Учебник история философии москва Академический Проект 2005 Рекомендовано
 Скачать 2.14 Mb.
|
|
71 ческим установлением». «Здесь, — говорится об Архелае у Диогена Лаэртского, — был положен конец физической философии, а Сократ, вслед за этим, дал начало философии нравственной» (Диоген Лаэртский, II, 16). Во время Пелопоннесской войны Сократ участвовал в целом ряде сражений — при Потидее (430 г.), при Делии (424 г.) и Амфиполе (422 г.), где показал себя храбрым и очень выносливым воином. Так, например, однажды в лагере под Потидеей Сократ простоял неподвижно весь день и всю ночь до рассвета. Когда же потом Сократа спросили о причине такого поступка, он ответил: «Я слушал свой внутренний голос». Свой внутренний голос Сократ называл «демонием» (греч. — «божество»); он не мог объяснить, что это такое, и только рассказывал, что этот «демоний» постоянно говорит ему, как не следует поступать. Любимым его изречением было: «Познай самого себя». По легенде сам Дельфийский оракул назвал Сократа мудрецом. Был задан вопрос: «Кто из эллинов самый мудрый?» Оракул ответил: «Мудр Софокл, мудрей Еврипид, а мудрее всех Сократ». Однако Сократ отказался признать себя мудрецом, утверждая при этом: «Я-то ведь знаю лишь то, что я ничего не знаю!». «Все время он жил в Афинах, — пишет Диоген Лаэртский, — и с увлечением спорил с кем попало не для того, чтобы переубедить их, а для того, чтобы доискаться до истины» (И, 22). Был он лыс, приземист, с шишкой на лбу, с глазами навыкат. Жил он бедно, ходил в грубом плаще, ел что попало, объясняя при этом: «Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы есть». Гуляя по рынку, Сократ любил повторять: «Как приятно, что есть столько вещей, без которых можно обойтись!» У Сократа было множество учеников, среди которых самые знаменитые — Платон, Ксенофонт, Антисфен, Алкивиад и некоторые другие. «Он первым стал рассуждать об образе жизни и первым из философов был казнен по суду» (И, 20). В 399 г. Сократ был обвинен «в том, что не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; а наказание за то — смерть» (II, 40). К смерти он приговорен 361 голосом из 500. Сократ никогда ничего не писал, и поэтому о его философских воззрениях можно судить только по вторичным источникам, так называемым «сократическим сочинениям» Платона и Ксенофонта, которые были младшими его современниками и одновременно учениками. Добродетель (греч. аретп — «добродетель», «доблесть», «добротность»), с точки зрения Сократа, является высшим и абсолютным благом, составляющим цель человеческой жизни, ибо только добродетель дает счастье. Добродетель состоит в знании добра и действии соответственно этому знанию. Подлинно храбрым является тот, кто знает, как нужно вести себя в опасности, и именно так поступает; подлинно справедливым является тот, кто знает, что подобает делать в делах государственных, и делает именно это; подлинно благочестивым окажется тот, кто знает, что следует делать в религиозных обрядах и таинствах, и поступает именно так и т. д. «Между мудростью и нравственностью Сократ не находил различия: он признавал человека вместе и умным и нравственным, если человек, понимая, в чем состоит прекрасное и хорошее, руководится этим в своих поступках и, наоборот, зная, в чем состоит нравственно безобразное, избегает его» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, III, 9. Пер. С. И. Соболевского). Добродетель неотделима от знания. Люди поступают безнравственно, заблуждаются и страдают именно потому, что не знают, что есть добро, а что — зло. Добродетели можно и должно научиться. Однако Сократ не учил добродетели так, как учили софисты, предпочитая речам и наставлениям непосредст- 72 венный разговор (по-гречески ЗшАюуод, «диалог») с собеседником. Отсюда название его философского метода — диалектика. Диалектика состоит из иронии и майевтики. Ирония (букв. «притворство») в чем-то напоминает софистический способ аргументации, призванный вскрыть внутренние противоречия в речи противника или