Учебник для вузов Ответственный редактор членкорреспондент ран, доктор юридических наук Е. А. Лукашева

• Название: Учебник для вузов Ответственный редактор членкорреспондент ран, доктор юридических наук Е. А. Лукашева
• Анкор: prava_cheloveka.doc
• Дата: 14.10.2017
• Размер: 2.51 Mb.
• Имя файла: prava_cheloveka.doc
• Тип: Учебник; #9384
• страница: 21 из 43

§ 3. Права человека – консолидирующий принцип нравственной и правовой ориентации российского общества

Российское общество находится в начальной стадии перехода от тоталитаризма к новому общественному строю, цель которого – развитие демократии, утверждение прав человека и достоинства личности. Любой переходный период связан с дезорганизацией государственных структур, потерей привычных духовных ориентиров, противоборством политических сил, социальной напряженностью, нравственной дезориентацией. Вес указанные процессы развиваются сегодня и в нашем обществе в крайне сложных и обостренных формах. Это объясняется длительностью существования тоталитарного режима в стране, фактически исключившего из общественной практики свободу и права человека, что с неизбежностью привело к нравственной деградации общества.

Свобода является важнейшим компонентом нравственности, и без нее нельзя создать ни нравственного общества, ни нравственного государства, ни нравственного человека. Не случайно Кант подчеркивал, что свобода – одно-единственное естественное право человека. Она фундамент и основа всех иных прав, включающих человека в "пространство моральности". "Безусловное значение человека, – писал П.И. Новгородцев, – предполагает свободу как естественное и необходимое выражение его нравственного существа: без свободы мы не мыслим личности"*. Без свободы невозможно "открытое общество", признающее и соблюдающее права человека. Поэтому применение универсального нравственного критерия – прав человека – к оценке советской государственности всех лет ее существования показывает аморализм власти, сделавшей человека средством достижения своих утопических целей. Было бы упрощением считать, что все без исключения носители этой власти изначально являлись преступниками-авантюристами, прикрывавшими свои узкокорыстные властолюбивые устремления лозунгами построения "светлого будущего". Несомненно, были среди них и те, кто верил в идеалы социализма и коммунизма, но во имя достижения этих идеалов использовал любые средства, и прежде всего подавление свободы личности. Недаром коммунистическая партия была объявлена "орденом меченосцев", а массовой идеологией пытались сделать фанатическую веру в единственно верный путь, по которому в конечном счете должно пойти все человечество. Как справедливо отметил Н. Бердяев, "фанатик знает лишь идею, но не знает человека и тогда, когда борется за идею человека"**.




* Новгородцев П. И. Указ. соч. С. 110.

** Бердяев Н. О фанатизме, ортодоксии и истине // Философские науки. 1991. № 8. С. 124.
Революция, связанная с насильственной ломкой привычных устоев жизни, институтов, учреждений, правовых начал, – одно из самых тяжких испытаний, которые выпадают на долю страны и народа. Это – не "очищающий огонь", а стихия разгула низменных страстен, погребающая под собой и своих, и чужих. Революция "являет собою не завоевание, не победу, не торжество нравственной идеи, а кару, страдание и трагедию"*. Опасность революционного взрыва была осознана еще в конце XIX – начале XX в. представителями неолиберальных течений Англии, Франции, Германии и других стран, которые с целью его предотвращения выдвинули программы социального реформирования общества, задачей которого было выравнивание "социальных неравенств", обеспечение достойного уровня жизни всем гражданам.




*Новгородцев П. И. Указ. соч. С. 565.
Однако большая часть российской интеллигенции занимала крайне радикальные позиции, основанные на непонимании социально-психологической ситуации в стране, ближайших и отдаленных последствий революции. Такое политическое легкомыслие было крайне безнравственно и повлекло за собой катастрофические для России последствия. Отрицание значимости социального реформирования, ориентированный на революцию бескомпромиссный радикализм, который не сдерживался разумом, чувством ответственности, гуманным стремлением облегчить участь тех, кто нуждался в помощи, неизбежно переросли в общественную истерию и ненависть, сметавшие все на своем пути. Судьбы людей были принесены в жертву утопической идее "построения царства свободы". Гражданская война как неизбежное следствие революции еще более разнуздала низменные страсти толпы, к которым взывали "вожди" социалистического переворота. Результатом революции и гражданской войны явилась нравственная деградация общества, разрушение всех правовых начал, на смену которым пришли террор и насилие, грубое попрание элементарных прав и свобод человека.

Анализируя этические факторы, определившие революционную стихию 1917 г. в России, А.В. Оболонский называет моральный кризис народного сознания, крайнюю неразвитость индивидуалистических начал в российском национальном генотипе, псевдоколлективистскую этику, воинствующий моральный релятивизм. Трудно не согласиться с его утверждением о том, что "итоговой характеристикой революционных событий при проекции их на социально-этическую шкалу стала победа старого этического типа – системоцентризма, но в новой, более динамичной его форме"*.




