Усачев, А.С. Первые века «Русской Державы»: взгляд из Московского царства XVI в. Начало царствования. Вид работы Рефератрецензия Название дисциплины История Тема Первые века "Русской Державы" взгляд из Московского царства xvi в
 Скачать 57.5 Kb.
|
Основная частьЗаголовок «Основная часть» должен оставаться без изменений. Информация об источнике, на который составлена реферат-рецензия
Реферат-рецензияВ начале данной статьи в указанном источнике рассматривается 1547 г. дата, когда была окончательно подведена черта под падением Византии: на церковно-политической карте мира появилось новое православное «царство» — Московское, к этому времени уже превратившееся в мощное единое государство Автор А.С.Усачев, повествует о том, что 17-летний «государь всея Руси» Иван IV, направляемый в этот период митрополитом Макарием,-венчавшись на царство «по отеческому древнему преданию», принял титул равный императорскому, по своему статусу сопоставимый лишь с титулами правителей Священной Римской и Османской империй Однако автор говорит о том, что поиск первообраза Московского царства стал важнейшей задачей книжников. А.С.Усачев в статье отмечает, что выделяется «Книга степенная царского родословия», которая подвела своего рода логический итог размышлениям авторов предшествующих исторических сочинений. Автор А.С.Усачев, отмечает, что произведение состоит из жития Ольги, а также из 17 степеней (граней), каждая из которых повествует о русских «самодержцах» от крестителя Руси Владимира Святославича до первого царя Ивана IV; степени делятся на главы, самые крупные из которых в свою очередь подразделяются на титла. Автор А.С.Усачев, отмечает, что рассмотрение тематической направленности разделов «Степенной книги» побуждают обратить внимание на два интересных обстоятельства. Автор А.С.Усачев, отмечает, что с одной стороны, хронографическая составляющая в тексте сочинения сведена к минимуму — рассказ о начальном этапе истории человечества читается лишь в речи философа, излагающего основы христианского вероучения Владимиру Святославичу. С другой стороны, нельзя не заметить обилие сведений о древнейшем периоде русской истории, объем которых выделяет «Степенную книгу» в ряду прочих (в том числе и в ряду других памятников исторической мысли XVI в., создатели которых также проявляли немалый интерес к этому периоду, «насыщая» его дополнительными подробностями. Автор данной статьи А.С.Усачев отмечает, что особенности изображения первых веков русской истории в «Степенной книге» значительно проясняют результаты разбора текста 8-й главы 1-й степени («Царю Феодосию брань съ Русию»). Автор А.С.Усачев отмечает, что к 8-й главе примыкает и рассказ о крещении Руси и приходе на Русскую землю митрополита, который был почерпнут из славяно-русского перевода «Окружного послания» патриарха Фотия. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что при описании древнейшего периода ему было важно показать, что «слава» Русской земли была не менее значима, чем добродетели ее правителей. Есть основания полагать, что в рассказе о начале русской истории развернут заявленный в 6-й главе 1-й степени тезис о том, что «не в новыхъ бо лѣтѣхъ Рyская земля многа и велика пространьствомъ и неисчетно силна воиньствомъ, но велми отъ древнихъ лѣтъ и временъ многымъ странамъ и царствомъ страшни бяхy и многымъ одолѣвахy». Автор А.С.Усачев отмечает, что «хазарская линия» в «Степенной книге» снята (в ней даже пропущено описание славной для «самодержца» Святослава победы над хазарами). Нежеланием ее составителя сообщать о покорности славянских племен соседям, скорее всего, обусловлен и пропуск описания покорения дулебов обрами (аварами), которые в рассматриваемом историческом сочинении вообще не фигурируют. Кроме того, автор данной статьи А.С.Усачев отмечает, что характеризуя славное прошлое Руси, наш писатель счел излишним упоминать о подчинении славян хазарам и обрам. Автор А.С.Усачев отмечает, что основной источник «Степенной»- Никоновской летопись — противопоставляет «кротких, тихих и стыдливых» полян, имеющих «къ родителемъ и къ племени великое стыдѣние», диким древлянам, радимичам, вятичам и северянам, «живyщим въ лѣсехъ, якоже и всякый звѣрь», которые «ядyще все нечисто, срамословие... предъ родители и племени не стыдятся». В «Степенной книге» данный пассаж отсутствует. Автор А.С.Усачев отмечает, что составитель «Степенной книги» к сокращению хронографической части и расширению рассказа о древнейшей истории Руси обусловливалось его желанием связать истоки могущества Руси прежде всего с ее славным прошлым, а не с наследием иных мировых держав прошлого. Отношение к последним книжника середины XVI в. не было однозначным — в целом ряде случае они, а также управляющие ими государи в «Степенной книге» были представлены весьма далекими от идеала. Автор отмечает, что история Русской земли в «Степенной книге» приобретала самоценный и самодостаточный характер — ее составителя отличает очевидное стремление опереться на «национальные корни». Автор А.С.Усачев отмечает, что в произведении опущена характеристика деятельности Кия, о которой повествуют летописные источники. Автор данной статьи А.С.Усачев отмечает, что в 8-й главе 1-й степени, среди прочего сообавшей о походе Руси на Сурож, опущено имя князя Бравлина, которое содержалось в его источнике — житии Стефана Сурожского. Тем не менее в восходящий к «Окружному посланию» фрагмент, сообщавший о походе Руси на Константинополь, вставлены некие анонимные «рyсские самодержатели», под руководством которых Русь совершила нападение на столицу Византии. Автор А.С.Усачев отмечает, что конструируя историю языческой Руси, писатель эпохи первого русского царя, умолчав о конкретных князьях, тем не менее не мог себе представить успешных военных действий без руководящей роли пусть и безымянных «самодержателей». Автор данной статьи А.С.Усачев отмечает, что составитель «Степенной книги» пропускает сообщения Никоновской летописи об их войне с полочанами, убийстве болгарами сына Аскольда, а также упоминание о победе Аскольда и Дира над печенегами. Как отмечает автор данной статьи А.С.Усачев тенденция к сокращению материала о русских правителях, не принадлежавших к роду Рюрика, может быть соотнесена с отчетливо выраженным стремлением нашего «историка» прославить Рюрика и его потомков. С этим обстоятельством, по всей видимости, и связана отмеченная Я.С. Лурье вставка составителя «Степенной книги» в рассказ о походе Аскольда и Дира на Константинополь (4-я глава 1-й степени). Перед этим рассказом книжник ввел, очевидно, принадлежащее ему рассуждение о том, что «Рюрикъ, Владимировъ прадѣдъ, не токмо самъ въ Рустѣи земли преименитъ бѣ властию, но и мужие его. Автор А.С.Усачев отмечает, что составителя «Степенной книге» отличало двойственное отношение к первым русских князьям. С одной стороны, они — язычники («поганые»). С другой — Рюрик и его ближайшие наследники являются основателями правящей династии, представители которой воспеваются в памятнике; они совершают смелые походы на соседей, внушая ужас даже гордому Царьграду, а также объединяют славянские племена. Автор данной статьи А.С.Усачев отмечает, что сохраняя героические черты Святослава, «Степенная» подчеркивает его упорное нежелание принять христианство, что заслуживает самого сурового порицания. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что рассматривая специфику изображения первых русских князей в «Степенной книге», отметим, что, как прямо следует из полного названия памятника («Книга степенная царского родословия»), роль Рюриковичей-язычников в памятнике не ограничивается их положением предшественников христианина Владимира и его потомков — внимание читателя специально обращается на то, что первые являются прямыми предками вторых. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что на определенном этапе создания «Степенной книги» (вероятно, в самом начале работы над ней) ее составитель планировал внесение двойных указаний на родословие русских князей, в которых бы отражались происхождение как от основателя династии Рюрика, так и от первого христианского правителя Владимира. Автор А.С.Усачев отмечает, что обращая внимание на содержащийся в списке «Имен областей Русских» (7-я глава 1-й степени) перечень народов, подвластных древнерусским князьям, рассматривали его как попытку книжника выдвинуть претензии на земли соседей. Оставляя в стороне вопрос о том, в какой степени этот фрагмент отражал внешнеполитические амбиции русского правительства XVI в., обратим внимание на окончание текста этой главы. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что единство «Русской державы» в древности в «Степенной книге», а также в «Казанской истории» имеют ключевое значение при описании всей древнейшей истории восточных славян в памятниках историографии XVI столетия. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что отрывок «Слова», которое отделяло от «Степенной книги» несколько веков, содержал ряд историко-географических реалий, малопонятных для писателя XVI в. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что развивая представление об обширности и единстве «Русской державы» в древности, книжник соответствующим образом интерпретирует и данные своих источников. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что составитель «Степенной» при перечислении славянских племен лишь ограничивается указанием на то, что у них были «сильныя грады и мвелики оноги бласти». Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что время «собирания» русских земель в «Степенной книге» представлено несколько размыто. Автор статьи А.С.Усачев отмечает, что на страницах «Степенной книги» выстраивается и последовательно воплощается мысль об изначальном единстве, могуществе и «славе» Русской земли в древнейший период ее истории, которые она временно утратила вследствие междоусобных войн и монгольского нашествия и сумела в полной мере восстановить благодаря деятельности московских князей XIV в. |