Биология. Assassins Creed Откровения. Высоко в чистом безоблачном небе парил орел
 Скачать 1.08 Mb.
|
ГЛАВА 80Они решили сыграть свадьбу в Венеции. Дядя Софии был главным викарием собора Санта Мария Глориоза деи Фрари в районе Сан-Поло и сам предложил провести церемонию. Узнав, что покойный отец Эцио был выдающимся банкиром Джованни Аудиторе, он искренне благословил пару на брак. Эцио послал приглашение Пьетро Бембо, но бывший любовник Лукреции Борджиа не смог приехать, находясь далеко – в Урбино. В числе гостей на свадьбе присутствовали дож Леонардо Лоредан и молодой, но крайне талантливый художник Тициан Вечеллио, который был так поражен красотой Софии, что предложил недорого, в качестве свадебного подарка, написать для пары двойной портрет. Ассасины выплатили Софии щедрые отступные за магазин, и Эцио, снова спустившись в цистерны, замуровал там пять ключей Масиафа. Азизе было грустно, что Эцио и София уезжают, но она радовалась новой работе. После свадьбы они задержались в Венеции, и София заново начала узнавать город, в котором выросла, и знакомиться с оставшимися в живых родственниками. Но Эцио терзало беспокойство. Клаудия присылала из Рима письма, в которых просила поторопиться. Папа Юлий II, покровитель ассасинов, которому исполнилось шестьдесят девять лет, был болен. Преемник был еще не определен, и Братство остро нуждалось в Эцио, чтобы удержать ситуацию под контролем в предстоящий переходный период. Но Эцио, не смотря на волнение, не хотел ничего предпринимать до отъезда. – Я больше не хочу вмешиваться во все это, – сказал он как-то Софии. – Теперь я хочу пожить для себя. – И подумать о себе. – Да, и это тоже. – Но все же, у тебя есть долг. – Я знаю. Терзали его ум и другие мысли. Глава северо-европейского отделения Братства, Эразм Дезидериус, написал Клаудии из Королевского колледжа в Кембридже, где в настоящее время жил и учился странствующий ученый, что недавно в Виттенберге назначили нового профессора богословия. Это был юноша по фамилии Лютер, за которым необходимо было понаблюдать, потому что его религиозные воззрения могли привести к чему-то большему и поставить под угрозу хрупкую стабильность в Европе. Он поделился с Софией своими мыслями. – И что делает Эразм? – Наблюдает. И ждет. – Вы будете набирать новых людей в Орден, если Римская церковь на севере потеряет свое влияние? Эцио развел руками. – Придется посоветоваться с Дизидериусом. – Он покачал головой. – В мире всегда будет царить несогласие. – Но разве это не главный признак жизни? Он улыбнулся. – Возможно. И возможно, это уже не моя битва. – Не похоже на тебя, – она помолчала. – Однажды ты расскажешь мне, что случилось под хранилищем в Масиафе? – Однажды. – Тогда почему бы не рассказать сейчас? Эцио посмотрел на жену. – Хорошо. Я пришел к выводу, что человечество, как бы оно не старалось достичь мира и единства, никогда не обретет их. Это как жизнь любого из нас: смерть прерывает ее. Но и это не конец – всегда остаются какие-то незавершенные дела, – Эцио держал в руках «Песни» Петрарки и сейчас приподнял книгу: – Это как книга, – продолжил он: – Смерть не будет ждать, когда ты ее дочитаешь. – Тогда прочитай все, что сможешь, пока жизнь продолжается. И Эцио решил-таки вернуться в Рим. К тому времени София уже ждала ребенка. ГЛАВА 81– Что вас так задержало? – возмутилась Клаудия, а потом обняла брата и расцеловала в обе щеки. – Брат мой! А ты поправился. Это все от венецианской пищи, она не идет тебе на пользу. Когда Эцио и София добрались до штаба ассасинов на острове Тиберина, стоял февраль. Их прибытие совпало с похоронами Папы Юлия. – У меня есть хорошая новость, – продолжила Клаудия. – Говорят, новым Папой изберут Джованни ди Лоренцо де Медичи. – Но он же только дьякон. – Когда это останавливало того, кто желал стать Папой? – Что ж, будет неплохо, если он этого добьется. – Его поддерживает почти вся коллегия кардиналов. Он уже