|
|
основы теории литервтуры практическая. Занятие по дисциплине Основы теории литературы
Автономная некоммерческая организация высшего образования
«МОСКОВСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра юриспруденции
Форма обучения: заочная/очно-заочная
ВЫПОЛНЕНИЕ
ПРАКТИЧЕСКИХ ЗАДАНИЙ
ПО ДИСЦИПЛИНЕ
ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ
Группа ММ20Ж171
|
Студент
|
|
Р. П. Акао
|
|
|
|
МОСКВА 2021
Практическое занятие по дисциплине
«Основы теории литературы»
Темы 1 – 3.
1. Мимесис, или мимезис, (др. -греч. μίμησις — подобие, воспроизведение, подражание) — один из основных принципов эстетики, в самом общем смысле — подражание искусства действительности.
2. это творчески переосмысленные автором (через авторское восприятие) явления действительности и воссозданные в художественном произведении; форма отражения действительности через искусство. Примеров этому в отечественной литературе много: Максим Максимыч в романе М. Лермонтова «Герой нашего времени», Иван Васильевич в повести Л. Толстого «После бала» и др.
Выразительный художественный образ способен глубоко взволновать и потрясти читателя, оказать воспитательное воздействие.
3. Диалогичность — это «открытость сознания и поведения человека окружающей реальности, его готовности к общению „на равных“, дар живого отклика на позиции, суждения, мнения других людей, а также способность вызывать отклик на собственные высказывания и действия. Монологичность – комплексное качество, определяющее специфику монологической речи, и ее формы – монолога. Монолог – это завершенная форма (произведение) монологической речи, воспринимаемая как обозримое и структурированное целое.
4. Это заключенное в образе обобщение, или свойственное ему типическое значение (гр. typos – отпечаток, оттиск). Если в самой действительности единичное может затемнять общее, то художественные образы призваны быть яркими воплощениями общего, существенного в индивидуальном. Так, собственные имена литературных героев становятся нарицательными. "У истинного таланта каждое лицо – тип, и каждый тип, для читателя, есть знакомый незнакомец", – писал Белинский. В "Бедных людях" Достоевского Макар Девушкин, очевидно, выражая мысли самого автора, пишет о соседе–чиновнике под впечатлением только что прочитанной повести Пушкина "Станционный смотритель": "... да чего далеко ходить! – вот хоть бы и наш бедный чиновник, – ведь он, может быть, такой же Самсон Вырин, только у него другая фамилия, Горшков".
"Знакомым незнакомцем", типом персонаж становится в результате творческой типизации, т.е. отбора определенных сторон жизненных явлений и их подчеркивания, гиперболизации в художественном изображении. Именно для раскрытия тех или иных свойств, представляющихся писателю существенными, нужны домысел или вымысел, фантазия. Творческие истории многих произведений, сюжет которых основан на реальных событиях, а герои имеют прототипы ("Муму" Тургенева, "Гранатовый браслет" А.И.Куприна), позволяют проследить путь писателя от жизненного материала к художественному сюжету.
Типизация может приводить к нарушению жизнеподобия: к смелой гиперболе, гротеску, фантастике: роман "Шагреневая кожа" О.Бальзака, повесть "Нос" Гоголя, театр абсурда Э.Ионеско, в частности его комедия "Носорог". Есть виды образа, где скрытый, иносказательный смысл превалирует над прямым: таковы аллегория, символ. Если в аллегории(являющейся традиционным языком басни) дешифровка смысла не вызывает затруднений и условность изображения очевидна, то символ далеко не всегда сразу, при первом чтении, распознается читателем. К тому же символ тяготеет к многозначности гораздо сильнее, чем аллегория. Так, в стихотворении Пушкина "К морю" образ моря – это и конкретный пейзаж ("... Ты катишь волны голубые...","... Твои скалы, твои заливы, / И блеск, и тень, и говор волн..."), и воплощение идей свободы, вечного движения, могущества, образный аналог романтической концепции личности. Певец моря (как перифрастически назван Байрон) подобен ему: "Твой образ был на нем означен, / Он духом создан был твоим, / Как ты, могущ, глубок и мрачен, / Как ты, ничем неукротим".
