Задания к 1 теме мчп задание 1
 Скачать 46.47 Kb.
|
|
Задания к 1 теме МЧП Задание № 1 Коллизии в российском праве - это противоречия между положениями двух или нескольких норм права либо расхождения между содержанием общеправовых принципов, выраженных в системе норм права, и положениями конкретных норм права. Соответственно, смысл разрешения коллизий в праве сводится к выбору одной из норм, положения которых противоречат друг другу. Разрешение коллизий в праве для выработки варианта поведения может осуществляться не только на стадии применения права (т.е. правоприменительными органами), но и на стадии реализации права (т.е. всеми субъектами права). Особое значение здесь имеют коллизии норм международного права и норм Конституции РФ, определяющих права и свободы человека и гражданина. 1. норма ч.1 статьи 9 Конституции РФ гласит, что «земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории». Данная норма допускает возможность ущемления прав представителей некоренных национальностей, проживающих на «соответствующей территории» (надо понимать под этим термином территорию субъекта РФ), а, следовательно, противоречит международной норме универсального характера, в соответствие с которой государства обязаны уважать и соблюдать права и свободы человека без какой-либо дискриминации. 2. Есть определенная несогласованность между статьей 4 Пакта о гражданских и политических правах и ч. 3 статьи 56 Конституции РФ, где содержится перечень прав и свобод, не подлежащих ограничению в условиях чрезвычайного положения. Права и свободы, не подлежащие ограничению в данном случае, во многом совпадают, даже в Конституции РФ их круг более широк. Но, с другой стороны, в Конституции РФ нет норм о недопустимости содержания в подневольном состоянии, лишения свободы за нарушение договорных обязательств. На первый взгляд может показаться, что подобная несогласованность незначительна. Ведь в ч.1 статье 55 Конституции четко определено, что «перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина». Однако, по мнению автора, данная разновидность юридических коллизий «по вертикали» представляет наибольшую опасность как для сферы охраны прав человека, так и для всего российского законодательства. Это объясняется тем положением, которое занимают международно-правовые акты и Конституция в правовой системе Российской Федерации. Они не только являются источниками национального законодательства, но и одновременно сами являются актами непосредственного действия. 3. Например, гражданин России во Владивостоке заключил с японским гражданином договор о совместной хозяйственной деятельности. Однако в связи с тем, что японская сторона не выполнила своих обязательств, российский гражданин понес убытки. На его требование возместить убытки японский контрагент ответил, что в момент заключения договора ему еще не было 20 лет, по японскому законодательству он был недееспособным и поэтому договор был недействительным. Российский гражданин обратился в суд Владивостока с исковым требованием, в котором указал, что договор был заключен на территории России, а по российскому гражданскому праву гражданская дееспособность в полном объеме возникает в 18 лет, и поэтому ссылка японской стороны на недействительность договора в связи со своей недееспособностью юридически несостоятельна. Как видно, однозначного ответа на возникшие вопросы нет. Наличие в данном гражданском правоотношении российского и японского элементов связывает его как с российским, так и с японским гражданским правом: согласно п. 1 ст. 21 ГК РФ гражданская дееспособность в полном объеме возникает по достижении 18-летнего возраста, а ст. 3 ГК Японии 1898 г. (со многими поправками он действует и в настоящее время) устанавливает возраст гражданского совершеннолетия «полных двадцать лет». Вопрос о том, дееспособен японский гражданин или нет, а значит, действителен договор или нет, может быть решен по-разному, в зависимости от того, по российскому или японскому праву он будет рассматриваться. Как могут отразиться? Ч.4 ст.15 КРФ – в случае противоречия норм национального право нормам международного права применяются нормы последнего, следователь, вместо применения норм национального права, следует применять нормы международного права. Задание № 2 Под реторсией в международном частном праве понимаются правомерные принудительные действия государства, совершаемые в ответ на недружественный акт другого государства, поставившего в дискриминационные условия физические или юридические лица первого государства. Целью применения реторсии является восстановление принципа взаимности по отношению к соответствующему государству. Поэтому меры, используемые в качестве реторсии, должны быть пропорциональны вызвавшему их акту и прекращаться с момента восстановления прежнего положения. В соответствии с нормами международного права применение реторсии в отношении определенного иностранного государства не может рассматриваться как нарушение принципа недискриминации. Часть третья ГК РФ содержит общее правило по вопросу о реторсии, согласно