Документ Microsoft Word (2). X мейер лански
Скачать 127.78 Kb.
|
В 1969 г., опасаясь, что его могут похитить, как это произошло в 1968 г. с рядом вышедших в отставку нью-йоркских Гангстеров, он продал свой дом и перебрался в Майами-Бич, в дом 5001 на Коллинс-авеню. Лански был неплохим мистификатором. Он умело распустил слухи что неизлечимо болен раком, и в 20-х годах полиция Нью-Йорка вполне серьезно заявляла, что нет необходимости беспокоиться о его преступной деятельности, так как проживет он не больше года. Между тем здоровье у Лански было отменное, и в 70 лет он выглядел на 10 лет моложе своего возраста. <Он, наверное, проживет 100 лет>,-говорил о Лански его друг и бывший рэкетир. Как благообразный бизнесмен, он любил делать пожертвования. Но, поддерживая свой имидж небогатого бизнесмена, Лански делал не очень большие пожертвования, от 2500 до 5000 долл. Лански на склоне лет занялся небольшим бизнесом и очень тщательно следил, чтобы все его бумаги, касающиеся доходов и налогов, были в полном порядке, а приобретая какое-либо имущество, устраивал <заем> у друзей. Свою карьеру рэкетира он начинал с такими мафиози, как Джо Адонис, Фрэнк Костелло, Льюис Лепке, Лаки Лучано, Датч Шульц, Багси Сигел. <Все они любили показать свои деньги, и все они были казнены, убиты, депортированы, посажены в тюрьму или лишены власти> , Лански сделал необходимые выводы из их судьбы и всю жизнь умело разыгрывал роль бизнесмена средней руки, с небольшими доходами, бережливого и расчетливого. Лански, очевидно, опасался за свою жизнь. Человек общительный по натуре, он стремился как можно меньше появляться в общественных местах. Посещал он только те рестораны и клубы в Майами, где мог встречаться со старыми друзьями-рэкетирами, столик в ресторане обычно заказывал в самом дальнем и темном углу. Главной сферой деятельности Мейера Лански, безусловно, был гемблинг. Лански не был бы <финансовым гением>, если бы он не постиг главный закон делового мира-только монопольное владение отраслью дает монопольную прибыль. Лански старался взять под контроль все виды гемблинга и везде. Винсент Тереза, мафиози, начавший давать показания, заявлял, что Мейер Лански в компании с другими мафиози контролировал гемблинг в Лондоне, <а также на острове Парадайз (Paradize) на Багамах>". На склоне лет Лански, попавший под пристальное внимание правоохранительных органов, заявлял, что никогда и ничем он не занимался, кроме гемблинга. Эту версию усиленно разрабатывают и авторы апологетических работ, посвященных жизни и деятельности <финансового гения>. В уголовной биографии Лански были свои кровавые страницы. Например, в 1926 г. на одной из улиц Нью-Йорка подобрали едва дышавшего человека с несколькими огнестрельными ранами. Придя в себя в госпитале, раненый по имени Джон Барретт (Barrett) сообщил, что в него стрелял, а потом выбросил из машины Мейер Лански: они не поделили добычу после ограбления склада. Барретт решил дать показания против Лански, и его взяли под усиленную полицейскую охрану. Но очень скоро Барретт убедился, насколько длинные руки у мафии. Несмотря на охрану, он почувствовал запах мышьяка в еде, которую ему принесли с госпитальной кухни. Барретт отказался подписывать показания против Лански и купил этим себе жизнь. Таковы были приемы, которыми пользовался Лански, чтобы доказать свое алиби во время пяти арестов, которым он подвергался в возрасте до 27 лет. В то время Лански познакомился с Бенджамином Сигелем. Невзрачный, с остреньким ястребиным лицом, низкорослый (5 футов, 4 дюйма) Мейер Лански был очарован высоким, стройным, по-мужски красивым Сигелем. Он был просто влюблен в него и одно время даже взял себе в качестве прозвища его имя и стал называться <Багс Мейер>. Они создали банду, которая охраняла нелегально перевозившееся спиртное JOT налетов различных банд, действовавших в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси. Лански проявил незаурядные способности и начал быстро делать карьеру по линии бутлегерства. В 30-е годы Лански и другие мафиози промышляли, как и все гангстеры, чем придется-наркотики, проституция, гемблинг и т. п. Часть людей из группы, в которой был Лански, вошла в знаменитую <Корпорацию убийц>. На ее совести было 800 убийств, прежде чем она была разгромлена прокурором Нью-Йорка Томасом Дьюи. Багси Сигел подался в Голливуд, где оказался в своей стихии и прославился многочисленными романами с кинозвездами. Несмотря на столь беспутный образ жизни, Багси пользовался влиянием среди кинематографической братии. Его позиции в Голливуде были настолько прочны, что знаменитая Джин Харлоу стала крестной