в исследуемом воззрении. Прикидываясь простачком и утверждая, что сам ничего не знает и ничему научить не может, Сократ предлагал своему собеседнику ответить на ряд вопросов: что есть добро? зло? справедливость? мужество? ит. д. Путем наводящих вопросов и ответов соображения собеседника последовательно доводились до абсурда, в результате чего выявлялись противоречия между словами этого человека и его поступками. На этой основе осуществлялась майевтика (букв. «родовспоможение»): Сократ, любивший сравнивать себя повивальной бабкой, помогал своему собеседнику «разродиться» истиной. В своей философской практике Сократ исходил из того, что каждый человек уже содержит в себе знание истины, но только не осознает ее, пока предложенные ему вопросы не приведут его к противоречию с самим собой, и, как следствие, к признанию своего невежества. Сомнение же в истинности прежних суждений ведет к самопознанию. «Знать самого себя» для Сократа значит действовать в жизни так, чтобы слова не расходились с делами, а для этого необходимо исследовать содержание общих понятий: выяснить, какие поступки людей можно назвать добродетельными, установить, что есть общего в тех или иных поступках, и дать, наконец, определение соответствующего нравственного понятия: мужества, справедливости, благочестия и т. д. «Сократ держался такого мнения: если кто знает, что такое данный предмет, то он может объяснить это и другим; а если не знает, то нисколько неудивительно, что он и сам ошибается и вводит в ошибку других. Ввиду этого он никогда не переставал заниматься с друзьями исследованием вопросов, что такое каждый предмет» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, IV, 6. Пер. С. И. Соболевского). «Однажды софист Антифонт, желая отвлечь от Сократа его собеседников, подошел к нему и в присутствии их сказал так: Сократ! Я думал, что люди, занимающиеся философией, должны становится счастливее от этого; а ты, мне кажется, вкушаешь плоды от нее противоположные. Живешь ты, например, так, что даже ни один раб при таком образе жизни не остался бы у своего господина: еда и питье у тебя самые скверные... денег ты не берешь, а они доставляют радость, когда их приобретаешь, а когда владеешь ими, дают возможность жить и приличнее, и приятнее. В других областях знания учителя внушают ученикам желание подражать им: если и ты хочешь внушить своим собеседникам такую мысль, то смотри на себя как на учителя злополучия. Сократ на это ответил: Как мне кажется, Антифонт, ты представляешь себе мою жизнь настолько печальной, что предпочел бы, я уверен, скорее умереть, чем жить, как я... Похоже, Антифонт, что ты видишь счастье в роскошной, дорогостоящей жизни; а по моему мнению, не иметь никаких потребностей есть свойство божества, а иметь потребности минимальные — это быть очень близким к божеству; но божество совершенно, а быть очень близким к божеству — это быть очень близким к совершенству... Когда я слышал такие разговоры, — пишет свидетель этой беседы — Ксенофонт (ок. 444 — ок. 356 гг. до н. э.), — мне казалось, что и сам он — счастливый человек и что слушателей своих ведет к нравственному совершенству» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, I, 6. Пер. С. И. Соболевского). В своеобразном единстве практики и теории, жизни и философии, в стремлении выразить сущность поступка че- 73 рез понятие и понятие претворить в действительность заключается главный смысл философской доктрины Сократа, в этом разгадка его уникального философского опыта. В начале IV в. до н. э. некоторыми учениками Сократа были основаны новые философские школы, получившие название «сократических». К числу их относятся: 1) мегарская; 2) элидо-эретрийская; 3) киренская и 4) киническая. Мегарская школа была основана Евклидом из Мегары (ум. после 369 г. до н. э.), одним из ближайших учеников Сократа. Противники этой школы дали ей прозвище «эристической», а ее представителей называли «эристиками» (т. е. «спорщиками»). Отталкиваясь от учения Парменида о