Нарочитую условность стиля, элементы фантастики, символику, аллегорию, гротеск можно рассматривать как формы присутствия автора в произведении, способствующие обнаружению сущности явления. В "Истории одного города" Салтыкова–Щедрина, где гротеск – доминанта стиля, Тургенев нашел "реализм, трезвый и ясный среди самой необузданной игры воображения".
Право на вымысел, на отход от жизненных фактов дорого художнику: оно дает ему свободу самовыражения, мысленного пересоздания действительности:
Сотри случайные черты –
И ты увидишь: мир прекрасен.
(Блок. "Возмездие")
Стирать "случайные черты", усиливать неслучайные значит создавать другую, эстетическую реальность, и роль вымысла в творчестве трудно переоценить.
И все же не вымысел как таковой – критерий художественности. Об этом свидетельствуют, с одной стороны, жанры массовой (тривиальной) литературы: триллеры, фэнтэзи, "розовые" романы, уводящие читателя в несомненно придуманные, но удивительно однообразные и схематичные миры с клишированными героями и ситуациями. Гипербола, фантастика не спасают эти сочинения от низкого "эстетического рейтинга" в глазах знатоков. С другой стороны, литературу вымысла обогащает взаимодействие с литературой факта: мемуарами, дневниками, путевыми заметками. Нередко здесь писатели находят новые характеры, сюжетные ходы, обновляющие жанровую традицию. В конечном счете для читателя важен не путь читателя к художественному образу, но результат, т.е. созданный образ.
Художественный образ экспрессивен, т.е. выражает идейно-эмоциональное отношение автора к предмету. По силе эмоционального воздействия изображение обычно превосходит рассуждение, даже патетические речи ораторов. Сопоставляя речи Цицерона о патриотизме с "Одиссеей", английский поэт XVI в. Ф.Сидни отдает предпочтение Гомеру: его главный герой, "наслаждаясь всеми земными благами у Калипсо, оплакивает свою разлуку с бесплодной и нищей Итакой".
Об идейно-эмоциональной оценке автором изображаемых характеров свидетельствует прочно укоренившаяся традиция деления героев на "положительных", "отрицательных", "противоречивых", или "раздвоенных" (при всех оговорках критиков относительно уязвимости схем). Важнейшими видами оценки выступают эстетические категории, в свете которых писатель (как и любой человек) воспринимает явления общественной жизни, людей: он может их героизировать или, напротив, обнажить комические противоречия (т.е. источник юмора, сатиры); подчеркнуть романтику или трагизм переживаний героев; быть сентиментальным или ироничным и т.д. Для многих произведений характерна эмоциональная полифония – например, для "Мизантропа" Мольера или "Горя от ума" А. С. Грибоедова, относимых к "высокой комедии".
Художественный образ самодостаточен, он является основной формой выражения содержания в искусстве. Это особенно очевидно на фоне образов в структуре научного труда, иллюстрирующих те или иные положения, а также фактографических образов публицистики, документальных жанров, где авторские рассуждения, часто весьма эмоциональные, образуют ряд, параллельный по отношению к рассматриваемым явлениям.
Самодостаточность художественного образа объясняет возможность различных его пониманий. Образ многозначен, его смысл не сводится к сентенциям, даже если они "сформулированы" автором, как это принято в некоторых дидактических жанрах ("мораль" в басне, заключительная реплика персонажа в комедиях классицизма). А. А. Потебня подчеркивал возможность выведения из басни, притчи различных нравоучений; в качестве примера он, в частности, указывал на различные толкования Пугачевым и Гриневым в "Капитанской дочке" Пушкина калмыцкой сказки об орле и вороне. В большинстве же жанров, в особенности начиная с эпохи романтизма, когда, по ироническим словам Пушкина, для читателей становится "порок любезен" ("Евгений Онегин", гл. 3, строфа XII), авторы уклоняются от разъяснений своих творений в самом художественном тексте.
Образность искусства создает объективные предпосылки для споров о характерах героев, об общем смысле произведения, для различных его интерпретаций, как близких к авторской концепции, так и полемичных по отношению к ней. Характерно нежелание многих писателей определять идею своего произведения, "переводить" ее на язык понятий. "Если же бы я хотел сказать словами все то, что я имел в виду выразить романом, – писал Л.Н.Толстой об "Анне Карениной" критику Н.Н.Страхову в апреле 1876 г., – то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал, сначала".
