Гаджиев К.С. Введение в геополитику1. Учебник Москва "Логос" 2000 Оглавление Гаджиев Камалудин Серажудинович 1

• Название: Учебник Москва "Логос" 2000 Оглавление Гаджиев Камалудин Серажудинович 1
• Анкор: Гаджиев К.С. Введение в геополитику1.doc
• Дата: 11.01.2018
• Размер: 1.93 Mb.
• Имя файла: Гаджиев К.С. Введение в геополитику1.doc
• Тип: Учебник; #13879
• Категория: Социология. Политология
• страница: 11 из 31

6.2. Принцип суверенного равенства

Мировое сообщество представляет собой совокупность элементов, между которыми существуют устойчивые связи, зависимости, отношения. Это единая система со своими особыми системообразующими характеристиками, структурными составляющими и функциями. Ее центральными, осевыми элементами выступают отдельно взятые государства. Или иначе говоря, мировое сообщество — это государствоцентристская система. Она возникла в качестве таковой, и несмотря на то, что она подверглась существенной трансформации, в наши дни государства в ней продолжают играть решающую роль. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что подавляющее большинство международных организаций, ставших ныне органической частью международной системы, как будет показано ниже, созданы усилиями государств и в их интересах.

И это вполне естественно, поскольку суверенное национальное государство — главный носитель власти не только в рамках отдельно взятой страны, но и на международной арене. Именно государство имеет реальные властные полномочия осуществлять внешнюю политику, выступать в качестве субъекта отношений с другими государствами, заключать межгосударственные договора и соглашения, объявлять войну и заключать мир и т.д.

В ООН входят не нации, а государства. В современном мире все люди находятся под юрисдикцией того или иного государства. Почти все мы, во всяком случае подавляющее большинство, являемся гражданами или подданными одного из существующих государств. Вся ойкумена разделена между государствами, и не осталось территории, которая бы не принадлежала какому-либо из государств. Поэтому по-русски ООН правильнее было бы назвать Организацией Объединенных Государств.

Ключевыми особенностями современной системы государств являются: централизация политической власти, единые механизмы административного управления, постоянные профессиональные армии, легитимизация власти через институт представительства и др. Все эти принципы были первоначально разработаны в Европе, а затем распространились по всему земному шару.

Такую межгосударственную систему международных отношений, как правило, называют Вестфальской системой. Речь идет о Вестфальском мире 1648 г., которым завершилась Тридцатилетняя война и который впервые в истории санкционировал принцип территориального суверенитета в отношениях между государствами, хотя сама концепция территориального суверенитета была сформулирована раньше. Эта система с теми или иными модификациями действовала до 1945 г. Но некоторые важнейшие элементы данной системы продолжали действовать и в период двухполюсного миропорядка. Например, ООН была построена на государствоцентристском принципе. Согласно этому принципу, мировое сообщество состоит из суверенных государств, каждое из которых самостоятельно определяет свою собственную форму правления, часто силой оружия или с помощью угрозы применения силы, и не признает над собой какой-либо иной верховной власти. Взаимоотношения между государствами, необходимые для реализации целей и потребностей соответствующих государств, устанавливаются и осуществляются на дипломатическом уровне. Международное право имеет своей целью разработку и институционализацию минимально необходимых норм и правил сосуществования.

Всякие пограничные или иные инциденты, возникающие между двумя соседними государствами, должны решаться непосредственно без вмешательства третьих стран, конечно, кроме тех случаев, когда сами заинтересованные стороны попросят об этом. Важное значение имеет суверенное равенство всех без исключения государств друг перед другом и перед международным сообществом.

Сила является последним аргументом при решении спорных проблем между государствами. По сути дела, не существует каких бы то ни было эффективных заслонов на пути применения силы. В качестве высшей ценности рассматривается максимально возможная свобода каждого отдельно взятого государства в плане реализации своих национальных интересов. Поэтому вполне естественно, что эту систему в литературе часто называют анархической, поскольку считается, что в ней господствует гоббсовский закон «борьбы всех против всех».

Над государствами нет какой-либо иной суверенной власти, способной на законных основаниях навязать им свою волю. Именно государству принадлежит основополагающая роль в реализации национального интереса на международной арене. Причем каждое государство ставит свой национальный интерес над интересами всех других государств.

Как правило, такой подход отождествляется с реалистической теорией международных отношений. Согласно этой теории, система суверенных государств неизбежно приобретает анархический характер и это заставляет все государства при отсутствии какого-либо верховного надгосударственного арбитра проводить силовую политику для защиты своих жизненных интересов. В такой ситуации современная межгосударственная система служит своего рода «ограничивающим фактором», призванным пресечь любую попытку со стороны какого бы то ни было государства проводить внешнюю политику, игнорируя политику другого суверенного государства.

