Учебник история философии москва Академический Проект 2005 Рекомендовано
 Скачать 2.14 Mb.
|
Влияние Ницше.Влияние Ницше. Особое место в общественном сознании начала века занимает имморализм Ф. Ницше, его учение о «переоценке ценностей», выразившаяся в идее «сверхчеловека». Начало знакомства с идеями Ницше в России относится к 1891 г., их значимость и опасность сумел констатировать еще Вл. Соловьев. Однако пик его влияния относится к первым годам ХХ в. Сторонников идеалистического направления привлекала абсолютность этического идеала Ницше, провозглашение самоценности идеальной личности, бунт против измельчания человека и его умаления, критика лицемерия буржуазной мо- 664 рали. Этикой «любви к дальнему» Ф. Ницше дополнялась кантовская автономная этика, «этика долга». Эсхатологически-окрашенное религиозное сознание выходящего на культурную авансцену декаданса воспринимает Ницше подчас и как религиозного пророка, бичующего грехи исторического христианства, задающего новый трансцендентный идеал. Таким во многом было восприятие Ницше творцами философско-поэтического символизма (А. Белый, Вяч. Иванов). Ницше становится парадигматической фигурой, русский аналог Ницше пытаются отыскать в К. Н. Леонтьеве или В. В. Розанове, Л. Шестов предпринимает сравнение моральной философии Ницше и Л. Н. Толстого. Религиозно-философские собрания и общества.Религиозно-философские собрания и общества. Общественный статус философии в начале ХХ в. значительно повышается, обсуждение философских вопросов выходит за пределы философских кафедр и салонных кружков, публичных лекций и страниц специализированных изданий. В 1901 — 1903 гг. в Петербурге проходят религиозно- философские собрания, санкционированные обер-прокурором Св. Синода К. П. Победоносцевым и петербургским митр. Антонием (Вадковским). На фоне большого общественного резонанса, вызванного отлучением от Церкви Л. Н. Толстого 20 февраля 1901 г., собрания становятся форумом, на котором ставятся вопросы о свободе совести, семье и браке, отношении Церкви и государства, поле и «святой плоти». Собрания оказываются первым опытом встречи светской интеллигенции и представителей клира. Несмотря на то, что собрания были прекращены (прошло 22 заседания), они стали поиском общего поля для светской и религиозной культуры при обсуждении насущных общественных вопросов. Инициаторами собраний оказываются философствующие писатели Д. С. Мережковский, Д. В. Философов, 3. Н. Гиппиус, В. В. Розанов, В. А. Тернавцев. Для публикации протоколов собраний создается журнал «Новый путь» (1901 — 1904), трансформировавшийся затем в журнал «Вопросы жизни», ставший трибуной идеологов идеалистического направления в год Первой русской революции. Следуя Вл. Соловьеву, особенно его ранней метафизике, ими вырабатывается идеология «нового религиозного сознания», в котором хилиастическое ожидание новой общественности, основанной на принципах христианской общественности, сочетается с чаянием новой Пятидесятницы, особого раскрытия в истории Св. Духа, третьей ипостаси Троицы. В этом учении в очередной раз выражает себя идея о третьем, «вечном» завете, который должен воспоследовать Ветхому и Новому Заветам, присутствующая к Вл. Соловьева и восходящая к хилиастическому толкованию Апокалипсиса у калабрийского монаха XII в. Иоахима Флорского. Триадические схемы истолкования истории, где на смену всеобщему обособлению и эгоизму приходит общество, основанное на «всемирной любви» и иератическом принципе, восходят в русской философии, начиная с Соловьева, отнюдь не только к триадизму гегелевской философии или соответствующим моделям немецкой классики. Подобного рода утопии, на которых пытаются строить конкретные общественные проекты в духе соловьевской «свободной теократии», носят опять-таки подчеркнуто этический характер. Один из идеологов «нового религиозного сознания» Н. А. Бердяев предвидит, что на смену этике закона и этике любви должна прийти этика творчества. Профетизм становится одной из функций религиозно-философской публицистики, ищущей для себя оснований в философских метафизических построениях. Метафизика всеединства, вбирающая в себя опыт западной философской традиции от Парменида до Шеллинга, снова оказывается востребованной. 