арабский халифат. Во главе рода был шейх и племенные старейшины сайды
 Скачать 61.75 Kb.
|
1 2 Образование Арабского Халифата, как государства с административным устройством и системой управления датируется VI в. Арабский Халифат, географически относится к Аравийскому полуострову. Арабские племена того периода принято делить на две группы, а именно, южноарабские (йеменские) и североарабские. Наиболее древнейшее из государств Арабских племен это, Йемен его история относится к I тысячелетию до н.э.. Как и в других крупных государствах, образование Арабского Халифата, обязано объединению, в результате завоеваний, более мелких феодальных государств. Данные земли объединяло похожее хозяйственное устройство, культурой которого являлось земледелие, ремесло и кочевое скотоводство. Отметим, что народы, занимающиеся кочевым скотоводством, имели преимущественно родовые племенные отношения в своем социальном устройстве. Во главе рода был шейх и племенные старейшины - сайды. Шейх с сайдами решали вопросы по завоеванию, наиболее благоприятных для земледелия, скотоводства и торговли земель. Высшими представителями общества являлись «благородные», ими были купцы, потом шли свободные земледельцы, ремесленники и рабы. Также, большая часть скота, принадлежала им, обеспечивая более высокое экономическое состояние и вес в обществе. Таким образом, неминуемо появлялась, общественное разделение на бедных и богатых, так как бедные не имели имущества, они могли зарабатывать только своим трудом, образуя, таким образом, рабовладельческое устройство общества. Разложение родоплеменного устройство, стало причиной разрушения многовековых связей, что стало бедствием для простых людей. Военные набеги, грабежи и убийства, стали спутниками завоевания земель. Особенно хорошо, разложение родоплеменных отношений видно на истории Хиджаза. Благоприятные природные условия, (район побережья Красного моря), был населен торгово-ремесленными городами: Мекка, Ясриб. Через эти города проходил большой караванный путь с юга на север. Население города стало делиться на богатых купцов-ростовщиков и обездоленных ими бедуинов. Социально-экономический кризис, стал причиной рождения нового класса. Новый класс, стал сторонником другой идеологии, характеризующей появлением религии Ислама. Возникновение Ислама связано с именем Мухаммеда. Он был основателем и предводителем нового порядка, исключающий прежнюю племенную рознь. Он провозглашал, что все арабы должны стать единым народом. Так в начале седьмого века, был окончательно установлен строй мусульманской общины. Под руководством Мухаммеда, войско занимало новые территории. Племенной сепаратизм был преодолен. В седьмом веке объединение Арабского халифата оформилось окончательно, новое государство закрепилось на международной арене. 1.Арабский халифат: общий строй на кануне возникновения До образования Арабского Халифата подавляющее большинство населения Аравии составляли кочевники-скотоводы, которые находились на стадии родоплеменных отношений. Они населяли обширные пространства аравийских степей и полупустынь, известных под названием «бадави». Это слово перешло в европейские языки в форме арабского множественного числа - бедуин. Бедуины занимались скотоводством, преимущественно верблюдоводство м. Каждое племя (в зависимости от его численности и размеров занимаемой территории) состояло из большого или малого числа кланов и родов. Во главе каждого племени стоял его предводитель - сейид (господин); в более близкое к нам время его стали называть шейхом. Отдельные кланы и большие группы кочевников тоже имели своих сейидов. В мирное время сейид ведал перекочевками, выбирал место для становища, был представителем своего племени и вел от его лица переговоры с другими племенами. Если в племени не было судьи, он разбирал споры и тяжбы своих соплеменников, в особых случаях мог выполнять обязанности служителя религиозного культа. В набегах и на войне сейид командовал вооруженным отрядом своего племени; тогда он назывался раисом (главарем). Каждое племя, а то и большой клан было вполне самостоятельной, ни от кого не зависимой организацией. . . . . . . . Родо-племенная организация арабов. В V—VI вв. арабы (по крайней мере подавляющее большинство их, за исключением оседлого населения Йемена) находи-лись в стадии первобытнообщинных отношений. Госу-дарство с его учреждениями еще не образовалось в этом доклассовом обществе. Арабы жили в условиях родо-племенного строя, при котором единственной организа-цией было объединение людей, основанное на кровно-родственных связях. Все население Аравии, как кочев-ники, так и оседлые, распадалось на отдельные племена, а каждое племя (в зависимости от его численности и размеров территории его расселения) состояло из боль-шого или малого числа кланов и родов. По представлениям арабских генеалогов («знатоков родословий») VII—VIII вв., все арабы вели свое проис-хождение от библейского Авраама (по-арабски — Иб-рахим). Родоначальником северных арабов считался сын этого патриарха Исмаил, а южных арабов — Иактан, которого отождествляли с арабским Кахтаном. Вторую из двух основных групп арабских племен считали «на-стоящими арабами» — ал-араб ал-ариба, а первую -«арабизированными арабами» — ал-араб ал-мутаар-риба или ал-араб ал-мустариба. Каждая из двух основ-ных групп состояла из многих племен. Каждое племя имело свое название, а наиболее крупные племена в ходе расселения на Аравийском полуострове и за его пределами распадались в свою очередь на самостоятель-ные племена, каждое из которых принимало новое назва-ние. Расселение племен, начиная со второй половины I тысячелетия до н. э., происходило с юга на север и за-хватило степные и полупустынные области соседних стран — Месопотамии, Сирии и Египта. Сведения о дви-жении арабских племен в обратном направлении, т. е. с севера на юг, не содержат ни народные предания, ни письменные источники. Каждое племя (а то и большой клан) было вполне самостоятельной, ни от кого не зависимой организацией. Безопасность ее членов и неприкосновенность их собст-венности обеспечивались неизменной взаимной защитой всех соплеменников. Любой житель Аравии, оказавший-ся вне рода и племени и лишенный их