Парадокс, однако, заключается в том, что некая экспликация общего смысла, "содержания", "идеи", заключенных в образах, есть неизбежное условие "диалога" с автором произведения, в который вступает каждый его читатель. "И что такое ум в искусстве? – размышлял И.А.Гончаров. – Это уменье создать образ. [... ] Одним умом в десяти томах не скажешь того, что сказано десятком лиц в каком-нибудь "Ревизоре"!".
5. Внутренняя форма – это система образов, художественных средств, с помощью которых написано произведение. В определенном смысле внутренняя форма – это связующее звено между внешней формой и содержанием, но внутренняя форма охраняется авторским правом.?
Темы 4 – 6.
Эпос — род литературы (наряду с лирикой и драмой), повествование о событиях, предполагаемых в прошлом (как бы свершившихся и вспоминаемых повествователем). Эпос охватывает бытие в его пластической объёмности, пространственно-временной протяжённости и событийной насыщенности (сюжетность)
Лирика, лирическая поэзия (от греч. λυρικός — «исполняемый под звуки лиры, чувствительный, лирный») — род литературы, воспроизводящий субъективное личное чувство (отношение к чему-либо) или настроение автора.
Драма (др. -греч. δρᾶμα — деяние, действие) — один из трёх родов литературы (наряду с эпосом и лирикой), принадлежащий одновременно двум видам искусства: литературе и театру, предназначенный для игры на сцене.
Сюжет — в литературе, драматургии, театре, кино и играх — ряд событий (последовательность сцен, актов), происходящих в художественном произведении (на сцене театра) и выстроенных для читателя (зрителя, игрока) по определённым правилам демонстрации. Сюжет — основа формы произведения. Понятие сюжета тесно связано с понятием фабулы произведения. В современной русской литературной критике (равно как и в практике школьного преподавания литературы) термином «сюжет» обычно называют сам ход событий в произведении, а под фабулой понимают основной художественный конфликт, который по ходу этих событий развивается. Исторически существовали и продолжают существовать и другие, отличные от указанного, взгляды на соотношение фабулы и сюжета. Сюжет (от фр. sujet) в литературе —цепь событий, изображенная в литературном произведении, г. е. жизнь персонажей в ее пространственно-временных изменениях, в сменяющих друг друга положениях и обстоятельствах. Воссоздаваемые писателями события составляют (наряду с персонажами) основу предметного мира произведения и тем самым неотъемлемое «звено» его формы. Сюжет является организующим началом большинства произведений драматических и эпических (повествовательных). Он может быть значимым и в лирическом роде литературы (хотя, как правило, здесь он скупо детализирован и предельно компактен): «Я помню чудное мгновенье...» Пушкина, некрасовские «Размышления у парадного подъезда», стихотворение В. Ходасевича «Обезьяна».
Фабула - это система связанных между собой мотивов в произведении, охватывает все происшествия, соединенные в причинно-следственные ряды. В организованном комплексе мотивов, складывающихся в фабулу, большинство имеет динамический характер, но некоторые статичные (описательные) могут быть также для него существенными. Фабула "fabel" (лат. fabula - рассказ, повествование), тематически-фактический (унаследованный, пережитый или придуманный) предмет изображения, основной план протекания действия эпич. или драматич. произведения, который уже художественно организован и в котором уже выявлены расстановка персонажей и центральные мотивы.
3. «Ревизор» Н. В. Гоголя, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова, «Дубровский» А. С. Пушкина.
4. Лирический герой — субъект высказывания в произведении, я-персонаж лирики, художественный образ, источником-прототипом которого является автор. Лирический герой — это сложно организованная маска биографического автора, под которой тот выступает в поэтическом тексте или их совокупности, обладающая как чертами реального автора, так и сконструированными характеристиками. Некоторые исследователи разграничивают лирического героя и лирическое «я» поэта. Разграничение лирического героя и других форм авторской субъектности (например, прямого авторского высказывания, стертого или обобщенного субъекта) зависит как от литературной формы, так и от фонда знаний читателя и представляет собой сложную теоретическую проблему.
