Умный, сексуальный, молчаливый

• Название: Умный, сексуальный, молчаливый
• Дата: 05.08.2022
• Размер: 1.06 Mb.
• Имя файла: Folkner_Temmi_Umnyi_seksualnyi_molchalivyi_(LP)_LitLife.club_272.doc
• Тип: Книга; #641182
• страница: 26 из 27

Логан

Прошла неделя с того момента, как я пришёл в себя. Несколько дней меня мучила нестерпимая боль, но потом стало лучше. Сегодня меня выписывают домой. Эмили уже едет, чтобы забрать меня, и мы отправимся в её квартиру, потому что там есть лифт — подъём по лестнице я не осилю: моя нога загипсована от половины бедра до самых пальцев. Чешется просто жутко, но мне постоянно говорят не чесать.

Медсестра помогает мне усесться в кресло-каталку. Мне сказали, что так будет лучше. Я так сильно хочу вернуться домой! Ну, или туда, где мы с Эмили сможем спать в одной постели. Туда, где я смогу крепко прижать её к себе и не отпускать. Я совершенно не хочу её отпускать.

Эмили выходит из лифта как раз в тот момент, когда мы едем к нему. Она улыбается, и моё сердце делает сальто и чуть не выпрыгивает из груди. Я чертовски сильно люблю её. Она придерживает дверь лифта, и медсестра закатывает меня внутрь.

Готов отправиться домой? Спрашивает меня Эмили на языке жестов.

Я киваю. Это грубо — общаться жестами перед тем, у кого нет проблем со слухом. Я-то знаю это, надо бы и ей объяснить. Жду не дождусь вернуться домой и затащить тебя в кровать. Я поигрываю бровями.

Эмили хихикает. А ты уже достаточно поправился для этого?

Тебе придётся быть сверху.

Чёрт, мой член встаёт, стоит мне только подумать об этом.

Медсестра, что едет с нами в лифте, ударяется о моё кресло, а затем начинает кашлять в кулак. Эмили стучит по её спине и спрашивает:

— С вами всё в порядке?

Женщина кивает. По-моему, на самом деле, она смеётся, но откуда мне знать наверняка.

У края тротуара стоит чёрный седан, за рулём сидит отец Эмили. Мой взгляд тут же устремляется к ней, и она улыбается.

Он сам так захотел, показывает она.

Почему?

Эмили пожимает плечами. Спроси его.

— Логан, — приветствует меня её отец. Наши взгляды встречаются, и он протягивает мне ладонь для рукопожатия. Я принимаю приглашение, мы крепко и уверенно жмём друг другу руки. — Как ты себя чувствуешь?

— Готов отправиться домой, мистер Мэдисон.

— Прошу, называй меня Ральфом, — отвечает он.

У меня внутри всё сжимается, и я смотрю на Эмили, но она укладывает мои вещи в багажник. Я осторожно поднимаюсь из кресла, держась за дверцу машины. Затем, допрыгав на одной ноге, падаю на место рядом с водительским — там просторнее.

Когда дверца закрылась, медсестра, которая везла меня, поворачивается ко мне и показывает жестами: Надеюсь, вы скоро поправитесь. Блин! Она знает язык жестов. В смущении я провожу рукой по лицу, а она смеётся и инструктирует меня: Не торопитесь и не перебарщивайте с этим делом.

Я киваю, в то время как моё лицо заливается краской. Эмили лишь улыбается и качает головой. Мы попались. Вот именно поэтому нельзя общаться на языке жестов, когда рядом слышащие. Помимо того, что это очень грубо.

Отец Эмили молчит всю дорогу до её дома. Он не произносит ни слова, как и она сама.

Когда машина останавливается у дома Эмили, мистер Мэдисон вылезает из машины и открывает мне дверцу. Я снова протягиваю ему руку.

— Спасибо, что подвезли, сэр.

Но вместо того, чтобы пожать мою ладонь, он помогает мне выбраться из автомобиля и встать на костыли.

— Я поднимусь наверх, так мы сможем поговорить.

Я снова смотрю на Эмили, но она уже сидит за рулём и машет мне рукой, отъезжая.

— Куда она поехала? — спрашиваю я.

