Умный, сексуальный, молчаливый
 Скачать 1.06 Mb.
|
ЭмилиМама ждёт рядом с колледжем, когда закончится моё последнее занятие. Она сказала, что хочет сделать педикюр, но обычно за этим скрывается «давай поговорим». Глубоко вздохнув, я сажусь в машину. Мама хлопает меня по коленке. — Сегодня я не буду мучить тебя педикюром. — Она улыбается мне, как будто ждёт, что я начну говорить. — Мам, — начинаю я. Та ждёт и терпеливо улыбается. Никогда не думала, что окажусь в такой непростой ситуации с мамой. Она поднимает палец, чтобы остановить меня. — Как Пит? — По-прежнему в камере, — бормочу я. Мама поджимает губы. — Я даже слушать ничего не хочу, мама. Он сделал ошибку. Но это не значит, что Логан тоже ошибка. Она хмурится и прижимает ладонь к груди. — Я когда-нибудь говорила тебе, что Логан — ошибка? Хоть раз? Этот мальчик — самое лучшее, что когда-либо с тобой случалось. Она так думает даже несмотря на то, что произошло? Я обнимаю её. — Спасибо. — Что я могу сделать, чтобы ваши с отцом отношения стали лучше? — Отправить его на лоботомию? Мама медленно качает головой взад-вперёд, как будто действительно обдумывает эту идею. — Стерилизовать его? Её брови взлетают вверх. — Ну уж нет. — Уф, — тяжело вздыхаю я. Но она заставляет меня рассмеяться. — Он не может всё время шантажировать меня деньгами. Вернее, их. Я скрещиваю руки на груди. — По-моему, ты показала ему, что деньги для тебя не важны. Как и для них. — Мама пристально смотрит на меня. — Что? — спрашиваю я. — Что я могу сделать, чтобы ваши с отцом отношения стали лучше? — снова спрашивает она. Я пожимаю плечами. — Когда состоится твой концерт? — Завтра вечером. — Ты хочешь, чтобы он пришёл? Хочу ли я? Не знаю, хочу или нет. Он в любом случае не оценит по достоинству. — Подумай об этом, — говорит мама. — Приведи его с собой. Если он не придёт, это будет последний раз, когда я попытаюсь ему угодить. Она кивает. Думаю, мама всё понимает. Эмили Сегодняшний вечер для меня очень важен. Зал почти полон. К микрофону подходит конферансье и приветствует аудиторию. Если дело касается концертов, Джульярд проводит их с размахом, и этот не исключение. Готово целое действо, светят софиты, стоят камеры. Когда называют моё имя, я начинаю немного нервничать. Доктор Болл заверил, что до меня ещё никто не делал ничего подобного, и он переживает за весь мой номер. Синхронность должна быть безупречной, или ничего не получится. Я очень много репетировала. Всю неделю у меня едва оставалось время для Логана, потому что мне хотелось довести своё выступление до совершенства. Хотя он тоже был занят, решая проблему Пита. Но каждую ночь я проводила в его постели. И каждое утро просыпалась в его объятиях. Я ни на минуту не сомневаюсь в его любви. Несмотря на неприятности Пита, Логан посвящает себя мне. У Пита появился общественный защитник, но его дальнейшая судьба по-прежнему остаётся под вопросом. Я выхожу на сцену, но огни на сцене мешают мне видеть аудиторию. Но зато я слышу всех Ридов, когда они выкрикивают моё имя и слова поддержки. Приставив ладонь к глазам, я вижу их. Они аплодируют мне стоя. Остальные зрители вяло сидят на своих местах, и Сэм кричит мне: «Зажги, Эмили!», от чего я смеюсь. Пол свистит. Я так рада, что они здесь. Но нет того, кого я бы хотела видеть больше всего — моего папы. Мама пришла, а он нет. Мне следовало бы понять, что тем вечером он действительно имел в виду то, что говорил. Мне следовало бы понять, что он сыт по горло. И теперь он это доказал. Но тут я вижу, как люди в ряду встают, и мимо них проходит мужчина, чтобы сесть рядом с братьями Рид и моей мамой. Папа здесь! Он правда