защиты, мог быть совершенно безнаказанно убит, а его имущество раз-граблено. Поэтому араб, изгнанный из своего рода и племени или бежавший из него (например, после со-вершения какого-либо преступления), искал покрови-тельства и защиты в другом племени. Он становился маула (клиентом) сейида или другого влиятельного чле-на этого племени; его называли дахил (буквально «во-шедший», т. е. ищущий покровительства). Этим же об-стоятельством объясняется сохранение древнего инсти-тута побратимства. Это же побуждало рабов, получив-ших освобождение, оставаться в племени на положении маула, чтобы не оказаться совершенно беззащитными. В случаях убийства, ранения или физического ос-корбления члена племени все его соплеменники были обязаны мстить, причем не только виновнику убийства, ранения или оскорбления, но и всем членам рода и пле-мени, к которым принадлежал виновник. Это было наи-более сильным проявлением родо-племенной солидар-ности и взаимопомощи, при которой каждый член пле-мени считал себя ответственным за поступки своих со-племенников. Как сказал поэт Дурейд ибн ас-Симма: семей. Семья жила в отдельной палатке, хозяином которой признавался глава семьи. Взрослый сын, вступив в брак, уходил из палатки отца и ставил рядом с ней свою палатку, в которой он становился хозяином. Арабская семья была патриархальной. При завершен- ном разделении труда между полами вся тяжесть до- машних работ ложилась на плечи жены и дочери, если у них не было рабыни. Но женщина, особенно у бедуи- нов, еще пользовалась свободой и относительной само- стоятельностью; во всяком случае она еще не стала объектом частной собственности. Ранее существовавшие формы брака и семьи сохра- нились только в виде незначительных и быстро отмирав- ших пережитков. Промискуитет не оставил никаких сле- дов в быте. Полиандрия в ее чистом виде тоже не сохранилась. Тогдашние арабы могли воспринимать как ис- торический анекдот сообщение Страбона, что одна йеменская царевна одновременно состояла в браке с 15 братьями. Пережитки матриархата выражались, например, в нередких случаях матрилокального поселения мужа: при парном браке женщина, вступив в него, оставалась жить в своем роде, у своих родителей, а-муж временами на вещал ее; дети от такого супружества оставались в пле-мени жены и назывались по матери (сын или дочь такой-то, а не такого-то). Сохранение этой формы брака объяс-няется частыми и продолжительными отлучками муж-чин, сопровождавших верблюжьи караваны. Сходным с таким браком можно признать брак с женщиной, имев-шей свою палатку, владелицей которой она являлась. Ей принадлежала инициатива развода: она поворачи-вала палатку так, что вход в нее оказывался в противо-положной стороне, и это показывало, что брак расторг-нут; или же такая женщина вручала своему мужу палат-ку и копье, давая ему понять, что их сожительство кончилось и что ее бывший муж отныне должен жить и охотиться самостоятельно. 2.Причины возникновения Араб.халиф. ВИКИ: Первоначальным ядром халифата стала созданная пророком Мухаммедом в начале VII века в Хиджазе (Западная Аравия) мусульманская община — умма. Первоначально эта община была небольшой и представляла собой протогосударственное образование суперрелигиозного характера по аналогии с Моисеевым государством или Первыми христовыми общинами. В результате мусульманских завоеваний было создано огромное государство, включавшее Аравийский полуостров, Ирак, Иран, большую часть Закавказья (в частности Армянское нагорье, Прикаспийские территории, Колхидскую низменность, а также районы Тбилиси), Среднюю Азию, Сирию, Палестину, Египет, Северную Африку, большую часть Пиренейского полуострова, Синд. Слово халифат (араб. خليفة — Khalīfah — «наследник», «представитель») — означает как титул халифа, так и обширное государство, созданное после Мухаммеда арабами-завоевателями под предводительством его «халифов» (наместников). Эпоха существования Арабского халифата, вместе с несколькими последующими веками расцвета общеисламской науки и культуры, именуются в западной историографии Золотым веком ислама. Сайт В VII в. у арабских племен, центром расселения которых являлся Аравийский полуостров, началось разложение родоплеменных отношений. Усилилась имущественная, а затем и социальная дифференциация. Шейхи (главы племен) и сайды (племенные старейшины) захватили лучшие земли оазисов. В их собственность перешло большое количество скота. Появились рабы. Право занимать общественные должности стало наследственной привилегией наиболее богатых семей. Разложение родоплеменных отношений особенно далеко зашло в Хиджасе (районе побережья Красного моря). Здесь вокруг оазисов концентрировались полуоседлые племена, занимавшиеся не только скотоводством, но и земледелием. В этом районе находились торговоремесленные города Мекка, Ясриб, через которые пролегал оживленный караванный путь с юга на север. В городах доминировали богатые купцы-ростовщики. Обособившись в привилегированную группу, они тем не менее не порывали родственных связей с определенными племенами и их знатью. В этих районах проживало большое количество обездоленных бедуинов. Рушились вековые связи, узы и традиции взаимопомощи, связывавшие соплеменников. Бедствием для простых людей была усилившаяся межплеменная рознь. Постоянные взаимные военные набеги сопровождались убийствами, угоном людей и скота. Так в обстановке глубокого социально-экономического кризиса рождалось новое (классовое) общество. И как это имело место у других народов, идеология общественного движения, объективно выступавшего за новый строй, приобрела религиозную форму. Возникновение новой религии - ислама связано с именем Мухаммеда (ок. 570-632). Мухаммед провозглашал необходимость нового порядка, исключавшего межплеменную рознь. Все арабы вне зависимости от своего племенного происхождения призваны были составить единую народность. Их главой должен был стать пророк- «посланник бога на земле». Единственными условиями вступления в эту общность являлись признание новой религии и строгое выполнение ее предписаний. Новые идеи нашли ревностных сторонников среди бедняков. Они приняли ислам, так как давно потеряли веру в могущество племенных божков, не защитивших их от бедствий и разорений. Первоначально движение носило народный характер, что отпугнуло богатых, но это продолжалось недолго. Действия приверженцев ислама убедило знать в том, что новая религия не угрожает их коренным интересам. Вскоре представители родоплеменных и торговых верхов вошли в состав правящей элиты мусульман. К этому времени (20-30 гг. VII в.) было завершено организационное оформление мусульманской религиозной общины, возглавляемой Мухаммедом. Созданные ею военные отряды вели борьбу за объединение страны под знаменем ислама. Деятельность этой военно-рели- гиозной организации постепенно приобрела политический характер. Возникшее государство решало одну из важнейших задач, стоявшую перед страной, - преодоление племенного сепаратизма. К середине VII в. объединение Аравии было в основном завершено. 