Условием притязаний каждого государства на верховную власть на своей территории является признание и за другими государствами равных прав на ведение дел по своему усмотрению в пределах своих границ. Формирование современных национальных государств стало частью процесса взаимного признания, в ходе которого государства предоставляют друг другу права юрисдикции в пределах соответствующих территорий. Постепенно в системе взаимоотношений государств принцип суверенного равенства стал общепринятым, регулирующим их поведение в отношениях друг с другом независимо от господствующих в каждом из них форм правления.

Данный принцип стал основой сформировавшегося в Новое время сообщества или системы государств. В этом качестве он выступает стержневым элементом международного права. Принцип выражается в нескольких базовых нормах международного права, рассматривающих государства как единственных или главных носителей прав и обязанностей, как единственных законных агентов применения легитимного насилия, а также как источник порядка и сдержанности в международной системе.

Кроме этого были разработаны так называемые правила сосуществования, а именно: правило, регулирующее процедуру законного использования суверенным государством силы или отказа в таком праве другим агентам; правило, определяющее характер соглашений или принцип pacta sunt servanda, который предполагает, что соглашения между государствами должны неукоснительно соблюдаться; правило, определяющее собственно юрисдикцию государства. Последнее правило предписывает каждому государству уважать суверенитет всех других государств в пределах их территорий. Из него вытекает требование о невмешательстве государств во внутренние дела друг друга.

6.3. Основные характеристики Вестфальской системы

Любая международная система базируется на органическом сочетании военной, экономической, политической и идеологической власти различных стран и народов. Поэтому она охватывает множество сфер: экономические, дипломатические, политические, военные, культурные и т.д. При этом важно учесть, что взаимосвязи культур не всегда носят институционализированный характер и не всегда поддаются государственному регулированию. Вместе с тем очевидно и то, что на международные экономические и политические отношения определенное влияние могут оказать национальные общности или те или иные национальные диаспоры, обосновавшиеся за пределами своей исторической родиной.

Международная система формируется с целью реализации определенного комплекса экономических, социальных, политических и иных интересов, так или иначе затрагивающих все субъекты этой системы. Независимо от того, о каких интересах идет речь — о безопасности, экономических выгодах, идеологических целях и т.д., — достижение их государствами во многом зависит от характера международной системы. Последний определяется типом и мощью господствующих в ней акторов: империями, национальными государствами, союзами, наднациональными и интернациональными организациями и т.д. Восхождение и упадок системы греческих городов-государств, упадок средневековой европейской системы государств и возникновение европейской системы национальных государств XIX–XXвв. служат примерами, подтверждающими обоснованность этого тезиса.

Вплоть до второй мировой войны большинство исследователей рассматривали международную систему как стабильную в том смысле, что ее конфигурации определялись конкурентной игрой взаимодействующих между собой независимых субъектов международных отношений. Считалось, что в этих рамках каждый актор защищал собственные интересы и, как правило, с подозрением относился к любой структурировке, которая бы стала препятствием на пути реализации этих интересов.

В книге «Война и изменения в мировой политике» Р.Гилпин пытался обосновать тезис о том, что, хотя современное искусство управления государством и подверглось изменениям по сравнению с прежними эпохами, «фундаментальная природа международных отношений не изменилась на протяжении тысячелетий. Международные отношения продолжают оставаться постоянно повторяющейся борьбой за богатство и власть между независимыми акторами в состоянии анархии. Классическая история Фукидида является таким же значимым руководством к поведению государств сегодня, как и тогда, когда она была написана в V в. до н.э.».

Хотя, по-видимому, в данной позиции и есть некоторое рациональное зерно, тем не менее автор, на мой взгляд, в своих выводах слишком категоричен. Дело в том, что в каждый конкретный исторический период общественные и политические процессы, в том числе внешнеполитические или международно-политические, разворачиваются и реализуются в рамках особых мировоззренческих парадигм, придающих этим процессам определенную конфигурацию и направленность. Сохранение или изменение господствующего соотношения сил на международной арене и самой международной системы зависит от комплекса факторов, среди которых решающее значение имеют характер экономического и демографического роста, научно-технологический прогресс и военно-технические нововведения, развитие транспорта и т.д.

Как правило, основные характеристики международной системы всегда так или иначе отражали усилия индивидуальных государств или групп государств, направленных на трансформацию институтов и всей этой системы для реализации своих интересов. Любое государство, тем более крупное, стремится увеличить свои вес и влияние за счет других членов международного сообщества. С помощью угроз или действительного применения силы, формирования коалиций и завоевания зон влияния оно стремится создать такую международную среду и такие правила международной политической игры, которые позволяли бы ему реализовать свои интересы и цели.

Иначе говоря, одним из важнейших принципов функционирования международной системы является стремление государств получить контроль над поведением других акторов международной системы. При этом очевидно, что интересы конкретных субъектов этой системы могут вступать и вступают в конфликт друг с другом. Организационные принципы этой системы, формы реализации интересов, как правило, отражают относительные вес и влияние различных акторов.