* Оболонский А. В. Драма российской политической истории: система против личности. С. 234-239.
Существовавший в нашей стране тоталитарный политический режим с позиций этических может быть охарактеризован как государственный аморализм, использовавший человека в качестве подсобного средства для достижения утопических целей, а точнее – для безграничного господства партийной элиты, одержимой идеей сохранения власти любой ценой.

Тяжелое наследие государственного аморализма, доставшееся России, ищущей сегодня пути к свободному обществу, нельзя не учитывать при оценке ситуации, сложившейся в сфере политики, государственной власти, права, прав человека. Эта ситуация чрезвычайно сложная, противоречивая, весьма далекая от тех принципов и целей, которые были выдвинуты в начальном периоде реформирования политического и экономического строя страны. Российская государственность и политика в нынешних условиях не соответствуют нравственным критериям, главным из которых является обеспечение и защита прав человека.

Поэтому перед Россией стоит задача политического реформирования общества, создания новых институтов и структур, призванных обеспечить свободу и демократию, права человека и достоинство личности. Для страны, в которой тоталитарный режим существовал более семидесяти лет, это проблемы невиданной сложности, требующие не только институциональных преобразований, но и социально-психологической, идеологической, нравственной переориентации общества.

Сложность состоит в том, что представления о целях политического реформирования в обществе крайне противоречивы. И дело не только в несовпадении программ различных политических лидеров и партий. Положение усугубляется расколом общества по политическим приверженностям. Главная линия противостояния может быть обозначена как ориентация на новую либерально-демократическую модель развития общества, с одной стороны, и на возврат к социалистическому обществу, неизбежно воспроизводящему ограничение свободы человека, его автономии, – с другой. Такие противостояния исторически повторяемы. Если кратко охарактеризовать эти модели, то можно выделить основное звено расхождений: от личности – к обществу и государству – с одной стороны; от общества, государства – к личности – с другой.

Переходный период в России протекает в сложной и противоречивой ситуации. Отсутствие обоснованных программ социальных и политических преобразований привело к хаотическому перераспределению собственности, "номенклатурной приватизации", превращению государственной монополии в монополии корпоративного типа. Политическая свобода вылилась во вседозволенность, вплоть до распространения фашистской идеологии, националистических изданий, которые дезориентируют общество, предлагают ему порочные, разрушительные идеи. Резко обострилась социальная напряженность в обществе.

Преодоление этого хаоса, противоборства политических сил, установление правового порядка – задача государства. Общество, не опираясь на государственные механизмы, не в состоянии разрешить конфликтные ситуации, способные вылиться в насильственные, антиконституционные акции. Поэтому необходимо укрепление государства, которое должно обрести свою силу в праве. Наряду с этим необходимо укрепление всех властей – представительной, исполнительной, судебной, правильное их размежевание и определение подлинного места каждой из них в воздействии на общественные процессы, в защите прав и свобод человека.

Укрепление российского государства, формирование моральной власти, ставящей целью заботу об общем благе, – неотложная задача сегодняшнего дня. Создание сильного государства, способного противостоять внутренним и внешним угрозам, обеспечивать права и свободы человека, безопасность граждан и общества, отвечает его нравственным потребностям.

Все негативные факторы нашей жизни – ослабление государственности, незащищенность прав и свобод человека, тяжелая экономическая ситуация, невыплаты заработной платы и пенсий, низкая правовая культура, разгул преступности и коррупции – определяют кризисную нравственную ситуацию в обществе. Нынешняя ситуация в сфере политики и государственной власти не только не способствует устранению общественного аморализма, но подчас и усугубляет его. Жесткое политическое противостояние в обществе относительно целей и путей его дальнейшего развития неизбежно сопряжено с нарушением как политической этики, так и универсальных нравственных норм добра, чести, достоинства и честности. Это в немалой степени определяется отсутствием "политического законодательства в широком смысле", в том числе и законодательства о партиях и об их участии в политическом процессе, что ведет к нарушению выработанных мировым демократическим опытом "правил игры" и сопряжено с отступлением от элементарных нравственных норм, а также юридических принципов равенства. Стремление партий коммунистической ориентации вернуть общество к прошлому может причинить неокрепшей демократии серьезный вред. К тому же крайне негативным фактором является включенность в политику на обыденном уровне маргинальных слоев населения, а также тех, кто не смог освободиться от стереотипов большевистского мышления.