3.Общ.строй и полит. Ар. Халиф. Халифат Омейядов (661—750) Халиф формально обладал всей полнотой власти, религиозной (имамат) и светской (эмират). В столице Омейядов Дамаске чеканились золотые динары и серебряные дирхемы с его именем; это же имя упоминалось при торжественных пятничных богослужениях в мечетях. Центральная власть, государственный аппарат халифата эффективно управляли всей огромной страной, для чего была налажена регулярная почтовая связь с окраинами, реорганизованы войска (солдаты получали жалованье из казны или наделялись земельными наделами катиа), по персидскому образцу созданы полицейские отряды, строились дороги, каналы, караван-сараи и т. п. Вновь завоеванные территории были разделены на наместничества, одним из которых стала и Аравия. Пять наместничеств с центрами в Ираке, Аравии, Египте, Закавказье и Западной Африке управлялись всевластными эмирами, которые, хотя и подчинялись центру, были фактическими хозяевами в своих эмиратах, ведая их финансами, армией, аппаратом власти. Верховным собственником всех земель халифата было государство (формально собственником считался Аллах, от его имени всем распоряжался халиф). Практически же земли, как упоминалось, были во владении эмиров и их аппарата власти. Существовало несколько различных категорий земельного владения. Наиболее распространенным было общинное землевладение на землях государства с выплатой в казну ренты-налога в форме хараджа или ушра. Ушр выплачивали и владельцы частных отчуждаемых земель (мульк) – разница была в праве отчуждать эти земли, причем мульки, как правило, были очень небольшими владениями, земли савафи (это владения членов правящего дома, включая самого халифа) и вакфы (земли религиозных учреждений) налогами не облагались, но и не могли отчуждаться. Часть государственно-общинных казенных земель в форме икта, т. е. условного владения с правом взимать в свою пользу причитающийся с этих земель казне ренту-налог (включая и подушную подать, если она взималась), получали от государства служивые, чиновники и офицеры. Воины, во всяком случае часть их, имели необлагавшиеся налогом наделы катиа – принцип, явно восходивший опять-таки к иранско-сасанидской традиции (вспомним азатов), хотя не исключено, что здесь какую-то роль сыграли и знакомые Ближнему Востоку со времен эллинизма военные поселения-катэкии. Все земли обрабатывались крестьянами, обычно, кроме перечисленных исключений, выплачивавшими государству либо его представителям (иктадарам, владельцам вакуфов, земель савафи) строго установленную норму ренты-налога. Некоторая часть мульковых земель нередко сдавалась в аренду с выплатой землевладельцу до половины урожая, но при этом владелец земли платил налоги в казну. В казну халифа, а затем и эмиров стекались также доходы от пошлин, взимавшихся с городского населения (мусульмане платили не очень обременительный занят, своего рода добровольные выплаты имущих, обычно не превышавшие 2,5%; немусульмане – более высокие налоги), а также традиционная пятая часть от всей военной добычи, за счет чего нередко выплачивались пенсии обедневшим потомкам пророка (сейидам) и его сподвижников. Важно иметь в виду, что все вышеупомянутые принципы и нормы землепользования и налогообложения не были абсолютно незыблемыми, хотя в основе своей функционировали достаточно стабильно. Так, например, условные владения типа икта, обычно передававшиеся по наследству от отца к сыну (при условии, что сын наследует должность отца и служит, например, в качестве офицера), имели заметную тенденцию превратиться в отчуждаемую собственность их владельцев. Впрочем, государство всегда твердо стояло за противоположную тенденцию сохранения за собой права распоряжаться этими условными владениями. Нестабильным было и положение мусульман-неарабов. Вначале всех их, о чем уже говорилось, освобождали от хараджа и джизии, но со временем то одну, то другую из этих форм выплат порой вновь заставляли платить. Эти чувствительные для населения халифата колебания нередко служили поводом для народных восстаний, порой принимавших форму сектантских движений. . . . . Управление завоеванными территориями. В завоеванных ими странах арабы обнаружили такие социально-экономические отношения и такие формы собственности, которые не были еще известны в Аравии и являлись не-понятными для завоевателей. Там, где господствовали раннефеодальные отношения, арабы не проявляли инте-реса к земле как средству производства. Все возделан-ные земли, оказавшиеся под их господством, они рас-сматривали как собственность мусульманской общины верующих. Завоеватели были заняты захватом добычи (в том числе пленных и заложников, которых они обра-щали в рабство) и взиманием дани и контрибуций. Поэтому они не могли и не стали вмешиваться в обще-ственное производство покоренного населения, не пыта-лись изменить существовавший строй. Земли остались во владении местных феодалов, духовенства и других зем-левладельцев. К тому же прежние эксплуататоры сохра-нили все свои права и привилегии по отношению к кре-стьянам, обрабатывавшим эти земли. Землевладельцы обязывались лишь вносить поземельную подать в казну мусульманской общины. Земельные владения византий-ского императора и столичной греческой знати, сасанид-ского шахиншаха и иранского царского рода, а также земли феодалов, павших в сражениях или бежавших из своих владений, становились собственностью му-сульманской