— По делам, заодно привезёт твои лекарства, — отвечает отец Эмили.

— Это мог бы сделать кто-нибудь из моих братьев.

Он машет рукой.

— Ничего страшного.

Генри, консьерж, спешит, чтобы помочь мне войти внутрь.

— Я так рад, что ты вернулся, Логан, — говорит он.

— И я, — со смехом отвечаю я.

Отец Эмили улыбается, а я по-прежнему не знаю, что делать с этой его внезапной дружелюбностью. Пока мы поднимаемся в лифте, он молчит, как и тогда, когда я вытаскиваю ключ и, открыв дверь, вхожу в квартиру Эмили. Возможно, мне стоило бы объяснить ему, почему у меня есть ключ, но, если честно, мне не хочется этого делать.

Я падаю на диван. У меня совершенно нет сил, неохота идти куда-то дальше.

— У тебя что-то болит? — спрашивает мистер Мэдисон.

— Нет. — Я оглядываю комнату. — Где Трип?

Я ожидал увидеть его в одних трусах на диване Эмили.

— Он вернулся обратно в Лос-Анджелес, — отвечает папа Эмили.

Он садится на диван, в противоположном от меня конце, и, кажется, ему некомфортно. Не в том плане, словно он не знает, что сказать. Это больше похоже на то, что он испытывает дискомфорт на эмоциональном уровне, и из-за этого именно я начинаю переживать, что же сделать для него.

— Навсегда? — интересуюсь я.

— Да.

— О, ничего себе. — Вот так неожиданность!

— Логан, мне нужно извиниться перед тобой, — говорит мистер Мэдисон. Его щёки порозовели, очевидно, что он очень нервничает.

— В этом совершенно нет необходимости, мистер Мэдисон, — начинаю я.

Отец Эмили обрывает меня, подняв руку вверх.

— Ральф, — поправляет он. — И мне следует поблагодарить тебя. То, что ты сделал, требует недюжинной смелости.

— О, перестаньте, — пытаюсь прервать его я.

— Дай мне, на хер, закончить, ладно? — улыбаясь, говорит он.

Он, что, только что выругался?

— Вы тусовались с моими братьями?

Мистер Мэдисон усмехается.

— Нет, но я родился в таком же грёбаном районе, как и ты. Просто в один прекрасный момент я забыл, откуда родом.

Не знаю даже, что сказать. Я понятия не имел, что мистер Мэдисон из бедной семьи.

— Я рос в жуткой нищете. В районе похлеще вашего. — Он протяжно выдыхает. — Но на каком-то этапе своей жизни я совершенно позабыл о том, что действительно важно. Моя семья для меня всё. Я ничто без них.

Он морщится, словно не знает, что говорить дальше.

— Я гожусь тем, что ты появился в жизни моей дочери. Я бы не смог быть более счастлив её выбором.

— Спасибо, сэр, — отвечаю я потрясённый. Мой мир словно перевернулся с ног на голову. Я совершенно не ожидал от него такого.

— Я знаю, что ты хотел бы всегда быть с моей дочерью. — Отец Эмили лезет в карман и достаёт оттуда маленькую коробочку для драгоценностей, а затем впихивает её мне в руки. Я открываю коробочку — внутри помолвочное кольцо с маленьким бриллиантом. Для того, чтобы его разглядеть, понадобится микроскоп, но, по мне так, самое оно. Кольцо прекрасно, по всей его поверхности красуется гравировка. Похоже, оно старинное.

— Если ты вдруг решишь попросить её выйти за тебя замуж, то знай, у тебя есть моё благословение. Это кольцо её бабушки. — Внезапно мистер Мэдисон снова выглядит нервным. — Или можешь купить собственное. На самом деле, мне не так уж важно.

Я вспоминаю, как однажды он мне сказал о том, что я куплю своей жене малюсенький бриллиантик и буду жить с ней в убогой квартирке. Он пожимает плечами. Тоже вспоминает эти слова.

— Спасибо, сэр. — Я едва могу соображать. — Даже не знаю, что сказать.

— Я не намекаю на то, чтобы ты просил её руки как можно быстрее.