Более того, контроль над международной системой базируется на распределении сил и ресурсов между ее акторами, будь то отдельные государства или коалиции государств. Начиная с Древного мира вплоть до исхода ХХ столетия в международной политике, как правило, доминировали великие военно-политические державы. Именно они устанавливали правила международной политической игры, определяли характер самого политического дискурса, структуру международной арены, располагали возможностями разрешать споры между малыми государствами или малыми и великими державами на приемлемых для последних условиях. Они контролировали или могли контролировать решение всех вопросов, касающихся распределения мировых ресурсов, особенно тех, которые рассматривались ими как приоритетные.

Именно конфигурация распределения сил показывает, кто именно фактически правит международной системой и чьим интересам она более всего отвечает. В руках доминирующих в международной иерархии держав сосредоточиваются организация и контроль над процессами взаимодействия всех участников системы. Или, как отмечал Р.Арон, «структура международных систем всегда носит олигополистический характер».

Рассуждая в этом духе, Р. Гилпин, пришел к выводу, что на протяжении всей истории для международных систем были характерны три типа контроля:

1) имперский, или империалистический, — одно единственное могущественное государство контролирует остальные более слабые и мелкие государства;

2) биполярный — две могущественные державы контролируют и регулируют взаимодействия в пределах своих сфер влияния;

3) баланс сил — три или более государств контролируют действия друг друга с помощью дипломатических маневров, смены союзов и открытых конфликтов. Доминирующие государства или империи организуют и сохраняют сеть политических, экономических и других отношений внутри системы и особенно в их собственных сферах влияния. Они составляют и реализуют основополагающие правила, нормы и права, которыми руководствуются сами, а также более мелкие и слабые государства.

Нарушение равновесия и смена лидеров в международной иерархии приводит к экономическим, политическим и технологическим изменениям, в результате которых либо значительно увеличиваются потенциальные выгоды, либо уменьшаются потенциальные издержки одного или нескольких государств. Предупреждение потерь или увеличение выгод того или иного государства или группы государств становится в их глазах стимулом для содействия изменениям системы.

В конечном итоге происходит разрыв между существующей международной системой и потенциальными выгодами (потерями) конкретных государств, получаемыми от происходящих в ней изменений. Это ведет к кризису в международной системе. Хотя кризис возможно устранить мирными путями и средствами, все же главным механизмом его разрешения на протяжении всей истории была, как говорил Р. Гилпин, война за гегемонию, т.е. война, призванная определить, какое именно государство или группа государств займет доминирующее положение в международной системе. Последующий за гегемонистской войной мир характеризуется переустройством политических, территориальных и других основ системы.

Таким образом, цикл изменений завершается тем, что гегемонистская война и следующий за ней мир создают новые статус-кво и равновесие, отражающие новое распределение сил в системе. Как правило, в периоды стабильности и установившегося порядка международная система существует в состоянии некого гомеостазиса или динамического равновесия, хотя на уровне межгосударственных отношений и происходят постоянные изменения тактического уровня.

Можно сказать, что равновесие сил в принципе присутствует в любом политическом процессе, в том числе и мировом. Главную роль в этом процессе играет ведущая держава, проводящая политику, направленную на достижение равновесия и стабильности международной системы. Любая великая держава ревниво следит за тем, чтобы какая-либо другая великая держава не стала еще более могущественной за счет поглощения более мелких стран. Поэтому конфликты, споры между индивидуальными акторами в системе не подрывают определяющие характеристики системы. Например, на равновесие, достигнутое между великими европейскими державами на Венском конгрессе (1814), не повлияли ограниченные конфликты и дипломатические маневры, оно распалось в результате глубоких экономических, технологических и политических сдвигов во второй половине XIXв.

Но при этом важно отметить, что хотя международная система и налагает определенные ограничения на поведение всех акторов, по крайней мере первоначально она благоприятствует интересам наиболее сильных. Время от времени интересы различных акторов и баланс сил между ними в результате экономических, технологических и иных факторов изменяются. Причем те акторы, которые выгадывают от этого, склонны стремиться изменить систему так, чтобы она в наибольшей степени отвечала их интересам. Новая система будет отражать новое соотношение сил и интересов.

6.4. От империй к национальным государствам

В отличие от современности, когда главными акторами международной системы являются нации-государства, раньше господствующей формой политической организации была империя. Хотя города-государства, такие как Афины, Венеция, Любек, феодальные королевства, княжества и другие формы локальных политических образований, существовали и часто играли важную роль, история межгосударственных отношений представляла собой большей частью историю конкурирующих и взаимодействующих друг с другом империй или крупных военно-политических держав, как, например, Римская и Персидская, которые, в сущности, и определяли характер и конфигурацию международной системы.

Всегда, во всяком случае со времен античности, стояла сакраментальная проблема: если государство маленькое по своим размерам, оно может быть обречено на исчезновение; если большое, то рискует потерять raison d’etre (смысл) своего существования. В одном случае оно может стать жертвой внешних сил, в другом — жертвой внутренних неурядиц. Поэтому многие авторы не без оснований характеризовали изменения в международной политике в течение тысячелетий до современности как имперские циклы.