общины и поступали в непосредственное ведение бейт ал-мал. Сидевшие на них крестьяне обя-зывались вносить подать непосредственно в казну. Находясь на более низком уровне общественного раз-вития сравнительно с покоренными цивилизованными народами, арабы не могли сразу овладеть сложным ап-паратом управления и эксплуатации. Да они и не видели надобности в этом, вполне удовлетворяя свои интересы посредством захвата добычи и сбора дани с покоренного населения. Завоеватели оставили нетронутыми как со-циально-экономические отношения, так и администра-тивно-фискальный аппарат в завоеванных странах и за-няли положение верхнего господствующего слоя, став-шего над местным феодальным обществом. . . Халифат, т. е. обширные территории, завоеванные арабами в Азии и Африке, в правление первых четырех «праведных» халифов представлял собой конгломерат областей с различными системами землевладения и экс-плуатации покоренного населения. В Севаде (Южном Ираке) после покорения его арабами под их властью оказались четыре категории земель. Первую категорию составляли владения местных феодалов-дехкан. С тру-дящегося населения своих поместий и деревень дехкане получали ренту и взимали государственные налоги; кро-ме того, они выполняли некоторые административные и судебные функции. Завоеватели оставили эти земли во владении дехкан и сохранили их права и привилегии. Все осталось по-прежнему. Единственное различие состояло в том, что отныне подати поступали не в сасанидскую казну, а в мусульманский бейт ал-мал. Арабы задались целью получать с Севада ту же сумму податей, какую население этой области платило Сасанидам. Для опре-деления этой суммы были использованы старые сасапид-ские кадастры, причем местные дехкане оказали им ак-тивное содействие. Вторую категорию земель составляли владения ша-хиншаха (царский домен), его родственников и придвор-ной знати, а также поместья дехкан, убитых в сраже-ниях или покинувших свои владения. Эти земли (сава-фи), оставшиеся бесхозными, поступили в распоряжение халифа как главы мусульманской общины. Земледельцы, обрабатывавшие эти земли, были обязаны платить на-логи непосредственно в бейт ал-мал. Третью категорию составляли земли, непригодные для обработки (например, болота и солончаки) или не обрабатывавшиеся вследствие неисправности ороситель-ных сооружений. При последних Сасанидах, в условиях непрерывных византийских нашествий и дворцовых переворотов, правительство ослабило заботы о воспроиз-водстве. Вследствие этого происходили прорывы плотин и разрушение дамб, приводившие к заболачиванию це-лых земледельческих районов. Такие необрабатываемые земли в мусульманском праве стали называться «мерт-выми землями». Землевладельцы и правительство стре-мились «оживить» их, т. е. восстановить или вновь создать оросительные сооружения, после чего эти земли становились пригодными для обработки. Четвертую категорию составляли земли, принадле-жавшие городскому населению. Примером могут слу-жить земли вокруг Хиры, Уллаиса и многих других ирак-ских городов. Их жители договорились с арабами об уплате им определенной ежегодной подати. За это заво-еватели гарантировали им неприкосновенность жизни и имущества. Жители таких городов сохранили право распоряжения своей собственностью: принадлежавшие им земли они могли свободно продавать, закладывать или завещать. Земледельческое и городское население, подпавшее под власть завоевателей, платило подушную и поземель-ную подати — джизью и харадж. Эти термины, непосред-ственно позаимствованные из иранской фискальной тер-минологии, в первом столетии существования Халифата чаще всего употреблялись как синонимы, имея значе-ние просто «подать», хотя уже в то время каждое из этих слов иногда приобретало свой особый смысл. Земельные владения византийского императора и знати стали (подобно савафи в Севаде) собственностью общины верующих, т. е. государственными землями, с которых земледельцы платили подати казенным сбор-щикам налогов. Во всех завоеванных странах от уплаты подати были освобождены женщины, несовершеннолетние, нищие, умалишенные, паралитики и монахи, жившие трудом рук своих. Первоначально подати взимались в зависи-мости от количества взрослого мужского населения, так как площадь возделываемых земель не была еще выяв-лена. Обором налогов ведали местные землевладельцы, муниципальные власти и духовенство. Они служили га-рантами за исправную уплату податей и несение повин-ностей, возложенных на население. Не вмешиваясь в общественное производство, арабы оставили нетронутыми и органы местного управления, в том числе судебные учреждения и полицию. Они пре-доставили населению заботы о благоустройстве населен-ных пунктов, об исправном состоянии дорог, мостов и колодцев. Составление списков податного населения и учет по-датей, поступавших в бейт ал-мал, были поручены преж-ним служащим фискального ведомства. Они не только регистрировали податные поступления, но и распреде-ляли их среди арабов. Делопроизводство, как и до завое-ваний, велось на персидском языке в Севаде, на грече-ском — в Сирии и на коптском (наряду с греческим) — в Египте. В правление Омара был составлен диван. Это слово персидского происхождения в то время означало список, или реестр. В него вносились отдельные лица и племена, за которыми было признано право на получение денеж-ных средств, взимавшихся с покоренного населения. Первое поколение мусульман полагало, что все полу-чавшееся с податного населения целиком принадлежит завоевателям. В смысле обладания денежными и матери-альными средствами, в деле их присвоения они не про-водили различия между добычей, захваченной после по-бедного завершения сражений, и плодами податной эксплуатации покоренного населения. К завоеванным землям, которые обрабатывало покоренное податное на-селение, равно как и к взимавшимся с него податям, применяли термин «фей» и понимали его как синоним слов «ганима» (добыча) и «харадж» (поземельная по-дать). Поэтому, по представлению мусульман, все полу-ченное с покоренного населения должно было быть рас-пределено среди мусульман. Первые строки дивана были заполнены именами вдов пророка во главе с Аишей, которой впоследствии при-своили почетное прозвище «мать верующих». Каждая