глава 1. Уголовноправовая характеристика легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем
 Скачать 38.63 Kb.
|
|
Глава 1.Уголовно-правовая характеристика легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем 1.1. Характеристика объективных и субъективных признаков состава преступления «легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем». Обращаясь к анализу объективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. ст. 174 УК РФ1), следует прежде всего отметить, что соответствующие составы сконструированы по типу формального состава, то есть оконченными данные преступления считаются с момента совершения указанных в диспозиции действий. Далее, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в диспозициях обоих составах (ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ) основным криминальным действием является "совершение финансовых операций и иных сделок". Соответственно, следует уточнить данные понятия. К финансовым относятся операции по движению капитала: зачисление денежных средств на счет, рассредоточение их на вкладах в различных банках, перевод в другую валюту, приобретение на незаконно полученные деньги ценных бумаг, перевод денежных средств за границу физическим или юридическим лицам или на вклады в банках с последующим их возвращением и т.д. Сделки, посредством которых совершается легализация, понимаются так же, как в гражданском праве, например купля-продажа, залог, аренда, мена, дарение. При этом Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. не делает различия между финансовыми операциями и сделками, давая им общее понятие: "Под финансовыми операциями и другими сделками, указанными в ст. ст. 174 УК, следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (независимо от формы и способов их осуществления, например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей. К сделкам с имуществом или денежными средствами может относиться, например, дарение или наследование"2. С этим можно согласиться, поскольку по смыслу закона финансовые операции тоже являются сделками. Главный признак финансов - движение денежных средств. Но есть и другая точка зрения, согласно которой к финансам можно отнести не только собственно денежные средства, но и иные вещи, материальные блага, представляющие собой некий эквивалент денег3. Анализируя разные точки по этому вопросу, В.А. Бодров пишет о том, что разделение объективной стороны на финансовые операции и другие сделки обусловлено выделением понятия "денежные средства" из понятия "имущество". Следовательно, денежные средства как предмет исследуемого преступления - это то, с чем совершаются финансовые операции. И наоборот, сделке, отличной от финансовой операции, соответствует тот или иной вид имущества. При этом действия при совершении сделок делятся на правомерные и неправомерные. Говоря о правомерных действиях, нужно иметь в виду прежде всего положение подп. 4 п. 1 ст. 8 ГК РФ. В нем сказано, что гражданские права и обязанности возникают в результате приобретения имущества по основаниям, допускаемым законом. Сюда относятся приобретение права собственности на вещи, от которых собственник отказался, на находку, на безнадзорных животных и клад, на бесхозяйные вещи и возникновение прав в силу приобретательной давности. В подп. 5 п. 1 ст. 8 ГК РФ к числу правомерных действий, вызывающих возникновение гражданских прав, относится создание произведений науки, литературы, искусства, изобретений и иных результатов интеллектуальной деятельности. Кроме того, если оперировать исключительно гражданско-правовым понятием "сделки", то из поля действия исследуемых статей (ст. ст. 174 УК РФ) "выпадает" значительная по объему категория недействительных сделок. Хотя недействительная сделка и не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью (п. 1 ст. 167 ГК РФ), но тем не менее может выступать в качестве этапа отмывания преступных доходов. Так, незаконное "обналичивание" денежных средств, выступающее порой формой отмывания, совершается посредством мнимой сделки (п. 1 ст. 170 ГК РФ), предметом которой служит обязанность исполнителя выполнить работы, оказать услуги или осуществить поставку товарно-материальных ценностей заказчику, которая фактически не исполняется4. Таким образом, очевидно, что при квалификации деяний, предусмотренных ст. ст. 174 УК РФ, по объективной стороне как признаку состава преступления необходимо руководствоваться положениями гражданского законодательства. Помимо этого, следует иметь в виду, что использование союза "и" в словосочетании "финансовых операций и иных сделок" при построении диспозиций ст. ст. 174 УК РФ на практике означало необходимость установления факта совершения наряду с финансовыми операциями еще и сделок. Так, по приговору Якутского городского суда Ж. и А. за совершение хищения 500 т. авиакеросина, который они сбыли за векселя АБ "Собинбанка" номиналом в 4 млн. руб., были приговорены к наказанию по ст. ст. 160 и 327 УК РФ. Однако при вынесении приговора Якутский городской суд исключил из формулы обвинения ст. 174.1 УК РФ за отсутствием состава преступления, указав в приговоре: суд исключает