Учебник история философии москва Академический Проект 2005 Рекомендовано
 Скачать 2.14 Mb.
|
Физика.Физика. Физическое учение играет в стоицизме важнейшую роль. Мы видели, что в сравнениях, приводимых стоиками, ей принадлежала главная роль. Это было связано с тем, что она в глазах стоиков являлась учением о божестве. При этом многое в физической доктрине стоицизма взято из предшествующей традиции, главным образом, у Гераклита и отчасти у Аристотеля. Началами всего существующего являются, согласно стоикам, действующее и претерпевающее, или бог и материя. Материя есть то, что лишено всяких качеств, полностью пассивно, готово принять любую форму, приходящее в движение только под воздействием другого. Материя не может стать ни больше, ни меньше, она лишена какого бы то ни было изменения. Изменяться могут только ее части, но не она сама. Действующее начало называется разумом (^6уо^), находящимся в материи, и богом, который пронизывает материю и, оформляя ее, творит из нее все вещи. И бог, и материя вечны и неуничтожимы. Хотя стоики различают их, тем не менее они их не разделяют. И разум, и материя есть два аспекта одной и той же реальности. Важнейшим принципом стоической физики является утверждение о том, что любое действующее начало может быть только телом. «Все, что действует, есть тело» (Диоген Лаэртский, VII, 56). Таким образом, стоики, как и эпикурейцы, выступают против Платона и Аристотеля, признававших нематериальные действующие причины. Следовательно, бог, выступающий как деятельное начало, есть тело. Он не что иное, как огонь и дыхание Это не разрушительный огнь поядающий, но огонь созидательный (я^Р те'/пкоу). порождающий весь мир, содержащий в себе «семенные логосы» (алєрцатікт ^ôyoi), т. е. разумные основания всякого явления, с необходимостью определяющие все, что существует. Эти семенные логосы, поскольку они вечны и неизменны, напоминают аристотелевские формы и платоновские идеи. Но, будучи материальными и имманентными, они отличаются и от форм, и от идей. Таким образом, все, находящееся в мире, и сам мир как це- 139 лое создано разумной причиной, творческим огнем. Стоики выступают против эпикурейского тезиса о случайном происхождении мира. Как художник искусно творит свое произведение, запечатлевая в нем свое мастерство и свой разум, так и творческий огонь разумно и искусно созидает все и пронизывает все. При этом творческий огонь не стоит вне мира, как платоновский демиург. Нет, он сам находится в нем, есть его руководящая, направляющая и созидающая часть, природа и душа космоса. Стоики называют его Зевсом. Когда он создает мир, он в начале делает материю годной для творения, затем создает четыре элемента, огонь, воду, воздух, землю. Космос возникает, когда из начального огня, все переходит во влагу через промежуточную воздушную стадию, некоторые части воды сгущаются до земли, некоторые снова возвращаются в воздушное состояние. Из этих четырех элементов возникают все растения и животные. По прошествии определенного времени космос возвращается в огненное состояние, происходит то, что стоики называли «мировым пожаром» ( ). Все снова становится огнем, в котором пребывают семена всего существующего, чтобы затем снова повторить все сначала. Снова все двинется через воздушное состояние к влажному, поэтому Сенека называет огонь концом мира, а влагу — его началом. Таким образом, рождение и гибель космоса периодически повторяются, причем ничего нового не возникает. Поскольку в боге содержатся одни и те же семенные логосы, все события в мире каждый раз разворачиваются абсолютно одинаково, происходит, как позднее выразится Ницше, «вечное возвращение того же самого». Космос, создаваемый и руководимый богом и разумом, и сам есть живое существо, разумное и одушевленное. Стоики доказывали это положение так. Разумное, одушевленное и живое лучше неразумного, неодушевленного и мертвого. Космос — самое лучшее. Следовательно, космос разумен, одушевлен и живой. Еще один аргумент был таким. То, что порождает разумные существа, само