которому Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц (ст. 1194). Возможность применения реторсии установлена рядом законодательных актов. Так, в соответствии с ГПК РФ Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения в отношении иностранных лиц тех государств, в судах которых допускаются такие же ограничения процессуальных прав российских граждан и организаций (п. 4 ст. 398 ГПК РФ). Аналогичное правило установлено п. 4 ст. 254 АПК РФ. До введения ответных мер Правительство Российской Федерации может принять решение о проведении переговоров с соответствующим иностранным государством (ст. 40 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»). На сегодняшнее время российское законодательство также не отказывается от применения реторсий. Например: - в части 4 статьи 56 Воздушного кодекса РФ мы можем найти положение о том, что «в состав летного экипажа воздушного судна Российской Федерации могут входить только граждане Российской Федерации». - согласно части 1 статьи 56 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации иностранные лица, входящие в состав экипажа судна, не могут занимать должности капитана судна, старшего помощника капитана судна, старшего механика и радиоспециалиста. - Статья 15 Земельного кодекса РФ ограничивает право иностранных граждан на обладание земельными участками, находящимися на приграничных территориях. - Пример реторсии предусмотрен в постановлении Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. N 1488 «О медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, и российских граждан при выезде из Российской Федерации», согласно которому при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым обязательным условием въезда на его территорию граждан Российской Федерации является осуществление на время их пребывания медицинского страхования, Министерству иностранных дел Российской Федерации в установленном порядке рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан этого государства в Российскую Федерацию. В практике международного частного права встречаются ситуации, которые не всегда характеризуются «клинической чистотой» В частности, в ряде случаев распознать то или иное начало с первого подхода оказывается затруднительным. Например, в постановлении Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. № 1488 «О медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, и российских граждан при выезде из Российской Федерации» устанавливается « при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым обязательным условием въезда на его территорию граждан Российской Федерации является осуществление на время их пребывания медицинского страхования, Министерству иностранных дел Российской Федерации в установленном порядке рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан этого государства в Российскую Федерацию». В данном случае, как представляется, имеет место принцип материальной взаимности — требование о медицинском страховании как для граждан России, так и для граждан соответствующего иностранного государства на время их нахождения на территориях конкретных государств.
Задание № 3 Как и все юридические явления, международно-правовой обычай имеет собственные признаки, которые выделяют его из всего массива подобных ему категорий. Основными признаками являются следующие: существует исключительно в практике субъектов международной отрасли права; ранее упомянутая практика является точечной, то есть возникает при однотипных ситуациях; правило поведения должно существовать в сфере международного права на протяжении большого отрезка времени, то есть быть стандартом; правило должно быть признано мировым сообществом, признаваться обязательным для исполнения субъектами. Примером санкционированных обычаев международного делового оборота может служить ч. 2 ст. 285 КТМ РФ (применение Йорк-Антверпенских правил об общей аварии и другие международных обычаев торгового мореплавания; коллизионные нормы, предусматривающие выбор права по общей аварии, закреплены в ст. 419 КТМ РФ). Значительная роль обычаев способствует обобщению и публикации своеобразных сводов обычаев по определённы вопросам˸ ИНКОТЕРМС-2000 (международные правила толкования торговых терминов); УНИДРУА-1994 (принципы международных коммерческих контрактов). Международное воздушное право имеет в своём составе обычные нормы. Одной из них является понятие предела государственных границ в воздухе. Согласно этому обычаю, суверенитет любой страны начинается в пределах 110 км от поверхности земли. В космическом праве закреплён обычай, который позволяет нарушать границы воздушных пространств государств при запуске космических кораблей. Некоторые обычные нормы имеют действие лишь при наступлении определённых фактов и условий. Таковыми, к примеру, являются «законы и обычаи войны», которые регламентируют порядок проведения военных международных конфликтов. Нормы экономического права также содержат санкционированные объекты данной категории. Задание № 4 Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО Москва № 