п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, поскольку уголовный закон устанавливает совершение данного преступления только путем финансовых операций и других сделок по легализации похищенного имущества. А. и Ж. произвели не множество сделок, а одну куплю-продажу векселей АБ "Собинбанк" номиналом 4 млн. руб. Возникшую проблему разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, постановивший, что по смыслу закона ответственность по ст. 174 УК РФ наступает и в тех случаях, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или одна сделка с приобретенными преступным путем денежными средствами или имуществом5. Учитывая противоречивость трактовки указанных терминов и с учетом изложенного, мы полагаем целесообразным в диспозиции ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ словосочетание "финансовых операций и иных сделок" заменить на "одной или нескольких финансовых операций и иных сделок". Далее, используемые в УК РФ термины "финансовые операции" и "сделки", как отмечалось, предполагают реализацию соответствующих действий с оформлением предусмотренных законом документов (платежное поручение, договор дарения, договор поручения и т.д.) самим виновным. Однако в реальности виновный, получив доход преступным путем, в целях его легализации вполне может воспользоваться услугами своих родственников и других лиц, которым он доверяет, и неофициально, то есть без оформления предусмотренных законом финансово-имущественных документов, может передать им денежные средства "из рук в руки", и доверенные лица преступника, которые могут и не знать о происхождении этих средств, уже легально, как фактические посредники, могут совершить необходимые операции в пользу виновного. Между тем действующая диспозиция ст. 174 УК РФ такого варианта не предусматривает. В этой связи представляется целесообразным скорректировать диспозицию указанных статей, добавив, после слов "и иных сделок", следующие слова "в том числе с использованием услуг третьих лиц". Думается, что в перспективе потребуется вновь и вновь совершенствовать содержание диспозиций указанных составов, поскольку, как отмечается в литературе, в настоящее время в России применяется много способов отмывания криминальных доходов. В теории российского уголовного права под субъективной стороной преступления традиционно понимается психическое отношение лица к совершенному им деянию и его последствиям6. Содержанием субъективной стороны выступают вина в форме умысла или неосторожности, а также мотивы и цели совершения преступления. В доктрине не вызывает сомнения, что преступления, предусмотренные ст. 174 УК РФ совершаются исключительно с прямым умыслом. В теории уголовного права даже существуют предложения о необходимости специально указать на умышленный характер совершенного деяния. Действительно, наличие специальной цели и формальная конструкция составов легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем указывают на единственно возможный умышленный характер совершенного деяния и прямой вид умысла. В теоретических работах справедливо отмечается, что главным «при определении легализации выступает не способ совершения тех или иных действий, а цель - придание правомерного вида указанным денежным средствам или имуществу. Объективная сторона легализации (отмывания) преступных доходов должна включать в себя совершение любых действий с доходами, полученными преступным путем, независимо от формы и способа их осуществления, направленных на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными доходами». В постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 7 июля 2015 года № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем»7 указано, что «цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления), как обязательный признак составов преступлений, предусмотренных ст. 174 УК РФ, может быть установлена на основании фактических обстоятельств дела, указывающих на характер совершенных финансовых операций или сделок, а также иных сопряженных с ними действий виновного лица и его соучастников, направленных на сокрытие факта преступного приобретения имущества и обеспечение возможности его свободного оборота. Такая цель может проявляться, в частности: а) в приобретении недвижимого имущества, произведений искусства, предметов роскоши и т.п. при условии осознания и сокрытия виновным преступного происхождения денежных средств, за счет которых такое имущество приобретено; б) в совершении сделок по отчуждению имущества, приобретенного преступным путем (в результате совершения преступления), в отсутствие реальных расчетов или экономической целесообразности в таких сделках; в) в фальсификации оснований возникновения прав на денежные средства или иное имущество, приобретенные преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе гражданско-правовых договоров, первичных учетных документов и т.