пришёл! На глаза наворачиваются слёзы. Папа не встаёт и не аплодирует мне, как парни. Если честно, ему это не очень нравится. Но мне бы так хотелось, чтобы мой отец с таким же энтузиазмом воспринимал мою музыку, как Риды. Я усаживаюсь на табурет перед микрофоном и подключаю гитару. — Добрый вечер, друзья, члены семьи и уважаемые гости. — Я делаю глубокий вздох. — Надеюсь на вашу снисходительность, потому что сегодня я постараюсь попробовать сделать кое-что новое. — Смеюсь. — Я хочу перенести свою музыку на новый уровень. — Пожимаю плечами. — И, надеюсь, вам понравится. — Я смотрю на Логана. Потом на папу. — Надеюсь, ему понравится. Перед тем как выйти на сцену, я уже настроила экран и прожектор, так что, когда начинаю играть на гитаре, сначала это простая мелодия. Обернувшись через плечо, я проверяю синхронность. На экране позади меня загораются бабочки, и я играю одновременно с их движениями. Расчёт времени оказался идеальным. Но бабочки не просто летают, они пульсируют. Пульсируют в ритм песни. Мне видно, как Логан подаётся чуть вперёд. Эта часть для него. Чтобы он смог почувствовать ритм и динамику моей песни. Это скрипичный ключ, который он упускает. Это то, что он не может почувствовать по басам, отдающимся от пола. Но зато он может это видеть. Я продолжаю играть, и бабочки двигаются то вверх, то вниз вслед за нотами. Они высоко взлетают или низко опускаются вниз, поддерживая ритм. Я открываю рот, и бабочки становятся словами моей песни. Они безукоризненно попадают в мой темп и в мелодию, становятся больше тогда, когда я пою громче, и меньше, когда я пою тише. Слова на экране для Логана. Всё это представление для него, но слова, что срываются с моих губ, предназначаются только моему папу и только ему одному: Ты спишь уже давно. И я наблюдаю за тобой. Но когда ты просыпаешься, это невыносимо, Потому что, когда ты смотришь на меня, я разрываюсь от боли. Я стараюсь быть Той, кого ты хочешь видеть, Но ты знаешь, каково это. Больше никто не знает, Что я не смогу быть той, какой ты хочешь, чтобы я была. Я смотрю на слова на странице, Они расплываются и перемешиваются. Они борются со мной, даже когда я стараюсь, И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем. Вокруг меня бушует буря. Мне нужно лишь, чтобы ты обнял меня. Но не это я получаю. Мне достаются презрение, боль и стыд. Я стараюсь быть Той, кого ты хочешь видеть, Но ты знаешь, каково это. Больше никто не знает, Что я не смогу быть той, какой ты хочешь, чтобы я была. Я смотрю на слова на странице, Они расплываются и перемешиваются. Они борются со мной, даже когда я стараюсь, И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем. Что ещё мне сказать, Чтобы заставить тебя полюбить меня? Я хочу забыть вчерашний день. Ты нужен мне… Мммммммммм. Я стараюсь быть Той, кого ты хочешь видеть, Но ты знаешь, каково это. Больше никто не знает, Что я не смогу быть той, какой ты хочешь, чтобы я была. Я смотрю на слова на странице, Они расплываются и перемешиваются. Они борются со мной, даже когда я стараюсь, И иногда я всё ещё спрашиваю себя: зачем. Ты уже не спишь. Сможешь ли ты любить меня несмотря ни на что, Сможешь ли принять меня такой, какой я появилась на свет, А не настаивать на совершенствовании? Ты должен любить меня несмотря ни на что, Но я вижу, ты предпочёл бы, Чтобы рядом с тобой был кто-то другой. Это был долгий путь. И каждый раз, когда я готова отказаться от тебя, Он не даёт мне этого сделать, Хотя, папа, ты отказался от меня много лет назад. Я не виновата, что родилась такой Но ты можешь помочь, если примешь меня. Потому что я не сломлена Я всегда буду