Мировая политика рассматривалась как непрерывная череда восхождения и упадка могущественных империй, каждая из которых в свою очередь объединяла и структурировала собственную международную систему. Как правило, в каждой цивилизации одно государство объединяло эту систему под собственным имперским господством. Такая тенденция к универсальной империи составляла главную характерную особенность досовременной политики, что, как показали многие исследования, существенно контрастирует с европейской системой баланса сил XIX–XX вв.

И действительно, национальное государство в строгом смысле слова лишь около 200 лет выполняет роль главного субъекта власти и регулятора общественных и политических отношений, в том числе и международных. Германия и Италия, какими мы их знаем в современном виде, вышли на общественно-политическую авансцену лишь во второй половине XIX в.

Следует отметить, что первоначально термин «империя» (ипроизводный от него термин «империализм») был связан с латинским словом «император» и обычно ассоциировался с идеями диктаторской власти, высокоцентрализованного правительства и принудительными методами управления. В современный период он впервые вошел в обиход во Франции в 30-х годах ХIХв. и применялся в отношении сторонников наполеоновской империи. После 1848 г. он превратился в популярный ярлык, приклеиваемый сторонникам Наполеона III. В 70-е годы XIX в. на его основе сформировался термин «империализм» — сначала в Англии, а затем и в странах континентальной Европы. Как сторонники, так и критики премьер-министра Б.Дизраэли стали характеризовать политику укрепления и расширения Британской колониальной империи как империалистическую.

В последующие десятилетия с усилением колониальной экспансии Англии и других стран этот термин получил широкую популярность в качестве эквивалента термину «колониализм». К концу XIX в. он стал означать главным образом «колониализм морских держав» — распространение политического суверенитета на заморские территории сначала Португалией и Испанией, затем английскими, французскими и другими европейскими странами и, наконец, американцами и японцами. В начале XXв. такие радикальные критики капитализма, как либерал Дж.Гобсон и марксисты Р.Люксембург, Р.Гильфердинг, В.И.Ленин и их приверженцы стали рассматривать империализм как особую стадию развития капитализма, характеризующуюся ужесточением эксплуатации низших классов внутри страны и усилением борьбы за передел мира на международной арене.

В специфическом значении империализм характеризуется особой асимметрией господства и зависимости. Различные нации по своему происхождению, весу, влиянию, ресурсам, возможностям не равны. Одни из них крупные, другие мелкие, одни обладают развитой промышленностью, а другие значительно отстали в своем развитии. Международное неравенство во все времена составляло реальность, что обусловливало подчинение одних народов и стран другим. Иначе говоря, главным условием возникновения империализма является неравенство наций, подчинение слабых народов и стран сильными и могущественными.

При таком положении функционирование, преемственность международной системы и управление ею обеспечивались имперскими структурами. Поскольку каждая империя представляла какую-либо господствующую в данный исторический период цивилизацию или во всяком случае в ней доминировала какая-либо одна специфическая цивилизация, различные империи имели мало общих ценностей, институтов, интересов и правил. Соответственно они редко оказывались способными разрабатывать и реализовывать единые правила и нормы совместного мирного сосуществования и регулирования своих отношений в течение сколько-нибудь длительного времени. В принципе нормой являлось стремление каждой из империй или мировых держав к военному подавлению и подчинению своей соперницы. Главными механизмами обеспечения порядка являлись завоевание и контроль территорий и сфер влияния.

Очевидно, что применительно к досовременному миру мы не вправе говорить о международной системе или международном сообществе в современном смысле этого слова. Международный конфликт нередко приобретал одновременно экономический, социальный, политический, религиозный и цивилизационный характер. В качестве примера можно вспомнить египетских фараонов, стремившихся полностью подчинить себе Вавилонское царство, Ассирию и другие крупные государственные образования своего времени, или же Александра Македонского, поставившего перед собой цель подчинить своему господству всю ойкумену путем уничтожения прежде всего своего главного противника в лице Персидской империи.

Такое положение с теми или иными нюансами сохранялось вплоть до Вестфальского договора 1648 г. и последующего выдвижения на передний план евро- или западоцентристского мира, в котором главными акторами международного сообщества стали национальные государства.

Вместе с тем необходимо учесть, что до появления современного национального государства власть политического центра не в одинаковой степени распространялась на все население и все территории, находящиеся в его подчинении. То, что внешне казалось единым политико-государственным образованием или пространством, на самом деле представляло собой конгломераты множества сатрапий, провинций, княжеств, владений и т.д. Чем дальше они отдалялись от центра, тем слабее оказывалась хватка центра, и зачастую на периферии государства обширные территории в политическом отношении пользовались значительной долей самостоятельности. В данном смысле правы те авторы, которые считают, что в период до утверждения национальных государств отдельные государства и империи имели владения, но не четко очерченные границы.