выбрал имя – Лев. – Он помнит меня? – Он никогда не забудет тот день в Дуомо, во Флоренции, когда ты спас жизнь его отцу. И его собственную, кстати, тоже. – Да, – кивнул Эцио вспоминая. – Пацци. Давно это было. – Давно. Но малыш Джованни уже вырос. Ему сейчас тридцать восемь лет, представляешь? Он очень упрямый человек. – Главное, чтобы он не забывал своих друзей. – Он сильный. Вот что важно. И хочет, чтобы мы оставались на его стороне. – Ели он будет справедлив, мы будем с ним. – Он нужен нам так же, как мы нужны ему. – Верно, – Эцио замолчал, оглядывая убежище. Столько воспоминаний. Но сейчас ему казалось, что они не имели к нему никакого отношения. – Я кое-что хотел обсудить с тобой, сестра. – Да? – Это вопрос… о моем преемнике. – В качестве Наставника? Ты бросаешь нас? – в голосе ее не слышалось ни капли удивления. – Я рассказал тебе, что случилось в Масиафе. Я сделал все, что мог. – Брак сделал тебя мягким. Страница 93 из 101 – А тебя нет, хотя ты дважды была замужем. – Кстати, я одобряю твой выбор, хоть она и венецианка. – Благодарю. – Когда произойдет это счастливое событие? – В мае. Клаудия вздохнула. – Точно. Эта работа так изматывает. Видит Бог, я занимаюсь этим всего два года вместо тебя, но уже начинаю понимать, какую тяжесть ты тащил на плечах все это время. Ты уже думал, кто займет твое место? – Да. – Макиавелли? Эцио покачал головой. – Он никогда не согласится. И он слишком много думает для того, чтобы быть лидером. Наша работа, – и я говорю это со всей скромностью, – нуждается в человеке сильном и уверенном. В наших рядах есть один такой. Раньше мы никогда не призывали его на помощь, но исходя из того, что я разузнал о его дипломатических миссиях, думаю, он готов. – И ты считаешь, что остальные – сам Никколо, Бартоломео, Роза, Паола и Ла Вольпе – поддержат твой выбор? – Думаю, да. – И кто же это? – Лодовико Ариосто. – Он? – Он дважды ездил из Феррары в Ватикан в качестве посла. – И Юлий его чуть не убил. – Это была не его вина. Тогда у Юлия были разногласия с герцогом Альфонсо. Клаудия удивленно посмотрела на брата. – Эцио, ты сошел с ума? Разве ты не помнишь, на ком женат Альфонсо? – Да, на Лукреции. – Лукреции Борджиа. – Теперь она ведет тихую спокойную жизнь. – Скажи это Альфонсо! Тем более Ариосто болен, я уж молчу о том, что он поэт! Я слышала, она работает над какой-то чепухой о сире Роланде. – Данте тоже был поэтом. Быть поэтом не значит быть слабаком, Клаудия. Лодовико всего тридцать восемь, у него есть все необходимые связи, и, прежде всего, он чтит Кредо. Клаудия угрюмо насупилась. – Мог бы еще Кастильоне предложить, – пробормотала она. – Он вообще актер. – Я принял решение, – твердо заявил Эцио. – Но окончательное, разумеется, примет Совет. Клаудия долго молчала, потом улыбнулась. – Тебе, правда, нужно отдохнуть Эцио. Может, всем нам нужно. Какие у тебя теперь планы? – Я еще не знаю. Думаю, сперва покажу Софии Флоренцию. Клаудия погрустнела. – От Аудиторе там уже почти ничего не осталось. Ты слышал, что Аннетта умерла? – Аннетта? Когда? – Два года назад. Я разве тебе не писала? – Нет. Они оба замолчали, вспоминая старую экономку, которая осталась верна им и спасла их, когда всю их семью и их дом уничтожили тамплиеры, тридцать лет назад. – И все же, мы поедем туда. – И что ты будешь там делать? Останешься в городе? – Сестренка, я, правда, не знаю. Но я думал… если найду подходящее место… – То что? – Я мог бы посадить небольшой виноградник. – Ты же ничего в этом не смыслишь! – Я научусь. – Ты – и виноградник! Срезать гроздья! – Ну, я же знаю, как пользоваться клинком. Клаудия смерила его презрительным взглядом. – Брунелло ди Аудиторе! [Клаудиа намекает на название будущего вина, по аналогии со знаменитым Брунелло ди Монтальчи.] А чем же ты будешь заниматься между сборами урожая? – Ну, я думал, что могу попробовать написать книгу. Тут Клаудия не стала сдерживаться и рассмеялась. |