п.; г) в совершении финансовых операций или сделок по обналичиванию денежных средств, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе с использованием расчетных счетов фирм-однодневок или счетов физических лиц, не осведомленных о преступном происхождении соответствующих денежных средств; д) в совершении финансовых операций или сделок с участием подставных лиц, не осведомленных о том, что задействованные в соответствующих финансовых операциях и сделках денежные средства и иное имущество приобретены преступным путем (в результате совершения преступления); е) в совершении внешнеэкономических финансовых операций или сделок с денежными средствами и иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления), осуществляемых при участии контрагентов, зарегистрированных в офшорных зонах; ж) в совершении финансовых операций или сделок с использованием электронных средств платежа, в том числе неперсонифицированных или персонифицированных, но принадлежащих лицам, не осведомленным о преступном происхождении электронных денежных средств. Совершение указанных финансовых операций или сделок само по себе не может предрешать выводы суда о виновности лица в легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления). В каждом конкретном случае необходимо с учетом всех обстоятельств дела установить, что лицо заведомо совершило финансовую операцию или сделку с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом». А.В. Смагина отмечает, что «в российском уголовном законодательстве вопрос о вине в легализации преступных доходов решен в пользу прямого умысла, то есть преступник осознает, что совершает финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, предпринимательской или иной экономической деятельности и желает их совершения, при этом цель (придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами и иным имуществом) является обязательным признаком состава преступления. Таким образом, в российском уголовном законе, в отличие от зарубежного (например, Германии, США), не криминализирована неосторожная форма вины применительно к данной категории преступлений. Придерживаясь позиции, согласно которой следует избегать криминализации неосторожных деяний в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, дабы не ограничивать свободу последней и не создавать эффекта напряженности для лиц, осуществляющих там свою деятельность, подход российского законодателя в определении субъективной стороны рассматриваемого преступления», по мнению автора, наиболее удачный8. На возможность установления уголовной ответственности за неосторожные случаи легализации преступных доходов указывается в международных документах. Так, в Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма (Варшава, 2005 год) сказано, что каждая Сторона может принять законодательные и другие необходимые меры, которые она сочтет необходимыми, чтобы квалифицировать в качестве преступлении?, согласно ее внутреннему законодательству, все или некоторые действия, указанные в Конвенции, в любом или всех из следующих случаев, когда преступник: а) подозревал, что имущество является доходом, полученным преступным путем; б) должен был предполагать, что имущество является доходом, полученным преступным путем. Фактически этот опыт был реализован в уголовном законодательстве ФРГ, в котором указано, что кто по легкомыслию не распознает, что предмет получен в результате совершения противоправного деяния, наказывается лишением свободы на срок до двух лет или денежным штрафом. В связи с этим представляется интересным рассмотрение возможности уголовной ответственности в подобных случаях согласно российскому уголовному законодательству. 1. В международных документах нет обязательств по установлению ответственности за неосторожные случаи легализации (отмывания) преступных доходов, связанные с неосведомленностью лица о преступном происхождении имущества. Более того, установление такой ответственности является скорее исключением из правил. 3. Ответственность за небрежную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем в современной концепции российского уголовного права представляется излишней. Такие действия не обладают достаточной степенью общественной опасности, характерной для преступного деяния. При этом в том случае, если на лице лежала обязанность проверить характер происхождения имущества, в частности, при проведении банковских операций, то такое лицо может нести административную ответственность за неисполнение требований законодательства о противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов. Уголовная ответственность в таком случае будет избыточной. 4. Невозможность наступления уголовной ответственности за неосторожную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, предполагает в качестве обязательного признака вины в рассматриваемом деянии - осознание виновным лицом преступного характера происхождения денежных средств или иного имущества. На это же обстоятельство указывается в действующем постановлении Пленума ВС РФ: при квалификации содеянного по ст. 174 или ст. 175 УК РФ суду необходимо установить, что виновное лицо заведомо знало о преступном происхождении имущества, с которым совершало финансовые операции и другие сделки, а также действия по приобретению или сбыту. При этом, по смыслу закона, лицо может быть не осведомлено о конкретных обстоятельствах основного преступления. В целом, подводя итог исследования признаков субъективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, заметим следующее: предложения об установлении ответственности за неосторожную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем являются необоснованными по следующим причинам: а) излишне расширят пределы уголовной ответственности за рассматриваемое деяния; б) не являются частью международных обязательств в сфере противодействия легализации (отмыванию) преступных доходов, а являются исключением из общего правила, остающегося на усмотрение отдельных государств. 