— Я собираюсь сделать ей предложение в самом скором времени, — признаюсь я. Я задумал это в больнице, как только очнулся. Мне не хочется быть вдали от неё хотя бы секунду. Ни за что.

— Тогда у тебя есть моё благословение, и её матери тоже. — Он предупреждающе тычет в меня пальцем. — Мне кажется, что ты хороший человек. Но если ты каким-то образом разобьёшь ей сердце, я сотворю с тобой жуткие вещи. — Он внимательно смотрит на меня. — Я знаю людей. — Но при этом он улыбается.

Я смотрю на свою сломанную ногу.

— Потерять Эмили будет самым страшным наказанием, — говорю я. Мне тоже нужно кое-что сказать ему. Я делаю глубокий вдох. — Мне кажется, мы должны прояснить кое-что.

Мистер Мэдисон поднимает брови и придвигается вперёд.

— Давай.

— В ту ночь я хотел оттолкнуть не вас. Эмили шла прямо за вами, и я хотел защитить её. И мне пришлось толкнуть вас в надежде, что вы упадёте прямо на неё, как фишки домино. — Я пожимаю плечами. — Это сработало.

Он громко смеётся.

— Я знаю.

— Знаете? — Как, чёрт побери, он это понял?

— Да, я видел выражение твоего лица. Никто так сильно не испугается за человека, который обращался с тобой как с куском дерьма. — Он откидывается на спинку дивана и разглядывает меня, прищурив глаза. — Ты увидел тот мчащийся автомобиль, и выражение на твоём лице сказало мне, что ты абсолютно влюблён в мою дочь и что ради неё пожертвуешь собой. — Он кивает на кольцо. — Поэтому я дал тебе своё благословение. Не потому, что ты спас мне жизнь.

— О. — Возможно, я похож на идиота, но мне просто не приходит в голову, что на это можно сказать.

— И ещё кое-что, пока Эмили не вернулась. — Он нервно смотрит в сторону двери. — Во-первых, когда ты будешь готов, тебя ждёт стажировка в отделе рекламы «Мэдисон-Авеню». Ты талантливый художник, Логан, и мне нужны такие люди. — Он поднимает руку, чтобы остановить меня, когда я в удивлении открываю рот. — Трип признался мне, что те зарисовки для рекламной кампании нарисовал ты. У тебя дар. — Он улыбается, и эта улыбка отражается в его глазах. Или я принял слишком много обезболивающих. — Но ты не начнёшь сразу с верхушки из-за того, что женишься на моей дочери.

Я вглядываюсь в него, гадая, кто этот мужчина, что сидит передо мной и расхваливает меня.

— Я и не ждал бы какого-то особенного к себе отношения. — И не принял бы подобного.

Мистер Мэдисон снова смотрит в сторону двери.

— И второе. — Он облизывает губы, а затем встречается со мной взглядом. — Как ты думаешь, ты бы смог нарисовать для меня татуировку? Я бы хотел нечто, что отражало бы мою жизнь. Такую татуировку, которая бы имела для меня значение.

Он хочет татуху?

— У вас есть на уме что-то конкретное? — спрашиваю я.

Он качает головой и хлопает меня по колену здоровой ноги.

— Я уверен, ты придумаешь идеальный эскиз.

Тут дверь открывается, и в квартиру входит Эмили. Я прячу коробочку с кольцом в диванные подушки.

— Подумай об этом и дай мне знать, когда что-нибудь придумаешь, — говорит мистер Мэдисон, а затем прижимает палец к губам, словно просит сохранить всё в тайне.

Я киваю.

Он целует Эмили в щёку и выходит за дверь. Эмили пулей летит ко мне.

— Что он тебе сказал?

Я по-прежнему не могу поверить в произошедшее.

— Он сказал мне, что любит меня. — Я широко ухмыляюсь ей.

Она закатывает глаза и шлёпает меня по плечу.

— Не валяй дурака.

— Но так и есть, — протестую я. — К тому же, я травмирован. Не бей меня.

Я хватаю Эмили за руку и притягиваю к себе.

Она садится рядом.

— Нет, правда, что он сказал?