Данная расстановка сил не является случайной для переходного периода, и она не может быть устранена применением каких-либо насильственных методов. Есть только один способ преодоления политического противостояния – компромисс на основе признания объединяющей идеи, против которой не может выступить ни одна политическая сила. Такой идеей является высшая ценность – достоинство и права человека как консолидирующий принцип нравственной и правовой ориентации общества. Он закреплен в ст. 2 Конституции России и должен определять деятельность всех структур государственной власти, стать средством преодоления раскола общества и общественного аморализма. Конечно, на первый взгляд это звучит несколько утопично, учитывая нынешнее нравственное состояние общества, разрегулированность государственных структур, кризис правопорядка. Однако для России есть только один путь – компромисс на основе идеи прав человека, которой должны быть подчинены все институты демократии, права, правового и социального государства, закрепленные в Конституции РФ.

Большевистское мышление непримиримо отвергало любые общественные компромиссы, что и определило жестокости революции и гражданской войны, массовые репрессии и насилие. Главная опасность переходного периода – повторить этот путь, означающий войну против собственного народа. Поэтому нужен поиск согласия, постепенность, принятие выверенных политических решений, основанных на разуме и исключающих насилие. К. Поппер, выступая против насильственных методов преобразования общества, писал: "...Используя метод частных социальных решений, можно преодолеть самую большую практическую сложность, касающуюся политических реформ, а именно – использовать для реализации нашей программы разум, а не страсти и насилие. При этом появится возможность достигнуть разумного компромисса и, следовательно, улучшить существующую ситуацию с помощью демократических методов "*.




*Поппер К. Указ. соч. С. 201.
Достижение компромисса должно осуществляться на основе конституционно признанных в обществе государственных и правовых институтов. Институт прав человека с этих позиций изначально является выражением общественного компромисса, поскольку свобода индивида, выраженная в его правах, кончается там, где начинается свобода другого индивида. "Моя свобода не должна затрагивать свободу другого" – постулат, выражающий согласование разнонаправленных интересов и воль, неизбежных в любом обществе.

Право и закон в качестве социальных явлений исторически также формировались как компромисс. И. Кант считал право совокупностью условий, при которых произвол одного лица совместим со свободой другого с точки зрения всеобщего закона свободы*. Руссо рассматривал закон как условие существования гражданского общества**. Локк подчеркивал, что без согласия общества не может быть закона***. Вся естественноправовая доктрина основана на объединяющей силе согласия вокруг нравственной идеи.




* См.: Кант И. Соч. В 6 т. Т. 4. Ч. 2. С. 139.

** См.: Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. С. 33.

*** См.: Локк Дж. Избр. философские произв. В 2 т. Т. 2. С. 76.
В основе формирования государства, ставящего целью достижение общего блага, также лежит компромисс противоборствующих интересов на основе соглашения. "Когда какое-либо число людей согласилось создать сообщество или государство, то они тем самым уже объединены и составляют единый политический организм"*. Государство во все исторические времена было выражением компромисса (разумеется, позиции противоборствующих классовых сил и их интересы отражены в таком компромиссе неравнозначно).




* Там же. С. 56.
Тем более это относится к правовому государству, которое по существу является консенсуальным. В отличие от государства диктатуры пролетариата, основанного на подавлении и уничтожении свергнутых классов, формирование правового государства означает отказ от насильственных методов осуществления власти, использование только демократических институтов для преодоления противоречий и разногласий. "Теория правового государства естественно предполагает, таким образом, некоторое общее и объединяющее всех граждан государственное благо... которое на высших ступенях правового развития становится все более властным фактором государственной жизни"*.




* Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 365.
С точки зрения абсолютистского морального подхода компромисс является неприемлемым средством преодоления конфликтов. Однако моральный абсолютизм не может предложить каких-либо своих способов преодоления политических конфликтов. Вместе с тем историческая реальность предстает перед нами не только как непримиримая борьба и всесокрушающее насилие, но и как компромисс, наиболее зримо выраженный в системе государственных, правовых, нравственных учреждений и институтов. Такие институты и учреждения, не давая человеку полного удовлетворения и не составляя для него абсолютной цели, "являются, однако, необходимым и незаменимым средством для того, чтобы идти вперед по пути нравственного прогресса"*.




* Новгородцев П. И. Указ. соч. С. 365.
В современных условиях следует признать неправильным отрицание компромисса. Ведь само понятие демократии предполагает действие различных, подчас разнонаправленных сил, но оно же исключает насильственные формы искоренения какого-либо из слагаемых демократического процесса, исходит из необходимости преодоления конфликта при помощи различного рода институтов, учреждений, процедур сдержек и противовесов, которые выработала человеческая цивилизация для предотвращения общественных потрясений и катастроф. "Институты неизбежно являются результатом компромисса между обстоятельствами, интересами и т. п., хотя как личности мы должны сопротивляться такого рода воздействиям"*. Ф. Арон, отмечая, что духовные свободы и демократические процедуры дают защиту против власти и произвола, подчеркивал, что они прежде всего "дают возможность просветить людей, делать их способными к здравомыслию и нравственности... Политические свободы помогают сделать людей не конформистами или мятежниками, но критическими и ответственными гражданами"**.