разумно. Космос порождает живые существа. Значит, космос разумен. Божественный разум проникает весь космос, однако, не в равной мере. В некоторых вещах его присутствие заметно только в разумной оформленности, им присущей, в других же — он проявляется непосредственно как ведущее начало. Ведущим началом всего мира стоики называли эфир, небо или даже солнце. Космос, согласно стоикам, один-единственный, причем ограниченный и имеющий форму шара. За его пределами находится беспредельная пустота, лишенная телесности. В самом же космосе никакой пустоты нет, космос пребывает в полном единении, обусловленном согласием и сопряжением небесного и земного. Божественный разум отождествлялся стоиками с судьбой (і): «судьба — это разум, в соответствии с коим прошлое было, настоящее есть, а будущее будет», говорил Хрисипп (SVF II 913). Классическое определение судьбы, принадлежащее тому же Хрисиппу, было следующим: «Судьба — это некое природное сочленение (aûvxa2,iç) всего, когда вечно одно следует за другим, и связь этого следования непреодолима» (Авл Гелий, N.A. VII 2). Сенека же пишет: «Великое утешение быть пленником вместе со всем миром. Ведь то, что приказало нам так жить и так умирать, тою же самой необходимостью связало и богов. Неотвратимо движется ход всего человеческого и божественного. И сам создатель всего и правитель, начертав законы су- 140 деб, им следует. Однажды повелев, всегда повинуется» (De prov. 5, 8). В другом месте Сенека говорит: «Если ты назовешь его (бога. — Д. Б.)судьбой (fatum), не ошибешься. Ведь судьба есть не что иное, как связанный ряд причин, бог же есть первая причина всего, от которого зависит все остальное» (De benef. IV 7). Важнейшим моментом стоической доктрины является учение о провидении (npôvoia). Согласно Зенону, судьба и провидение тождественны1. Это значит, что все происходящее в мире по закону необходимости одновременно является самым лучшим, что божество, с необходимостью устрояющее мир, направляет его к лучшему и совершенному. Таким образом, любое событие одновременно и необходимо вытекает из предшествующего ряда причин, начиная с первой, и является самым лучшим. В таком случае в мире нет и не может быть никакого зла. Не все стоики согласились с Зеноном, его ближайший ученик Клеанф ограничил принцип провидения. Как свидетельствует Халкидий: «То, что происходит властью провидения, происходит также необходимо, но не все то, что происходит по необходимости, происходит по воле провидения, — утверждал Клеанф» (In Tim. с. 144 (SVF I 551)). Таким образом, в мире все устроено целесообразно. Низшее существует для высшего, худшее для лучшего. Неодушевленное существует для одушевленного, одушевленное — для разумного. Так, по Хрисиппу, мы созданы богами для них и для самих себя, животные созданы для нас: лошади для наших войн и сражений, собаки для охоты, а барсы, медведи и львы — для упражнения в храбрости. Даже вредные животные созданы для нашей пользы. Согласно Плутарху (Stoic. repugn. 21, p. 1044 d.), Хрисипп говорил, что клопы полезны, чтобы не давать нам долго спать, а мыши заставляют нас не разбрасывать все в беспорядке. Впрочем, некоторые живые существа возникли не для утилитарных целей, но для красоты. Так, по Хрисиппу, павлин возник ради красоты своего хвоста. Если в мире все устроено целесообразно, откуда же берутся беды и несчастья, откуда берется зло? Во-первых, говорили стоики, всевозможные беды могут быть насланы богом на дурных людей, дабы их примером вразумить остальных. Однако такое решение не дает ответа на вопрос, почему беды и несчастья случаются с людьми добродетельными и праведными. Второе решение, предлагавшееся стоиками, заключалось в том, что в большом мировом хозяйстве, хорошо устроенном, тем не менее могут случаться всякие мелкие неприятности. Божественная природа все рождает прекрасно и ко благу, но при этом, достигая главного блага, она попутно (ката ляракоАлиВпогг) порождает и какие-то дефекты. Хрисипп приводил такой пример. Создавая человеческую голову, природа разумно и заботливо создала ее из тончайших и маленьких косточек, однако, несмотря на сие великое искусство, голова попутным образом получилась хрупкой и ломкой. Так и в мире, зло возникает попутным образом, когда природа, создавая свои прекрасные творения, попутно создает всякие уродства и причиняет добрым людям незаслуженные ими страдания. В этом, как говорит Сенека, играет роль то, что материя обладает своими собственными причинами. В лю- Как говорит Феодорет (Graec. aff. cur. VI 14, p. 153 Raeder), «Зенон Китийский назвал судьбу движущей силой материи. Ее же он поименовал провидением и природой». 