29 16 февраля 1998 г Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц Арбитражный суд при разрешении спора, вытекающего из внешнеэкономической сделки, в отношении которой стороны определили место рассмотрения спора, но не определили применимое право, выбирает применимое право самостоятельно на основе коллизионных норм, содержащихся в международном договоре, национальном законе. В январе 1996 года между российским акционерным обществом и бельгийской фирмой был заключен контракт, в соответствии с условиями которого бельгийская фирма обязалась поставить оборудование для двух рыболовецких траулеров, принадлежавших заказчику. Оплата товара должна была быть произведена после его получения. Стороны предусмотрели в контракте, что все споры, если они не могут быть урегулированы путем переговоров, подлежат рассмотрению в арбитражном суде Российской Федерации. Применимое право сторонами выбрано не было. Поставка оборудования была осуществлена бельгийской стороной в установленные в контракте сроки. Российское акционерное общество, получив товар, деньги на счет фирмы-поставщика не перечислило и на неоднократные напоминания об уплате долга не реагировало. Бельгийская сторона в соответствии с арбитражной оговоркой обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с российского акционерного общества стоимости поставленных товаров. Расчет убытков истец осуществил, основываясь на нормах права Бельгии. При разрешении спора в суде ответчик признал свою задолженность по контракту, однако счел, что расчет сумм, подлежащих выплате, должен быть произведен в соответствии с материальными нормами российского права, поскольку местом рассмотрения споров стороны определили российский арбитражный суд Российской Федерации. При разрешении данного спора арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: контракт был заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах. Это позволяет характеризовать данную сделку как внешнеэкономическую; выбор сторонами в качестве места рассмотрения споров арбитражного суда Российской Федерации не означает автоматического подчинения отношений сторон российскому праву. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что выбор права осуществляет суд, компетентный рассматривать данный спор. При разрешении спора, возникшего из внешнеэкономической сделки, в случае отсутствия волеизъявления сторон в отношении применимого права, суд руководствуется коллизионными нормами своего законодательства. При этом используется коллизионная норма российского (советского) законодательства, действовавшая на момент заключения договора, из которого возник спор. По сделкам, заключенным до 03.08.92, применяется статья 566 Гражданского кодекса РСФСР (1964); по сделкам, заключенным с 03.08.92, применяется статья 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (1991). Кроме того, в соответствии с постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 03.03.93 "О некоторых вопросах применения законодательства Союза ССР на территории Российской Федерации к гражданским правоотношениям, возникшим до 3 августа 1992 года" Основы гражданского законодательства применяются к гражданским правам и обязанностям, возникшим после 03.03.92. Это означает, что арбитражный суд, анализируя каждый конкретный случай с позиции времени возникновения прав и обязанностей сторон, может признать применимой коллизионную норму Основ гражданского законодательства (1991) и в отношении тех контрактов, которые были заключены до 03.08.92. После введения в действие Гражданского кодекса Российской Федерации (1994) Основы гражданского законодательства продолжают действовать на основании статьи 4 Федерального закона Российской Федерации от 30.11.94 "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". В данном случае арбитражный суд при определении применимого права руководствовался подпунктом 1 пункта 1 статьи 166 Основ гражданского законодательства, которые предусматривают, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договорам купли-продажи применяется право страны-продавца. Задание № 5 Арбитражный суд при разрешении спора, вытекающего из внешнеэкономической сделки, регулируемой по соглашению сторон российским правом, но отношения по которой попадают под действие международного договора, участником которого является Российская Федерация, руководствуется в силу пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации (статья 7 Гражданского кодекса Российской Федерации) нормами международного договора. Вопросы, неурегулированные международным договором, регулируются российским правом. Российское акционерное общество обратилось в арбитражный суд Российской Федерации с иском к болгарской фирме. Между российским акционерным обществом и болгарской фирмой был заключен договор поставки. В соответствии с условиями договора болгарская сторона обязалась поставить партию парфюмерно-косметической продукции. Ассортимент товара был определен специальным протоколом, являвшимся неотъемлемой частью договора, и отступления от согласованного перечня в одностороннем