Существовали государственные образования, которые не полностью контролировали свои территории в том смысле, что не обладали монополией на законное насилие на подведомственной ему территории. Например, феодальные государства сквозь пальцы смотрели на вооруженные стычки и конфликты между своими вассалами при условии, что последние не забывали о своих обязанностях перед сюзереном.

Формирование национальных государств и на их основе международной системы заняло длительный период времени, что в конечном счете привело к фундаментальным изменениям в самой природе и формах политической жизни. Период феодализма примерно с VIII по XV в. характеризовался системой взаимно пересекающихся связей и обязанностей, в которой весь континент был фрагментирован на множество мелких, автономных по отношению друг к другу частей.

Так, на большую часть территории Апеннинского полуострова одновременно претендовали Римский папа, император Священной Римской империи и император Византии. Причем кроме них на эти территории претендовали также местные правители и полуавтономные города. Политическая карта Европы с тех пор множество раз перекраивалась. На территории одной только Германии до ее объединения на исходе XIX в. существовало около 300самостоятельных политических образований. По данным же исследователей, в 1500 г. в Европе существовало 500 государств, которые нередко имели весьма неопределенные границы. К 1900г. это число сократилось примерно до 25. В результате ни одного правителя или ни одно государство нельзя было считать суверенным в смысле обладания верховной властью над данной территорией и конкретным населением.

Сложная сеть королевств, княжеств, герцогств и других центров власти еще больше осложнялась из-за возникновения новых альтернативных центров власти в городах. Города и городские федерации, будучи зависимы от торговли и ремесла, а также накопления капитала, создавали различные социальные и политические структуры с правами независимого правления, гарантированными специальными хартиями. Вслед за Венецией и Флоренцией в Европе возникли сотни городских центров. Но нигде города сами по себе не определяли характер политического правления или политической идентичности. Поскольку Европа отождествлялась с христианским миром, именно папство и Священная Римская империя символизировали единство как Европы, так и христианского мира.

Священная Римская империя существовала в той или иной форме с VIII до начала XIX в. В зените расцвета она предприняла попытку под эгидой католической церкви объединить и централизовать фрагментированные центры власти в пределах западного христианского мира в единую христианскую империю. Однако реальная светская власть империи всегда была ограничена, с одной стороны, сложной системой власти феодальной Европы, а с другой стороны, католической церковью. Церковь в свою очередь составляла главную конкуренцию власти феодалов и городов. В течение всего периода средневековья она постоянно стремилась подчинить светскую власть духовной. Этот порядок Х.Балл характеризовал как «международное христианское общество».

Но единству христианского мира был брошен вызов конфликтами, порожденными восхождением национальных государств и реформацией, которые выдвинули на передний план идею национальной идентичности.

В период с XV по XVIII в. в Европе сформировались две разные формы политического режима: абсолютные монархии во Франции, Пруссии, Австрии, Испании, России и конституционные монархии в Великобритании и Голландии. Абсолютизм свидетельствовал о появлении крупного централизованного типа государства созданного путем поглощения более мелких и слабых политических образований и способного осуществлять контроль над объединенной территорией, входящей в его состав. При этом верховная власть над территорией и гражданами данного государства всецело принадлежит единоличному суверену в лице короля, императора, царя.

Одновременно возникло значительное число мелких государств, вовлеченных в постоянные конфликты и войны за выживание. Естественно, что абсолютистские правители претендовали на легитимное право единолично решать общегосударственные дела. Этот принцип наиболее четко сформулировал король Франции Людовик XIV, который заявил: «государство — это я» (lRйtа сRest moi). Абсолютизм способствовал формированию современного государства, которое в свою очередь постепенно привело к сокращению социальных, экономических и культурных различий в рамках самого государства.

Для формировавшейся в Новое время системы государств определяющее значение имели разработка и институционализация целого ряда принципов и норм, которые регулировали отношения между государствами. Это, во-первых, совпадение территориальных границ государства с единой системой политического правления; во-вторых, создание новых механизмов законотворчества и его реализации; в-третьих, централизация государственно-административной власти; в-четвертых, пересмотр и разработка единой для всего государства фискальной системы; в-пятых, формализация отношений между государствами путем разработки и институционализации дипломатической службы; в-шестых, введение постоянных профессиональных национальных армий и др.

Немаловажное значение в рассматриваемом контексте имело то, что XV–XVI вв. стали периодом формирования идеи национального суверенитета и соответственно идеи национального государства. Реформация XVI в., которой было охвачено большинство стран Западной Европы, по своей сущности была реакцией пробуждавшегося национального самосознания этих стран против католического универсализма. Исходя из принципа верховенства духовной власти пап над светской властью всех государей, папство устами папы Григория VIII провозгласило, что светская власть — лишь отражение духовной власти точно так же, как свет луны является отражением солнечного света.