665 Весной 1905 г. в Москве начинает работу религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева. Особую роль в его создании сыграли члены Христианского братства борьбы В. Ф. Эрн и В. П. Свенцицкий, при активном участии П. А. Флоренского и А. Белого. Общество пыталось организовать свою деятельность на протяжении всего 1905 г., однако тогда не было получено официального разрешения. Официально оно было открыто 5 октября 1906 г. докладом С. Н. Булгакова (его фактического председателя) «Достоевский и современность». Хотя в уставе общества было записано, что оно «имеет целью всестороннюю разработку вопросов религии и философии», первоначально в обществе превалировали социально-политические дебаты, использующие религию как один из инструментов политической борьбы с самодержавием. Тем не менее значение Московского религиозно-философского общества для философской жизни страны было огромно. Просуществовав до 1918 г., оно сумело стать объединительной и питательной средой для московских философов отнюдь не только религиозно-философской направленности. Во многом своим успехом общество было обязано меценатке М. К. Морозовой, на дому у которой проходила большая часть заседаний. Религиозно- философские общества возникают в Санкт-Петербурге (там существовали две секции: секция по изучению вопросов истории, философии и мистики христианства и секция по изучению истории и философии религии), в Киеве, Харькове, Тифлисе, Рыбинске. В отличие от Московского РФО, не издававшего своих протоколов, в Петербурге публиковались Записки РФО (1908—1916). В Москве религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьева действовало параллельно с активно работающим Московским психологическим обществом, отличаясь от него большей независимостью (МПО, существующее при университете, зависело от решений ученого и попечительского совета, кроме того в силу личных философских убеждений Л. М. Лопатина в нем не приветствовалась религиозная философия и отдельные направления современной западной философии, к примеру неокантианство). С 1909 г. в Москве существует Кружок ищущих христианского просвещения, который называли еще Новоселовским кружком, по имени одного из его членов — издателя «Религиозно-философской библиотеки» М. А. Новоселова, отошедшего от толстовства православного писателя. Хотя круг участников кружка пересекался с РФО памяти Вл. Соловьева, он был более узок и деятельность их в рамках Братства осуществлялась на более конфессиональной, т. е. православной, основе. Членами Братства являлись Н. Н. Арсеньев, С. Н. Булгаков, С. Н. Дурылин, В. А. Кожевников, А. А. Корнилов, Ф. Д. Самарин, Л. А. Тихомиров, кн. Е. Н. и С. Н. Трубецкие, свящ. П. А. Флоренский, прот. И. Фудель, С. А. Цветков, В. Ф. Эрн и др. Издательства и издания.Издательства и издания. При финансовой и идейной поддержке Морозовой в Москве было создано книгоиздательство «Путь» (1910— 1919). В числе 45 книг, выпущенных этим книгоиздательством собрания сочинений И. В. Киреевского, П. Я. Чаадаева, серия «Русские мыслители», в которой вышли интеллектуальные биографии Г. С. Сковороды, А. С. Хомякова, А. А. Козлова, переводы католической литературы и французских сочинений Вл. Соловьева, ряд сочинений философов, входивших в издательскую группу «Пути» — С. А. Аскольдова, Н, А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М. О. Гершензона, Н. О. Лосского, Е. Н. Трубецкого, свящ. П. А. Флоренского, В. Ф. Эрна, сборники статей о Вл. Соловьеве и Л. Н. Толстом, изданные С. Н. Булгаковым мистические рукописи А. Н. Шмидт. Издательская программа «Пути» была 688 попыткой выявить национальную философскую традицию, возродить в русской философской мысли славянофильский элемент. Своеобразной альтернативой «Пути» выступает круг издательства «Мусагет», а также издающийся при нем в 1910—1914 гг. журнал «Логос», который выходит под редакцией С. И. Гессена, Ф. А. Степуна, Э. К. Метнера, при участии Б. В. Яковенко, В. Э. Сеземана. Издание было русским вариантом «Международного издания по вопросам культуры», выходившего также в немецком и итальянском изданиях. Издатели журнала прошли философскую школу в Германии, в Гейдельберге. Они рассматривали философию как рациональное, научное знание, свободное от внефилософских влияний. В «Логосе» была опубликована статья основателя феноменологической