*Пonnеp K. Указ. соч. С. 201-202.

** Арон Ф. Эссе о свободах: "универсальной и единственной формы свободы не существует" // Полис. 1996. № 1. С. 137.
Способность таких институтов, как права человека, право, правовое государство, формировать человека, здравомыслие, ответственность, нравственность граждан нельзя недооценивать, поскольку именно эти качества способны предотвращать конфликты и обеспечивать разумный компромисс.

У нас при исследовании политических процессов существовал разрыв институциональных структур власти и деятельности участников политического процесса. В условиях переходного периода очень важно исследование синтеза институтов и моральных настроений, социально-психологического состояния общества с целью поиска согласия в нем.

Выдвигая компромисс в качестве средства преодоления противоборства в обществе, важно помнить о "разумной мере" компромисса, который не должен сопровождаться отказом от базовых ценностей демократии. Компромисс в переходном обществе – дело значительно более сложное и тонкое, чем в западном либерально-демократическом обществе, для которого характерна консенсуальная демократия, т. е. низкий уровень оппозиции к существующему внутри государства своду правил и механизмов разрешения политических конфликтов, низкий уровень конфликтности относительно осуществления власти, менее острые расхождения между партиями, широкие возможности коалиций, наличие эффективных механизмов предупреждения конфликтов. По мнению П. Шарана, "полнота реализации принципа консенсуса обусловлена формой правления, политическим режимом, направленностью деятельности партий и общественных движений, историческими, этническими, религиозными, культурными особенностями страны"*.




* Шаран П. Сравнительная политология. М., 1992. С. 25.
Однако развитие консенсуальной демократии – результат длительного поиска компромисса между конфликтующими политическими силами, социальными группировками, политическими лидерами. В процессеэтогопоиска вырабатывается культура разрешения конфликтов, которая является незаменимым средством обеспечения устойчивости и стабильности общества, формируются "институты согласия", "практика консенсуса"*.




* См.: Бакштановский В.И.,СогомоновЮ.В. Введение в политическую этику. М.; Тюмень, 1990. С. 97.
Консенсуальная демократия и ее институты – это проявления моральности общества и государства, отрицающих насилие и использующих методы согласия и компромисса. Формирование солидарности общества невозможно без кропотливого и неустанного поиска путей разрешения политических, социальных, правовых, национальных и других конфликтов.

Российское общество делает лишь первые шаги по пути демократии; эти шаги неуверенные, а подчас и ошибочные. И это закономерно, поскольку "перестройка общества – это грандиозное мероприятие, которое многим – и надолго – неизбежно доставит неудобства"*. Преодоление этих "неудобств", приобретающих подчас острые формы, требует длительного времени, терпения, настойчивости. Оно неразрешимо только политическими средствами; необходимы экономические, социальные, национальные преобразования, в основе которых должна быть высшая нравственная цель – обеспечение и защита прав и свобод человека. Эта цель является нравственным вектором развития права, правового и социального государства, общества в целом.




* Поппер К. Указ. соч. С. 202.
П. И. Новгородцев предвидел, что новые всходы, которые пробьются на русской земле среди развалин, не всегда будут добрыми, произрастающими на благо всех: "Сколько новых темных чувств незаглохнувшей стихии опять появится! Сколько натворит новых бед суровая страсть порядка и покоя! Сколько тяжелых этапов пройдет и могучая потребность хозяйственного восстановления с ее неукротимыми инстинктами приобретения и накопления!"*




*Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 577.
Это было написано в 1923 г., и автору приведенных положений уже в то время было ясно, сколь длительный и трудный путь предстоит пройти России, чтобы стать обществом цивилизованным и нравственным. У нас же сегодня преобладает "социальное нетерпение", стремление разрешить все накопившиеся проблемы в "исторически кратчайшие сроки".

Самое трудное в современной России – преодоление формировавшихся веками стереотипов, связанных с принижением роли человека, пренебрежением его правами, свободами, достоинством. Эти стереотипы в первую очередь определяют аморализм современного российского общества. Следует использовать все средства, и прежде всего конституционные институты и механизмы для того, чтобы постепенно, шаг за шагом, преодолевать этот аморализм.

Необходимо сделать права и свободы человека главной целью всех политических, экономических и социальных реформ. Только такая ориентация придаст моральный характер политическим программам, действиям российской государственной власти, законодательству. Для достижения идеала моральности политики, власти и закона России предстоит пройти долгий и трудный путь.

