курсовая. экономич роль. В. А. Астафьев об экономических основах системной государственной политики снижения уровня коррупции в российском обществе с. П. Юхачев, В. А. Астафьев данная статья

• Название: В. А. Астафьев об экономических основах системной государственной политики снижения уровня коррупции в российском обществе с. П. Юхачев, В. А. Астафьев данная статья
• Анкор: курсовая
• Дата: 17.01.2023
• Размер: 39.59 Kb.
• Имя файла: экономич роль.docx
• Тип: Статья; #890622

С. П. ЮХАЧЕВ, В. А. АСТАФЬЕВ

ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОСНОВАХ
СИСТЕМНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ СНИЖЕНИЯ УРОВНЯ
КОРРУПЦИИ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

С. П. ЮХАЧЕВ, В. А. АСТАФЬЕВ

Данная статья посвящена обоснованию необходимости формирования комплекса эко­номических мер по снижению коррупции, ориентированного на устранение экономической мотивации вступления в коррупционные экономические отношения, увеличение рисков и потерь в случае их возникновения и развития. В статье также аргументировано, что проти­водействие коррупции не может осуществляться лишь прямыми мерами, необходимо по­строение системной политики, включающей и меры, направленные на устранение сопутст­вующих экономических условий, благоприятствующих ее развитию (косвенные меры).

Ключевые слова: коррупция, меры противодействия, коррупционные экономические от­ношения, государственная политика.

Многоаспектность и сложность проблемы борьбы с коррупцией свидетельствуют о том, что она не может быть сведена к реализации норм ка­кой-либо одной отрасли экономики или права. Совершенствование механизмов снижения кор­рупционной экономической активности должно строиться на решении и организационных, и эко­номических, и правовых проблем, в том числе на:

• 
  приведении национального антикоррупци­онного законодательства в соответствие с между­народными стандартами;
  
• 
  преодолении «сырьевой» направленности развития российской экономики, предоставляю­щей широкие возможности для коррупционной деятельности;
  
• 
  максимальное сокращение объемов налич­ных расчетов между хозяйствующими субъектами;
  
• 
  отработке механизмов финансового мони­торинга, повышении эффективности анализа его результатов;
  
• 
  развитии системы использования кредитных карт при всевозможных расчетах, в том числе при начислении организациями заработной платы;
  
• 
  совершенствовании механизмов контроля за соблюдением принципа разделения собственно­сти и власти;
  
• 
  формировании конкурентного частного сек­тора экономики;
  
• 
  укреплении институциональных основ го­сударства и общества.
  

Решение этих проблем будет способствовать существенному ослаблению материальной базы коррупции - теневой экономики. Именно сокра­щение наличного оборота вынудит многие пред­приятия выйти из тени и серых схем, показать ре­альные доходы и соответственно платить реаль­ные налоги.

Говоря о скрытом характере и высокой сте­пени активности коррупционеров в России, В. В. Лунеев отмечает, что преступления совер­шают и богатые, и образованные, и высокопо­ставленные; правящая, политическая, экономиче­ская элита; министры и губернаторы. Коэффици­ент поражаемости реальной преступностью эли­тарных групп (как отношение преступников из этих групп к общему числу лиц данных групп) не ниже (или не намного ниже), чем самых неблаго­получных слоев населения. Другой вопрос - что каждый слой общества совершает «свои» престу­пления. Высокопоставленному должностному ли­цу ничего не надо делать самому, ему надо лишь намекнуть о своих потребностях; государствен­ному чиновнику нет нужды совершать грабежи, он многократно может обогатиться от продажи конфиденциальной информации, т. е. от корруп­ционной сделки [4].

Для снижения влияния коррупции на повсе­дневные экономические отношения необходимо создать систему таких условий, при которых кор­рупция потеряет свою экономическую ценность, будет не выгодна субъектам экономических от­ношений. Принципиально важно предупреждать и бороться с коррупцией именно как с экономи­ческим явлением, создавая на пути коррупционе­ра - корруптера большие экономике-правовые и организационно-управленческие риски.