порядке не допускались. Оплата товара должна была быть произведена после его приемки по количеству и качеству покупателем. Актом приемки товара было установлено, что болгарская сторона нарушила условия протокола, в одностороннем порядке изменив ассортимент парфюмерной продукции. На требование покупателя заменить товар на товар, согласованный в протоколе, продавец ответил отказом. Истец, излагая обстоятельства дела, ссылался на нормы Гражданского кодекса Российской Федерации. Ответчик же обосновывал свои возражения на основе положений Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (1980). При разрешении данного спора по существу арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: сделка совершена между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах, то есть ее можно охарактеризовать как внешнеэкономическую; стороны выбрали в качестве применимого права российское право; пунктом 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, это же положение закреплено в пункте 1 статьи 7 Гражданского кодекса Российской Федерации. Это означает, что международные договоры входят в систему действующего российского законодательства; Россия и Болгария - участники названной Конвенции; выбор сторонами российского права в качестве права, регулирующего их отношения по сделке, означает выбор российской правовой системы, а не отдельных законов, регулирующих соответствующие отношения сторон. Исходя из изложенного, арбитражный суд применил нормы международного договора. В случае же, когда спорные вопросы не урегулированы международным договором, суд применяет нормы внутригосударственного российского гражданского права, в том числе нормы Гражданского кодекса Российской Федерации. Задание № 7 ст. 28, Закон РФ от 07.07.1993 N 5338-1 (ред. от 03.12.2008) "О международном коммерческом арбитраже" 1. Третейский суд разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Любое указание на право или систему права какого-либо государства должно толковаться как непосредственно отсылающее к материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам. 2. При отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. 3. Во всех случаях третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке. В ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г. закрепляется обязанность третейского суда применять коллизионные нормы в случае отсутствия соглашения сторон о выборе права. И, наконец, в ч. 3 ст. 28 Закона 1993 г. устанавливается обязанность третейского суда давать оценку договорным условиям и существующим торговым обычаям. Эта, на первый взгляд простая и ясная, статья, послужила причиной возникновения в отечественной (и не только в отечественной)[92] доктрине неверной и, как представляется, вредной точки зрения, в соответствии с которой коллизионные нормы ГК РФ не обязательны для третейского суда. Данная точка зрения приобрела всеобщий авторитет и воспринимается отечественной доктриной как аксиома. «Важным исключением из общего правила, установленного абз. 1 и. 1 ст. 1186 ГК РФ, является норма об особенностях определения права, применяемого международным коммерческим арбитражем. В отличие от судов, образующих судебную систему РФ, в частности федеральных судов общей юрисдикции и федеральных арбитражных судов, международный коммерческий арбитраж при выборе применимого права не связан нормами раздела VI ГК РФ… Таким образом, международный коммерческий арбитраж фактически волен отступать от коллизионных норм отечественного права». «Свобода арбитров (третейских судей) в выборе применимого права при рассмотрении международных хозяйственных споров является общепризнанной в практике международных коммерческих арбитражей», – отмечает Г. Н. Дмитриева[94]. На этой же позиции стоит В. Н. Ануров, автор одного из недавних специальных исследований этого вопроса. «Решение коллизионной проблемы и соответственно выбор надлежащего материального права может не зависеть от предписаний коллизионных норм страны суда, которыми должны руководствоваться судьи государственных судов. Поэтому арбитры имеют право, данное им сторонами в арбитражном соглашении, свободно использовать весь юридический материал для решения спора между сторонами», – пишет В. Н. Ануров. В своих решениях МКАС при ТПП РФ неоднократно подчеркивал свою несвязанность коллизионными нормами законодательства РФ со ссылкой на ст. 28 Закона 1993 г. Даже когда в итоге МКАС при ТПП РФ применяет отечественные коллизионные нормы, подчеркивается необязательный характер их применения. Так, в решении от 11 декабря 2001 г. (дело № 197/2000) содержатся следующие рассуждения: «Стороны не предусмотрели в Контракте, из которого возник спор, применимое право. В соответствии с и. 2 ст. 28 Закона РФ “О международном коммерческом арбитраже” от 7 июля 1993 г. при отсутствии Соглашения сторон о применимом праве арбитражный суд применяет право, определяемое в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Сообразуясь с устойчивой арбитражной практикой[96], состав арбитража полагает необходимым исходить из коллизионных