из этих женщин ежегодно получала из казны по не-скольку десятков тысяч дирхемов. За именами вдов в диване следовали имена «сподвижников пророка» (ас-хаб, или сахаба), сначала — мухаджиров, затем —анса-ров. После них в списке стояли названия племен, прини-мавших участие в завоеваниях и находившихся на поко-ренных территориях. В мединское казначейство и в провинциальные бейт ал-мал поступали одна пятая часть учтенной добычи, контрибуции и подати. Значительная часть этих сумм и средств присваивалась наместниками, военачальниками и предводителями племен, которые благодаря этому быстро богатели и приобретали вкус к роскоши и расто-чительству. В виде добычи и сверх ее арабская родовая аристократия захватывала много пленных воинов и мир-ных жителей, которых она обращала в рабство. Другим видом живой добычи являлись по сути Халифат Аббасидов (750—1258) В управлении государством Аббасиды, в жилах которых текло немало иранской крови, возродили административную систему персов, выдвинув на авансцену политической жизни, в частности, должность великого везира (визиря), наделенного огромными полномочиями. Везиру подчинялись центральные ведомства-диваны и весь разветвленный административно-бюрократический аппарат. Только просвещение и суд были целиком выведены из сферы его компетенции – здесь заправляли духовные лица во главе с судьями-кади. Особое место в халифате Аббасидов заняла армия. Она сильно видоизменилась. На смену воинам-арабам из числа кочевников-бедуинов пришла намного лучше организованная наемная армия, в которой немалую роль стали играть профессиональные воины из числа хорасанцев, берберов, затем также и тюрок. Арабское ополчение теперь играло уже второстепенную роль. Главное же место в военной иерархии заняла гвардия халифа, составленная из рабов-гулямов (мамлюков). Привезенные издалека в детском возрасте, купленные либо полученные от покоренного населения далеких окраин в форме своего рода тяжелого налога (налога «кровью», девширме), оторванные от корней и лишенные связей в Багдаде, юноши из тюрок, кавказцев и славян воспитывались в духе абсолютной преданности халифу, от милостей которого зависели их благосостояние и даже немалые привилегии. Вначале глубоко преданная халифу, эта гвардия вскоре, однако, почувствовала свою силу и стала не только навязывать халифу свою волю, но и подчас свергать неугодных правителей, а то и возводить на трон собственных предводителей. Аграрные отношения при Аббасидах остались в основном прежними, а налоги даже несколько уменьшились, что с лихвой компенсировалось доходами от процветавшего ремесла и развитой торговли. Тем не менее на протяжении едва ли не всей истории халифата Аббасидов народные выступления, чаще всего принимавшие форму сектантских движений, не прекращались. Борьба с этими движениями стоила халифам немалых усилий и средств. Кроме того, росли злоупотребления в сфере взимания налогов, особенно после введения института посредников-откупщиков, мультазимов. Это, естественно, тоже рождало недовольство, так что для поддержания порядка халифам все чаще приходилось обращаться к помощи влиятельной знати, особенно наместников-эмиров. За эту помощь необходимо было платить, а формой расплаты стало постепенное укрепление экономической и политической самостоятельности эмиров, превращавшихся в наследственных правителей той или иной части халифата – со всеми вытекавшими из этого последствиями для центральной власти. 4.Общее и особенное в полит. системе после распада. Лишение халифа политической власти вызвало на Ближнем Востоке эффект полицентризма. Один за другим на месте бывшего единого государства стали возникать эмираты и султанаты, правители которых, чаще всего уже не претендовавшие на всеобъемлющую духовную власть в пределах своей страны (особенно это касалось султанов, признававших авторитет багдадского халифа в религиозной сфере), были, тем не менее, практически неограниченными властелинами. Но претензии на абсолютную власть сочетались с тем объективным обстоятельством, что сами вновь создававшиеся эмираты и султанаты были чаще всего непрочными и во многом случайными политическими образованиями, взлет и падение которых нередко зависели от способностей и удачливости того или иного царедворца, полководца, а то и выходца из низов, раба-гуляма. Слабость и кратковременность эмиратов и султанатов, их политическая неустойчивость зависели именно от недостаточной легитимности власти. Халифат держался столетиями, ибо имел высшую божественную санкцию на власть. Эмираты же и султанаты распавшегося халифата такой санкции, при формальном существовании багдадского халифа, не имели. Неудивительно, что в глазах массы подданных, да и завистливых царедворцев, эмиры и султаны были самозванцами, чья власть держалась только на силе. И при первом удобном случае любой из приближенных эмира либо султана, приобретя некоторую силу, не мог противостоять соблазну эту силу попытаться реализовать в собственных интересах. Отсюда и неустойчивость власти. Политическая карта ближневосточного региона в Х – XIII вв., о которых теперь идет речь, была не только весьма пестрой, но и менялась буквально с калейдоскопической быстротой. Новые политические образования сменяли только что сформировавшиеся, а на них все чаще наслаивались этнические волны чуждых Ближнему Востоку пришельцев. Однако ни частые политические перемены, ни появление новых этнических волн не меняло сути тех кардинальных параметров, которые характеризовали ближневосточную исламскую структуру в целом. В сфере аграрных отношений сохранялось традиционное и даже усилившееся при исламских правителях абсолютное господство государства с характерной для него редисгрибуцией избыточного продукта, стекавшегося в казну. Формами взимания этого продукта по-прежнему были рента-налог (ушр, харадж и иные виды налогов), трудовые повинности, пошлины, формой редистрибуции – выплата из казны либо за счет казны доли налогов в качестве жалованья чиновникам и воинам, содержания правителям и привилегированным слоям населения из числа родственников и приближенных правителей. Условные владения типа икта были разновидностью такого жалованья и модификацией редистрибуции. Частных земельных владений типа