Действенная борьба с коррупцией предпола­гает достижение целого ряда целей, формирую­щих единый глобальный результат на уровне на­циональной экономики. Можно выделить пять основных целей противодействия коррупции и теневой экономике:

1. 
   Увеличение эффективности и компетент­ности власти в государственном управлении, эн­догенного и экзогенного авторитета власти.
   
2. 
   Повышение инвестиционных и иных эко­номических рейтингов России.
   
3. 
   Снижение экономических издержек, оздо­ровление экономики.
   
4. 
   Стимулирование рыночного прогресса (добросовестной конкуренции).
   
5. 
   Оздоровление социально-психологического состояния населения, утверждение справедливого распределения национальных ресурсов [1].
   

Устранение экономической мотивации кор­рупционной деятельности предполагает создание условий для построения процесса развития эко­номики, который будет создавать дополнитель­ные сложности для формирования коррупцион­ных отношений, когда предоставленное субъекту право или обособленная функция управления бу­дут защищены от паразитирования и создания коррупционных отношений.

Наиболее эффективные меры борьбы с кор­рупцией - это функциональное разделение госу­дарственного аппарата и коммерческого сектора экономики, усиление контроля над деятельностью чиновничества со стороны общества и демокра­тических институтов; совершенствование законо­дательной базы. Разделение властей по террито­риальному уровню и связанный с этим перенос большей части полномочий исполнительной вла­сти на уровень местного самоуправления приво­дит к эффективному сокращению числа чиновни­ков в органах власти, что способствует повыше­нию информационной прозрачности власти и, как следствие, сокращению коррупции.

Ограничение теневой экономики как благо­приятной основы осуществления коррупционной деятельности должно быть основано, прежде все­го, на серьезном реформировании системы нало­гообложения, так как существующая в настоящее время система выплат государству и внебюджет­ным фондам составляет большую половину фонда оплаты труда, что вынуждает население «уходить в тень». Оптимальной величиной налогообложе­ния личных доходов будет 25-27 % (включая 15 % отчислений во внебюджетные фонды). Причем налоговая система должна предусматривать диф­ференцированный подход к различным социаль­ным группам, поскольку состоятельные собствен­ники должны платить соответствующие налоги на имущество.

Учитывая практику многих экономически развитых государств мира, в качестве способа уменьшения наличных расчетов внутри страны можно отметить более широкое распространение безналичных расчетов. Безналичная форма расче­тов делает возможным более результативное осуществление налогового контроля количества расходов и доходов граждан.

Кроме того, налоговый контроль должен спо­собствовать получению государством в полном объеме налоговых платежей и иных поступлений. Как один из алгоритмов дальнейших действий здесь возможно доначисление по отношению к лицам, доходы которых в значительной степени меньше расходов таковых лиц и не имеется како­го-либо вразумительного объяснения источника их возникновения, налога на полученные доходы. Тем самым подобный доход предполагается нало­говым органом как полученный без какого-либо к тому мотива. Получение при этом некоторой суммы платежа в доход бюджета уже можно счи­тать положительным событием. При необходимо­сти глубину такой налоговой проверки легко можно увеличить, например, до проведения ис­следования предположения о противоправном ха­рактере способа получения анализируемой при­были. Учитывая наличие в экономике Российской Федерации инфляционных процессов, даже не­полный переход на безналичную форму расчетов в конечном счете окажется весьма результатив­ным в плане выведения товарно-денежных отно­шений в стране из-под какого-либо контроля те­невых структур. Кроме того, путем несложной и не требующей особых материальных затрат про­верки можно будет за сравнительно небольшой период времени выяснить механизм финансиро­вания практически любого социально значимого события как очевидно коррупционной направлен­ности, так и замаскированного под законопос­лушную деятельность. Тем самым в значительной степени упростится расследование многих пре­ступлений.

