Комиссаров В.Н. - Теория перевода (1990). В. Н. Комиссаров теория перевода (Лингвистические аспекты)

• Название: В. Н. Комиссаров теория перевода (Лингвистические аспекты)
• Анкор: Комиссаров В.Н. - Теория перевода (1990).doc
• Дата: 01.02.2017
• Размер: 1.48 Mb.
• Имя файла: Комиссаров В.Н. - Теория перевода (1990).doc
• Тип: Учебник; #1640
• страница: 2 из 15

ВВЕДЕНИЕ

Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой речевой деятельности, которую называют «переводом» или «переводческой деятельно­стью».

Перевод - это несомненно очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, поя­вились и «билингвы», помогавшие общению между «разно­язычными» коллективами. С возникновением письменности к таким устным переводчикам - «толмачам» - присоединились и переводчики письменные, переводившие различные тексты официального, религиозного и делового характера. С самого начала перевод выполнял важнейшую социальную функцию, делая возможным межъязыковое общение людей. Распростра­нение письменных переводов открыло людям широкий доступ к культурным достижениям других народов, сделало возмож­ным взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур. Знание иностранных языков позволяет читать в подлиннике книги на этих языках, но изучить даже один иностранный язык удается далеко не каждому, и ни один человек не может читать книги на всех или хотя бы на большинстве литератур­ных языков. Только переводы сделали доступными для всего человечества гениальные творения Гомера и Шекспира, Данте и Гёте, Толстого и Достоевского.

Переводы сыграли важную роль в становлении и развитии многих национальных языков и литератур. Нередко перевод­ные произведения предшествовали появлению оригинальных, разрабатывали новые языковые и литературные формы, воспи­тывали широкие круги читателей. Языки и литература запад­ноевропейских стран многим обязаны переводам с классиче­ских языков. Переводы занимали значительное место в древ­нерусской литературе, играли важную роль в становлении ар­мянской, грузинской и многих других литератур с многовеко­вой историей. Менее изучен, но не менее значителен вклад переводчиков в культуру арабского Востока, Индии, Китая, дру­гих стран Азии.

Большое значение перевода для развития просвещения и культуры народов хорошо понимали лучшие умы человечест­ва. Известно, какое внимание переводу уделяли классики марк-

6
сизма-ленинизма. Маркс, Энгельс и Ленин были широко обра­зованными людьми, владевшими многими иностранными язы­ками. К. Маркс читал на всех европейских языках, блестяще владел немецким, французским и английским, хорошо знал классические языки. Он обладал выдающимися лингвистиче­скими способностями. В возрасте 50 лет он принялся за изуче­ние русского языка и уже через полгода свободно читал Пуш­кина, Гоголя, Щедрина и других русских поэтов и прозаиков. Ф. Энгельс был знатоком как современных, так и древних языков. Он писал на немецком, французском, английском, ис­панском, португальском, итальянском, знал не только литера­турные языки, но и диалекты, интересовался языковедческими теориями, написал лингвистическое исследование «Франкский диалект». Много иностранных языков знал и В.И. Ленин. Вла­дея свободно французским, немецким и английским, он изу­чал польский, итальянский, понимал чешский, шведский, знал классические языки.

Широкая лингвистическая эрудиция позволяла классикам марксизма-ленинизма квалифицированно судить о переводах, формулировать ряд принципов перевода, порой и самим вы­ступать в роли переводчиков и редакторов переводов. К. Маркс, например, редактировал французский перевод «Ка­питала», немецкий перевод книги П.О. Лиссагаре «История Коммуны 1871», переводил некоторые политические докумен­ты, многочисленные цитаты из иностранных источников, упо­минавшихся в его трудах. Ф. Энгельс редактировал английский перевод «Манифеста Коммунистической партии», внимательно следил за качеством переводов работ Маркса, написал извест­ную статью «Как не следует переводить Маркса», сформулиро­вал ряд требований к точности и стилю переводов. В.И. Ле­нин перевел с английского книгу С. и Б. Уэббов «Теория и практика английского тред-юнионизма», с немецкого сборник статей К. Каутского и статью К. Цеткин. Он редактировал пе­реводы трудов К. Маркса «Гражданская война во Франции», мемуары Г.П. Клюзере, К. Каутского «Социальная революция», неоднократно отмечал ошибки в переводах работ Маркса на русский язык, в своих трудах показывал образцы точного пе­ревода цитируемых иностранных авторов.