мульков было немного, причем с них тоже брался в казну налог. В городах, в сфере ремесла и торговли, по-прежнему господствовал строгий централизованный контроль власти при полном отсутствии каких-либо официальных оговоренных и тем более законодательно закрепленных свобод или правовых гарантий, не говоря уже о льготах и привилегиях. Самоуправление в городах не выходило за рамки удобной для властей практики ведения внутренних дел в рамках каждой из многочисленных корпораций, главы которых беспрекословно подчинялись городской администрации в лице наместника-хакима, градоначальника-раиса, надзирателя-мухтасиба, начальника стражи или судьи-кади. Лишившее власти халифа государство Бундов просуществовало сравнительно недолго. Уже в 60-х годах Х в. выходец из гулямов среднеазиатского эмирата Саманидов бежал в Афганистан, где основал независимый от Саманидов султанат Газневидов, наиболее выдающийся правитель которого, Махмуд Газневи, правивший в 998—1030 гг., отвоевал у Бундов значительную часть их восточных владений. Махмуд был ревностным мусульманином. В его войске немалую долю составляли воины-фанатики, бойцы за веру (гази, газии), с помощью которых он совершил несколько удачных походов в Северную Индию. Смерть Махмуда привела к упадку султаната, причем здесь сыграло свою роль выдвижение сельджуков. В Х в. многие из числа принявших ислам тюркских племен стали играть активную политическую роль. Так, тюркская династия Караханидов в 999 г. пришла на смену Саманидам в Средней Азии. А небольшое племя тюрок-огузов (туркмен) во главе с предводителем из рода Сельджуков стало богатеть за счет подчинения своей власти земледельческого населения соседних территорий. В 1035 г. династия Сельджуков вынудила потомков Махмуда Газневи отдать им часть Хорасана, в 1043 г. сельджукские тюрки захватили Хорезм. Газневиды вскоре были вынуждены ограничиться лишь небольшой территорией Афганистана и Пенджаба, тогда как огузы стали распространять свое влияние все дальше, пока в 1055 г. их предводитель Тогрул-бек не захватил Багдад, заставив халифа дать ему титул «султана Востока и Запада». Преемники Тогрул-бека продолжили его успешные завоевания, объединив под своей властью земли Ирана, Ирака, Закавказья, Сирии и Палестины, даже часть отвоеванной у Византии Малой Азии. Но внутренне расширившийся султанат был слаб, политически рыхл. Не имея веками отработанной административно-политической традиции и не придавая ей большого значения, вчерашние кочевники выше всего ценили родоплеменные связи, следствием чего стала практика наделения членов правящего дома полунезависимыми вассальными владениями, быстро превращавшимися в автономные политические образования, новые султанаты. Уже в XI в. в государстве Сельджуков возникли фактически самостоятельные Керманский и Румский султанаты, затем появились Хорасанский, Иракский. К концу XII в. междоусобицы сделали свое дело: государство Сельджуков окончательно распалось на части, что сыграло существенную роль в усилении правителя Хорезма. В начале XIII в. хорезмшахи объединили под своей властью значительную часть Средней Азии и Ирана, Афганистан и даже Азербайджан. Однако их политические успехи были остановлены монгольским нашествием. В 20-х годах XIII в. монголы разгромили войска хорезмшаха, вторглись в Иран, уничтожая все на своем пути. Встретив сопротивление, они продолжали войну на протяжении ряда десятилетий, пока в середине XIII в. не одержали победу. На территории Ирана и прилегающих к нему земель было основано монгольское государство иль-ханов во главе с Хулагу. Хулагуиды правили в Иране около столетия (1256—1353), причем именно в годы их правления халифы были вынуждены покинуть Багдад, а халифат практически был упразднен. В отличие от вчерашних кочевников-сельджуков монголы, тоже кочевники, придавали крепкой бюрократической администрации серьезное значение. Ильхан Газан-хан (1295—1304) официально принял ислам, сделал эту религию государственной и провел ряд важных реформ. Реформы Газан-хана немало способствовали восстановлению разрушенной монголами экономики Ирана. Но растоптанные монгольскими лошадьми и сожженные монголами города некогда богатого и процветающего Ирана даже спустя полвека, при Газан-хане, многого дать не могли: по некоторым данным, после восстановительных реформ Газан-хана хозяйство Ирана смогло обеспечить ежегодный доход на уровне 21 млн. динаров, тогда как столетием раньше этот уровень был равен примерно 100 млн. динаров. И это несмотря на то, что при монголах были увеличены налоги с населения за счет обложения всех дополнительной подушной податью купчур. Западная часть бывшего халифата, куда не дошли завоеватели-монголы, имела свою историю, политические события которой уже с Х в. мало пересекались с теми, о которых только что шла речь. На западе халифата на рубеже VIII—IX вв. началось отпадение от халифата его эмиратов. Но этот естественный процесс там был значительно осложнен религиозными спорами и разногласиями. Конечно, нечто в этом роде было и на востоке халифата, о чем говорилось выше в связи с историей карматов. Можно добавить, что наряду с карматами здесь активизировались и другие секты исмаилитов, в частности ассасины. Воины-смертники из числа специально воспитывавшихся сторонников этой секты (их именовали также федаями, федаинами) были нарочито ориентированы на смерть во имя веры. Хорошо тренированные и поддерживавшиеся в их воинственном азарте немалыми долями гашиша (откуда и название секты – гашашины, фр. ассасины) федаины умело проникали и ко двору неугодного эмира, и в стан крестоносцев, делая там свое дело. В конце XI в. центром секты стал горный замок Аламут, после чего в горных районах прилегающего к замку Кухистана, а также в ряде других мест возникло фактически независимое от сельджукских султанов и любых иных иранских правителей своеобразное государство исмаилитов, которое было разгромлено вместе с замком лишь монголами. Но при всей политической значимости деятельности исмаилитов (карматов и ассасинов) в восточной части халифата, на западе их роль, да и роль иных сектантов, прежде всего шиитского толка, оказалась много более значительной. Достаточно напомнить, что первый из отколовшихся от