1.2. Особенности уголовно-правовой квалификации легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенного в результате преступной деятельности. Проблемы отграничения легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем от смежных составов преступлений. В статье 174 УК РФ предметом легализации (отмывания) являются денежные средства или иное имущество. Данный признак часто рассматривается учеными, которые выдвигают свои мнения о необходимости его корректировки. Однако не менее проблемным является вопрос о том, могут ли выступать предметом легализации (отмывания) имущественные права, а также имущество, имеющее индивидуально-определенные признаки и подлежащее обязательной государственной регистрации, поскольку из анализа судебной статистики следует, что сделанные Пленумом Верховного Суда Российской Федерации2 разъяснения не оказывают большой практической пользы, а сам состав преступления требует доработки. Следует сказать, что термин «имущественные права», используемый законодателем в составе ст. 174 УК РФ, не имеет достаточно четкого определения ни в гражданской, ни в уголовной, ни в какой-либо другой отрасли права9. В теории гражданского права имущественные права представляют собой комплексную категорию, включающую вещные, обязательственные, исключительные, наследственные, а также смешанные права3. Основной интерес представляют вещные права, которые включают право собственности, а именно, право владения, пользования и распоряжения, поскольку проблема вещного права в рамках состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, заключается в том, что возможность использовать имущественные права и имущество, имеющее индивидуально-определенные признаки, можно только при наличии зарегистрированных на такие предметы определенным образом прав. Для рассмотрения данного вопроса интерес представляет правомочие распоряжения, являющееся составной частью права собственности, наделяющее владельца такого правомочия возможностью отчуждать имущество, определять его судьбу. Остальные правомочия владения и пользования, имеющие большое значение в гражданском праве, малопригодны для защиты действительных прав на имущество. Правомочие распоряжения может возникнуть с момента государственной регистрации права собственности, т.е. действий, которые являются обязательными для лиц, желающих приобрести права на имущество. Данный порядок, например, действует в отношении объектов недвижимости, земельных участков. Однако, как следует из ст. 174УК РФ, цель легализации заключается в придании правомерного вида владению, пользованию и распоряжению, т.е. праву собственности. Однако, как мы уже сказали, такие объекты гражданских прав, как имущественные права и имущество, имеющее индивидуально-определенные признаки, могут быть использованы в гражданском обороте только после приобретения на них права собственности, что не согласуется с целью легализации, которая в основном заключается в распоряжении. Для совершения сделок, направленных на легализацию права распоряжения в отношении индивидуально-определенного имущества, подлежащего обязательной государственной регистрации, необходимо первоначально, как минимум, приобрести данное правомочие или же право собственности, поскольку, например при отсутствии такого права, невозможно совершение какой-либо сделки с недвижимым имуществом, так как юридически они не будут иметь правовых последствий и, соответственно, возможности легализации (отмывания). Поэтому для совершения указанных в ст. 174 УК РФ действий необходимо в первую очередь приобрести право на имущество, т.е. фактически заполучить его. Но в таком случае возникает вопрос о необходимости квалификации дальнейших действий с имуществом как легализация (отмывание), поскольку если есть правомочие, то есть и само право. Ответ в данном случае кроется в том, что если при совершении предикатного преступления преследовалась цель, заключающаяся в приобретении правомочия распоряжения на имущество, то предикатное преступление выступает одновременно и как преступление, при помощи которого было преступно приобретено имущество, и как преступление, целью которого являлось получение юридически подтвержденного права на него. В связи с этим последующая сделка лица, виновного в совершении предикатного преступления с чужим имуществом, имеющим индивидуально-определенные признаки и подлежащим обязательной государственной регистрации, полученным им в результате совершения преступления, охватывается составом предикатного преступления, поскольку представляет собой акт распоряжения имуществом как своим собственным, право на которое было