норм права России как страны места рассмотрения спора». Представляется, что для вывода о необязательности коллизионных норм для третейских судов нет оснований. Смысл ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г. заключается в закреплении компетенции третейского суда определять применимую коллизионную норму. Аналогичными полномочиями обладают и арбитражные суды РФ. Другими словами, ст. 28 относит коллизионное регулирование к компетенции суда в том случае, если стороны не выбрали право в договоре. Это наиболее простое и буквальное толкование ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г. Из закрепления компетенции третейского суда в сфере коллизионного регулирования автоматически не следует вывод о возможности произвольного обращения с коллизионными нормами и о возможности их неприменения. Действительно, если мы относим к компетенции суда право вынесения решений по спору, это не означает, что он может выносить несправедливые решения. Установление компетенции применять нормы права не влечет возможность неприменения этих норм. №8. Между российским АО и корейской фирмой был заключен контракт, в соответствии с условиями которого корейская фирма обязалась поставить оборудование для двух рыболовецких траулеров, принадлежащих заказчику. Оплата товара должна быть произведена после его получения. Стороны предусмотрели в контракте, что все споры, если они не могут быть урегулированы путем переговоров, подлежат рассмотрению в арбитражном суде РФ. Применимое право сторонами выбрано не было. Поставка оборудования была осуществлена корейской стороной в установленные в контракте сроки. Российское АО, получив товар, деньги на счет фирмы-поставщика не перечислило и на неоднократные напоминания об уплате долга не реагировало. Корейская сторона в соответствии с арбитражной оговоркой обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с российского АО стоимости поставленных товаров. Расчет убытков истец осуществил, основываясь на нормах своего национального права. При разрешении спора в суде ответчик признал свою задолженность по контракту, однако счел, что расчет сумм, подлежащих выплате, должен быть произведен в соответствии с нормами российского права, поскольку местом рассмотрения споров стороны определили российский арбитражный суд. В чем суть спора? Каким должно быть решение? Обоснуйте ответ. Изменится ли подход к решению, если истец – бельгийская фирма? ГК РФ Статья 1211. Право, подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон о выборе права1. Если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. 2. Стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается сторона, являющаяся, в частности: 1) продавцом - в договоре купли-продажи; №9.Российское АО обратилось в арбитражный суд РФ с иском к болгарской фирме. Между российским АО и болгарской фирмой был заключен договор поставки. В соответствии с условиями договора болгарская сторона обязалась поставить партию парфюмерно-косметической продукции. Ассортимент товара был определен специальным протоколом, являвшимся неотъемлемой частью договора, и отступления от согласованного перечня в одностороннем порядке не допускались. Оплата товара должна быть произведена после его приемки по количеству и качеству покупателем. Актом приемки товара было установлено, что болгарская сторона нарушила условия протокола, в одностороннем порядке изменив ассортимент парфюмерной продукции. На требование покупателя заменить товар на товар, согласованный в протоколе, продавец ответил отказом. Истец, излагая обстоятельства дела, ссылался на нормы ГК РФ. Ответчик же обосновывал свои возражения на основе положений Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. При разрешении спора следует учесть: стороны договорились, что к их спору должно быть применено российское право; Россия и Болгария – участники названной конвенции. Как поступить суду? При разрешении данного спора по существу арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: сделка совершена между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах, то есть ее можно охарактеризовать как внешнеэкономическую; стороны выбрали в качестве применимого права российское право; пунктом 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, это же положение закреплено в пункте 1 статьи 7 Гражданского кодекса Российской Федерации. Это означает, что международные договоры входят в систему действующего российского законодательства; Россия и Болгария - участники названной Конвенции; выбор сторонами российского права в качестве права, регулирующего их отношения по сделке, означает выбор российской правовой системы, а не отдельных законов, регулирующих соответствующие отношения сторон. Исходя из изложенного, арбитражный суд применил нормы международного договора. В случае же, когда спорные вопросы не урегулированы международным договором, суд применяет нормы внутригосударственного российского гражданского права, в том числе нормы Гражданского кодекса Российской Федерации. №10. Английская компания заключила ряд договоров в