халифата эмиратов, не считая Кордовского, был шиитским, т. е. не признававшим по принципиальным соображениям сакральной святости и авторитета власти халифа-суннита. Влияние шиитов в западной части халифата было весьма большим с самого начала правления Аббасидов. Можно напомнить, что эта часть халифата, наиболее удаленная от столицы, вообще была склонна к оппозиции. Именно сюда, в Кордову, бежал последний из Омейядов. Здесь появились первые полунезависимые эмираты (Аглабидов в Алжире и Тунисе, Тулунидов в Египте), которые, хотя еще и не были шиитскими и потому признавали духовный авторитет халифа, в политическом плане очень рано стали полунезависимыми от центра халифата. С рубежа IX – Х вв. ситуация в этом плане стала изменяться еще решительней. Шииты исмаилитского толка (они почитали седьмым святым имамом, т. е. прямым наследником Али и Фатимы, а в конечном счете и самого пророка, Исмаила, сына шестого имама Джафара, который несправедливо, по их мнению, лишил Исмаила права на имамат) считали, как и все шииты, что управлять мусульманами имеют право лишь святые имамы, ведущие происхождение от пророка. Только эти имамы, а после пресечения их прямой линии[25] их ближайшие родственники, т. е. опять-таки потомки Мухаммеда, пусть по боковой линии, сейвды, должны быть халифами. Исмаилитские имамы (термин «имам» весьма емкий, им обозначаются стоящие впереди, вожди, руководители) на протяжении IX в. вели весьма активную миссионерскую деятельность, имевшую наибольший успех среди племен, населявших Магриб, в частности среди берберов. Сначала это была преимущественно религиозная проповедь, на рубеже IX – Х вв. она вылилась в вооруженное восстание. Имам исмаилитов некий Убейдал-лах, объявивший себя потомком Фатимы и выдававший себя к тому же за Махди, возглавил это восстание и провозгласил себя халифом. Так был создан заменивший собой государство Аглабидов исмаилитский халифат Фатимидов, просуществовавший свыше двух с половиной веков (909—1171). Владевший вначале лишь частью Магриба, Алжиром и Тунисом халифат Фатимидов вскоре вступил в ожесточенную борьбу с Аббасидами за Египет и Сирию. Египет с 905 г., после падения эмирата Тулунидов, вновь стал владением багдадского халифа. Это была богатейшая провинция Аббасидов, большинство населения которой в то время составляли еще христиане-копты, потомки древних египтян, выплачивавшие в казну халифа харадж и джизию. После образования государства Бундов и лишения багдадского халифа политической власти обстановка в Египте оказалась благоприятной для Фатимидов, ведших в этой стране активную религиозную пропаганду и политические интриги. Ряд успешных походов, завершившихся в 969 г. завоеванием Египта, привел к присоединению этой страны к государству Фатимидов. фатимиды перенесли в Египет свою столицу, заново отстроив ее в виде нового города Аль-Кахира («победный город»), т. е. Каира. Развивая свои успехи, фатимиды перенесли военные действия на север и в 970 г. присоединили к своему халифату и Сирию. Борьба за Сирию обострила отношения фатимидских исмаилитов с другой ветвью шиитов-исмаилитов, карматами, часть которых жила в Сирии, тогда как другая, как уже говорилось, основала государство в Бахрейне. Бахрейнские карматы ждали возвращения на землю в качестве Махди сына имама Исмаила и потому не признавали власти Фатимидов. Однако они и не выступали резко против фатимидских халифов. Иное дело – сирийские карматы. Будучи вынужденными реагировать на вторжение Фатимидов в Сирию, они вступили в союз с Бундами и отвоевали у них Дамаск. Но это длилось недолго. В 977 г. сирийские карматы вынуждены были покинуть Сирию, частично переселившись в Бахрейн, а Сирия досталась Фатимидам, чей престиж в арабском мире в результате этого поднялся еще выше. Фатимидский халифат на рубеже Х – XI вв. был, пожалуй, сильнейшим независимым арабо-исламским государственным образованием своего времени. Влияние Фатимидов достигало Мекки и Медины, чем в Каире весьма дорожили. Как и Египет, Сирия была богатейшей провинцией арабских халифов. Ее города были древними центрами международной торговли, а также развитого ремесла. Ее население, включавшее потомков древних финикийцев, было достаточно зажиточным. Как и в Египте, здесь была весьма заметная прослойка христиан, хотя уже преобладали арабский язык и арабо-мусульманская культура. Но едва ли не высшей ценностью Сирии – во всяком случае в глазах европейских христиан – была включенная в нее Палестина с «божьим городом» Иерусалимом, где располагался Гроб Господень. Как известно, именно это явилось поводом для так называемых крестовых походов (XI—XIII вв.), имеющих прямое отношение к нашей теме. Халифат Фатимидов, как и многие другие политические образования арабского мира, возникшие на развалинах аббасидского государства, был внутренне слаб, прежде всего, о чем уже упоминалось, из-за отсутствия надежной легитимной основы. Уже в середине XI в. потомки первых халифов оказались игрушкой в руках гвардейских военачальников из числа гулямов тюркского либо суданского происхождения, с которыми соперничали также вожди берберских племен. При халифе Мустансире (1036—1094) эта борьба завершилась истреблением части гвардейцев, но в конечном счете гулямы взяли верх. Это привело в XII в. к заметному ослаблению политического могущества Фатимидов. Крестоносцы отобрали у них Сирию и Палестину, причем новый иерусалимский король Амальрих в 1167 г. побывал даже у стен Каира. На западе значительная часть Магриба оказалась под властью Альморавидов, захвативших во второй половине XI в. не только все североафриканские арабские владения, но частично также и земли Ганы, а затем и мавританскую Испанию, где под ударами христиан в это время пал Мордовский халифат. В середине XII в. на смену Альморавидам в Магрибе пришли к власти Альмохад, к которым перешло наследие Альморавидов, включая и мусульманские территории Испании. В 1171 г. военачальник Салахад-дин (Саладин) совершил в Каире переворот, провозгласив себя султаном. Власть фатимидских халифов пала, а султаны новой династии Алюбидов (1171—1250), будучи суннитами, признали авторитет багдадского халифа. Объединив под своей властью также и Сирию, где в середине XII в. крестоносцы были