приобретено им преступным путем, что исключает возможность осуждения по ст. 174.1 УК РФ. Подобные действия свидетельствуют лишь о том, что сделки с рассматриваемым имуществом совершаются в связи с невозможностью истребования предметов предикатного преступления в пользу действительно законного собственника. Легализация (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного преступным путем, является одной из наиболее распространенных форм вторичной преступной деятельности. Востребованность этого инструмента «обеления» доходов для криминального бизнеса очевидна, поскольку в современных условиях государственного контроля за оборотом денежных средств и иного имущества свободное распоряжение доходами, полученными в результате совершения преступления, становится крайне затруднительным, а порой почти невозможным. Особое значение данное обстоятельство приобретает для доходов, полученных в результате организованной преступной деятельности, которая ввиду своей специфики нацелена, как правило, на получение прибыли1. Исходя из сказанного, особую актуальность представляет исследование российского уголовного законодательства в сфере ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности. В частности, важным аспектом является исследование проблем квалификации и квалифицированных видов рассматриваемого деяния. В российском уголовном законодательстве квалифицирующие признаки преступлений, предусмотренных ст. 174 и ст. 174.1 УК РФ, идентичны. В ч. 2 ст. 174 и ч. 2 ст. 174.1 УК РФ закреплена уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, совершенную в крупном размере. В ч. 4 ст. 174 и ч. 4 ст. 174.1 УК РФ установлена уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, совершенную в особо крупном размере. Согласно примечанию к ст. 174 УК РФ финансовыми операциями и другими сделками с денежными средствами или иным имуществом, совершенными в крупном размере, в настоящей статье и ст. 174.1 УК РФ признаются финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, совершенные на сумму, превышающую 1 млн 500 тыс. руб, а в особо крупном размере - 6 млн руб. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» (далее - постановление Пленума ВС РФ № 32) отмечено, что в тех случаях, когда лицом совершены две и более финансовые операции или сделки с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными в результате совершения одного или нескольких основных преступлений, и обстоятельства их совершения свидетельствуют о едином умысле виновного на совершение указанных тождественных действий, содеянное следует рассматривать как единое продолжаемое преступление, подлежащее квалификации по соответствующим частям ст. 174 или ст. 174.1 УК РФ. При этом, не имеет значения, были ли приобретены преступные доходы в результате совершения одного или нескольких преступлений. Важно, что виновный совершает несколько преступных деяний, связанных с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, с единым умыслом. В отмеченном постановлении Пленума также приведены правила квалификации в том случае, если виновному не удалось достигнуть поставленной цели: если лицо намеревалось легализовать (отмыть) денежные средства или иное имущество, приобретенные преступным путем (в результате совершения преступления), в крупном либо особо крупном размере посредством совершения нескольких финансовых операций или сделок, однако фактически легализованное имущество по независящим от этого лица обстоятельствам не образовало указанный размер, содеянное надлежит квалифицировать как оконченную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества в крупном или особо крупном размере. Например, когда для легализации денежных средств в крупном размере лицом предполагалось провести две финансовые операции, но оно было задержано после завершения одной из операций на сумму, не образующую такой размер, содеянное должно квалифицироваться по ч. 2 ст. 174 УК РФ. Заметим, что схожий подход к квалификации деяний, совершенных в крупном и особо крупном размере, изложен в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее - постановление Пленума ВС РФ № 24). Предложенный Верховным Судом РФ подход вызывает возражения. По правилам квалификации продолжаемых преступлений, разработанным в теории и практике применения уголовного закона, продолжаемое преступление следует признавать оконченным только в том случае, если виновный достиг поставленной цели. В связи с этим, если цель виновного состояла в легализации (отмывании) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, в крупном размере путем совершения нескольких сделок, признавать оконченным рассматриваемое преступление с момента совершения хотя бы одной сделки или финансовой операции, на наш взгляд, нельзя. В таком случае цель преступления не достигнута (оговоримся, что речь идет исключительно о случаях, когда цель совершения преступления предполагает легализацию в крупном или особо крупном размере). По правилам квалификации продолжаемых преступлений такое деяние должно рассматриваться как покушение на легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности. Исключение должны составлять случаи, когда цель