Однако уже Филипп Красивый, апеллировав в своей борьбе с папой Бонифацием VIII к Генеральным штатам, впервые противопоставил римскому католическому универсализму принцип суверенитета королевской власти в каждой отдельно взятой стране. Вильгельм Оккам выдвинул идею государства как единого независимого нравственного организма. Реформация в Германии, Швейцарии, Англии, Нидерландах, Шотландии, которая бросила вызов римско-католическому универсализму, по сути дела, явилась продолжением и дальнейшим развитием движения за суверенитет национального государства против католического универсализма.

Постепенно утвердился принцип cujus regio, ejus religio, согласно которому право суверена на власть в государстве отделялось от обязанности придерживаться определенной религиозной веры. Важнейшее значение имело формирование принципа равенства политических прав всех граждан независимо от социального происхождения, вероисповедания, национальности и т.д. С данной точки зрения особенность суверенного национального государства состоит в его абстрактности и безличности.

Немаловажную роль в формировании идеи национального суверенитета и национального государства сыграли религиозные войны во второй половине XVI в., а также Тридцатилетняя война в Германии. Следующим шагом в формировании и утверждении современной системы международных отношений явился Вестфальский мир 1648 г., положивший конец Тридцатилетней войне и начало системе межгосударственных отношений в современном смысле слова.

Введение этого принципа стимулировало борьбу за территории: только расширив территорию, правитель той или иной страны мог расширить сферу распространения своей веры и влияния. При этом нужно учесть, что еще в XVII–XVIII вв. на характер международных отношений по-прежнему большое влияние продолжали оказывать династические интересы европейских монархов, стремящихся захватывать и присоединять к своим владениям все новые земли.

Со второй половины XVII в. постепенно на передний план международной общеевропейской жизни стали выходить начавшие возникать централизованные национальные государства, которые руководствовались скорее национальными или общегосударственными, нежели династическими интересами того или иного правящего дома.

Этапными в истории международных отношений евроцентристского мира стали три крупные войны первой половины XVII в.: за так называемое «испанское наследство» 1701–1714гг., северная 1700–1721 гг. и за «австрийское наследство» 1740–1748гг. В результате этих войн Испания, Португалия, Дания, Голландия, имевшие статус великих держав, были отодвинуты на второй план. На передний план выдвинулись Англия, Франция, Россия, Австрия и Пруссия, которые с середины XVIII в. определяли характер и направления международных отношений в мире.

В XVII–XVIII вв. географии международных отношений европейских стран заметно расширились. Важнейшим фактором, оказывавшим на них все большее влияние, становилась борьба за заморские колонии и овладение морскими коммуникациями. Евроцентристская система стала охватывать отдаленные регионы и континенты земного шара — Америку, Дальний Восток, Африку.

Одним из активных акторов международных отношений в Европе стала Османская империя, которая вплоть до конца XVIIв. составляла реальную угрозу для ряда европейских стран, особенно России и Австрии. В 1682–1683 гг. турки осадили Вену, но взять ее им не удалось. С этого момента начинается контрнаступление Европы против Османской империи и исламского мира в целом. К началу XVIII в. империя вступила в полосу внутреннего кризиса. К концу этого же века относится «интернационализация» восточного вопроса, с решением которого оказались связаны судьбы народов, в частности населявших Египет, Балканский полуостров и Закавказье, а также проблема черноморских проливов.

Постепенно по мере утверждения суверенитета каждого отдельно взятого государства шел процесс формирования межгосударственной системы. Иначе говоря, формирование государственного суверенитета составляло часть процесса взаимного признания государствами друг друга, т.е. каждое государство обязывалось не вмешиваться в юрисдикцию другого государства. Очевидно, что характер и форма современных государств определились на пересечении национальной и международной сфер.

Именно на этом пересечении действовали те факторы, которые определили размеры государства, его внешнюю конфигурацию, организационные структуры, этнический состав, материальную инфраструктуру и т.д. Центральное значение с данной точки зрения имела способность государств обеспечивать и увеличивать свою мощь и в силу этого контролировать положение дел внутри страны и отношения с внешним миром.

Иными словами, речь шла о способности государств организовать средства принуждения в лице армии, военно-морских сил и других атрибутов военной мощи и использовать их в случае необходимости. Некоторые авторы даже утверждают, что функции государства «носят преимущественно военный и преимущественно геополитический, нежели экономический и внутриполитический характер».

Необходимо также отметить, что институционализация государственного суверенитета и национального государства означала также лишение всех лиц, сословий, образований де-юре властных полномочий и их сосредоточение в руках суверенного государства. Вестфальская система отдала все права государству в ущерб всем другим сообществам. В этом смысле суверенитет означал, что на подконтрольной данному государству территории нет и не может быть иной власти кроме власти единого суверена. Этот принцип, в частности, выражался в монополии государства на легитимное насилие.

Очевидно, что по мере формирования крупных национальных государств за счет поглощения ими множества мелких политических образований и четкой фиксации государственных границ политическая карта Европы приобретала совершенно иной вид.