— Сказал, что я могу попросить твоей руки, — отвечаю я, прижимаясь ко лбу Эмили своим, и быстро целую её.

Она кладёт руку себе на грудь и делает глубокий вдох-выдох.

— Что?

Я пожимаю плечами.

— Ещё до аварии я спрашивал его разрешения просить тебя выйти за меня. Он отказал. — Я смотрю на дверь, словно ожидая, что вот-вот войдёт её отец. — Но сейчас он передумал.

Я просовываю руку в подушки и достаю коробочку. Вообще-то, я собирался ждать подходящего момента, но теперь не хочу. Я хочу как можно быстрее надеть на её пальчик это кольцо. Хочу, чтобы она стала моей. Целиком и полностью.

Когда Эмили видит коробочку, её глаза расширяются.

— Только я не смогу встать на одно колено, — извиняюсь я.

Её глаза наполняются слезами, и я засовываю коробочку обратно в подушки.

— Ладно, как-нибудь в другой раз.

— Ты издеваешься? — спрашивает Эмили, а затем хватает меня за футболку и тянет к себе. — Спроси меня. Спроси меня. Пожалуйста, спроси. — Она смотрит мне в глаза, и я никогда ещё не любил её так сильно, как в этот момент. Но вдруг она отстраняется и робко смотрит на меня. — Ну, если ты действительно хочешь спросить меня. Ты не должен спрашивать, если не хочешь.

Я притягиваю её голову согнутой рукой и ерошу костяшками волосы.

— Я не просто хочу. Мне придётся.

Она смотрит на меня, и её мысли пребывают в таком же беспорядке, как и её волосы.

— Я не могу жить без тебя, глупая, — пытаюсь объясниться я.

Она улыбается. Было время, когда слова типа этого разрывали ей сердце; но теперь это просто слово. И что самое забавное, она совершенно не глупая.

— Я люблю тебя, — говорит Эмили. Она целует меня, её язык проскальзывает в мой рот, и от его мягкого прикосновения мой член тут же твердеет словно камень.

— Вытаскивай коробочку. — Я чувствую её улыбку, когда она снова начинает меня целовать.

— Какую коробочку?

— С кольцом. И спроси меня. Обещаю, что скажу «да».

— Как легко тебя уговорить, — дразнюсь я.

Но она не всегда была такой. В самом начале было чертовски трудно любить её, но я не смог противостоять своим чувствам. Эмили — это словно часть меня, которой мне всю жизнь так не хватало. Я не могу вообразить и дня без неё. Я копаюсь в подушках и достаю коробочку. Моё сердце, словно кувалда, стучит в груди, хотя Эмили и сказала, что примет моё предложение. Я открываю коробочку, шарниры скрипят.

— Ты выйдешь за меня? — спрашиваю я.

Она берёт коробочку и садится, откинувшись на спинку дивана. На её лице застывает удивлённая улыбка. В ней смесь благоговения и счастья.

— Я рассматривала его, когда была маленькой. Папа говорил мне, что мой богатый муж купит мне огромный бриллиант, и мы будем жить долго и счастливо. А я лишь хотела это кольцо и мужа, который будет меня любить.

Я поднимаю её лицо за подбородок.

— Я люблю тебя.

Мои брови сводятся на переносице.

— А ты не забыла сказать «да»?

— Ничего я не забыла, — бросает она в ответ, затем ставит коробочку на столик и поднимается с дивана. — Я просто ещё не сказала «да». — Эмили показывает в сторону кухни. — Не хочешь ничего попить? Я просто умираю от жажды.

Она делает вид, что собирается уходить, но я хватаю её за футболку и притягиваю к себе на диван. Забираю со стола коробочку, вынимаю оттуда кольцо и протягиваю его.

— Выходи за меня, Эм, — умоляю я. — Если ты скажешь «да», то у нас будет море безумного секса и мы будем жить долго и счастливо. — Мне хочется засмеяться, но вот только это ни фига не смешно. Я вновь повторяю: — Выходи за меня, Эм. Пожалуйста.

Она шлёпает меня ладонью по лбу, и я тут же застываю.

— Конечно, я выйду за тебя, — говорит Эмили. Она позволяет мне надеть кольцо ей на палец. — Я просто не могла облегчить тебе задачу, дурачок.