не была достигнута, но имеет место деяние в крупном либо особо крупном размере. В такой ситуации содеянное должно быть квалифицировано с учетом рассматриваемых признаков. В ч. 3 ст. 174 и ч. 3 ст. 174.1 УК РФ установлена уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, совершенную группой лиц по предварительному сговору. Согласно постановлению Пленума ВС РФ № 32 при совместной легализации денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления), участвующее в совершении такой сделки лицо, которое до этого непосредственно приобрело указанное имущество в результате совершения им преступления, несет ответственность по ст. 174.1 УК РФ, а лицо, которое данное имущество в результате совершения основного преступления не приобретало, - по ст. 174 УК РФ. Например, если лицом был заключен договор купли-продажи в целях легализации имущества, полученного им в результате преступления, и покупатель, осознавая указанное обстоятельство, приобрел это имущество для придания правомерного вида владению, пользованию или распоряжению им, то действия покупателя надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 174 УК РФ, а действия продавца - по соответствующей части ст. 174.1 УК РФ. Думается, что следует согласиться с таким подходом к квалификации указанных деяний. Применительно к рассматриваемому составу преступления в уголовном законе предусмотрена дифференциация уголовной ответственности по признаку субъекта преступления. Она должна быть учтена и в вопросе привлечения к уголовной ответственности при совместном совершении легализации (отмывания) денежных средств и (или) иного имущества. Согласно ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. А. В. Соловьев отмечает, что «легализация преступных доходов - типично групповое преступление. Как правило, оно совершается либо организованной группой, либо преступным сообществом (преступной организацией). Это обусловлено необходимостью установления множества контактов между субъектами легализации (индивидуальными предпринимателями, руководителями юридических лиц, должностными лицами) в процессе ее совершения. Круг лиц, вовлекаемых в легализацию преступных доходов, весьма широк и, как правило, включает: организаторов - лиц, представляющих криминальные структуры; исполнителей - лиц, имеющих высокую квалификацию в сфере экономики и права (юристы, экономисты); наконец, лиц, осуществляющих покровительство данной преступной деятельности (чаще всего это представители правоохранительных силовых ведомств). Соучастниками легализации преступных доходов, как правило, являются коррумпированные должностные лица, оказывающие непосредственным исполнителям покровительство по службе». Только в 15 % случаев преступные доходы, полученные в результате организованной преступной деятельности, легализуются группой лиц по предварительному сговору10. Думается, это связано со спецификой самого деяния. Во-первых, часто такие доходы легализуются непосредственно организованными группами, которые совершили предикатные преступления; во-вторых, большие объемы и систематичность получаемых криминальных доходов требуют от организованных преступных групп более высокой степени организации деятельности, направленной на получение криминальных доходов. В таком случае объединение в простую группу лиц по предварительному сговору для создания эффективной модели легализации (отмывания) преступных доходов может быть недостаточным. Требуется участие организованной преступной группы либо даже преступного сообщества, специализирующегося на легализации (отмывании) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате совершения преступления. В доктрине уголовного права отмечается пять возможных вариантов деятельности организованных преступных групп в процессе отмывания денег: 1) лицо отмывает доходы от преступлений, совершенных организованной группой, не будучи ее участником; 2) участник организованной группы отмывает доходы от преступлений, совершенных организованной группой; при этом сама группа как самостоятельный криминальный субъект не отмывает доходы; 3) организованная группа специализируется на отмывании денег, добытых отдельными (третьими) лицами; 4) организованная группа отмывает доходы от криминальной деятельности иной организованной группы; 5) организованная группа сама добывает и сама отмывает доходы. Изучение судебной практики (46 судебных приговоров по делам о легализации (отмывании) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, вынесенных в восьми субъектах РФ за 2016-2020 гг.) и опрос экспертов показали, что легализация (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, является типично групповым преступлением. В 85 % случаев в легализации преступных доходов было задействовано два и более лица. В ч. 4 ст. 174 и ч. 4 ст. 174.1 УК РФ установлена повышенная уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, совершенную организованной группой. Легализация осуществляется группой лиц с четким распределением ролей, где каждый выполняет свою функцию с целью легализации (отмывания) доходов, полученных в результате организованной преступной деятельности. Интерес представляет вопрос о