Темы 7 – 9.
1Ещё Аристотель в античные времена связал 2 понятия: время и пространство. Затем обратил внимание на неразрывность и бесконечность пространственно-временного континуума Альберт Эйнштейн. В России понятие хронотопа применил знаменитый физиолог Ухтомский. Он объединил слова греческого происхождения: хронос - "время" и "топос" — место. А вслед за ним использовал понятие филолог и литературовед Михаил Михайлович Бахтин.
Что такое хронотоп в литературе?
Понятие "хронотоп" в литературоведение ввел Михаил Бахтин. Однако в литературе это слово имеет другое значение. В своей статье, где филолог рассматривал значение времени и пространства в литературных произведениях, начиная с древних эпосов, ученый упомянул, что понятие хронотопа он употребляет метафорически. Он делал акцент именно на неразрывности этих понятий. От времени, выбранного автором, значительно зависит сюжет произведения.
Хронотоп — это единство места и времени в литературном произведении. Писатель должен правильно ввести персонажей и событийный ряд в избранное время. Художественно описать время и место каждой сцены - это важная задача, и если начинающий писатель с ней не справился, текст будет сырым и плохо читаемым.
Согласно мысли Михаила Бахтина, время является ведущей характеристикой хронотопа. Пространство же только конкретизирует, дополняет. Пространство и предметы в пространстве делают время ощутимым. Каждая точка времени становится видимой благодаря материальному пространству и ходу событий в нем.
Статья Бахтина о хронотопах
В своей статье "Формы времени и хронотопа в романе" учёный анализирует описание времени и действий внутри пространства в нескольких произведениях. Упоминается "Золотой Осел" Апулея, дошедший из античности в полном объеме, знаменитый роман Данте Алигьери, Роман "Гаргантюа и Пантагрюэль" Ф. Рабле, и другие.
Всего в работе Бахтина 10 глав. В последней, 10 главе, литературовед описывает формы хронотопа и то содержание, которое в них чаще заключено. Михаил Бахтин объединил в своих работах филологические изыскания и философские. Благодаря анализу хронотопов писателям современности намного легче выстраивать сюжет.
Формы времени и хронотопа в романе
Если мир произведения совершенно мистический, он должен быть хорошо описан. Читатель не может полностью погрузиться в рассказ или роман, если в описании этого мира не будет хватать важных деталей или в повествовании встречаются непростительные логические ошибки.
Итак, какие миры описал Бахтин? Эпоха повествования в значительной мере влияет на персонажа и на ход событий.
Опишем выделенные Бахтиным формы хронотопа:
1. Хронотоп дороги
На дороге могут встретиться незнакомые люди, может завязаться разговор и начаться история.
2. Хронотоп замка.
В романе будет происходить драма, связаная с родовым прошлым. Скорее всего, пространство повествования ограничено. В замках всегда описывается феодальное прошлое, упоминается о великих личностях - королях, герцогах. Присутствуют в повествовании галереи с портретами, ценностями, дорогим антиквариатом. Сюжет может разворачиваться вокруг попранного права наследства или рыцарского противостояния, либо защиты достоинства рыцаря и его дамы.
3. Хронотоп гостинной.
Этот хронотоп четко проявлен в романах Бальзака. Гостинные - это место зарождения специфических салонных интриг, это анализ характеров героев и поиск контекста в поступках.
Провинциального тихого городка. Описание города и его жителей предполагает замкнутое пространство, где ход времени почти не описывается, так как в провинции все идет своим чередом и ничего не изменяется.
4. Хронотоп порога.
Это метафорическое пространство-время, где в основе романа - кризисная ситуация. На "пороге" выстраивается история, где отсутствует биография героя. Здесь остро возникает проблема перелома сознания общества.
Эти хронотопы превалировали в романах ушедших эпох.
Научная статья вышла в начале XX века, в не ещё не охвачены фантастические хронотопы, которые популярны сегодня.
Идиллический или фольклорный хронотоп
Отдельно нужно упомянуть фольклорный хронотоп, которому Бахтин выделил целую главу.