матерью двух его детей. Лански тоже нередко наведывался в Голливуд, Флориду, но постоянное место жительства сохранял в Нью-Йорке, где он прожил до 1953 г. В 1936 г. Томас Дьюи, как уже говорилось, добился осуждения Лаки Лучано, который получил 50 лет тюремного заключения за создание целой системы <белого рабства>, массовой проституции. Сумел Дьюи прибрать к рукам и нескольких других мафиози. Тем самым он вольно или невольно способствовал превращению мафии в подлинно национальный институт. В связи с репрессиями прокурора Нью-Йорка многие мафиози покинули город, обосновались в других частях страны и создали таким путем подлинно национальный преступный синдикат. Лански в это время формировал мощную преступную империю на юге США, во Флориде и в Карибском бассейне. Он взял на вооружение многое из практики кливлендской группы, влиятельной банды гангстеров, действовавшей в Кливленде, но усовершенствовал ее опыт целым рядом нововведений. Лански в огромных масштабах и очень успешно подкупал полицию, представителей различных властей. Комитет Кефовера в 1953 г. вскрыл потрясающие факты, касающиеся этой стороны деятельности Лански. Например, на слушаниях комитета Уолтер Кларк, шериф округа Брауард, Флорида, в 1933-1952 гг., показал, что он не только создал <специальный полицейский режим> для группы Лански, работавшей в сфере гемблинга, но и выделял для Лански вооруженных полицейских и бронированные машины, чтобы перевозить выручку из казино в банки. Респектабельность является необходимым условием для успешной деятельности любого крупного бизнесмена. Лански и Лучано прекрасно понимали это, и к 1924 г. они обзавелись постоянным шикарным офисом, находившемся в элегантном отеле <Клеридж> (Claridge Hotel). Их деятельность достигла пика в своем развитии, и их поставщики знали об этом. Это была хорошая деловая основа для дальнейшего быстрого развития операций по поставке в США из Европы все новых и все более крупных партий спиртного. Бурные успехи нового гангстерского объединения, руководимого Лански и Лучано, коренным образом меняли всю расстановку сил в преступном мире. Сицилийцы, руководимые В. Дженовезе, не без оснований увидели в успешной деятельности этого нового объединения прямое покушение на их права, их многолетнее господство в целых направлениях преступной деятельности. Конкуренты должны быть уничтожены-это закон делового мира. Сходство между мафией и бизнесом проявляется и в том, что в мафии также уничтожают конкурентов, только более радикальными средствами. Каждый новый успех Лански-Лучано и К° неумолимо приближал начало новой резни в преступном мире. Вскоре она началась. Укрывшись в 1971 г. в Израиле от неприятностей, связанных с тем, что в США начали раскапывать историю его преступной жизни, Лански на досуге решил заняться воспоминаниями. Человек он был деловой и никогда ничего не делал без особой на то необходимости. И если Лански начал давать интервью журналистам, то в этом не было стремления к паблисити. Он не страдал мелочным честолюбием. Тучи продолжали сгущаться над его головой, и Лански понимал, что главные неприятности еще впереди. В этих условиях он стремился пустить в оборот свою версию событий в гангстерском мире, чтобы показать в нужном ему виде роль Лански-Лучано и К° в истории мафии. М. Лански был поэт своего дела. Стоя в Иерусалиме на противоположной от отеля <Интерконтиненталь> стороне и глядя на Гору олив и на стены Иерусалима, он философствовал: <Когда видишь такой старый город, как Иерусалим, его руины, древние раскопки. стремишься оценивать события в историческом плане>. Лански дал свою интерпретацию Кастеломарской войне конца 20-х-начала 30-х годов. Название этой войне, рассказывал Лански, дал город, в котором родился Сальваторе Маранзано. В Нью-Йорке и в других городах были убиты сотни гангстеров. Судя по газетным сообщениям, американцы воспри. няли эту войну как очередную резню внутри мафии и в принципе не имели ничего против этого, считая, что таким путем улицы американских городов будут очищены от мафиози. Гангстеры убивали друг друга дома и на улицах, их тела вылавливали в реках и в океанах. <Никто,-говорил Лански.