рамках долгосрочной программы с одним из неевропейских государств. В этих договорах отсутствовало прямо выраженное условие о праве, подлежащем применению к ним. Вместо этого в большинстве договоров содержалось положение о том, что в случае споров будут применяться «принципы естественной справедливости». Летом 1995 г. арбитраж Международной торговой палаты в Париже в частичном решении по спору между сторонами пришел к выводу о том, что Принципы УНИДРУА являются наиболее уместным выражением общих правил и поэтому подлежит применению, несмотря на то, что договоры были заключены более чем за 15 лет до принятия Принципов. При этом арбитры, исследовав намерения сторон, пришли к выводу, что стороны хотели полностью исключить возможность применения национального права любой из сторон. Это обосновывалось, в частности, тем, что в качестве одной из договаривающихся сторон в договоре выступало государство. Какова юридическая природа Принципов УНИДРУА? В каких случаях они подлежат применению и как могут использоваться? По своей юридической природе Принципы УНИДРУА не являются юридически обязательным документом. Следовательно, нельзя считать указанное предписание обязанностью и, как следствие, преддоговорной ответственностью вообще. По своей правовой природе названные Принципы не относятся ни к международно-правовым соглашениям (договорам, конвенциям), ни к обычаям. Это правила, разработанные в рамках международной (межправительственной) организации, носящие характер рекомендательных норм. Они имеют факультативное действие, т.е. применяются в тех случаях, когда стороны специально сделали на них ссылку в контракте. В подобных ситуациях содержащиеся в Принципах УНИДРУА материальные нормы, касающиеся заключения, исполнения или неисполнения, а также прекращения (расторжения) договора, заменяют собой нормы национального законодательства и тем самым сужают сферу его действия, а значит, и пределы расхождений в материальном праве различных государств. Принципы УНИДРУА, таким образом, направленные на достижение единообразия в правилах поведения для соответствующих отношений, выступают средством и результатом унификации в области права международной торговли. Принципы УНИДРУА действуют исключительно в отношении международных торговых контрактов и представляют собой автономную, не связанную с каким-либо национальным правом систему. Наряду с другими аналогичными документами они призваны обеспечить переход к такому положению, когда в области регулирования торговых сделок национальное право вообще не будет применяться. В 1994 году Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА) в результате 20-тилетней работы были созданы Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА). Принципы УНИДРУА представляют собой полностью новый подход к праву международной торговли, т.к.они не являются международной конвенцией, подлежащей ратификацииподписавшими ее государствами. Это свод международных торговых обычаев, т.н. «lex mercatoria», собранный и унифицированный. Причем, составлялись они признанными в междунар-м юридическом мире экспертами (выступавшими именно экспертами, а не представителями государств). Принципы УНИДРУА подлежат применению: 1) в случае если стороны согласились, что их договор будет регулироваться данными принципами. Используются в данном случае в виде «контрактного права», что особенно полезно при составлении договоров и ведении переговоров сторонами, говорящими на разных языках, из разных правовых систем. Руководство Принципами возможно в преддоговорной работе, при заключении и исполнении контрактов, при возникновении спорных ситуаций и взаимных претензий. – условие соблюдено 2) если стороны согласились, что их договор будет регулироваться «общими принципами права», «lex mercatoria» или аналогичными положениями (например, «principles of natural justice»). 3) в случае, когда в контракте отсутствует соглашение о выборе применимого права.- условие соблюдено 4) могут использоваться для толкования и восполнения международных унифицированных правовых документов, а так же служить моделью для национального и международного законодательства (легли в основу ГК РФ, Литвы, Аргентины, Туниса, Квебека и др.) – №11. Статья 28 Закона РФ о международном коммерческом арбитраже 1993 г. закрепляет следующее правило: «…При отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определённое в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми». Означает ли данное правило право МКАС отступать от предписаний коллизионных норм раздела 6 ГК РФ? Означает ли данное правило право МКАС применять иностранные коллизионные нормы? В части 2 статьи 28 Закона 1993 г. закрепляется обязанность третейского суда применять коллизионные нормы в случае отсутствия соглашения сторон о выборе права. И, наконец, в части 3 статьи 28 Закона 1993 г. устанавливается обязанность третейского суда давать оценку договорным условиям и существующим торговым обычаям. Эта, на первый взгляд простая и ясная статья, послужила причиной возникновения в отечественной (и не только в отечественной) доктрине неверной и, как представляется, вредной точки зрения, в соответствии с которой коллизионные нормы ГК РФ не обязательны для третейского суда. Данная точка зрения приобрела всеобщий авторитет и воспринимается отечественной доктриной как аксиома. «Важным исключением из общего правила, установленного абз. 1 п.1 ст. 1186 ГК, - пишет И.