§ 4. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали

Дополнение (взаимодополнение) права и морали есть процесс аккумуляции, сложения их потенциалов с целью обеспечения и защиты необходимых для жизни общества ценностей. Взаимодополнение является проявлением общих свойств морали и права, их совместной направленности на достижение социальных целей, ради которых и регулируются (нормируются) общественные отношения.

Взаимодополняемость морали и права может проявляться в любой сфере их взаимодействия. Правовая и моральная оценки совпадают при осуждении опасных уголовных преступлений или при одобрении законопослушного поведения и т. д. Но даже в этих случаях наличие взаимодополняемости права и морали зависит от многих конкретных обстоятельств, мотивов совершения проступка и т. д. Возможна ситуация, когда антиправовое действие в определенной мере может быть оправдано моральным сознанием (в прессе описывался случай убийства отцом насильников его малолетней дочери прямо в зале суда, оцененный массовым сознанием как справедливое воздаяние). В таких случаях мы имеем дело с несовпадением юридической и моральной оценок. Однако конфликт права и морали практически не возникает, когда речь идет о правах человека.

В правах человека взаимодополняемость права и морали складывается по поводу воспроизводства и защиты общезначимых (в определенном смысле безусловных и абсолютных) ценностей цивилизованной деятельности и общения человека. Именно о таких значимостях еще Аристотель писал как об "общих для всех, признаваемых таковыми всеми народами, если даже между ними нет никакой связи и никакого соглашения относительно этого" (Риторика, I, 13, 1373b, 10)*. Первостепенность "общих для всех" ценностей формирует комплекс социальных норм повышенной значимости, направленных на удовлетворение этих ценностей. Этот комплекс и заключен в правах человека, которые имеют определяющее нормативно-ценностное значение и для правовой, и для моральной систем.




* Аристотель. Риторика // Античные риторики. М., 1978. С. 59.
Поэтому права человека иногда называют этико-правовой конструкцией, подчеркивая тем самым сосуществование здесь правовых и этических элементов.

Другими словами, в правах человека переплетаются правовые и моральные ценности, и это сочетание обогащает смысл всей конструкции. Так, ст. 1 Всеобщей декларации прав человека содержит такую формулировку: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". В это положение включены и моральные постулаты (братство, совесть), и правовые принципы (равенство), и категории, относящиеся к морально-правовым установлениям (свобода, достоинство). Такое же сосуществование категорий морали и права можно увидеть и в других нормах по правам человека. Это еще раз подтверждает, что в них "сконцентрированы все важнейшие социальные нормы и принципы – не только правовые, но и моральные, политические, религиозные, философские"*.




* Теория права и государства / Под ред. Г.Н. Манова. М., 1995. С. 218.
Вместе с тем права человека близки именно нравственным нормам. Что касается религиозных норм, то здесь соотношение неоднозначное, поскольку права человека предполагают свободу совести и морального выбора. В этом смысле положение американской Декларации независимости о том, что люди "одарены Создателем определенными неотъемлемыми правами", сегодня имеет не религиозный, а нравственный смысл: права человека не могут дароваться или делегироваться вне зависимости от того, верит ли человек в свое происхождение от Бога или от природы.

Вся правовая система в целом несет огромный нравственный потенциал, правовые нормы во многом основаны на незыблемых нравственных принципах: "относись к другому человеку так, как хотел бы, чтобы он относился к тебе", "будь лицом и уважай другие лица" и т. д. Однако только в институте прав человека в концентрированном виде воплощены самые важные принципы совместного человеческого бытия, которые невозможно свести только к правовым или только к этическим нормам. Поэтому институт прав человека в целом приобретает значение базовой ценности гражданского общества.

Специфика взаимодействия права и морали в области прав человека связана с тем, что предметом взаимодействия в данном случае являются обладающие особой значимостью основополагающие принципы общественной жизни. В правах человека эти принципы, во-первых, декларируются, т. е. провозглашаются, в качестве морально-политических целей общества, во-вторых, защищаются при помощи юридических институтов, Вторая функция не может реализоваться без первой, но и первая, как показывают многочисленные исторические факты, является необходимым этапом для возникновения собственно правовых механизмов обеспечения декларированных ценностей. Положения Великой хартии вольностей, Билля о правах, Хабеас корпус акта во времена принятия этих документов еще не являлись всеобщими юридическими правами в полном смысле слова. Тем не менее эти документы заложили основы дальнейшего развития процессуальных правовых механизмов, обязывающих государственную власть к соблюдению прав человека.