В качестве приоритетного условия эффектив­ной борьбы с коррупцией в системе государст­венного управления необходима разработка ра­ционального законодательного механизма, одоб­ренного на самом высоком уровне и оформленно­го в виде государственной стратегии или нацио­нального плана. Он должен включать систему ме­роприятий в различных сферах жизнедеятельно­сти общества, направленных на минимизацию возможностей для совершения коррупционных действий. В качестве приоритетного условия эф­фективности антикоррупционных усилий рас­сматривается усиление роли общественного мне­ния, выступающее основой для снижения общего коррупционного фона в обществе. Меры по соз­данию высоконравственной атмосферы в общест­ве, резкая негативная оценка по отношению к коррупции и положительный, высокий статус го­сударственного чиновника должны способство­вать деинституционализации коррупции.

Антикоррупционные меры должны стать не­отъемлемой частью проектов предлагаемых ре­форм, законопроектов и т. д. В этой связи акту­ально введение криминологической экспертизы проектов крупных социально-экономических и иных преобразований, а также законопроектов. Одним из возможных механизмов является ис­пользование деловых ассоциаций в качестве леги­тимных инструментов представления коллектив­ных интересов при разработке того или иного за­кона или программы.

По мнению ректора Высшей школы экономи­ки Я. Кузьминова: «Чиновник высокого ранга и сейчас обходится казне в 10-20 раз дороже своего денежного содержания. По нашим расчетам, эф­фективное повышение зарплаты 15-20 тыс. ответ­ственных государственных служащих будет сто­ить около 10 млрд руб. в год. Это составляет око­ло 400 млн долл., или 0,25 % ВНП будущего года. Для сравнения: чистые потери в результате бегст­ва капитала из России составляют 5-6 млрд долл. в год, в том числе чистые потери бюджета - до 2 млрд долл. Недополученные налоги от теневых операций внутри страны оцениваются в 10 млрд долл. Если ужесточение ответственности в госап­парате сможет создать эффективные преграды хо­тя бы для 10 % этих потоков, затраченные средст­ва с лихвой вернутся в бюджет в том же году» [3].

В условиях кризиса переходного периода за­работная плата чиновников (особенно в регионах) была на уровне выживания, что создало благо­приятную почву для развития коррупционной деятельности (это относится, прежде всего, к ни­зовой административной коррупции и чиновни­кам на нижних ступенях бюрократической иерар­хии). С каждым годом коррупционная модель по­ведения из-за небольшой вероятности наказания и отсутствия легальных путей поддержания дос­тойного уровня жизни становилась все более при­вычной не только для чиновников, служащих со­циальной сферы, но и для остальных граждан, ко­торые в большинстве своем продолжают ее ис­пользовать для решения своих проблем. Здесь не­обходимо не только повышать альтернативные издержки для государственных служащих, но и воздействовать на стимулы индивидов.

В настоящее время уровень заработной платы чиновников сравнительно приемлем, но еще не является конкурентоспособным по сравнению с оплатой труда в частном секторе в развитых ре­гионах или в крупных компаниях. Таким образом, дифференциация заработных плат в различных секторах варьируется в зависимости от региона (при бюджетном выравнивании у госслужащих и пенсионеров), и чем она сильнее, тем больше по­тенциал коррупции.

Во-первых, большие различия в оплате труда порождают чувство несправедливости у чиновни­ка, который пытается самостоятельно решить эту проблему. Во-вторых, чем выше дифференциация в заработной плате, тем острее проблема негатив­ного отбора в государственном секторе. В-третьих, стимулы к борьбе с коррупцией руководителя, стремящегося удержать конкурентоспособных исполнителей, в условиях низкой заработной пла­ты явно недостаточны. Обеспечивая малую веро­ятность наказания за коррупционную деятель­ность, он получает возможность применять поли­тику «кнута и пряника» (поддерживая лояльность подчиненных). В этом и проявляется опасность «перекоса» в сторону силовых методов борьбы с коррупцией, не предусматривающих соответст­вующих институциональных изменений. Такая стратегия может привести к сохранению или даже увеличению масштабов коррупции.