В своих многочисленных высказываниях о переводе клас­сики марксизма-ленинизма прежде всего подчеркивали необхо­димость глубокого проникновения в содержание переводимого текста, понимания замысла автора и существа употребляемой
7

им терминологии. Неточная или неполная передача содержа­ния оригинала препятствует выполнению общественной функ­ции перевода: сделать мысли автора доступными членам ино­го языкового коллектива. Критикуя перевод отрывка из «Капи­тала» К. Маркса, опубликованный в английском журнале, Ф. Энгельс приводит пример того, как переводчик (Дж. Бродхаус) превращает «немецкую мысль в английскую бессмысли­цу». «Один из тончайших анализов у Маркса - это анализ, вскрывающий двойственный характер труда. Труд, рассматри­ваемый как производитель потребительной стоимости, есть труд особого характера, отличающийся от того же труда, когда он рассматривается как созидатель стоимости. ... Один есть конкретный труд, другой - абстрактный труд. Один - труд в техническом смысле, другой - в экономическом. Короче: в анг­лийском языке есть термины для того и другого,-один есть workв отличие от labour, другой есть labourв отличие от work. После этого анализа Маркс продолжает: «Первоначально товар предстал перед нами как нечто двойственное: как потребитель­ная стоимость и меновая стоимость. Впоследствии обнаружи­лось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как создателю потребительных стоимостей». Г-н Бродхаус упорно старается доказать, что он ни слова не понял в анализе Маркса, и пере­водит это место так: «Сначала мы рассматривали товар как соединение потребительной стоимости и меновой стоимости. Затем мы увидели, что труд, поскольку он выражен в стоимо­сти, обладает этим свойством лишь постольку, поскольку он является производителем потребительной стоимости». Когда Маркс говорит: белое, г-н Бродхаус не видит основания, поче­му бы ему не сказать: черное»¹.

В.И. Ленин неоднократно указывал, что сознательные иска­жения или случайные ошибки в переводе подчас используют­ся «критиками» Маркса, чтобы извратить подлинный смысл его учения. Так, в статье «Заседание международного социали­стического Бюро» он пишет: «А тут еще на помощь приходят плохие переводы: недаром итальянцы говорят, что переводчи­ки - изменники (traduttori - tradittori)... У Каутского сказано, что «Рабочая партия» «становится на почву классовой борьбы» (ко­нец резолюции; в оригинале: sich ...auf seinen, d.h. des

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд. Т. 21. - С. 243.

8
Klassenkampfs, Boden stellt), а в переводе английских с.-д. вы­шло: «становится на почву международного социализма»; - в переводе английских оппортунистов (I.L.P.) вышло: «принима­ет позицию международного социализма» (там же). Подите-ка теперь, поправьте такие ошибочки в агитации перед англий­скими рабочими!»¹

Успешное выполнение социальной функции перевода воз­можно лишь в том случае, если переводчик глубоко и всесто­ронне знает язык оригинала и отраженную в нем историю и культуру народа. Рекомендуя перевести на немецкий язык книгу Т. Карлейля "Past and Present", Энгельс пишет: «Но да не прикоснутся к ней руки наших переводчиков-ремесленни­ков! Карлейль пишет своеобразным английским языком, и пе­реводчик, не владеющий основательно английским языком и не понимающий намеков на английскую жизнь, наделал бы немало самых курьезных ошибок»².

Наряду со знанием языка оригинала, высокие требования предъявляются и к языку и стилю самого перевода. В статье «Как не следует переводить Маркса» Энгельс указывал: «Чтобы точно передать этот стиль, надо в совершенстве знать не толь­ко немецкий, но и английский язык»³. И далее: «Выразитель­ный немецкий язык следует передавать выразительным анг­лийским языком; нужно использовать лучшие ресурсы языка; вновь созданные немецкие термины требуют создания соответ­ствующих новых английских терминов»⁴.

Формирование общих требований к переводу основывается в работах Маркса, Энгельса и Ленина на анализе конкретных переводов, подробном разборе ошибок переводчика и их при­чин, тонких замечаниях и рекомендациях, отражающих глубо­кое понимание важности и высокой ответственности переводче­ского труда. В переводческой практике классиков марксизма-ле­нинизма можно найти немало интересных решений перевод­ческих задач в области перевода терминов, фразеологических единиц, афоризмов, экспрессивных эпитетов и многих других труднопереводимых элементов текста оригинала.