История развития концепции прав человека свидетельствует, что правовой и моральный факторы их утверждения в качестве всеобщих ценностей изначально "работают" совместно, подталкивая и обусловливая общее развитие, т. е. взаимодополнительно. Так, кардинальные изменения в нравственном сознании общества XVII–XVIII вв. обусловили развитие юридического мировоззрения, неотъемлемым элементом которого стал каталог неотчуждаемых прав и свобод, от рождения принадлежащих каждому индивиду. Распространение юридического мировоззрения, в свою очередь, сыграло решающую роль в том, что естественные права человека были подняты обществом на высоту незыблемых нравственных принципов.

Взаимодополняемость права и морали в правах человека не является проявлением нераздельности этих систем. Синкретичность в их взаимодействии существовала на ранних этапах развития и характеризовалась определенной смешанностью функций права и морали. Взаимодополняемость же возникает как признак соотношения достаточно зрелых, самостоятельных систем, которые действуют совместно в силу необходимости дополнительного подкрепления требований одной нормативно-ценностной системы установками другой; при этом и право, и мораль действуют при помощи своих специфических средств, не дублируя друг друга. Поэтому-то морально-правовое содержание прав человека – это не проявление недостаточной дифференцированности, а сущностный и устойчивый признак. Он в разной мере существует на всех этапах развития прав человека – от античности до наших дней.

В правах человека происходит позитивация основных (в том числе моральных) ценностей цивилизованного общества. Эти ценности через международную систему прав человека распространяются и укореняются в национальном праве, в котором их нравственное содержание сохраняется, подкрепляется юридической формой в качестве субъективных конституционных прав. Прирожденные естественные права становятся правами в юридическом смысле, не меняя при этом своего нравственного значения.

Можно сказать, что права человека являются своеобразным связующим звеном между правом и моралью. Юридические способы провозглашения и обеспечения фундаментальных принципов взаимосвязи личности и общества дополняют нравственные нормы, утверждающие свободу и автономию субъектов морали. Важнейшие ценности получают как бы "двойное закрепление" в социальных нормах, значимых как в нравственной, так и в юридической системе. Механизмы нормативно-правового обеспечения прав человека подкрепляют специфические моральные механизмы, и наоборот, моральные нормы предписывают безусловное следование всеобщим принципам политического общения, зафиксированным в правах человека. Это также свидетельствует о взаимодействии морали и права в "режиме" взаимодополняемости.

Как факт признания сосуществования и взаимодополнения права и морали можно расценить предложение профессора Сиднейского университета А. Сун-Тай классифицировать все нормы по правам человека на моральные и позитивные. Под позитивными правами в этом случае понимаются те, которые могут быть проверены эмпирическим путем, тогда как моральные права выражают долженствование*. Такая классификация представляется достаточно спорной, так как в ее основу положен критерий деления прав человека на морально-декларативные и позитивно-правовые. Однако все нормы, составляющие права человека, несут совокупное морально-правовое содержание и практически каждая из них может быть рассмотрена с точки зрения принципа взаимодополняемости.




* См.: Сравнительное конституционное право. С. 261.
Например, право на достойное человеческое существование базируется на нравственно-философской категории "человеческое достоинство". В нравственной области эта категория соотносится с индивидуальным проявлением человеческого духа, однако же "присущего всем", как сказано уже в первой строке преамбулы Всеобщей декларации прав человека. Именно эта "присущесть всем" и делает чувство человеческого достоинства одним из значимых признаков правового равенства. Таким образом, личное ощущение морального достоинства как самоуважения может быть разным, но достоинство, значимость человека перед законом одинакова. И в тексте правового документа этот термин закрепляется как морально-правовая ценность, личное субъективное право. Из него логически развивается следующее звено юридического обеспечения человеческого достоинства (из числа прав человека второго поколения) – правовая и экономическая обязанность общества обеспечить достойную жизнь человека*.




* О праве па человеческое достоинство см.: Дмитриев Ю.А. Право человека на достойную жизнь как конституционно-правовая категория // Конституционный строй России. М., 1996.
Вообще говоря, вопрос о необходимости позитивного юридического подкрепления некоторых нравственных ценностей всегда дискутировался в теории прав человека. Вспомним хотя бы тот факт, что американский Билль о правах принят как поправки к основному тексту Конституции США. Не включив каталог прав в первоначальный текст конституции, ее авторы исходили из того, что естественные права человека не нуждаются в дополнительном юридическом подтверждении. В настоящее время законодательная практика большинства стран признает значение нормативно-правового регулирования важнейших принципов социальной жизни (в том числе определенного круга нравственных принципов), что говорит о постепенном сглаживании противостояния естественноправового и позитивистского типов правопонимания в концепции прав человека*.