Идиллию можно разделить на 2 части:
1. Семейно-идиллический хронотоп.
Это идиллия, которая привязана всегда к тому природному краю, где вырос герой и его прадеды. Всегда жизнь человека нераздельно связана с природой. Другая особенность таких романов — полное отсутствие бытовых описаний. Уделяется внимание исключительно романтическим моментам жизни (новая жизнь, развитие, любовь, поиск смысла).Трудовой идиллии. Воспевается труд на благо общества.
Чаще всего две эти формы встречаются в романе совместно. Герои идиллических романов не могут выйти за рамки этого искусственно созданного писателем мира. Внешний мир как бы обесценивается. Функции хронотопа
Самая основная функция хронотопа — организовать пространство, в котором живут персонажи, сделать его понятным и интересным.
Пространство-время определяет единство всего повествования. Время может описываться разное в одном литературном произведении, но читатель должен быть органично введен в каждое измерение.
Хронотоп расширяет представления читателя о мире. Описание пространства поэтому не должно быть узким. Если время и пространство выбирается условное, скажем, идёт речь о будущем, то нужно как можно больше мелочей рассказать об этом новом пространстве.
Современный хронотоп.
Герои сегодняшней литературы проживают в других, современных хронотопах.
Эти произведения значительно отличаются от эпохи, скажем, Стендаля или Оноре де Бальзака.
Так как хронотоп во многом определяет жанр произведения, то новые пространственно-временные рамки также создают и новые жанры, смыслы и идеи. Возникают фэнтези, постапокалиптика, космические приключения.
Теперь рассмотрим, какие же определяющие характеристики хронотопов современности выделяют литературоведы сегодня:
1. Абстрактность и мифологизация.
2. Удвоение.
3. Использование символизма.
Большое значение имеют воспоминания персонажей.
Делается акцент на "утекающем" времени и "сжимающем" человека пространстве.
Центром повествования может быть и само время.
Современная культура представляет возможность писателю создавать отдельные фантастические хронотопы. Вообще, само время сегодня значительно более абстрактно, чем 100 лет назад.
Сейчас выделяют социальное время и субъективное, которые никак не связаны с географическим. Поэтому и в литературе время-пространство часто бывает размытым, зависящим от внутренних аффектов героя. Структура времени и пространства
Из каких деталей состоит хронотоп в художественном произведении? Как он выглядит? Время формируется циклическими сменами дня и ночи, зимы и лета, рождения и смерти.
Пространство строится с помощью противопоставлений: севера и юга или небесного мира и подземного, как выстроен мир в "Божественной комедии" Данте.
Пространство также характеризуется как открытое или закрытое, целостное или дискретное. Закрытое пространство — это дома, галереи. Здесь необходимо описание предметов быта и атмосферы в здании. Открытое — это леса, горы, моря.
Для открытого ландшафта желательно также дать несколько характеристик.
Дискретное пространство используется больше в конце XX - начале XXI века. Это условное, почти не конкретизируемое пространство.
Например, у писателей-символистов за пространство можно взять образ зеркала. Проще говоря — образ превалирует над действительностью, и в этом абстрактном контексте развивается герой. Например, как в произведениях Франца Кафки.
Наиболее абстрактное пространство характерно для романтизма и лирики. В таком "размытом" пространстве герой существует отдельно от быта. А вот реалистическое произведение нельзя оставлять без деталей быта.
Взаимодействие хронотопов:
Чем больше времен используется, тем интереснее, замысловатее сюжет. Между собой художественные миры находятся в диалоге. Миров может быть очень много в рамках одного произведения. Хронотопы могут включаться друг в друга, плавно переходить или противопоставляться.
Примеры хронотопов
Яркий пример соединения нескольких хронотопов в один сюжет — это целостность трёх миров в романе классика "Мастер и Маргарита".
Первое время - 30-е годы в Москве.
Второй хронотоп — библейские времена и соответствующий эпохе материальный мир;
Третий мир в произведении — всем известный бал у Воланда.
К третьему миру относятся абстрактные преобразования квартиры Берлиоза и приключения Маргариты уже в роли ведьмы.