надеяться Что однажды ты увидишь, что я — это просто я… папа. Музыка умолкает, направленный на меня свет прожектора тускнеет, а зрители сидят в абсолютной тишине. Я вытираю слёзы с лица и убираю гитару в сторону. Огни рампы всё никак не погаснут, не понимаю почему. Такая многозначительная тишина. Может, я перегнула палку. Может, мне лучше убежать за кулисы, чтобы избежать насмешек толпы. Я только что излила перед ними душу. И я сделала это ради одного человека. Конечно, всё это шоу с бабочками было для Логана. Я хотела, чтобы он знал, о чём я собиралась рассказать, иначе он не смог бы услышать слова моей песни. Остальное же… И тут я слышу, как хлопают в ладоши. Только это не вся аудитория. Это лишь одна пара рук. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Медленно и методично. А потом я слышу его голос. — Браво, Эмили! Сердце застревает в горле. Это не Логан, не кто-то из Ридов. Это мой папа. Мой папа аплодирует мне! Свет прожекторов двигается, и теперь я вижу, что он стоит у края сцены. И хлопает как сумасшедший, по его лицу текут слёзы. Нет, это не могло настолько его задеть. — Эмили! — сложив руки рупором, кричит он, хотя я всего в десяти шагах от него. — Я так сильно тобой горжусь! Он выкрикивает ещё слова типа «блестяще!», «потрясающе!», «бесподобно!», а потом поворачивается к кому-то за его спиной. — Моя дочь невероятно талантлива. Вы это видели? — Он откровенно плачет, как и я. Аудитория приходит в себя после папиного всплеска эмоций, все встают и начинают аплодировать. Я подхожу к своему наставнику, и он меня хвалит. — Отличная работа, мисс Мэдисон. — Я всё сделала правильно? — тихо спрашиваю я. Он показывает на толпу. Все стоят. Они аплодируют мне стоя. Я выдыхаю: — Ничего себе. — Мои поздравления, мисс Мэдисон. Я бы сказал, вы нашли своё призвание. — Он показывает, чтобы я вышла вперёд. — Поклонитесь. Мои ноги дрожат, когда я делаю шаг вперёд и кланяюсь. Меня приветствуют бурными овациями, а папа по-прежнему стоит прямо перед сценой. Он аплодирует и кричит громче всех. Потом поднимает палец, призывая меня подождать. Я вижу, как папа поднимается на сцену. А затем, прямо на глазах у всей аудитории, он подхватывает меня в свои объятия. И кружит меня. — Я так горжусь тобой, Эмили! — кричит он. На его лице по-прежнему видны дорожки слёз, но ему, похоже, плевать. — Я даже не догадывался, Эмили. Я идиот. Я не догадывался, — говорит он мне на ухо, а затем снова крепко прижимает к себе. — Это самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось слышать. — Отец берёт моё лицо в свои ладони и смотрит мне в глаза. — Ты сможешь меня простить? Потом он отпускает меня, не дожидаясь ответа, и направляется к микрофону. — Это была моя дочь, — говорит папа. — Я даже представить себе не мог, что она так талантлива. — Потом он смотрит на меня, его голос срывается. — Я никогда ещё не был так горд. Преподаватель машет нам рукой, чтобы мы уходили со сцены. Я тащу папу за чёрную занавеску за кулисы. Там мы ждём братьев Рид и маму. Сэм добирается до меня первым. Он подхватывает меня и начинает кружить. — Ты показала им, — шепчет он мне на ухо, а затем звонко целует в щёку. Пол ерошит мои волосы своей огромной ручищей, а Мэт притягивает к себе и крепко обнимает. — А Логан? Он ушёл? — спрашиваю я Мэта, когда тот отпускает меня. Он качает головой, улыбается и показывает куда-то за моё плечо. Там, прислонившись к стене, стоит Логан. Он не бросается ко мне. Просто стоит там, согнув ногу в колене. И держит в руке букет роз. Я тебя люблю, показываю я. Он отдаёт цветы моей маме и показывает мне в ответ. Ты была бесподобна. А потом