Признание невозможности полного искоре­нения коррупции не дает государству права огра­ничиваться лишь декларированием социально-не­гативного характера коррупции и наказанием от­дельных низкопоставленных коррупционеров [2].

При этом несомненным остается тот факт, что повышение должно сопровождаться усиле­нием контроля за деятельностью чиновников, ус­тановлением сферы персональной ответственно­сти за нарушение закона или должностных обя­занностей при принятии административных ре­шений, кроме того, требует значительного со­кращения численности младшего и среднего ад­министративного персонала государственных ведомств.

Дополнительные доходы чиновников следует жестко ограничить не только двумя разрешенны­ми сферами деятельности, преподаванием и науч­ной работой, но и «потолком» заработка, который не должен превышать удвоенной средней ставки совместителя в данном учебном или научном уч­реждении [3].

Иногда сложность заключается не только в необходимости снизить уровень коррупции в су­ществующих государственных структуpax, но и в стремлении предотвратить создание новых благо­приятных условий для коррупционной деятельно­сти. Достаточно вспомнить о всевозможных зло­употреблениях при приватизационных процессах. Взятки и инсайдерские сделки способны полно­стью «свести на нет» положительные идеи пер­вичного аукциона, а коррупция подрывает репу­тацию органов надзора за приватизированными компаниями.

Необходимо реформирование системы управления государственным сектором и государ­ственными финансами на основе внедрения мери­тократического подхода и обеспечения достаточ­ного денежного вознаграждения государственным чиновникам; уточнения структур государственно­го управления; повышения прозрачности и подот­четности в области финансового управления; про­граммных реформ в области предоставления от­раслевых услуг.

Одной из действенных форм построения эф­фективного механизма превентивных мер сниже­ния коррупционной активности может стать вне­дрение в деятельность государственных и муни­ципальных органов власти и местного самоуправ­ления специализированных кодексов поведения государственных и муниципальных служащих.

Властные структуры должны быть макси­мально открытыми, прозрачными, в частности, необходима прозрачность всех процедур осуще­ствления государственных закупок, приватиза­ции, реализации государственных проектов, вы­дачи государственных лицензий, государствен­ных комиссионных вознаграждений, правитель­ственных гарантированных займов, бюджетных ассигнований и процедур освобождения от нало­гов. Причем в мире уже существует успешный положительный опыт противодействия корруп­ции при помощи обеспечения максимальной от­крытости принимаемых чиновниками решений. Например, в Республике Корея внедрена антикор­рупционная программа «OPEN», показавшая дос­таточно высокую результативность.

Борьба с коррупцией в таких сферах эконо­мической политики, как государственное регули­рование или приватизация государственного имущества может быть эффективна только при обеспечении прозрачности в формулировании и реализации принимаемых мер и решений. Основ­ная часть еще неприватизированного государст­венного имущества имеет крупные размеры, а многие из этих объектов принадлежат к сектору природных ресурсов или инфраструктурному сек­тору. Конкурсная реструктуризация этих пред­приятий до приватизации на разовой основе мо­жет сократить возможности для коррупции.

Конкуренцию можно стимулировать путем повышения прозрачности в вопросах, связанных с формой собственности и деятельностью фирм и банков, посредством введения требований о рас­крытии информации о финансовом положении, на основе действенной работы органов регистрации и усиления надзора за деятельностью независи­мых регулирующих органов.

Слабые институты корпоративного управле­ния не только ведут к низкой эффективности, но и стимулируют коррупцию. В отсутствие эффек­тивного контроля управленцы нередко использу­ют государственное имущество в собственных интересах и во избежание необходимости делить­ся прибылями с другими акционерами впоследст­вии могут даже присвоить его вместо того, чтобы реинвестировать средства в реструктуризацию своих предприятий.