-не знает точно, сколько людей было убито. По официальным данным, сотни>. Лански считал, что если это не <был исторически важный момент в жизни Америки, то, несомненно, это был поворотный пункт в истории преступности>. Лански был прирожденный бизнесмен. Он прекрасно понимал законы делового мира и со знанием дела применял их в своей преступной деятельности. Когда <усатые>, старая гвардия мафии, ополчились на Лански и Лучано, у Лански не было двух мнений: в мафии, как и в бизнесе-или ты победишь, или победят тебя. Никакого компромисса, никакого мирного сосуществования между конкурирующими группировками мафии. Массериа потребовал, чтобы Лучано признал его верховенство. Лански после этого поучал своего старого друга и сотоварища: <Если ты примешь это предложение, то окажешься под его полным контролем. Каждый из этих парней хочет создать свою собственную империю и сохранить свою жизнь за счет другого. Ты пешка в их игре. Но это не игра. Наши жизни поставлены на кон>. Вся последующая преступная карьера Лански и Лучано показала, что Мейер Лански был глубоко прав: в мафии действовали только волчьи законы преступного мира. Тот, кто этого не понимал и не научился использовать эти законы в своих интересах, был обречен на уничтожение. Б. Сигел и другие деятели из группы Лански-Лучано требовали немедленно дать бой старым мафиози. Иная была точка зрения у Лански и Лучано. Они считали, что фрукт еще не созрел, время для настоящего сражения за верховную власть в мафии не пришло. Лански и Лучано активизировали борьбу за создание своей собственной мощной организации и резко усилили кампанию за поиск новых рекрутов среди гангстеров как итальянского, так и еврейского происхождения. Этот поиск охватил не только Нью-Йорк, но и другие города. В конечном счете эта деятельность дала свои результаты, и М. Лански с полным основанием заявлял, что главари мафии могущественней, чем <Юнайтед стил компани>. И на практике, и в своих заявлениях Лански пытался действовать, как настоящий бизнесмен. <Мы занимались бизнесом наподобие <Форд мотор К°>,-говорил он.-Стрельба и убийства-безрезультатное средство делать бизнес. Продавцы Форда не стреляют в продавцов Шевроле. Они пытаются перебивать цену друг у друга. Мы давно решили следовать этому принципу. Использовать огнестрельное оружие и насилие как можно реже, а лучше всего совсем не использовать их. Наши друзья, которые 339 работали с нами, наши ребята получили строжайший приказ вести себя соответствующим образом>. Старый картежник явно передергивал карты. Когда надо было идти на крайние меры, Лански не останавливался ни перед насилием, ни перед убийством. Ряд документальных данных подтверждает, что он шел на физическое уничтожение даже своих друзей еврейского происхождения. Самое убедительное подтверждение этого-санкция М. Лански на уничтожение своего друга юности и соучастника многих преступных дел Б. Сигеля, который нарушил законы мафии. Лански и Сигеля связывало очень многое. Они еще в юношеские годы вместе создавали еврейскую банду в трущобах Нью-Йорка. Мейера и Багси связывала многолетняя совместная деятельность в сфере алкогольного бизнеса в годы <сухого закона>. В середине 30-х годов Лански предложил Б. Сигелю двинуться в поход на завоевание гемблинга на Западном побережье. Сигел был влюблен в этот район, особенно в Голливуд, где высокий, представительный, красивый и любвеобильный гангстер имел немало романов с кинозвездами. Определяя стратегическое направление деятельности одного из своих крупнейших партнеров, Лански учитывал не только то, что в Лос-Анджелесе и в других крупных городах Запада все еще оставались огромные неиспользованные возможности для гемблинга. Он принимал во внимание также и то, что в том регионе находился невозделанный штат Невада. Лански с вожделением устремил уже тогда свой взор на этот штат, ему виделся новый мощный центр гемблинга в этой пустыне. Б. Сигел не заглядывал так далеко. Человек легкомысленный, он в первую очередь думал о своих любовных утехах в Голливуде. Брат Сигеля Морис (Maurice) и три его сестры резко отрицательно относились к преступной деятельности Бенджамина. Иной была позиция жены Сигеля. Эстер (Esther) не видела ничего предосудительного в бизнесе своего супруга и с большим удовлетворением восприняла его информацию о том, что климат Калифорнии будет очень полезен для двух их дочерей. Дав новое поручение Сигелю, Лански с улыбкой посоветовал ему поменьше увлекаться актрисами Голливуда. В каждой шутке всегда, действительно, есть доля правды. Легкомысленный характер Сигеля в конце концов привел его к печальному концу. Запутавшись в любовных успехах, нарушив в Лас-Вегасе свои финансовые обязательства перед коллегами по мафии, он заплатил за все это жизнью. Предупреждение Лански и на этот раз оказалось пророческим. Личная трагедия Сигеля произошла много позднее, а пока он с огромным удовольствием принял предложение Мейера переориентироваться на Калифорнию. А вспоминая тот разговор с Лански, Сигел позднее говорил: <Мейер не очень часто улыбался. Я удивлялся его поведению. Но я