указывает на моего отца и ухмыляется. Спроси его. Он скажет тебе. Затем выражение лица Логана становится серьёзным. Ты сделала это, Эм. Ты сделала это. Я знаю, что думает мой отец. И хочу знать, что думает Логан. Тебе понравилось моё выступление? Я закусываю нижнюю губу. До этого я никогда не мог почувствовать музыку, а теперь могу. Спасибо тебе. Хотя я и так уже знал, что ты чертовски талантлива. Я подбегаю к нему и обнимаю его. Он поднимает моё лицо. — Никто не делал для меня ничего подобного. — Я сделаю для тебя всё что угодно. Наконец, доходит очередь и до мамы. — Ты бы видела лицо своего отца в ту минуту, когда начала петь. Он понятия не имел, что в тебе это есть. А потом понял, что слова о нём. И всё представление хлюпал носом. — Я не хлюпал носом, — возражает папа наигранно мрачным голосом. — Ревел? — подсказывает Пол. — Рыдал? — предлагает Мэт. — Завывал как младенец? — говорит Сэм. Папа фыркает, но не сердито. — Я просто невероятно горжусь ею! От его слов сердце чуть не выпрыгивает из моей груди. Рука Логана опускается на моё плечо. — Как и я. — Думаю, в этом все солидарны! — кричит Пол. — Я проголодался, — жалуется Сэм и потирает живот. — Может, съедим пирог? Папа смеётся. — Тогда я угощаю всех пирогом. — Лучше сказать пирогами, — говорит Пол. — Вы никогда не видели, как едят эти парни. Мы решаем пойти в ресторан пешком, он недалеко. Папа обнимает меня рукой за плечи и идёт рядом со мной. — Сегодня ты по-настоящему удивила меня, — тихо говорит он. — Это точно. — Я смеюсь. Хотя в этом нет ничего смешного. — Прости меня, Эм. Я ещё давным-давно должен был послушать, как ты играешь. Тогда бы я понял твою страсть к музыке. У тебя талант. Я обхватываю рукой его талию и прислоняюсь к нему. — Спасибо, папа. Логан с братьями уже перешли через дорогу, как и моя мама. Я наклоняюсь, чтобы завязать шнурок, а папа останавливается на середине дороги, чтобы подождать меня. Я слышу визг шин ещё до того, как вижу несущийся в нашу сторону автомобиль. Лёд на асфальте тонкий и чёрный, его трудно заметить. Машина не может остановиться. А мой отец неподвижно стоит на месте, замерев в свете фар. Водитель сворачивает в сторону, но недостаточно. Папа прямо у него на пути. Эта сцена застывает у меня в голове, словно в замедленном кино. — Папа! — кричу я и бегу к нему, а потом смотрю поверх его плеча и вижу то мгновение, когда Логан принимает решение. Его голубые глаза встречаются с моими, он смотрит прямо на меня, когда отталкивает папу в безопасное место, а сам оказывается на пути приближающегося автомобиля. Папа падает на асфальт рядом со мной, а машина сбивает Логана. Он перелетает через капот и падает на лобовое стекло. Под визг тормозов автомобиль врезается в припаркованную рядом машину, водитель с силой выкручивает руль. Логан падает с капота прямо на асфальт. И лежит там. Я, парализованная страхом, смотрю и жду, когда Логан встанет и отряхнётся. Но он не встаёт. Он не шевелится. А потом я вижу, как по его лбу растекается кровь. Я бегу к Логану и хватаю его за пальто. — Логан! — кричу я. — Логан! Пол отдирает меня от Логана и толкает к Мэту. Я борюсь, пинаюсь и кричу, и Мэту приходится крепко прижать меня к себе. Он даже не позволяет мне взглянуть на Логана. Я царапаюсь, пинаю его и слышу его кряканье, когда бью головой по его подбородку. — Прекрати, — выдыхает он. Мэт удерживает меня неподвижной, его сильные руки обвились вокруг меня, и мне по-прежнему не видно Пола и Сэма, которые склонились над Логаном. Они делают ему искусственное дыхание. Мне слышно, как считает Сэм и вдыхает и выдыхает Пол. Кажется, проходит несколько дней, когда