Ахматова. ахматова. "В последний раз мы встретились тогда"
 Скачать 14.2 Kb.
|
|
В ее стихах окружение человека не аналог его состоянию, чувству, а сфера неявного эмоционального резонанса, отсюда - впечатление непонятности соприсутствия "я" и "не-я". Непонятность тут нетождественна необъяснимости, но и возможное объяснение не будет ни обязательным, ни окончательным. К примеру, часто цитируемая строфа из стихотворения "В последний раз мы встретились тогда": Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине - нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость! На первый взгляд, двустишия семантически не соприкасаются, второе не подсказано первым, не согласуется с ним. Но это только на первый взгляд. Если же вздуматься, то в логическом разрыве откроется зависимость, притом психологически достоверная. "Он говорил" о том, о сем, о посторонних предметах, между тем для женщины, рядом стоящей, истекают драгоценные мгновенья последней встречи; сквозь легковесную болтовню ее спутника прослушивается "последняя из всех безумных песен". Оттого так врезалось в память место встречи - место на карте города. Казалось бы, коренному жителю Петербурга (какова ахматовская героиня) не должно бы особо и отдельно запомниться то, что ему уже довелось видеть, наверное, десятки раз. Но у "любовной памяти" свои законы: она может представить многократно виденное как однажды увиденное - как сплавленное с однажды пережитым. Второе двустишие по смыслу связано - именно связано - не с буквальным содержанием первого, а с его эмоциональным подтекстом, образующимся в конкретике изображения. Прежде говорилось о роли контекста в формировании поэтических структур, теперь весомо заявляет о себе подтекст; тройное взаимодействие (текст - контекст - подтекст) задано поэтикой классической прозы (Чехов), в XX в., в чем мы убеждаемся, им овладевает лирика. В стихотворении "Как соломинкой пьешь мою душу" есть такие строки: На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты: брат мой или любовник, Я не помню и помнить не надо. Тот же случай: двустишия выглядят разъединенными, более того, первое из них передает акт совершенно нейтрального, как кажется, созерцания, непричастного к последующему раздумью. Бытует выражение: "невидящий взор" - одно человек видит, о другом думает. Поэт дает проявиться такому взору в бытовой сцене, и "непонятная связь", при ближайшем рассмотрении, обнаруживает свою подлинность. В кругозоре героини совмещена поэзия ("зацветает крыжовник") и проза ("везут кирпичи"), и именно потому, что зрительное восприятие - невольное, ненаправленное; оно захватывает без выбора все, находящееся в эту минуту перед глазами. В последний раз мы встретились тогда На набережной, где всегда встречались. Была в Неве высокая вода, И наводненья в городе боялись. Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине – нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость! — Затем что воздух был совсем не наш, А как подарок Божий – так чудесен. И в этот час была мне отдана Последняя из всех безумных песен. Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи. Не печально, Что души моей нет на свете. Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты: брат мой или любовник, Я не помню, и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело… А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. |