Существует множество различных схем ре­формирования корпоративного управления, дока­завших свою эффективность в ограничении сти­мулов и возможностей для коррупции в системе отношений «бизнес-бизнес», в том числе: пуб­личное раскрытие долевой собственности и пере­крестных имущественных связей; суровое наказа­ние за «инсайдерную» торговлю и построение финансовых пирамид; назначение в Советы ди­ректоров лиц извне; введение практики регуляр­ных независимых ревизий финансовых счетов на основе стандартизированных правил с публика­цией результатов; создание эффективной право­вой базы для осуществления прав кредиторов; решительный контроль над соблюдением этиче­ских стандартов.

Таким образом, в настоящее время необходи­мо принятие государственных мер по противо­действию коррупции, результатом которых долж­но стать снижение коррупции до приемлемого уровня, преодоление всеобщности и восприятия ее как нормы жизни.

В силу системности российской коррупции и сложности противодействия ее проявлениям про­граммы и конкретные проекты преодоления кор­рупции как социального явления должны быть ориентированы на относительно длительные сро­ки действия. Если коррупционные связи и отно­шения в России формировались в течение столе­тий и уже стали неотъемлемыми элементами го­

сударственного и муниципального управления, ведения бизнеса и частной жизни граждан, то вряд ли можно рассчитывать на массовый пере­ход к стереотипам сознания и поведения, резко ограничивающим или исключающим коррупци­онные проявления во всех этих сферах.

Ведущим принципом всей антикоррупционной политики должно быть постоянное повышение рисков, цены потерь и уровней нестабильности для вовлеченных в коррупцию государственных долж­ностных лиц, представителей бизнеса и граждан. В противном случае коррупция будет восприни­маться в обществе как малорискованная и высоко­доходная деятельность в том смысле, что именно коррупционные отношения позволяют надежно и быстро решать проблемы. Противодействие кор­рупции с помощью запрета соответствующих дей­ствий или высоких штрафов за их осуществление, включая изменение правовых норм, является и бу­дет являться малоэффективным в силу возможно­стей обхода запретов, неисполнения этих правовых норм или их использования в личных или корпора­тивных интересах, т. е. в коррупционных целях.

В основе экономической составляющей анти­коррупционной политики государства должно лежать снижение экономической мотивации вступления в коррупционные экономические от­ношения, увеличение рисков и потерь в случае их возникновения и развития. Однако противодейст­вие коррупции не может осуществляться лишь прямыми мерами (направленными непосредст­венно на борьбу с коррупцией), необходимо по­строение системной политики, включающей так­же меры, направленные на устранение сопутст­вующих экономических условий, благоприятст­вующих ее развитию (косвенные меры) (рис. 1).

Обеспечение социальных, административных, правовых условий для реализации принимаемых мер - НЕОБХОДИМОЕ условие эффективности!!


Рис. 1. Экономические меры противодействия развитию коррупционных экономических отношений

Коррупция в России, по мнению многих ана­литиков, достигла масштабов национального бед­ствия. Существует большое количество излишних платных государственных услуг, навязанных си­лой власти. Таким образом, в любом товаре (ус­луге) есть весомая часть непроизводственного то­вара власти. Этот не произведенный продукт представляет опасность не только для общества, но и для власти. Однако известно, что в России недостаточно иметь хорошие законы, необходи­мо, чтобы они еще и выполнялись. В. Н. Южаков отметил, что примерно 50 % взяток связано с несо­вершенством законов (отсутствием в них соответ­ствия требованиям антикоррупционной безопасно­сти). Следующие примерно 30 % взяток можно нейтрализовать путем организации механизма кон­троля над действиями чиновников и их конкретной ответственности за нарушения регламентов. Ос­тавшиеся 20 % имеют другие причины [5].