Большое внимание переводу уделяли и многие выдающие­ся русские писатели и общественные деятели. Общественную

¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч.-Т. 17. - С. 240-241.

² Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд. Т. 1.-С. 596-597.

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. Т. 21. - С. 238.

⁴ Там же.

9

значимость переводческой деятельности подчеркивал А.С. Пушкин, называвший переводчиков «почтовыми лошадь­ми просвещения», важное место уделяли переводу в своих ра­ботах В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, другие революционные демократы.

Социалистическая революция открыла народу широкий до­ступ к достижениям национальной и общечеловеческой куль­туры. Известный призыв В.И. Ленина к овладению знанием всех богатств, накопленных человечеством, стал руководящим принципом политики советского государства в области культу­ры и образования. Необходимо было освоить культурное нас­ледие прошлого своего и других народов, взяв из него все наиболее ценное, прогрессивное. Переводу и переводчикам принадлежала немаловажная роль в этой огромной работе по приобщению народных масс к сокровищам мировой культуры. Сразу же после упрочения советской власти по инициативе М. Горького было создано издательство «Всемирная литерату­ра», поставившее перед собой грандиозную задачу: издать в но­вых или заново отредактированных переводах собрание всех лучших произведений зарубежных литератур, как западных, так и восточных. В последующие годы, несмотря на многочис­ленные материальные и организационные трудности, были из­даны книги таких выдающихся писателей и поэтов, как Баль­зак, Анатоль Франс, Стендаль, Гейне, Шиллер, Байрон, Дик­кенс, Б. Шоу, Марк Твен и многие другие. К работе над пере­водами были привлечены лучшие филологические и литера­турные силы страны. Культура перевода поднимается на весь­ма высокий уровень. Сознавая свою высокую ответственность и важную роль перевода в культурной жизни народа, советские переводчики стремились донести до читателя всю идейную и художественную ценность лучших произведений мировой клас­сики. Постепенно вырабатывались принципы полноценного пе­ревода, успешно избегавшего как крайности буквализма, так и неоправданных вольностей по отношению к оригиналу. Появи­лась целая плеяда блестящих переводчиков, создавших славу советской переводческой школы. Широкое признание получи­ли достижения таких мастеров перевода, как М.Л. Лозинский, Т.Л. Щепкина-Куперник, С.Я. Маршак, Н.М. Любимов, Е.Д. Ка­лашникова, Н.Л. Дарузес, О.П. Холмская и многие другие.

Другим важным фактором, который способствовал невидан­ному развитию переводческого дела в Советском Союзе, был

10

многонациональный характер советского государства. Народы нашей страны говорят на множестве языков, развивают свою самобытную культуру и литературу. Перевод - это важнейшее средство ознакомления одних народов СССР с достижениями культуры других, укрепления дружбы и единства всех совет­ских народов, развития единой социалистической культуры. Поэтому с самого начала образования советского государства перед советскими переводчиками встала задача перевода с языков народов СССР. А.М. Горький особо подчеркивал важ­ность этой стороны переводческой деятельности: «...Идеально было бы, если бы каждое произведение каждой народности, входящей в Союз, переводилось на языки всех других народ­ностей Союза. В этом случае мы все быстрее научились бы понимать национально-культурные свойства и особенности друг друга, а это понимание, разумеется, очень ускорило бы процесс создания той единой социалистической культуры, ко­торая, не стирая индивидуальные черты лица всех племен, со­здала бы единую, величественную, грозную и обновляющую весь мир социалистическую культуру»¹.

За прошедшие десятилетия проделана большая работа по переводу на русский язык произведений классической и совре­менной прозы и поэзии братских народов. Читающим по-рус­ски стали доступны монументальные эпические произведения грузинского, армянского, узбекского, казахского, азербайджанско­го и других народов, вышли полные собрания сочинений Т. Шевченко, И. Франко, Н. Бараташвили, О. Туманяна, Янки Купалы и многих других замечательных представителей наци­ональных литератур. Большими тиражами выходят переводы произведений современных писателей и поэтов, многие из ко­торых, благодаря переводу на русский язык, приобретают все­союзную или даже мировую известность. В качестве перевод­чиков выступают многие известные советские поэты и писате­ли. Известны переводческие заслуги таких выдающихся масте­ров, как Н. Тихонов, Л. Соболев, Б. Пастернак, Л. Гинзбург и многих других.