вынуждены вернуть Дамаск мусульманам (эмиром Дамаска стал курдский полководец Айюб, отец Саладина), и заключив мир с досаждавшими ему ассасинами, дважды покушавшимися на его жизнь, Салах-ад-дин всю свою незаурядную энергию направил на борьбу с крестоносцами. В 1187 г. он занял Иерусалим и захватил почти все важнейшие опорные пункты христова воинства. Правда, после третьего крестового похода Ричард Львиное Сердце заключил с Саладином выгодный мир, оговорив право христиан прибывать в Иерусалим для паломничества в святые места. Но большего крестоносцы добиться уже не могли. И надо сказать, облик Саладина произвел на них неизгладимое впечатление. Будучи, в отличие от большинства современных ему восточных правителей, человеком не только щедрым, но и скромным, Саладин привлек внимание к своей личности. В западноевропейской традиции он предстает в качестве благородного рыцаря, что нашло свое отражение прежде всего в сочинениях менестрелей. После смерти Салах-ад-дина его наследники повели междоусобную борьбу за султанат, владения которого к этому времени охватывали не только Египет и Сирию, но также Хиджаз с Меккой и Мединой и часть Месопотамии. Междоусобные распри вновь усилили роль мамлюкской гвардии, которую правители создавали из купленных ими рабов. Неудивительно, что в 1250 г. последний из Айюбидов был свергнут одним из мамлюков, после чего Египет на протяжении двух с половиной веков оказался под властью мамлюкских правителей, которые сумели не только сохранить свою власть, но и успешно противостоять монгольским войскам. После упразднения Багдадского халифата при Хулагуидах в Каир прибыл бежавший туда один из близких родственников последнего халифа. Мамлюкские султаны признали и приютили его, результатом чего стало превращение Каира в местопребывание последней ветви халифов, не без выгоды для мамлюков сохранявших свой сакральный авторитет среди всех мусульман-суннитов вплоть до начале XVI в., когда в качестве преемников этого сакрального авторитета стали выступать захватившие Египет турецкие султаны. Политический распад халифата в конце IX в. был усугублен восстаниями зинджей и карматов. Зинджи, чернокожие рабы из Занзибара, использовались на тяжелых работах в Южном Междуречье близ Басры, где десятки тысяч их, организованные в отряды, занимались строительством каналов и расчисткой солончаков. Бывшие собственностью халифата зинджи в 869 г. восстали и на протяжении 14 лет удерживали под своей властью район Басры и часть Хузистана, действуя при этом с большой жестокостью: перестав быть рабами, зинджи в основанном ими собственном халифате стали превращать в рабов едва ли не всех остальных, начиная с пленных арабов. В восстании зинджей участвовала и группа шиитов из крайней шиитской секты исмаилитов, получившая наименование карматов. В конце IX в. карматы подняли еще одно восстание, распространившееся на Сирию, Ирак и Бахрейн. В Сирии и Ираке оно вскоре было подавлено, а в районе Бахрейна карматы закрепились надолго, создав здесь собственное государство сектантов. Таким образом, к IX в., когда завершилось образова-ние Багдадского халифата как феодального государст-ва, он представлял собой как бы воспроизведение Иран-ского царства поздних Сасанидов. Ведь при Хосрове II путем завоеваний в состав этого царства были включены Сирия, Палестина и Египет. Политическим центром го-сударства Аббасидов стал Багдад, построенный неда-леко от бывшей сасанидской столицы Ктесифона. Преоб-ладающее экономическое значение в Багдадском хали-фате приобрел Ирак, с которым были тесно связаны об-ласти Западного Ирана, а также Закавказье и Средняя Азия. Государственный строй. По своей структуре и офи-циальной идеологии Багдадский халифат в VIII—IX вв. был феодальной теократической деспотией. Согласно нормам суннитского государственного права, аббасид-ский халиф совмещал в своем лице полномочия и функ-ции верховного имама и верховного эмира, т. е. обладал всей полнотой духовной и светской верховной власти. Как глава мусульманской общины, преемник и замести-тель посланника Аллаха и даже представитель Аллаха на земле, халиф считался верховным собственником всей земли и воды в государстве. Он обладал самодержавной властью, которая ничем не ограничивалась, кроме меча гвардейцев (при преемниках Мамуна). В первое столетие господства Аббасидов халифское самодержавие было политической реальностью. Верхуш-ка господствующего класса, составлявшая непосред-ственное окружение халифа, стремилась проводить цент-рализаторскую политику. Наместники провинций и вое начальники назначались халифом и подчинялись только его распоряжениям. Подати, налоги и прочие сборы с населения поступали в Багдад, составляя актив государ-ственной казны. Присвоение налоговых поступлений наместниками и другими должностными лицами рас-сматривалось как наказуемое незаконное деяние. Арабская аристократия утратила свое исключитель-ное положение и была вынуждена разделить власть и доходы с крупными иранскими феодалами. Из их среды выделились высшие государственные сановники — ве-зиры. Такой должности и звания не было при Омейядах. Она была учреждена Маисуром, исходившим из органи-зации правительства при Сасанидах. Эту высшую пра-вительственную должность в течение полустолетия за-нимали Бармекиды, представители иранской феодальной аристократии, крупные землевладельцы из области Бал-ха, потомки буддийских жрецов этого города. Главный везир, считавшийся первым помощником и наиболее авторитетным советником халифа, имел в своем подчинении центральный административно-финансовый аппарат, войско и ведомство государственного контроля. Его деятельность ничем, кроме произвола халифа, не ограничивалась. Как хранитель халифской печати он об-ладал всеми функциями верховной власти. В те времена правительственные указы и другие документы, исходив-шие от государя, не имели собственноручной подписи халифа; ее заменяла поставленная на них халифская печать. Везир ставил эту печать на документах, не испрашивая предварительного разрешения своего госу-даря; он только обязывался докладывать ему о каждом случае использования печати. Таким образом, в лице Бармекидов иранские феодалы держали арабского ха-лифа под своим контролем. . . . 1 2 |