Следует отметить, что успех борьбы с тене­вой экономикой и коррупцией возможен лишь на продуманной экономической основе при условии всесторонней поддержки этой борьбы в обществе. Таким образом, можно сделать вывод о том, что коррупция как социально-экономическое явление выступает результатом деперсонализации дея­тельности, сущность которой сводится к тому, что социальный, политический или экономический институт функционирует в интересах отдельных индивидуумов или их групп (характеризуемых внутренним единством), а не в контексте удовле­творения объективных потребностей общества. Результатом этого является значительный дисба­ланс в сфере экономики, выступающий барьером развития экономической деятельности, причем его проявлением могут выступать как противо­правная экономическая деятельность, так и нару­шения деловой и служебной этики.

Коррупционная активность, обоснованная дисбалансом экономики, приводящим к значи­тельному искажению ее функциональной дея­тельности, носит систематичный, устойчивый, за­частую организованный и тщательно планируе­мый характер, отражает стремление обеспечить нелегальным путем удовлетворение объективных потребностей, не удовлетворяемую в необходи­мом объеме формальной экономикой. В данном контексте особую значимость приобретают про­блемы выявления и предупреждения дисбаланса системы реализации экономических интересов.

Как следствие, неотъемлемой частью госу­дарственной политики противодействия корруп­ции должны стать экономические меры, однако даже в Национальном плане противодействия коррупции такие меры не предусмотрены. Дан­ный план включает меры по законодательному обеспечению противодействия коррупции; по со­вершенствованию государственного управления в целях предупреждения коррупции; по повыше­нию профессионального уровня юридических кадров и правовому просвещению. Однако без устранения экономической мотивации коррупци­онной деятельности совокупность нормативно­правовых, контрольных и организационных ме­тодов не даст устойчивых результатов, а будет способствовать поиску путей обхода существую­щих норм и правил.

Кроме того, экономической основой антикор­рупционной деятельности должно стать преодо­ление «сырьевой» зависимости развития нацио­нальной экономики, поскольку именно эти сферы традиционно являются наиболее коррупциоген- ными, а также снижение теневой экономической активности в стране, поскольку участие предпри­нимателей и граждан в теневой деятельности вы­нуждает их искать коррупционные пути реализа­ции экономических интересов.

Литература

1. 
   Вилисов М. В., Сулакшина А. С. Коррупция и теневая экономика: проблемный анализ. Труды Цен­тра. Вып. № 6. М., 2006.
   
2. 
   Григорьев Л., Овчинников М. Коррупция как препятствие модернизации (институциональный под­ход) // Вопросы экономики. 2008. № 2.
   
3. 
   Кузьминов Я. И. Тезисы о коррупции. URL: http://www.hse.ru/science/reports/kuzm9910
   
4. 
   Лунеев В. В. Коррупция в России / Государст­венная политика противодействия коррупции и тене­вой экономике в России: мат-лы Всерос. науч. конф. (Москва, 6 июня 2007 г.). М., 2007. С. 59.
   
5. 
   Южаков В. Н. Презумпция подверженности соблазну. URL: www.csr.ru.
   

* * *

ABOUT ECONOMIC FOUNDATIONS OF
PUBLIC SYSTEM POLICY OF RUSSIAN

SOCIETY CORRUPTION REDUCTION

S. P. Yukhachev, V. A. Astafyev

This article is devoted to the justification of corruption re­duction economic-arrangements complex elaboration. These ar­rangements are to be focused on the elimination of economic in­centives to enter into economic corruption relations, as well as on the increase of risks and damages provided such relations arise and evolve. In addition, this article argues that the fight against corrup­tion cannot be curried out only by means of the direct effects. It is necessary to build the system policy including, particularly, the ar­rangements focused on the elimination of attendant economic fac­tors favoring the corruption growth (indirect effects).

Key words: corruption, fight arrangements, economic cor­ruption relations, public policy.

№ 1 (017), 2010