том, что существует только единое «бытие», и от учения Сократа о благе, тождественном добродетели, Евклид утверждал, что «существует одно только благо, называемое различными именами: иногда разумением, иногда богом, а иногда умом и прочими наименованиями, а противоположное благу отрицал, заявляя, что оно не существует» (Диоген Лаэртский, II, 106). Мегарская школа сыграла значительную роль в развитии логики, занимаясь природой логических парадоксов (софизмов) и анализом форм логической импликации (следования). Мегарец Стильпон отрицал существование общих понятий и утверждал, что тот, кто говорит «человек», не называет ни одного конкретного человека и, следовательно, говорит «никто» (II, 119). Другой представитель школы — Диодор Крон — доказывал тождество бытия в возможности с бытием в действительности (Эпиктет. Беседы, II, 119, 1) и отрицал сам феномен движения: он полагал, что «ничто не движется, но всегда бывает продвинувшимся» (Секст Эмпирик, Против ученых, X, 85). Элидо-эретрийская школа была основана Федоном из Элиды, искусным спорщиком и учителем красноречия. Эта школа была очень сходной с мегарской и не прибавила от себя никаких оригинальных идей. Киренскую школу основал Аристипп из Кирены (ок. 435 — после 366 до н. э.). Он утверждал, что все существует ради какого-то блага или зла и единственным, что имеет значение, является либо «хорошее», либо «плохое». Поэтому Аристипп отвергал математику, для которой различия между «плохим» и «хорошим» не существует. Природа, по его утверждению, непознаваема, и ее изучение есть занятие невозможное и бесполезное. Человек Аристиппом уподоблялся осажденному городу: он как будто бы пребывает в плену своих ощущений, не получая известий извне. Ощущения суть восприятия наших собственных состояний, а не самих вещей природного мира. Душе могут быть свойственны только два состояния: движение ровное и спокойное (наслаждение) и движение резкое и порывистое (боль). Учение киренаиков гедонистично (греч. — «наслаждение», «удовольствие»): наслаждения объявляются ими целью человеческой жизни, а счастье — совокупностью наслаждений. Богатство само по себе не является благом, а исключительно средством для получения наслаждений. Имущество может быть обременительным для того, кто к нему привязан, поэтому, говорил Аристипп, «нужно иметь столько вещей, сколько можно спасти при кораблекрушении». Мудрость, с точки зрения киренаиков, заключается в том, чтобы не быть рабом наслаждений, а подчинять их своей разумной воле. Последователь Аристиппа Гегесий, прозванный «Убеждающим умереть», считал совершенное счастье недостижимым, так как «тело наше исполнено многих страданий, а душа разделяет страдания тела и оттого волнуется», поэтому смерть для разумного человека предпочтительна, а жизнь безразлична (Диоген Лаэртский, И, 94). 74 Основателем школы киников был Антисфен Афинский (ок. 455 — ок. 360 гг. до н. э.), ученик софиста Горгия, а затем Сократа. Название школы восходит к слову «собака» (греч. кuюv, род. пад. котб^), так как киники, по утверждению их врагов, счастье видели в том, чтобы жить, «как собака», т. е. быть «ближе к природе». Философия, с их точки зрения, есть жизненная мудрость, не нуждающаяся ни в каком отвлеченном знании. Антисфен утверждал, что сущность вещи определить невозможно, можно только сказать, что данная вещь имеет те или иные качества. Отсюда — тезис о невозможности противоречия: «Об одном может быть высказано только одно, а именно только его собственное наименование» (Аристотель. Метафизика, V, 29, 1024Ь). Вещь должна обозначаться только ее собственным именем, обозначающим только ее одну. С этих позиций киники критиковали платоновское учение об «идеях». Согласно Платону, каждая вещь (единичное) является чем-то определенным в силу причастности к той или иной «идее», универсальной сущности (общее), однако, по утверждению киников, об единичном нельзя высказать общее, то есть, к примеру, сказать: «Сократ — человек». Можно сказать только то, что Сократ — это «Сократ», а человек — «человек» и т. д. Если истинное понимание вещи сводится к ее «собственному наименованию», то истинное благо есть «собственное благо» каждого человека. Это «благо» — не вещи, не власть, не имущество, не здоровье и даже не жизнь как таковая. Подлинно «собственным» для человека является его внутренняя свобода. Она есть подлинная добродетель, которая заключается в воздержании от наслаждений и нечувствительности к страданиям. Вслед за софистами киники различали природу («фюсис») и людские установления («номос»). Природа, в их понимании, определяет тот минимум, в котором нуждается человек, и служит достаточным критерием нравственного поведения. Все, что считается нормой в человеческом обществе, искусственно и условно, мнения ложны и уводят в сторону от истинного счастья, добродетель и порок в общепринятом смысле слова — пустые слова. «Народных богов много, а природный — один», — утверждал Антисфен (Цицерон. О природе богов, I, 32). Киники осуждали богатство, роскошь и наслаждения, предпочитая этим вещам неприхотливую жизнь, умеренный труд, дающий душевный покой и укрепляющий тело, честную бедность. Учеником Антисфена был Диоген Синопский (ок. 404 — ок. 323 гг. до н. э.). Все, о чем говорил Антисфен, Диоген осуществлял на практике. Он бродил по Греции босой, в грубом плаще на голое тело, с нищенской сумой и с толстой палкой. На вопрос, откуда он родом, Диоген отвечал: «Я — гражданин мира». Все его добро заключалось в одной глиняной чашке, да и ту он хватил о камень, увидев однажды, как мальчик пил У реки просто из ладоней: «Мальчик оказался мудрее меня», — сказал Диоген. В Коринфе, где он бывал чаще всего, Диоген поселился в круглой глиняной бочке — пифосе. Кормился на площади подаянием, требуя его как должного. Кто-то заметил ему, что хромым и слепым милостыню подают, а философам нет; Диоген ответил: «Потому, что люди знают: хромыми и слепыми они могут стать, а философами никогда». Он ходил по улицам среди дня с фонарем и кричал: «Ищу человека!» Платон как-то дал знаменитое определение: «Человек есть двуногое животное, лишенное перьев». В ответ Диоген ощипал петуха, принес к нему в школу и сказал: «Вот платоновский человек!» Ему говорили: «Ты ничего не знаешь, а философствуешь!» Он отвечал: «Если бы я лишь притворялся мудрецом, то и это было бы философией!» Он дожил до 75 дней Александра Македонского. Когда Александр был в Коринфе, он пришел посмотреть на Диогена. Тот лежал и грелся на солнце. «Я — Александр, царь Македонии, а скоро и всего мира, — сказал Александр. Что для тебя сделать?» — Отойди в сторону и не заслоняй мне солнце», — ответил Диоген. Александр отошел и сказал друзьям: «Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном» (Диоген Лаэртский, VI, 20 — 81). Литература Антология кинизма. Фрагменты сочинений кинических мыслителей (Антисфен, Диоген, Кратет, Керкид, Дион). М., 1984. БогомоловА.С.Античная философия. М., 1985. ВасильеваТ.В.Комментарии к курсу истории античной философии. М., 2002. ГомперцТ.Греческие мыслители. Т. I —II. СПб., 1999. ДиогенЛаэртский.О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. с греч. М. Л. Гаспарова. 2-е изд. М., 1986. ДоброхотовА.Л.Учение досократиков о бытии. М., 1980. ЙегерВ.Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 1. М., 2001; Т. 2. М., 1997. КсенофонтАфинский.Сократические сочинения. М.; Л., 1935; перепеч. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М., 1993. ЛурьеС.Я.Демокрит. Тексты, перевод, исследования. Л., 1970. МаковельскийА.О.Софисты. Вып. 1 —2. Баку, 1940— 1941. 11. РожанскийИ.Д. Анаксагор. У истоков античной науки. М., 1972. РожанскийИ.Д.Развитие естествознания в эпоху Античности. Ранняя греческая наука о «природе». М., 1979. ТаннериП.Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902. Фрагменты ранних греческих философов / Изд. подг. А.В.Лебедевым. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. М., 1989. ЦеллерЭ.Очерк истории греческой философии. СПб., 1996. |