Много делается для развития переводческого дела и в со­юзных республиках. На национальные языки переводятся тво­рения классиков русской и советской литературы и лучшие произведения современных авторов. Весомый вклад в развитие отечественной культуры вносят переводчики Украины и Бело-

¹ Горький М. Собр. соч. - М., 1955.-Т. 30. - С. 365-366.

11
руссии, Грузии и Казахстана, Армении и Эстонии, всех союз­ных республик.

Как и во всем мире, все более широкое распространение в Советском Союзе получают переводы всевозможных социаль­ных, деловых и научно-технических материалов, на долю кото­рых приходится около половины всех переводных изданий. Особое значение приобрел научно-технический перевод с ино­странных языков на русский, дающий возможность советским специалистам быть в курсе новейших достижений мировой на­уки и техники и обеспечивающий надлежащую эксплуатацию импортируемой техники. Все большее развитие получают и перевиды научного и прикладного характера с русского языка на иностранный, отражающие рост научных, экономических и культурных контактов СССР с зарубежными странами.

Большая общественная значимость и все увеличивающиеся масштабы переводческой деятельности не могли не привлечь внимания исследователей. На протяжении многовековой исто­рии перевода неоднократно делались попытки теоретически ос­мыслить и объяснить деятельность переводчиков, сформулиро­вать критерии оценки качества переводов, определить факторы, оказывающие влияние на ход и результат процесса перевода. Однако, как это часто бывает в других видах человеческой де­ятельности, переводческая практика значительно опередила те­орию перевода. Отсутствие теоретических работ в области пе­ревода и самой науки, в рамках которой подобные работы могли появиться, не означало, конечно, что никто не пытался размышлять о сущности, цели и способах осуществления пе­реводческой деятельности. В своей работе переводчик постоян­но сталкивался с необходимостью выбирать между различны­ми вариантами перевода, решать, что в переводимом тексте является наиболее важным и должно быть обязательно переда­но, отдавать предпочтение тому или иному способу преодоле­ния возникающих трудностей. Хотя в большинстве случаев та­кой выбор делался интуитивно, все же порой переводчик пы­тался осмыслить и объяснить свои предпочтения. Нередко та­кие предпочтения формировались в виде «принципов перево­да», которые переводчик излагал в предисловии к своей рабо­те, либо отстаивал позднее, часто в ответ на критические заме­чания в свой адрес.

Таким образом, первыми теоретиками перевода были сами переводчики, стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев по профессии. Понятно, что
12

с изложением своего «переводческого кредо» выступали наибо­лее выдающиеся переводчики всех времен и, хотя высказывае­мые ими соображения не отвечали современным требованиям научности и доказательности и не складывались в последова­тельные теоретические концепции, все же целый ряд таких соображений и сегодня представляет несомненный интерес.

Так, еще переводчики античного мира широко обсуждали вопрос о степени близости перевода к оригиналу. В ранних переводах Библии или других произведений, считавшихся свя­щенными или образцовыми, преобладало стремление букваль­ного копирования оригинала, приводившее порой к неясности или даже полной непонятности перевода. Поэтому позднее не­которые переводчики пытались теоретически обосновать право переводчика на большую свободу в отношении оригинала, не­обходимость воспроизводить не букву, а смысл или даже об­щее впечатление, «очарование» оригинала. Уже в этих первых высказываниях о целях, которые должен преследовать перевод­чик, можно найти начало теоретических споров нашего време­ни о допустимости буквального или вольного перевода, о необ­ходимости сохранить в переводе то же воздействие на читате­ля, которым обладает оригинал, и т.п.

Позднее отдельные переводчики пытались сформулировать некоторое подобие «нормативной теории перевода», излагая ряд требований, которым должен был отвечать «хороший» пе­ревод или «хороший» переводчик. Французский гуманист, поэт и переводчик Этьенн Доле (1509 -1546) считал, что переводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов пере­вода: 1) в совершенстве понимать содержание переводимого текста и намерение автора, которого он переводит; 2) в совер­шенстве владеть языком, с которого переводит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит; 3) избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы со­держание оригинала и погубило бы красоту его формы; 4) ис­пользовать в переводе общеупотребительные формы речи; 5) правильно выбирая и располагая слова, воспроизводить об­щее впечатление, производимое оригиналом в соответствую­щей «тональности». В 1790 г. в книге англичанина А. Тайтлера «Принципы перевода» основные требования к переводу были сформулированы следующим образом: 1) перевод должен пол­ностью передавать идеи оригинала; 2) стиль и манера изложе­ния перевода должны быть такими же, как в оригинале; 3) перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные
13

произведения. Подобные требования не утратили своей значи­мости, хотя и кажутся нам сегодня самоочевидными.