Стоит сказать, что в романах Ф. Достоевского время всегда движется очень быстро и это влияет на героев.
А в рассказах А. Чехова всё наоборот: время почти отсутствует, оно застывает вместе с пространством.
Вывод:
Итак, что мы знаем о хронотопе в литературном произведении?
Значение слова дает М. Бахтин, он объясняет это понятие как единую структуру хроноса — времени — и пространства, где происходят события романа.
Хронотоп — это основа романа, которая полностью определяет жанр произведения и дает "наводку" писателю на возможный сюжет. Время и пространство имеют свою функцию в романе, свою структуру. Проанализированные М. Бахтиным формы времени и хронотопа в основном уже не используются, так как развиваются совершенно новые идеи и жанры.
Современные романы имеют совершенно новые хронотопы, которые влияют на характер повествования и поведение героя.
2. Автор — создатель художественного произведения. Его присутствие в литературном тексте заметно в разной степени. Он или прямо выражает ту или иную идею произведения, говорит с читателем от собственного имени, или прячет свое «я», как бы самоустраняется из произведения. Такая двойная структура авторского образа всегда объясняется общим замыслом писателя и стилем его произведения. Иногда в художественном произведении автор выступает в качестве вполне самостоятельного образа.
Следует разграничивать понятия автора и образа автора:
— автор — создатель произведения литературы; его представления о мире и человеке отражаются во всей структуре создаваемого им текста;
— образ автора — персонаж, действующее лицо художественного произведения, рассматриваемое в ряду других персонажей. Он обладает чертами лирического героя или героя-рассказчика; может быть предельно сближен с биографическим автором или намеренно отдален от него.
Например, можно говорить об образе автора в романе Пушкина «Евгений Онегин». Он не менее важен, чем образы других героев. Автор присутствует во всех сценах романа, комментирует их, дает свои пояснения, суждения, оценки. Он придает неповторимое своеобразие композиции и предстает перед читателем как автор-персонаж, автор-повествователь и автор — лирический герой, рассказывающий о себе, своих переживаниях, взглядах, жизни.
3. 1. Эпитет
Эпитет (греч. epitheton - «приложенное» , «прибавленное» ) - это художественное образное определение, обладающее особой художественной выразительностью, выражающее чувства автора к изображаемому предмету, создающее живое представление о предмете. Как правило, эпитет выражается прилагательным, употреблённым в переносном значении. В художественных текстах встречаются редкие (индивидуально-авторские эпитеты) : слезливое утро (А. Чехов) , дряблый смех (Д. Мамин-Сибиряк) .
2. Метафора
Метафора (греч. metaphora - «перенесение» ) представляет собой перенесение значения по сходству. Это средство выразительности очень близко к сравнению: сонное озеро города (А. Блок) , взлетающий бубен метели (А. Блок) .
3. Олицетворение
Олицетворение - художественный приём, заключающийся в том, что при описании животных и неодушевлённых предметов они наделяются человеческим чувствами, мыслями, речью: Луна хохотала, как клоун (С. Есенин) .
4. Гипербола
Гипербола (греч. hyperbole - «преувеличение» ) - это изобразительный приём, построенный на количественном усилении признаков предмета, явления, действия: Пройдёт - словно солнцем осветит! (Н. Некрасов) .
5. Антитеза
Антитеза (греч. antithesis - «противоположение» ) - это приём контраста, противопоставления явлений и понятий. Как правило, антитеза основывается на употреблении антонимов: Расстаться казалось нам трудно, но встретиться было б трудней (М. Лермонтов) .
6. Оксюморон
Оксюморон, или оксиморон (греч. oxymoron - «остроумно-глупое» ) - сочетание противоположных по значению слов: Порой влюбляется он страстно в свою нарядную печаль. (М. Лермонтов) .
7. Лексический повтор
Лексический повтор - намеренное повторение в тексте одного и того же слова в тексте. Как правило, с помощью этого приёма в тексте выделяется ключевое слово, на значение которого нужно обратить внимание читателя: Не напрасно дули ветры, не напрасно шла гроза. (С. Есенин) .