часто приходил к выводу, что Мейер знал меня лучше, чем я сам себя> '"*. Лански и Сигел были связаны между собой более тесно, чем родные братья. И дело было не только в многолетнем опыте совместной преступной деятельности. Сигел неоднократно спасал жизнь Мейеру Лански. Однажды Уэкси Горден, выяснив, что Лански навел на его брата Джека полицию и упрятал того в тюрьму, принял по законам мафии решение прикончить <финансового гения>. На Гранд-Стрит, в Нью-Йорке, в дом, где часто встречались Лански и Сигел, была брошена бомба. Сигел обладал недюжинной физической силой и блестящей реакцией, он успел выбросить бомбу в окно, но она разорвалась рядом с ним. Сигел был ранен, но открыл огонь по нападавшим. Позднее Сигел выследил в Бруклине Тони Фабраццо, который покушался на них, и убил его. Это был только один из случаев, когда Бенджамин Сигел спас жизнь своего патрона. И, наверное, Лански было очень нелегко дать позднее санкцию на уничтожение Сигеля. Впрочем, Лански всегда это категорически отрицал. Он после второй мировой войны встретился с дочерью Сигеля, о которой всегда проявлял заботу, и изложил ей свою версию гибели ее отца. Попытки Мейера Лански изобразить себя скромным картежником-интеллектуалом, всю жизнь специализировавшемся только на гемблинге, ни в коей мере не соответствовали действительности. Мафиози есть мафиози. И когда возникала необходимость, Лански действовал так, как того требовали законы мафии. В частности, в вопросах междоусобной борьбы Лански ничем не отличался от других главарей мафии, которые в такой ситуации знали только один аргумент-смерть. Когда Лаки Лучано предпринял попытку подняться на вершину преступной пирамиды, Лански оказывал ему в этом всемерное содействие. Именно он направил людей, которые реализовали контракт на уничтожение одного из главных конкурентов Лучано Сальваторе Маранзано. Лански, наверное, выполнил это поручение с тем большим удовольствием, что Маранзано не скрывал своих антисемитских воззрений и решительно выступал против сотрудничества мафиози итальянского происхождения с группой ЛанскиСигел Многолетнее сотрудничество Лански-Лучано было скреплено кровью: еще в юношеские годы, действуя в классических традициях мафии, они никогда не останавливались перед уничтожением тех, кто становился на их пути. Соответствующая практика была расширена в зрелые годы их преступной деятельности. Джо Валачи показал в своих выступлениях, что Лански и Лучано несли прямую ответственность за убийство главаря мафии Маранзано. Стремясь к установлению своей личной диктатуры, Маранзано дал команду ликвидировать Лучано и Дженовезе. Но Лучано обладал стремительной реакцией. Получив соответствующую информацию, <он вошел в контакт со своими многолетними союзниками Багси Сигелем и Мейером Лански. Они предоставили в его распоряжение Сэма (<Красного>) Левине (Sam Levine) и трех других квалифицированных экспертов из своей банды>". Реализация контракта на убийство Маранзано была теперь только делом техники. Лучано оказался прилежным учеником Лански. Все чаще и со все большим успехом он пропагандировал перед мафиози идеи М. Лански о необходимости прекратить поножовщину, коренным образом перестроить всю структуру мафии, превратить ее в специфическую и процветающую отрасль американского бизнеса. Один из мафиози, слышавший выступление Лучано перед сообщниками, рассказывал: <Он заявил, что необходимы новые методы, чтобы <зарабатывать на приличную жизнь>. Именно так он поставил вопрос. Его речь вызвала бурю аплодисментов. <Мы все должны работать друг для друга,-продолжал Лучано,-но каждый делает свое собственное дело. Все мы нуждаемся друг в друге. Достаточно убийств>. Большинство главарей мафии, очевидно, чувствуя непрочность своего положения, стремились взять от жизни как можно больше. Показная роскошь, бравада были присущи многим коллегам Мейера Лански по преступному бизнесу. Поведение <финансового гения> резко контрастировало с традициями мафиози. Умеренность была характерна для Лански во всем. Он предпочитал простую еду, выпивал не больше одной-двух рюмок перед едой. После еды выкуривал сигару, в перерыве между приемами пищи курил сигареты. Лански заботился о здоровье, знал, какой вред приносит табак, но никак не мог бросить курить. Его отличали простые привычки. Мейер получал удовольствие от путешествий, пеших прогулок, любил загорать. Лански частенько можно было видеть в кресле возле бассейна принадлежавших ему отелей, принимающим солнечные ванны. Он настолько любил пешие прогулки, что нередко, находясь в Майами, прерывал официальные заседания и отправлялся на прогулки по пляжу. |