Споры между сторонниками буквального и вольного пере­вода не миновали и Россию. Если ПА. Вяземский и особенно АА. Фет настаивали на необходимости максимального подобия оригиналу, даже в ущерб смыслу и красоте стиля, то такие из­вестные литераторы и переводчики, как Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский, А.В. Дружинин и другие, отстаивали право переводчика на создание самостоятельного произведения, вер­ного духу оригинала, но вовсе не следующего за ним в дета­лях. Особенно большой свободы требовали они для стихотвор­ного перевода. Широко известны крылатые слова Жуковского: «Переводчик в прозе есть раб; переводчик в стихах-со­перник» (т.е. соперник автора оригинала, создающий собствен­ное произведение, не меньших достоинств).

Эти две противоположные концепции перевода продолжали разделять переводчиков и в двадцатом столетии. Одни пере­водчики превыше всего ставят точность, навлекая на себя под­час справедливые обвинения в буквализме, в нарушении норм Языка перевода, в пропаганде «переводческого языка», другие, ратуя за творческий, свободный перевод, уходят порой очень далеко от оригинала и подвергаются критике за «переводче­ский произвол» и искажение оригинала.

Высказывания переводчиков по поводу принципов, которы­ми они руководствуются в своей работе, представляют несом­ненный интерес и внимательно изучаются исследователями перевода, но они не составляют сколько-нибудь последователь­ной теории перевода и не могут заменить такую теорию. Вы­двигаемые в таких высказываниях принципы и рекомендации выводились из переводческой практики и сами по себе неос­поримы, но поскольку они не основывались на какой-либо на­учной теории, раскрывающей сущность переводческой деятель­ности, они обычно затрагивали лишь частные или поверхност­ные аспекты перевода. Фактам, на основании которых выво­дился тот или иной принцип, не трудно было противопоста­вить другие факты, подтверждавшие прямо противоположный принцип. Английский исследователь Т. Сэвори, попытавшись свести воедино основные требования, предъявляемые к перево­ду различными авторами, получил любопытный список, где рядом помещены взаимно исключающие принципы: 1) пере­вод должен передавать слова оригинала; 2) перевод должен пе­редавать мысли оригинала; 3) перевод должен читаться как

14

оригинал; 4) перевод должен читаться как перевод; 5) перевод должен отражать стиль оригинала; 6) перевод должен отражать стиль переводчика; 7) перевод должен читаться как произведе­ние, современное оригиналу; 8) перевод должен читаться как произведение, современное переводчику; 9) перевод может до­пускать добавления и опущения; 10) перевод не должен допу­скать добавлений и опущений; 11) перевод стихов должен осу­ществляться в прозе; 12) перевод стихов должен осуществлять­ся в стихотворной форме.

Первые попытки обосновать необходимость научного ос­мысления переводческой деятельности вызвали резкие возра­жения со стороны самих переводчиков, усматривавших в них стремление ограничить свободу творчества переводчика, выра­ботать какие-то нормы и правила перевода, которым перевод­чик должен будет подчиняться. Теория или наука перевода воспринималась ими как нечто в корне противоположное и даже враждебное искусству перевода. Они указывали, что та­лантливые переводчики создавали и создают шедевры перево­да, не имея понятия о какой-либо теории перевода и не нуж­даясь в ней. Да и вообще никакая наука о переводе невоз­можна, поскольку перевод - это искусство, недоступное для на­учного членения и анализа.

Но ведь то, что обычно называют искусством перевода, от­носится к области психологии переводчика, к его умению осу­ществлять переводческий процесс, создавать полноценный текст перевода, делать правильный выбор языковых средств, учитывая всю совокупность факторов, влияющих на ход и ре­зультат перевода. Отдельные переводчики в разной степени обладают этим умением, и учет подобных факторов происхо­дит во многом интуитивно, в результате творческого акта. Творческий характер переводческой деятельности не означает, разумеется, что сама эта деятельность или воздействующие на нее факторы не могут стать объектом научного анализа и тео­ретического описания. Трудность такого изучения, как и теоре­тического исследования любых видов мыслительной и речевой деятельности, ни в коей степени не ставит под сомнение его принципиальную возможность и необходимость.