8. Градация
Градация - (лат. gradation - «постепенное возвышение» ) - расположение слов и выражений по возрастающей или убывающей значимости: Я звал тебя, но ты не оглянулась, я слёзы лил, но ты не снизошла. (А. Блок).
4. ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ, термин, введенный в 1967 теоретиком постструктурализма Юлией Кристевой (р. 1941) для обозначения общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут многими разнообразными способами явно или неявно ссылаться друг на друга.
При том, что различные проявления интертекстуальности известны с незапамятных времен, возникновение соответствующих термина и теории именно в последней трети 20 в. представляется неслучайным. Значительно возросшая доступность произведений искусства и массовое образование, развитие средств массовой коммуникации и распространение массовой культуры (как бы к ней ни относиться) привели к очень сильной семиотизации человеческой жизни, к ощущению того, что, по выражению польского парадоксалиста Станислава Ежи Леца, «Обо всем уже сказано. К счастью, не обо всем подумано» (кстати, сама данная цитата в настоящем абзаце является одновременно и иллюстрацией его основного тезиса), и если уж удастся придумать что-то новое, то для самого утверждения новизны необходимо сопоставить новое содержание с тем, что уже было сказано; если же претензии на новизну нет, то использование для выражения некоторого содержания уже имеющейся формы сплошь и рядом становится престижным указанием на знакомство автора текста с культурно-семиотическим наследием, с «сокровищами семиосферы». Искусство, а с какого-то момента и повседневные семиотические процессы в 20 в. становятся в значительной степени «интертекстуальными».
Подобно тому как семиотика – наука об общих свойствах знаковых систем – формировалась путем распространения на них результатов изучения естественного языка, теория интертекстуальности складывалась главным образом в ходе исследования интертекстуальных связей в художественной литературе. Однако в действительности сферы ее бытования много шире. Во-первых, она присуща всем словесным жанрам, а не только изящной словесности. Во-вторых, интертекстуальность имеет место не только в текстах в узком смысле, т.е. словесных (вербальных), но и в текстах, построенных средствами иных, нежели естественный язык, знаковых систем (см. ЗНАК; СЕМИОТИКА). Интертекстуальные связи устанавливаются между произведениями изобразительного искусства, архитектуры, музыки, театра, кинематографа. Например, известный фильм К.Тарантино Криминальное чтиво почти целиком скомпонован из сюжетных, жанровых и изобразительных цитат – так, герой Брюса Уиллиса в этом фильме, выбирая орудие мести, перебирает такие виды оружия или предметы, могущие служить оружием, за каждым из которых стоит известный фильм или даже целый жанр. В дальнейшем Криминальное чтиво само стало источником для интертекстуальных ссылок самого различного рода; в частности, упомянутая сцена была спародирована в сериале А.Митты Граница: таежный роман. Можно говорить о визуальной и звуковой интертекстуальности (тексты, ориентированные на прочие органы чувств, встречаются достаточно редко, но, в принципе, и в них можно представить себе интертекстуальные связи); отнюдь не редкость музыкальные, изобразительные, сюжетные, балетные и прочие цитаты и аллюзии и т.д.
Функции интертекста. Интертекстуальные ссылки в любом виде текста способны к выполнению различных функций из классической модели функций языка, предложенной в 1960 Р.Якобсоном. (См. ФУНКЦИОНАЛИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ.)
Экспрессивная функция интертекста проявляется в той мере, в какой автор текста посредством интертекстуальных ссылок сообщает о своих культурно-семиотических ориентирах, а в ряде случаев и о прагматических установках: тексты и авторы, на которых осуществляются ссылки, могут быть престижными, модными, одиозными и т.д. Подбор цитат, характер аллюзий – все это в значительной мере является (иногда невольно) немаловажным элементом самовыражения автора.