Она садится рядом со мной и утыкается в то местечко, которое полностью принадлежит ей. Между нами нет никаких секретов. Больше нет. И это охренеть как здорово!

Я целую её.

— А теперь мы можем отправиться в кровать? — спрашиваю я.

Прошли недели с нашего последнего секса. По счастью, большую их часть я был без сознания, но сейчас-то нет. Она нужна мне больше воздуха.

Она стучит по гипсу, который окружает почти всё моё бедро.

— Мне кажется, это будет немного трудновато.

Я качаю головой.

— Просто тебе придётся быть сверху.

Я притягиваю Эмили к себе на колени и поднимаю её футболку, лаская кончиками пальцев нежную кожу её живота. Она собирается стянуть футболку, но вдруг смотрит в сторону двери.

— Что? — неровно дыша, спрашиваю я.

— Кто-то стучит в дверь, — отвечает Эмили и, тяжело дыша, на мгновение приваливается ко мне. Я беру подушку и, ругаясь про себя, прижимаю её к промежности.

Эмили открывает дверь, и в квартиру вваливаются её родители в сопровождении моих братцев. Последние кричат: «С возвращением!»

Мама Эмили поднимает её руку с кольцом.

— Ты сказала «да»? — спрашивает она.

— Конечно, — отвечает Эмили.

Ко мне подходят братья и поздравляют меня, отец Эмили просто сияет. Что происходит?

Заходит Мэт с пиццей в руках и обнимает Эмили. Он утыкается лицом в её волосы — наверное, вдыхает их аромат.

— Ты хорошо пахнешь, — говорит он ей. Эмили шлёпает его, но Мэт только смеётся в ответ.

— Она сказала «да»? — усаживаясь рядом со мной, спрашивает Пол, замечает подушку на моих коленях и усмехается.

Вы, ребята, ужасно не вовремя, показываю я.

Пол пытается принять невинное выражение.

Вечеринка в честь помолвки всегда вовремя. Он показывает на подушку и поднимает бровь. У тебя ещё будет время для секса. Он тяжело вздыхает. Я вижу, как вздымается его грудь, наполняясь воздухом. Немного погодя я всех выставлю.

Обещаешь?

Он смеётся.

Обещаю. Пол улыбается. У тебя вся жизнь впереди, чтобы заниматься любовью с этой женщиной.

Я смотрю на Эмили, и она улыбается мне, заправляя за ухо прядь волос. Я знаю. И именно это я и планирую делать.

Сэм напёк кексов, показывает Пол и, поднимаясь с дивана, спрашивает: Хочешь один?

Я съём всё что угодно, если это приготовлено Сэмом.

Захвати мне парочку.

Собираешься разлениться и растолстеть, раз свадьба впереди?

А у тебя какое оправдание? Спрашиваю я. Пол толкает меня в плечо. Я морщусь, потому что моё тело всё ещё болит. Брат смотрит мне в глаза и, кивнув в сторону Эмили, показывает: Тебе и без того уже повезло с ней.

Ну, если ты встретишь девушку, которая разобьёт тебе твой чёртов нос, женись на ней, говорю я ему. Он смеётся и уходит за кексами. Я же, обратившись к воспоминаниям, потираю переносицу. А потом хватаю салфетку со стола и начинаю набрасывать эскиз татуировки для мистера Мэдисона.

Мне пришло в голову, что ему подойдёт уличный указатель, как на перекрёстке, с названиями «Мэдисон-Авеню» и «Семья». «Семья» будет более выраженной, и я расположу эту вывеску выше. «Мэдисон-Авеню» же будет показушной, в огнях и безделушках, в отличие от уютной и приятной «Семьи». Может, я даже украшу её кружевными, античными узорами. А «Мэдисон-Авеню», несмотря на всю свою роскошь, по сравнению с ней будет смотреться не так затейливо. Пока ещё не знаю точно, как я это сделаю, но позже выясню. А внизу я напишу слова, которые он мне сказал: «Моя семья для меня всё. Я ничто без них».

И я сделаю такие же себе, на рёбрах — они тоже мне подходят.