* См.: Общая теория прав человека. М., 1996. С. 13– 17.
Кроме того, позитивное закрепление прав не отвергает нравственного аспекта их содержания, и взаимосвязь (взаимообусловленность) права и нравственности при этом не исчезает. Нравственно-обусловленные правовые нормы при их позитивации получают возможность реального обеспечения юридическими механизмами защиты субъективных прав. Такое сближение естественноправовых и позитивистских подходов в современной конституционной и судебной практике – "благоприятная тенденция, снимающая противостояние и крайности указанных доктрин – незащищенность естественных прав человека вне государственного закрепления и дистанцирование позитивистского учения от нравственных, личностных, социальных ценностей". Поэтому процесс постепенной юридизации естественных прав, развития концепции естественного права в законодательно признанную теорию прав человека – объективный и рациональный.




* Общая теория прав человека. С. 17.
И хотя истоки современного понимания прав и свобод личности непосредственно связаны с естественноправовыми теориями, позитивистское направление признает права человека неотъемлемой частью социальной организации мира. Позитивисты делают акцент не на естественном и надпозитивном характере прав, а на их конституционной гарантированности и юридической защищенности. Такая позиция доминирует, к примеру, в конституционном праве Австрии и Германии*. Какой бы путь ни избрали законодатели – конституционное закрепление связанных с государством прав и свобод индивида или же провозглашение их естественного и священного характера, – в любом случае уместен вопрос о нравственной константе, заключенной в правах человека, о взаимодополняемости правового и морального аспектов их содержания.




* См.: Сравнительное конституционное право. С. 241.
Таким образом, по поводу положительного ответа на вопрос о взаимодействии права и морали в правах человека достигнут определенный консенсус. Однако вопрос о механизме и характере их взаимодополнения (взаимодействия) является достаточно сложным как в теоретическом, так и в практическом плане. От этого вопроса во многом зависят и проблемы распространения концепции прав человека на разные культуры, действия международных юридических документов, защиты прав независимо от особенностей внутригосударственной правовой системы и т. д.

Каким же образом происходит взаимодействие права и морали в правах человека? Как известно, мораль и право представляют собой родственные, но далеко не одинаковые нормативно-ценностные системы, каждая из которых имеет специфический набор инструментов и средств для достижения своих целей, свои приоритеты (в праве – справедливость, равенство; в морали – милосердие, добро). Однако в области прав человека взаимоотношение права и морали характеризуется однонаправленностью действий, что не противоречит наличию специфических функций у каждой из данных ценностно-нормативных систем.

Возможность однонаправленности заложена в формировании такого взаимодействия, при котором право и мораль сопрягаются друг с другом наиболее общими, родственными сторонами. Право в этом случае выступает в своем отличии от закона, а мораль – как область этики гражданского общества, где на первый план выдвигаются ценности автономии личности, соблюдения обязательств, верность долгу и другие правила сосуществования людей в политическом обществе.

Права человека "суть чистое воплощение права, т. е. безусловного общественного дозволения известных элементарных условий гражданско-политического бытия"*. Они воплощают основной смысл права, необходимый компонент всякой нормативной системы и представляют собой выражение сущности права как особого типа и специфической формы социальной регуляции, так как "право без прав человека так же невозможно, как и права человека без и вне права"**.




* Соловьев Э.Ю. Личность и право // Прошлое толкует нас. М., 1991. С. 416.

** Нерсесянц В. С. Права человека в истории политической и правовой мысли (от древности до Декларации 1789 г.) // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989. С. 22.
Моральные нормы, лежащие в основании прав человека, прежде всего призваны гуманизировать публичные отношения – как международные, так и внутригосударственные. Поэтому мораль здесь проявляет себя прежде всего как политическая этика, действующая в сфере публичных отношений. Главной особенностью политической этики является утверждение морального требования равенства и автономии граждан, включая равенство возможностей, эквивалентность воздаяния и др.

Вот в этом пункте политическая этика тесно смыкается с правопониманием. Истории известен только один вид действительного равенства – формальное правовое равенство, на котором базируется правовая система*. В правах человека моральное требование равного уважения ко всем людям независимо от исповедуемых ими убеждений возводится в ранг правовой ценности, эквивалентной правовому равенству. Именно это общее для права и морали в области прав человека требование равенства обеспечивает их однонаправленное и взаимодополняющее воздействие. Оба этих понятия (моральное равенство и правовое равенство) образуют центральное звено взаимодействия рассматриваемых систем, вокруг которого концентрируются ценности, имеющие одинаково важный смысл и для морали, и для права, – свобода, справедливость, автономия. Именно поэтому заключенные в правах человека нормы имеют и правовое, и этическое значение.