школы Эд. Гуссерля «Философия как строгая наука», однако феноменология как общее направление не была характерна для журнала. Руководствуясь неокантианской парадигмой философии, издатели «Логоса» весьма критически относились как к народнической, позитивистской традиции, так и к соловьевской, религиозно-метафизической линии в философии, видя в обеих зависимость от внефилософских элементов. Тем не менее «Логос» предоставлял свои страницы для публикаций представителей противоположного лагеря, сторонников интуитивистской философии Н. О. Лосского и С. Л. Франка, гегельянца И. А. Ильина. Полемическая схватка двух направлений в самом общем виде символизируемых именами «Логоса» и «Пути» выразилась в сборнике В. Ф. Эрна «Борьба за Логос». Влияние немецкой философии на общество заметно спадает с началом Первой мировой войны и ростом антигерманских настроений. Увеличивается число периодических изданий, регулярно предоставляющих свои страницы для философских публикаций. Наряду с продолжающими систематически издаваться «Вопросами философии и психологии» к таким журналам относится «Мир Божий», «Критическое обозрение», «Русская мысль», «Вестник Европы», «Русское богатство», повременные издания «Вопросы теории и психологии творчества» (Харьков, 1907 — 1923), «Новые идеи в философии» (С.-Петербург, 1912— 1914; вышло 14 выпусков). В начале ХХ в. предпринимаются первые опыты издания собраний сочинений русских философов: двумя изданиями — в 1901 — 1903 и 1911 — 1914 гг. выходит собрание сочинений Вл. С. Соловьева (в 8 и 10 т. соответственно), незавершенное из-за начала войны собрание сочинений К. Н. Леонтьева (1911 — 1914; в 9 т.), собрание сочинений Л. И. Шестова (1911; в 6 т.). Последнее издается при жизни автора, находящегося только на середине творческого пути. Все это свидетельствует о том, что философия постепенно, но прочно включается в России в общий культурный процесс. Университетская философия в нач. ХХ в.Университетская философия в нач. ХХ в. В университетах кафедры философии существуют в Москве, Дерпте (Юрьеве), Казани, Харькове, Санкт-Петербурге, Киеве, Одессе, Варшаве, Томске, в 1909 г. открывается кафедра в только что созданном Николаевском университете в Саратове. Специализация по философии открывается на историко-филологических факультетах, что позволяет студентам получать комплексное гуманитарное образование, сочетая занятия философией с систематическим историческим и филологическим образованием. В Московском университете, начиная с 1906 г. философия превращается из общеобразовательной дисциплины в профессиональную: по инициативе Г. И. Челпанова создается специальная группа для подготовки философов. Среди преподавателей кафедры философии появляются Г. Г. Шпет, В. Ф. Эрн, П. П. Блонский, А. И. Огнев, В. М. Экземплярский. 667 Изучение философских дисциплин происходит и на кафедре философии права и истории философии права, которой руководил Е. Н. Трубецкой, а в числе приват- доцентов были П. И. Новгородцев, И. А. Ильин, Н. Н. Алексеев и др. В 1911 г., после инцидента со студенческими забастовками и введения в университет полиции в отставку подали более 100 профессоров и доцентов университета. Е. Н. Трубецкой стал преподавать философию в созданном в 1906 г. ун-те А. Л. Шанявского, там проходили его семинары, посвященные философии Вл. Соловьева, которые легли в основу книги «Миросозерцание Вл. Соловьева» (1913). В Московский коммерческий институт перешли П. И. Новгородцев и С. Н. Булгаков. В Петербурге деятельность университетской кафедры философии связана с именами учеников А. И. Введенского Н. О. Лосского и И. И. Лапшина, а также ученика В. Виндельбанда и Г. Риккерта С. И. Гессена. На Высших женских курсах, возникших в Москве и С.-Петербурге в 1869 г., преподавали философию Вл. Соловьев, Э. Л. Радлов, Г. Г. Шпет и многие другие. В Казанском ун-те Н. А. Васильев создает «воображаемую логику» — один из вариантов неклассической силлогистики. Русский религиозно-философский ренессанс.