квалификации легализации (отмывания) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, в двух возможных случаях: а) легализация (отмывание) преступных доходов осуществляется организованной преступной группой, которая состоит из лиц, входящих в организованную преступную группу, совершившую предикатные преступления; б) легализация (отмывание) преступных доходов осуществляется организованной преступной группой, один или несколько членов которой входят в организованную преступную группу, совершившую предикатные преступления, а часть не являются членами такой группы. Первый случай частично рассмотрен в постановлении Пленума ВС РФ № 32, согласно которому в организованную группу (п. «а» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ), помимо одного или нескольких лиц, которыми в результате совершения преступления приобретены легализуемые денежные средства или иное имущество, могут входить лица, не обладающие признаками специального субъекта преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ. Исходя из сказанного, в случае признания совершения названного преступления организованной группой действия всех ее членов, принимавших участие в подготовке и совершении этого преступления, независимо от того, осуществляли ли они функции исполнителя, организатора, подстрекателя или пособника, подлежат квалификации по п. «а» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ. Таким образом, если участники преступной группы, занимающиеся легализацией преступных доходов, осознают, что легализуют преступные доходы, приобретенные их группой, осознают себя участниками этой группы, даже если они не участвовали в совершении предикатных преступлений, их действия должны быть квалифицированы по ст. 174.1 УК РФ. При этом распределение ролей в рамках организованной преступной группы, занимающейся легализацией преступных доходов, не имеет значения для квалификации (однако должно быть учтено при назначении наказания). Действия каждого из ее участников должны рассматриваться как действия исполнителя. Это объясняется тем, что деятельность организованной преступной группы, направленная на легализацию (отмывание) преступных доходов, предполагает необходимость действий каждого из ее участников для достижения предполагаемого результата, принимаемого каждым из ее участников. Во втором случае не все участники организованной преступной группы воспринимают доходы от предикатной преступной деятельности как свои и, соответственно, не осознают себя в качестве участников организованной преступной группы, совершающей предикатное преступление. В таком случае, как представляется, необходим дифференцированный подход к квалификации легализации (отмывания) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности. Для тех лиц, кто осознавал себя частью организованной преступной группы, совершавшей предикатные преступления, ответственность должна наступать по ч. 4 ст. 174.1 УК РФ даже в тех случаях, когда эти лица не участвовали непосредственно в совершении предикатных преступлений. Для лиц, которые являлись частью организованной преступной группы, занимавшейся легализацией преступных доходов, но не были участниками организованной преступной группы, совершавшей предикатные преступления, ответственность должна наступать по ч. 4 ст. 174 УК РФ. Это объясняется тем, что такие лица не воспринимают себя как часть организованной преступной группы, совершающей предикатные преступления, и, соответственно, не относятся к доходам, полученным такой группой, как к своим. В ч. 3 ст. 174 и ч. 3 ст. 174.1 УК РФ установлена уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и (или) иного имущества, совершенную лицом с использованием своего служебного положения. Согласно постановлению Пленума ВС РФ № 24 под входящими в служебные полномочия действиями (бездействием) должностного лица следует понимать такие действия (бездействие), которые оно имеет право и (или) обязано совершить в пределах его служебной компетенции (например, сокращение установленных законом сроков рассмотрения обращения взяткодателя, ускорение принятия должностным лицом соответствующего решения, выбор должностным лицом в пределах своей компетенции или установленного законом усмотрения наиболее благоприятного для взяткодателя или представляемых им лиц решения). Использование служебного положения при осуществлении легализации (отмывания) денежных средств и (или) иного имущества, приобретенного в результате организованной преступной деятельности, часто фиксируется судами. Применительно к вопросам квалификации следует отметить, что если лицо использует свое служебное положение для совершения предикатных преступлений, но не использует его непосредственно для легализации преступных доходов, данный квалифицирующий признак должен быть учтен исключительно для предикатных преступлений, если он предусмотрен соответствующей статьей УК РФ. Интерес представляет также вопрос о том, должен ли рассматриваемый квалифицирующий признак быть учтен для иных лиц, входящих в организованную группу и осведомленных об использовании одним из ее членов своего служебного положения для легализации (отмывания) преступных