Государствоцентристская система международных отношений, как правило, руководствовалась принципом саморегулирования. При этом каждое государство на практике проводило политику, направленную на защиту национальных интересов. Лучше всего это проявлялось в лихорадочном захвате ведущими европейскими державами в XIX в. колоний. Земля, море и даже воздушное пространство стали рассматриваться в качестве ресурсов, подпадающих под законный суверенитет того или иного государства на том единственном основании, что именно оно первым захватило определенную территорию и контролирует ее.

Раздел ресурсов и территорий удавался тем державам, которые располагали средствами для захвата территорий и удержания их за собой. И поэтому естественно, что захват колоний и их раздел были результатом силовой политики. Затем международное право узаконивало притязание на суверенитет над такими территориями.

6.5. Система баланса силы

Поиски мира европейскими великими державами после наполеоновских войн привели к попытке создать систему безопасности, которая охватила бы всю Европу. Такой «концерт» держав был образован в результате трудных переговоров и торгов на Венской конференции. Главная суть «концерта» состояла в достижении и сохранении равновесия сил путем перераспределения территорий и перекройки границ многих стран.

Нормы и правила этой новой системы включали уважение нового территориального баланса сил и взаимные консультации в случае возможного конфликта. Этот баланс сил был построен на легитимизации господствующего положения великих держав и империй. Необходимо отметить, что он более или менее успешно действовал примерно в течение четырех десятилетий. Причем великие державы довольно жестко контролировали и определяли судьбу и поведение более мелких государств.

Но тем не менее некоторые регионы, например Балканы, страдали от хронических конфликтов и войн, а националистические движения, стремящиеся к созданию своих национальных государств, становились источником все новых конфликтов. Такое положение усугублялось по мере прогрессирующего ослабления Австро-Венгерской и Османской империй. Но все это не привело к каким-либо существенным изменениям места и роли государства в межгосударственной, т.е. Вестфальской системе. Одна из характеристик этой системы — существование иерархии более могущественных и слабых государств и соответственно их неравенство.

Действие рождает противодействие, сила рождает противовес этой силе. Таков закон взаимодействия государств на мировой авансцене. Именно на этом принципе основывается политика баланса сил в международной политике.

С определенными оговорками можно сказать, что своими корнями теория и политика баланса сил восходят к выработанному еще в Древнем Риме принципу «разделяй и властвуй» (divide et impera). Суть этой политики наиболее емко выражается в формуле известного английского государственного деятеля XIX в. лорда Пальмерстона: «У нас нет вечных союзников и вечных врагов. У нас есть постоянные вечные интересы, и мы им должны следовать».

Принципы баланса сил использовались уже во второй половине XV в. для характеристики политических отношений в Италии. В тот период на Апеннинском полуострове существовало четыре сильных государства. Чтобы сдержать экспансию Венеции и сохранить свою независимость, Флоренция, Милан и Неаполь вступили в союзные отношения друг с другом — тем самым поддерживалось необходимое равновесие сил на полуострове.

В середине XVI в. венецианские дипломаты характеризовали непрекращающуюся борьбу между испанскими Габсбургами и французскими Валуа в терминах политики баланса сил, призванной сохранить равновесие между двумя монархиями. Концепция баланса во второй половине XVI в. постепенно стала использоваться для оценки ситуации в Европе в целом.

Применительно к первой половине XVII в. один из лидеров французских гугенотов герцог Роанский (Rohan) выразил общепринятое мнение о том, что Франция и Испания занимают два полюса международной политики и баланс сил между ними должен служить руководством для политиков других стран.

Во второй половине XVII в. политическая ситуация в Европе определялась экспансионистскими целями Людовика XIV. Мощь и влияние дома Габсбургов неуклонно сокращались, и постепенно во Франции стали видеть главную угрозу для баланса сил в Европе. Первым указал на это австрийский государственный деятель того времени Ф.П.Барон Лизола в публикации, которая появилась в 1667 г. одновременно на французском, немецком и английском языках. Публикация имела главной своей целью убедить Англию вступить в союз с Австрией и предупредить протестантских королей относительно планов французского монарха. Как утверждал Лизола, король Франции стремится создать универсальную монархию и в силу этого представляет опасность для свободы Европы, религии и торговли.

К 1700 г. теория баланса сил стала широко признанной и тесно ассоциировалась со свободой для Европы. Более того, в XVIIIв. само понятие «Европа» стало ассоциироваться с идеей баланса сил. Как считает П.ден Боер, в Англии выражение «свобода, религия и торговля» тесно связывалось с теорией баланса сил. С ней сверялись свобода многих стран, пользующихся равными правами, свободное отправление протестантской веры и беспрепятсвенное развитие английской торговли. Прежняя система, в которой роль Англии сводилась к тому, чтобы сохранить равновесие между домами Бурбонов и Габсбургов, теперь менялась в результате быстрого восхождения Пруссии и усиления мощи и влияния России.