Русский религиозно-философский ренессанс. Философия начала ХХ в. входит в историю русской культуры под названием русского религиозно-философского ренессанса. Это понятие вводится с подачи филолога-классика Ф. Ф. Зелинского, переводчика Софокла, выдающегося исследователя и популяризатора античной культуры. В России, где не оставила следов эпоха Ренессанса и тем более не было периода философской классики, ренессанс мог означать обращение к ценностям эллинской культуры, классического гуманизма, переосмысленного на почве православной культуры, повышенный интерес к философскому осмыслению темы человека, сходный с александрийским синкретизмом характер культуры, многообразие духовных «исканий и блужданий». В Достоевском, давшем с небывалой прежде силой прозвучать теме человеческой свободы, культура русского ренессанса нашла своего Гомера. Троице-Сергиева Лавра предстает у о. Павла Флоренского одновременно и как наследница Древней Эллады, и как энтелехия-осуществление русской идеи. Русская религиозная философия представляет собой лишь часть идейно-философской палитры эпохи, но по своему значению она выходит далеко за рамки национальной культуры. Именно благодаря ей русская философия становится существенной и оригинальной частью общемирового философского процесса, интерес к изучению которой не иссякает в мире и доныне. Далеко не сводимая по своим истокам к христианскому Преданию, к творениям Св. Отцов, а подчас и предстающая как «религиозная ересиология» (по словам свящ. Сергия Булгакова), она тем не менее является попыткой осознания специфичности русского менталитета, русской культуры и истории, исходя из системообразующей в них роли православного христианства, с принятием которого и началась в собственном смысле история государственности и культуры на Руси. Основной питательной средой философии русского религиозного ренессанса был христианизированный платонизм, усвоенный на русской почве в произведениях Вл. Соловьева, а также монадология Лейбница и критически воспринятая философия Канта. Опыт церковности придет ко многим философам русского ренессанса позднее, после Октября 1917-го. «Соловьевская линия» в философии наследует крупнейшему в России философу-платонику, продолжающему метафизическую традицию классической философии (быть может, уже после того, как сама эта традиция исчерпала себя на Западе), «рыцарю-монаху» (по определению А. А. Блока), ко- 668 торый воплощал принципы философии в своем жизненном делании, что находит свое отражение в принципе «жизнестроительства» у символистов и декадентов. Философия видится не в ее чисто теоретическом, научном аспекте, но в аспекте практического «жизнетворчества», где статус философского или художественного произведения получает сама жизнь творца. Софиология и философия свободы.Софиология и философия свободы. Платоническая, а в еще большей степени Элейская по своим истокам, «метафизика всеединства», для которой было актуально онтологическое понимание Истины, проблематика Абсолютного, сущего, первоначала, искала такой тип онтологии, в которой предметом философской рефлексии становилось бы «посредствующее» бытие, открывающее в себе абсолютное. Она выражала себя в трех модусах — софиологии, символизма и имеславия. Для софиологии, которая стала своеобразной модификацией платонизма на русской почве, был свойствен перевод на язык христианской догматики космологического чувства «матери сырой земли» (Достоевский), народной традиции почитания рода, плодородия, выразившейся в русском фольклоре и обрядовом благочестии. От увлеченного раннехристианским гностицизмом и европейским гнозисом Соловьева софиологическая тема перешла к Павлу Флоренскому и Сергию Булгакову, выразившись в их стремлении эксплицировать ее из Предания Церкви — иконографии, литургики и пр. БулгаковБулгаков предпринимает попытку увидеть в Софии трансцендентальный субъект мирового хозяйства, построить на этом концепте свою «философию хозяйства», увидеть задачу социальной практики в «ософиении мира», в возвращении природе ее первозданной софийной красоты. Булгаков заканчивает свой творческий путь в эмиграции созданием грандиозной системы софиологического богословия, в которой претендует на новое изложение христианской догматики, решив проблему соотношения Бога и мира через идею неипостасной природы, единой для Бога и мироздания. По словам прот. А. Шмемана, Булгаков остается «философом в богословии» и встречает осуждение своих идей со стороны ряда церковных иерархов. В более православном ключе пытается решить свою софиологию Е. Н. Трубецкой, видя в Софии платоновский «мир идей в Боге» и отказываясь от идеи тварной, или падшей, Софии. В группе философов, объединенных около «Пути», он поляризует свою позицию относительно С. Н. Булгакова, не удовлетворяясь его «религиозным материализмом», слишком радикально по его мнению оправдывающим и освящающим природное материальное бытие. После 1917 г. софиологическая проблематика оказывается существенной для Л. П. Карсавина и В. Н. Ильина (в эмиграции) и А. Ф. Лосева, трансформировавшего ее в учении о тетрактиде. С. Л. Франк и Н. О. ЛосскийС. Л. Франк и Н. О. Лосский разрабатывают философию всеединства, избегая софиологических построений. Начиная построение теории познания в рамках интуитивистской модели, испытав влияние популярного тогда в России французского философа А. Бергсона, они приходят к необходимости онтологических построений, причем Лосский, представляя мир как «органическое целое», вдохновляется спиритуалистической моделью лейбницевского типа, сочетает свою плюралистическую метафизику «субстанциальных деятелей» с метафизикой свободы, а Франк продолжает традицию христианской апофатики от Дионисия Ареопагита до Николая Кузанского и Мейстера Экхарта, рассматаривая реальность в непосредственной связи с духовной глубиной личности, создает экзистенциальную онтологию и психологию (правда, уже в изгнании). Н. А. Бердяев Особое место в «соловьевской линии» русской философии занимает Н. А. Бердяев, разделяющий общий пафос соловьевского учения о Богочело- 669 вечестве как смысле и цели истории, но остерегающийся детерминистских и имперсоналистических тенденций метафизики всеединства. Наследуя Я. Бёме, Ф. фон Баадеру и Шеллингу, Бердяев создает метафизику свободы, в которой свобода оказывается добытийственной, изначальной, предшествующей самому Божеству. Бердяев оппонирует софиологии, видя в ней опасность детерминизма и подавления творческой свободы личности. Из философии свободы Бердяева вытекает христианский персонализм, учение о человеке, оказавшее большое влияние на французский экзистенциализм (Э. Мунье и др.) и шире — на европейскую культуру. Философия имени.Философия имени. После выхода в 1907 г. книги схим. Илариона «На горах Кавказа» на Афоне возникает богословское течение имеславия, суть которого выражается в особом почитании Имени Божьего, в представлении, что в Имени «Иисус» обнаруживает себя «сам Бог». Реакция на последовавшее в 1913 г. осуждение этого течения Св. Синодом и административные меры, приведшие к фактическому разгону монастыря, порождает среди ряда христианских философов стремление теоретически оправдать учение имеславцев. Так полагается начало «философии Имени», своеобразной модификации средневекового философского «реализма» на русской почве, воспринимающей, однако, идейный инструментарий как европейской философии языка (В. фон Гумбольдта и Шлейермахера), так и русских лингвистов (А. А. Потебни). В имени вещи виделся не условный знак, но прямое выражение ее онтологической природы, в духе учения св. Григория Паламы об энергиях имя рассматривалось как особого рода энергия, открывающая «вещь в себе» во вне, дающая доступ к ее познанию. В русле имеславия созданы работы П. Флоренского и С. Булгакова, А. Ф. Лосева. Появление их относится уже к периоду после 1917 г. и в случае с «Философией имени» С. Н. Булгакова связано с деятельностью специально созданной для разбора имеславческого дела комиссии на Всероссийском Поместном соборе 1917 — 1918 гг. Философский символизм.Философский символизм. Философский символизм, исходящий из существования двух планов реальности, опосредованных особого рода «двойным бытием», символической реальностью «первофеноменов» (И. В. Гете) теснейшим образом связан с литературой и поэзией начала века. Символ как бытие, которое «больше самого себя» (Флоренский) становился предметом теоретической рефлексии как поэтов и теоретиков поэтического символизма А. Белого и В. И. Иванова, так и богослова и философа П. Флоренского, для которого символ — центральное понятие его «конкретной метафизики», и прекрасно знавшего Эд. Гуссерля и Кассирера А. Ф. Лосева, у которого имя-символ раскрывает себя в утонченнейшей абсолютной диалектике, тождественной абсолютной мифологии (причем миф понимается вслед за Шеллингом как конкретное, становящееся, историческое бытие). |