доходов. Представляется, что ключевым фактором в данном случае является наличие служебного положения и возможность его использования, поэтому лица, хотя и осведомленные о его наличии у других членов организованной группы, не могут быть привлечены к уголовной ответственности с учетом данного квалифицирующего признака. Статьи 174 и 175 УК РФ отличаются прежде всего по субъективной стороне, а также по целям преступления. Обязательным признаком преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ, является специальная цель — придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению имуществом, заведомо приобретенным другими лицами преступным путем. При приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем, такая цель отсутствует. Приобретение или сбыт имущества, добытого заведомо преступным путем, не могут быть заранее обещанными, в этом случае действия лица квалифицируются как пособничество в совершении первоначального преступления. Заранее данное обещание легализации (отмывания) материальных ценностей не исключает ответственности за нее. В этом случае действия лица квалифицируются по ст. 174.1 УК РФ, а также по совокупности и как пособничество в совершении соответствующего первоначального преступления. Если же после приобретения имущества, заведомо добытого преступным путем, по вновь возникшему умыслу лицо совершает и его легализацию (отмывание), имеет место совокупность преступлений, предусмотренных ст. 175 и 174.1 УК РФ. Разграничение составов укрывательства преступлений (ст. 316 УК РФ) и легализации (отмывания), предусмотренной ст. 174 УК РФ, проводится по следующим признакам: а) по основному непосредственному объекту (интересы правосудия при укрывательстве преступлений и предпринимательская или иная экономическая деятельность в ст. 174 УК РФ); б) предмету (при легализации (отмывании) — только денежные средства или иное имущество); в) объективной стороне (укрывательство совершается разнообразными действиями (например уничтожение следов крови на одежде, сокрытие орудий или средств совершения преступления, предоставление убежища преступнику и т. д.), легализация (отмывание) возможна только путем совершения финансовых операций и других сделок с имуществом); г) субъективной стороне (легализация (отмывание) осуществляется только с обязательной целью — придать правомерный вид владению, пользованию и распоряжению материальными ценностями, при укрывательстве виновный преследует иные цели: укрыть сам факт преступления, отдельные обстоятельства преступления или преступника); д) субъекту (супруг или близкий родственник не могут быть субъектами укрывательства в отличие от преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ). Уголовная ответственность предусмотрена только за укрывательство особо тяжких преступлений, а при легализации (отмывании) приобретенного преступным путем имущества, категория преступления, в результате которого оно было незаконно добыто, значения не имеет. Заранее обещанное укрывательство, в отличие от легализации (отмывания), не может квалифицироваться по ст. 316 УК РФ, а образует пособничество в первоначальном преступлении. Если в содеянном имеются все признаки состава легализации (отмывания), то ответственность по ст. 316 УК РФ за эти же действия исключается, т. е. идеальная совокупность данных преступлений невозможна, поскольку легализация (отмывание) является двуобъектным составом преступления и выступает в качестве специальной нормы. 1 "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 14.07.2022, с изм. от 18.07.2022)(с изм. и доп., вступ. в силу с 25.07.2022)// "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954 2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 N 23 (ред. от 07.07.2015)"О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве"//"Бюллетень Верховного Суда РФ", N 1, 2005 3 Мамедов А.А. Финансово-правовое регулирование финансовой деятельности государства в сфере страхования // Законодательство и экономика. 2017. N 6.С.89 4 Бодров В.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с легализацией преступных доходов: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2018. 5 Рыхлов О.А. Оптимизация диспозиций уголовно-правовых норм об ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем // Российский следователь. 2019. N 10. 6 Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2017.С.64 7 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 07.07.2015 N 32 (ред. от 26.02.2019)"О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем"// "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 9, сентябрь, 2015 8 Смагина А.В. Легализация преступных доходов: сравнительный анализ уголовного законодательства России и зарубежных стран: дис. ...канд. юрид. наук. М., 2016. 9 Крахина Е.В. Финансовые операции и иные сделки как элементы объективной стороны легализации преступных доходов // Крымские юрид. чтения: Матер. науч.-практ. студенч. конф. М., 2016. С. 373—37 10 Пудовочкин Ю. Е., Русанов Г. А. Легализация (отмывание) преступных доходов в контексте организованной преступной деятельности (на примере России) // Государство и право. 2019. № 10. С. 104-111. |