Теория перевода непосредственно связана с переводческой практикой. Любые теоретические концепции должны опирать­ся на описание наблюдаемых фактов реального процесса пере­вода, обобщать и объяснять эти факты. В свою очередь, науч­ная теория перевода оказывает обратное влияние на перевод-

15

ческую деятельность, облегчая и обогащая ее. Это, разумеется, не означает, что любое теоретическое исследование должно обязательно иметь непосредственный «выход» в практику, что любые теоретические концепции могут быть прямо использо­ваны переводчиком в его работе. Связь теории и практики пе­ревода может носить и более сложный, опосредованный харак­тер. Всякое расширение наших знаний о процессах объектив­ной действительности имеет несомненную ценность, но далеко не всякое знание может быть тотчас же использовано для уп­равления этими процессами. Прежде чем ответить на вопрос «как надо переводить», теория перевода должна была изучить вопрос о том, «что значит переводить». Незначительная эври­стическая ценность первых попыток сформулировать общие принципы перевода и объяснялась, главным образом, тем, что они не были основаны на тщательном изучении фактического материала и подчас подменяли «то, что есть», тем, что, по мнению того или иного автора, «должно было быть».

Основы научной теории перевода стали разрабатываться лишь к середине двадцатого века, когда переводческая пробле­матика привлекла внимание языковедов. До этого времени считалось, что перевод никоим образом не может включаться в круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой. Сами пе­реводчики полагали, что лингвистические аспекты перевода иг­рают в «искусстве перевода» весьма незначительную, чисто техническую роль. Конечно, переводчик должен был владеть как языком оригинала, так и языком перевода, но знание язы­ков было лишь предварительным условием перевода и не за­трагивало его сущность. Роль такого знания нередко сравнива­ли с ролью знания нотной записи для композитора. Без зна­ния нот сочинять музыку, конечно, нельзя, но это знание ни в коей мере не является составной частью самого музыкально­го творчества и не объясняет его.

Со своей стороны, сами языковеды не видели оснований включать переводческую деятельность в объект лингвистиче­ского исследования, коль скоро она не определялась лингви­стическими факторами. В центре внимания языкознания было изучение специфики языка, раскрытие его уникальной, непов­торимой структуры, особенностей грамматического строя и словарного состава каждого отдельного языка, отличающих его от других языков. Все это составляло своеобразие языка, его национальный «дух» и предполагало принципиальную не­возможность тождества двух текстов, написанных на разных

16

языках. А поскольку считалось, что перевод должен исчерпывающим образом воспроизводить оригинал, то перевод оказывался принципиально невозможным по чисто лингвисти­ческим причинам, не говоря уже о невозможности воспроизве­сти неповторимое своеобразие творческой манеры выдающего­ся поэта или писателя. Отношение языковедов к переводу чет­ко выразил В. Гумбольдт в письме к известному немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю: «Всякий перевод представляется мне безусловно попыткой разрешить невыпол­нимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен раз­биться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счет вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счет своего подлинника»¹. Подобные взгляды, получившие позд­нее название «теория непереводимости», разделялись многими лингвистами, в том числе и теми, которые сами много и весь­ма успешно выступали в роли переводчиков. «Теория непере­водимости» не оказала, разумеется, какого-либо влияния на пе­реводческую практику, поскольку переводчики продолжали вы­полнять «невыполнимую» задачу. Однако эта теория была од­ним из препятствий на пути лингвистического анализа перево­да.

К середине двадцатого столетия языковедам пришлось ко­ренным образом изменить свое отношение к переводческой деятельности и приступить к ее систематическому изучению Мы уже знаем, что в этот период на первый план начал вы­двигаться перевод политических, коммерческих, научно-техни­ческих и прочих «деловых» материалов, где особенности инди­видуально-авторского стиля, как правило, мало существенны. В связи с этим все более четко стали осознавать, что основные трудности перевода и весь характер переводческого процесса обусловливаются расхождениями в структурах и правилах функционирования языков, участвующих в этом процессе. Ну, а если речь идет о каком-то соотношении языков, то его изу­чением должны, естественно, заниматься языковеды. Кроме то­го, возросшие требования к точности перевода также подчерки­вали роль языковых единиц. При переводе материалов подоб-

1