыном. Вы все мои дети, потому что я люблю вас. Плох я или хорош, но я люблю вас. А это – главное». Горькая реплика вырвалась у режиссера Олега Ефремова, после того как пьесы Александра Вампилова пошли на столичных сценах без своего родителя: «Мы не почувствовали, что каждая его строка пропитана сознанием какой-то высшей цели». Сам же Вампилов любил повторять так: «Писать надо лишь о том, от чего не спится по ночам…» Заключение Для художественного мира Вампилова характерно взаимопроникновение лирического и комического, комического и трагического. Особую роль играют парадокс, ситуации абсурда, анекдот. В зависимости от прочтения определяется жанровое своеобразие пьес. Так, «Старший сын» называют комедией лирической, сатирической, или трагикомедией. Это определяет акцент режиссера, актеров, иначе говоря, случай. Своей работой мы доказали, что в драматургии Вампилова библейские мотивы впервые активно используются в комедии «Старший сын» как в явной цитатной форме, так и в форме подтекста. Начинаясь как бытовой анекдот, драма «Старший сын» заканчивается как философская притча, при этом известная библейская притча претерпевает определённую трансформацию: блудный «сын» возвращается в дом, из которого никогда не уходил; «блудные» дети Сарафанова возвращаются в дом, из которого так и не ушли. Актуализация драматургом притчевой основы пьесы «Старший сын» ставит читателя и зрителя перед необходимостью оценить изображенные в пьесе события (отражение советской реальности 1960-1970 годов) в соотношении с законами бытия, воплощенными в библейских текстах. Отношение Сарафанова старшего к своим детям и Бусыгину представляет в контексте христианских истин единственно возможную модель взаимоотношений отца и сына. Список литературы 1. Библия. – М.: 2002. 2. Вампилов, А.В. Утиная охота: Пьесы/ А.В. Вампилов. – М.: Дет. лит., 2003. – 272с. 3. Агранович, С.З. Гармония-цель-гармония: Художественное сознание в зеркале притчи / С.З. Агранович, Саморукова И.В. - М., 1997. – 172 с. 4. Бабанова, И. И учил их притчами… (Евангельские притчи и их традиции в литературе и искусстве) / И. Бабанова. - Омск, 2003.- 342с. 5. Берестовская, Л.Е. Библейские притчи в контексте религиозной когнитологии / Л.Е. Берестовская // Вестн. Пятигор.гос. лингв. ун-та. – Пятигорск, 2000. - N 2. - С. 60-63. 6. Кузьмина, Р.И. Притча как условная художественная форма. //Метод, жанр, поэтика в зарубежной литературе / Р.И. Кузьмина. – Фрунзе, 1990 – С. 19-37. 7. Кушнарева, Л.И. Притча как жанр / Л.И. Кушнарева // Язык. Этнос. Сознание - Language, ethnicity and the mind. – Майкоп, 2003. – Т. 2. – С. 205-208. 8. Маймин, Е.А. Группировка персонажей в комедии А.Вампилова «Старший сын»/ Е.А. Маймин //Теория и практика литературного анализа. – М., 1984. 9. Мельникова, С.В. Роль евангельской традиции притчеобразных форм в русской литературе / С.В. Мельникова //Высшая школа : проблемы преподавания словесности. – Улан-Удэ, 2003. - С. 144-148. 10. Рудницкий, К.Л. Театральные сюжеты/ К.Л. Рудницкий. – М.: Искусство, 1990. – 464с. 11. Сахаров, В.И. Русская драма как искусство слова / В.И. Сахаров. - М., 2005. – 473с. 12. Симуков, А. О Вампилове: Воспоминания и размышления / А. Симуков // Вампилов А. Дом окнами в поле. - Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1981. - С. 612-628. 13. Бондаренко, В.Черемховский подкидыш. (Нетрадиционное прочтение Вампилова) // [Интернет - ресурс] http://www.zavtra.ru/cgi/24.08.1999. 14. Вампилов Александр: «Я буду жить долго»// [Интернет - ресурс] http://www.tvkultura.ru/theme//21.06.09 |