В. Елисеев, - является норма об особенностях определения права, применяемого международным коммерческим арбитражем. В отличие от судов, образующих судебную систему РФ, в частности федеральных судов общей юрисдикции и федеральных арбитражных судов, международный коммерческий арбитраж при выборе применимого права не связан нормами разд. VI ГК РФ. Таким образом, международный коммерческий арбитраж фактически волен отступать от коллизионных норм отечественного права». «Свобода арбитров (третейских судей) в выборе применимого права при рассмотрении международных хозяйственных споров является общепризнанной в практике международных коммерческих арбитражей», -отмечает Г.К. Дмитриева. На этой же позиции стоит В.Н. Ануров, автор одного из недавних специальных исследований этого вопроса. «Решение коллизионной проблемы и соответственно выбор надлежащего материального права может не зависеть от предписаний коллизионных норм страны суда, которыми должны руководствоваться судьи государственных судов. Поэтому арбитры имеют право, данное им сторонами в арбитражном соглашении, свободно использовать весь юридический материал для решения спора между сторонами», - пишет В.Н. Ануров. В своих решениях МКАС при ТПП РФ неоднократно подчеркивал свою несвязанность коллизионными нормами законодательства РФ со ссылкой на статью 28 Закона 1993 г. Даже, когда в итоге МКАС при ТПП РФ применяет отечественные коллизионные нормы, подчеркивается необязательный характер их применения. Так, в решении от 11 декабря 2001 г. (дело №197/2000) содержатся следующие рассуждения: «Стороны не предусмотрели в Контракте, из которого возник спор, применимое право. В соответствии с п. 2 ст. 28 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" от 7 июля 1993 г. при отсутствии Соглашения сторон о применимом праве арбитражный суд применяет право, определяемое в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Сообразуясь с устойчивой арбитражной практикой, по мнению В.Л.Толстых, «состав арбитража полагает необходимым исходить из коллизионных норм права России как страны места рассмотрения спора». Смысл части 2 статьи 28 Закона 1993 г. заключается в закреплении компетенции третейского суда определять применимую коллизионную норму. Аналогичными полномочиями обладают и арбитражные суды РФ. Другими словами, статья 28 относит коллизионное регулирование к компетенции суда в том случае, если стороны не выбрали право в договоре. Это наиболее простое и буквальное толкование части 2 статьи 28 Закона 1993 г. Из закрепления компетенции третейского суда в сфере коллизионного регулирования автоматически не следует вывод о возможности произвольного обращения с коллизионными нормами и о возможности их неприменения. Действительно, если мы относим к компетенции суда право вынесения решений по спору, это не означает, что он может выносить несправедливые решения. Установление компетенции применять нормы права не влечет возможность неприменения этих норм. Представляется, что в сфере коллизионного регулирования произвольность выбора вообще невозможна, если мы не говорим об альтернативных коллизионных нормах. И даже, если мы истолкуем право третейского суда «применять коллизионные нормы, которые он сочтет применимыми», как право «фактически отступать от коллизионных норм отечественного права», мы обнаружим, что и такое отступление логически невозможно, потому что в рамках одного национального правопорядка существует только одно коллизионно-правовое решение ситуации, отступать от которого с опорой на другую коллизионную норму нельзя просто потому, что другой коллизионной нормы нет. Можно понимать часть 2 статьи 28 Закона, как предоставляющую право отечественному суду применять иностранные коллизионные нормы, но и такое предположение необоснованно, поскольку иностранные коллизионные нормы не имеют характера норм права в рамках отечественного правопорядка. Будучи процессуальными нормами, они не обладают трансграничным эффектом. Эту же статью можно понимать, как разрешающую третейскому суду произвольно решать коллизионные проблемы, урегулированные статьями 1186-1194 ГК РФ (первичная квалификация, взаимность и пр.). Но и это неверно, поскольку в статье 28 Закона речь идет о выборе нормы, а не о выборе варианта решения проблемы, связанной с ее применением. Кроме того, авторитет того или иного решения коллизионной проблемы в рамках национального правопорядка опирается не только на авторитет законодателя, но и на авторитет логики и общее отношение доктрины. Наконец, нельзя толковать часть 2 статьи 28 Закона 1993 г. как закрепляющую право третейского суда вообще не применять коллизионные нормы, потому что здесь указано на необходимость применения коллизионных норм |