141 бом случае, согласно стоикам, нужно обращать внимание не на частные неудачи божественного разума, но на его, так сказать, стратегический успех. Стоики осознавали проблематичность этого решения, но у них не было иного выхода. Либо при всех дефектах мир устроен все же целесообразно, либо остаются атомы и пустота, случай и механическая необходимость эпикурейцев. Наконец, зло, согласно Хрисиппу, должно быть, ибо без него мы не могли бы понять и оценить благо. В системе стоического фатализма человеку оставляется лишь свобода подчиняться законам мирового целого и его движению. Стоики иллюстрировали свое понимание свободы примером с собакой, привязанной к колеснице. Если собака бежит за колесницей, она делает это по своей воле, как бы понимая, что никуда ей не деться, и одновременно подчиняется влекущей необходимости. Если отказывается и не хочет бежать, все равно колесница тащит ее за собой. Итак, человеческая свобода — это сознательное и разумное следование необходимости. Как сказано в молитвенных стихах стоика Клеанфа: Веди меня, Зевес, и ты, что ткешь судьбу, Куда от века вами предопределен, Да не ропща пойду. А коль не восхощу, Негодным став, то все равно туда ж пойду. (Эпиктет, Encheiridion, 53). Исходя из того, что все существующее есть необходимая связь причин и следствий, стоики утверждали возможность мантики и предсказаний будущего. Они пытались создать для распространенной и в Греции, и в Риме практики предсказаний научную основу. Вообще, их отношение к религии резко отличалось от последовательного ее неприятия эпикурейцами. Стоики пытаются ассимилировать античную религию в свое мировоззрение, признают и бога, и богов и демонов. Они стараются ответить на критику религии путем аллегорического истолкования основных фигур пантеона и главных мифов. Аллегорическому толкованию подвергаются гомеровские тексты. Эта ассимиляция религии проводится под знаком пантеизма. Многочисленные боги и герои Греции хорошо подошли для мировоззрения, провозглашавшего, что все есть божество. Человеческую душу стоики определяли как «соприсущий нам воздух» II 774), «соприсущий нам и непрерывный воздух, пронизывающий все наше тело» (8УБ II 885). Сам воздух нашей души определялся как «мыслящее тепло» (8УБ II 779) или как огонь. Душа делилась стоиками на восемь частей: на ведущее и руководящее начало ( ), на пять ощущений, на способность речи ( фшу^лкш) и на способность размножения ( алєрцатік^). Руководящее начало находится не в голове, но в груди, поскольку из груди исходит голос. Душа, согласно стоикам, не может обладать бестелесностью, поскольку она есть воздух или огонь, не может и обладать вечным существованием. Во время мирового пожара все отдельные души возвращаются в единую огненную природу, откуда они когда-то отделились1. Что же касается Как говорит Сенека (ЕрІ8І:и1ае, 66), «разум есть не что иное, как часть божественного духа, погрузившаяся в человеческое тело». 142 времени до мирового пожара, то, по Клеанфу, до него существуют все души, а, по Хрисиппу, только души мудрецов. Лестница существ, согласно стоикам, выглядит так. Самая низшая ступень, неодушевленное, обладает только свойством или структурой (є£,ц). в растениях к этому присоединяется естество (фиац) как способность к движению. Душа (^ХП) впервые появляется у животных, она отличается способностью представления (фavxao^a) и влечением (орціі). У человека ко всему этому присоединяется разум О-оуос). |