* См.: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. С. 19.
Таким образом, взаимодополняемость права и морали фокусируется вокруг принципа формального равенства, одинаково признаваемого политической этикой и правом. Поэтому здесь не возникает обычного конфликта между правом и моралью. В правах человека формируется уникальная в своем роде сфера морально-правового взаимодействия, где мораль и право проявляют качества, сближающие их, и могут применить весь свой взаимодополняющий потенциал. Исторический процесс расширения прав человека (формирование прав последующих поколений) расширяет и сферу такого взаимодействия, что, безусловно, может быть оценено как положительная тенденция.

Взаимодополняющее действие морали и права наглядно демонстрирует общность ценностных оснований этих систем. Права человека в определенном смысле представляют собой конкретизацию моральных требований о предоставлении равных возможностей любому человеку, вне зависимости от разделяемых им убеждений, свободного общения и нормальных условий существования, о моральной свободе личности, очерченной правом.

Итак, в правах человека право и мораль связаны друг с другом взаимодополнительным образом. Обобщим в виде открытого перечня факты, подтверждающие такой тип взаимодействия указанных нормативно-ценностных регуляторов.

Во-первых, концепция прав человека является прямым следствием идеи о прирожденных и неотчуждаемых естественных правах, родившейся в результате поиска справедливого способа взаимоотношений человека и государства. Ее основная посылка – гипотеза о естественном происхождении и негосударственном характере основных прав, существование которых должно обеспечивать автономию самостоятельной личности, "пространство ее моральности". Просветителями XVIII в. защита прав человека рассматривалась как единственная нравственная обязанность государства, его предназначение с точки зрения справедливости. Таким образом, принцип правового общения между государством и личностью, заключенный в правах человека, изначально строился на морально одобряемых нормах равенства перед законом и судом, отсутствии произвольных привилегий и других принципах правового государства.

Во-вторых, даже с формально-юридических позиций права человека не просто кодекс важных субъективных прав. Всеобщая декларация прав человека принята в виде резолюции Генеральной Ассамблеей ООН, поэтому имеет лишь рекомендательный характер; не являясь международным договором, она не может рассматриваться как юридически обязательный документ. А это значит, что ее применение в разных странах и регионах мира зависит от признания не только правовой, но и нравственной ее значимости.

В-третьих, права человека – неотъемлемый компонент общеморального подхода к человеку, отношения к нему как к автономной и самостоятельной личности, свободной и равноправной. Именно поэтому гуманистическая традиция со времен европейского Просвещения мыслит совокупность прав человека как основной закон разумного общественного строя, где право, по формуле Канта, есть "свобода каждого, ограниченная такой же свободой каждого другого, насколько это возможно до всеобщему закону". Право есть свобода, мораль также есть свобода, и обе эти нормативно-ценностные системы содержат идеи равенства без уравнивания, равного достоинства людей, равенства их возможностей и притязаний. Тем самым они создают возможность существования такой организации общественного порядка, которая бы не стесняла и не ограничивала свободу индивидов, а стимулировала их творчество и развитие.

Такая трактовка прав человека содержится в естественноправовой традиции философии права. Таковы предпосылки и современного правопонимания с позиции признания естественного и неотчуждаемого характера прав индивида, воспринятого Конституцией Российской Федерации. В частности, в ст. 17 Конституции содержится основная формула прав человека, соответствующая приведенной выше "стандартной формуле права" И. Канта: "Осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц". Согласно гуманистической философско-правовой традиции, у этой формулы не может быть произвольных изъятий.

Однако в силу отмеченной взаимодополняемости права и морали не может считаться изъятием из прав человека запрет безнравственного поведения. Так, ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривает возможность запрещения антигуманных, аморальных действий, таких, как пропаганда войны, "всякие выступления в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющие собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию". Как видим, в Пакте представлен исчерпывающий перечень запрещенных аморальных действий.

С теоретической точки зрения критерием наложения правового запрета на совершение некоторых аморальных действий может служить опасность нарушения в этом случае свободы другого человека. Право принимает на себя обязанности по защите нравственной нормы, когда ее попрание прямо отражается на правах других лиц.

Из тезиса о взаимодополняемости права и морали в правах человека прямо следует, что изучение прав человека – задача не только сугубо юридическая. Фактически речь идет об особой философии прав человека, которая рассматривает их как этически и юридически значимый кодекс, самоцелью которого является сам человек, его права, его свобода, его благо. Как пишет Г. В. Мальцев в статье, которая называется "Новое мышление и современная философия прав человека", "дальнейший прогресс человечества, движение к новому мировому порядку принесет с собой новую нравственность и новое право, вытекающие из единства человеческой природы, из общечеловечности, ее развертывающегося нормативного потенциала"*. Новое право и новая нравственность будут взаимодополнять друг друга на основе общих ценностных оснований.




* Мальцев Г.В. Новое мышление и современная философия прав человека // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989. С. 35.