Завоевание Фридрихом Великим Силезии положило начало длительному конфликту с Австрией. В 1756 г. произошла так называемая дипломатическая революция, суть которой состояла в том, что заклятые враги в лице Габсбургов и Бурбонов сформировали коалицию против Пруссии, которую поддерживала Великобритания. Результатом явилось образование значительно более сложной системы, которая позже стала известной под названием «пентархии» или правления пяти. Этими пятью главными акторами стали Великобритания, Франция, Австрия, Пруссия и Россия.

Французский теолог и политический советник конца XVII–начала XVIII вв. Ф.Фенелон, по-видимому, был первым, кто понимал баланс сил как повторяющийся и изменяющийся, а не исключительный или постоянный элемент. Обоснованность этого тезиса воочию подтверждается развитием взаимоотношений государств на европейском континенте на протяжении всего XIXв.

Для политической арены Европы были характерны постоянные изменения баланса сил между различными государствами, воплощением чего стал комплекс договоров, заключенных в ходе Венского конгресса 1815 г. В том же году российский царь, австрийский император и прусский король по окончании наполеоновских войн создали союз, направленный на установление мира и братства между европейскими народами на основе приверженности идеалам христианства и под руководством легитимных правителей.

С религиозной точки зрения это был экуменический альянс православной России, католической Австрии и протестантской Пруссии. Он представлял собой наднациональную организацию, не допускающую вмешательства альянса в дела трона и веры, но предусматривающую вмешательство во внутренние дела третьих стран в случае внутренней или внешней угрозы с их стороны делу реставрации старого порядка. Здесь немаловажный интерес с точки зрения современных геополитических реальностей представляет то, что Россия на равных участвовала в «концерте» европейских держав. Более того, она рассматривалась как гарант мира и стабильности в Европе.

По условиям этих договоров, несмотря на внутренние споры и разногласия, предусматривалось сохранение баланса сил между великими державами. Нельзя сказать, что в результате достигнутых договоренностей войны в Европе прекратились совсем, но те, которые все же возникали, по своим масштабам значительно отличались от трех всеевропейских войн прошлого: Тридцатилетней в первой половине XVII в., против Людовика XIV и наполеоновских.

В рамках системы баланса сил каждое государство обеспечивало реализацию своих интересов, постоянно меняя союзников, при этом не нарушая общую структуру союзов и характер отношений между государствами. Классическим примером политики баланса сил считается политика Великобритании в XIXв., которая претендовала на роль своего рода арбитра в международных делах. Смысл этой политики состоял в том, чтобы обеспечить на европейском континенте равновесие сил между великими державами, используя существующие или провоцируя новые противоречия между государствами или коалициями государств. В русле такой стратегии Великобритания легко меняла союзников, становясь при этом, как правило, на сторону слабейшего. Немаловажное значение в данном плане имело то, что опередившая другие страны в индустриальном развитии Великобритания играла роль своего рода балансира, изменяя при необходимости союзы для сохранения более широкого равновесия сил.

К середине XIX в. это положение стало меняться в результате быстрого усиления королевства Пруссия, которое в короткий срок создало одну из динамичных экономик, а также крупную и наиболее дееспособную армию на континенте. Важную роль в этом процессе сыграла франко-прусская война 1870 г., приведшая к провозглашению в 1872 г. Германской империи. Наследие этой войны, особенно проблема Эльзаса и Лотарингии, наложило глубокий отпечаток на взаимоотношения европейских стран, значительно уменьшив гибкость системы союзов, основанной на принципе равновесия сил.

Вовлечение других стран в политический конфликт между Францией и Германией значительно затруднило для Великобритании роль балансира в сложной системе союзов, поскольку она сама оказалась под угрозой со стороны растущей экономической и военно-морской мощи Германии. Постепенно Европа разделилась на два лагеря. Некогда гибкая система равновесия сил начала давать сбои. В результате европейские государства стали искать источники усиления своей мощи и позиций в колониях. Территориальная экспансия могла увеличить престиж, военную мощь и дать козыри в дипломатической борьбе.

Соперничество на периферии позволяло правительствам выступать друг против друга, не подвергая опасности свои позиции в метрополиях. Иначе говоря, колониальная экспансия и борьба за колонии стали одной из форм разрешения возникавших внутри отдельных стран противоречий и конфликтов. Стремление повысить национальную мощь и престиж можно считать достаточным мотивом для объяснения того, почему даже такие относительно недостаточно развитые страны, как Италия и Португалия включились в колониальное соперничество.

Период между 1871 и 1914 гг. стал периодом вооруженного мира. В начале ХХ в. началась гонка вооружений, стимулировавшаяся агрессивным внешнеполитическим курсом Германской империи. В период холодной войны баланс сил обеспечивался в рамках противоборства между двумя сверхдержавами или военно-политическими блоками.

Контрольные вопросы

1.Что такое международная система?

2.Назовите основные вехи формирования и эволюции международной системы.

3.Дайте общую характеристику Вестфальской и Версальской системам.

4.Назовите и охарактеризуйте главные субъекты международной системы.

5.В чем сущность принципа суверенного государства?

6.Что понимается под системой баланса сил?