наконец приезжает машина скорой помощи. Логана втаскивают внутрь, и я остаюсь на улице с Мэтом, который удерживает мои руки за спиной. Пол уехал с Логаном. Подъезжает ещё одна скорая. Я слышу сирены. И тут до меня доходит, что она за папой. Я опускаю глаза. Он неподвижно лежит на асфальте, мама положила его голову себе на колени. Она то и дело всхлипывает и гладит папино безмятежное лицо. Я смотрю, понимая, что для папы уже может быть поздно. Он не шевелится, как не шевелился Логан. Хотя никто не делал ему искусственное дыхание. Как Логану. Бригада скорой помощи загружает папу в машину, я стою рядом. Внутри меня как будто что-то умерло. Я не знаю, что мне делать и куда идти. Мама забирается к папе, и они закрывают за ней двери. Это сильно напоминает мне о том случае, когда Мэту стало плохо и я вызвала для него скорую. Только тогда мне позволили поехать с ним. Никто не оставил меня на улице в неведении, что делать дальше. Мэт и Сэм тащат меня к ожидающей полицейской машине. — Залезай, — говорит Мэт и опускает мою голову, как обычно делают копы в кино. Он садится рядом, обнимает меня за плечи и притягивает к себе, а затем всматривается в моё лицо. — Тебя не задело? — спрашивает он. Я качаю головой. — Нет. Только Логана. О боже. Логан. Логана сбила неуправляемая машина. Он перекатился по капоту и ударился о лобовое стекло. А потом неподвижно лежал на холодном асфальте. Пол и Сэм делали ему искусственное дыхание. — Он не дышал, — говорю я, и меня начинает трясти. — Нет. — Мэт бессознательно гладит моё плечо. — Ты боишься? — дрожащим голосом спрашиваю я. — Я до смерти напуган, — признаётся он. — Машина должна была сбить папу. — Я знаю. — Почему он это сделал? — Я грызу ноготь, впиваясь в палец, пока не начинаю чувствовать боль. — Почему вообще Логан что-то делает? — Я видела выражение его лица. — Я даже не замечаю, как по моим щекам струятся слёзы. Мэт поднимает мой подбородок. — Что за выражение? — Я видела, как он принял решение оттолкнуть папу с дороги. — Не могу поверить, что он так сделал. Зачем? — Лучше этому засранцу остаться в живых, — бормочет Мэт. — Иначе я убью его нахер. Полицейские высаживают нас у входа в отделение экстренной медицинской помощи. Мэт берёт меня за одну руку, Сэм за вторую. Я бы хотела, чтобы Пит был здесь. Блин! Пит! — Кто-нибудь позвонил Питу? — спрашиваю я. — Питу нельзя звонить, — напоминает мне Сэм. — Тогда тебе придётся сходить к нему. Сэм кивает. Когда мы входим в комнату ожидания, ко мне подбегает мама. Она обнимает меня, но я отстраняюсь. — Где они? — В реанимации. Нам туда нельзя. — Она заламывает руки. — Логан не дышал. Мама смотрит на меня, её карие глаза ищут подтверждения. Только чего именно, я не знаю. — А папа? — Что папа? — Дышал? — Да, твой папа дышал. Но это не облегчает тяжесть в моей груди. Совсем. — Но Логан… — говорит мама. — Я боюсь, всё плохо, Эмили. — Я боюсь, мама. Откуда-то из внутренних помещений больницы выходит Пол, вцепившись руками в волосы. Он снова и снова тянет их за концы. К нему подходят Мэт и Сэм, и он качает головой. Ему ничего не известно. — Зачем он это сделал? — восклицает Пол, а потом этот здоровяк тяжело оседает на плиточный пол. Мэт опускается рядом с ним и обнимает его, Сэм садится на корточки около них и кладёт ладонь на руку Пола. Тело Пола сотрясается от рыданий. Я знаю, зачем он это сделал. Он сделал это ради меня. Неужели мои глаза безмолвно молили об этом? Неужели я каким-то образом, даже не пользуясь голосом, попросила его спасти моего папу? Он прочёл что-то в моём взгляде, что заставило его пойти на это? Я попросила его об этом? Неужели это моя вина? |