Апеллятивная функция интертекста проявляется в том, что отсылки к каким-либо текстам в составе данного текста могут быть ориентированы на совершенно конкретного адресата – того, кто в состоянии интертекстуальную ссылку опознать, а в идеале и оценить выбор конкретной ссылки и адекватно понять стоящую за ней интенцию. В некоторых случаях интертекстуальные ссылки фактически выступают в роли обращений, призванных привлечь внимание определенной части читательской аудитории. Реально в случае межтекстового взаимодействия апеллятивную функцию часто оказывается трудно отделить от фатической (контактоустанавливающей): они сливаются в единую опознавательную функцию установления между автором и адресатом отношений «свой/чужой»: обмен интертекстами при общении и выяснение способности коммуникантов их адекватно распознавать позволяет установить общность как минимум их семиотической (а возможно и культурной) памяти или даже их идеологических и политических позиций и эстетических пристрастий (ср., например, диалог типа Который сегодня день? – Канун Каты Праведного, в котором на цитату из романа Трудно быть богом А. и Б.Стругацких, опознаваемую по слову который вместо какой, а также, конечно, по ряду экстралингвистических сведений, следует ответ другой цитатой из того же источника и, более того, из того же диалога, что в прагматическом плане означает: 'я опознал приведенную тобой цитату и сообщаю тебе, что и я хорошо знаком с данным текстом, из чего ты можешь сделать определенный выводы'). Такого рода настройка на семиотическую общность с помощью интертекста может осуществляться с большой степенью точности (нечто вроде «Свой – это тот, кто читал роман X и мемуары Y-a»).
Следующей функцией интертекста является поэтическая, во многих случаях предстающая как развлекательная: опознание интертекстуальных ссылок предстает как увлекательная игра, своего рода разгадывание кроссворда, сложность которого может варьировать в очень широких пределах – от безошибочного опознания цитаты из культового фильма (скажем, среди жителей России, да и бывшего СССР в достаточно широком возрастном диапазоне трудно найти человека, который не опознал бы такие цитаты, как Восток – дело тонкое или Павлины, говоришь? из Белого солнца пустыни или Если я встану, ты ляжешь из Операции Ы, а англоязычные кинозрители столь же отчетливо опознают и атрибутируют слова I'll be back из Терминатора) до профессиональных разысканий, направленных на выявление таких интертекстуальных отношений, о которых автор текста, возможно, даже и не помышлял (в таких случаях говорят о «неконтролируемом подтексте», «интертекстуальности на уровне бессознательного» и т.п.).
Интертекст, несомненно, может выполнять референтивную функцию передачи информации о внешнем мире: это происходит постольку, поскольку отсылка к иному, чем данный, тексту потенциально влечет активизацию той информации, которая содержится в этом «внешнем» тексте (претексте). В этом отношении когнитивный механизм воздействия интертекстуальных ссылок обнаруживает определенное сходство с механизмом воздействия таких связывающих различные понятийные сферы операций, как метафора и аналогия. Степень активизации опять же варьирует в широких пределах: от простого напоминания о том, что на эту тему высказывался тот или иной автор, до введения в рассмотрение всего, что хранится в памяти о концепции предшествующего текста, форме ее выражения, стилистике, аргументации, эмоциях при его восприятии и т.д. За счет этого интертекстуальные ссылки могут, помимо прочего, стилистически «возвышать» или, наоборот, снижать содержащий их текст.
Наконец, интертекст выполняет и метатекстовую функцию. Для читателя, опознавшего некоторый фрагмент текста как ссылку на другой текст (очевидно, что такого опознания может и не произойти), всегда существует альтернатива: либо продолжать чтение, считая, что этот фрагмент ничем не отличается от других фрагментов данного текста и является органичной частью его строения, либо – для более глубокого понимания данного текста – обратиться (напрягши свою память или, условно говоря, потянувшись к книжной полке) к некоторому тексту-источнику, благодаря которому опознанный фрагмент в системе читаемого текста выступает как смещенный. Для понимания этого фрагмента необходимо фиксировать актуальную связь с текстом-источником, т.е. определить толкование опознанного фрагмента при помощи исходного текста, выступающего тем самым по отношению к данному фрагменту в метатекстовой функции.
Таким образом, интертекстуальное отношение представляет собой одновременно и конструкцию «текст в тексте», и конструкцию «текст о тексте». Так, в строки А.Ахматовой из первого варианта Поэмы без героя (Но мне страшно: войду сама я, / Шаль воспетую не снимая, / Улыбнусь всем и замолчу) оказываются вписанными элементы текста А.Блока, посвященного А.Ахматовой: «Красота страшна» – Вам скажут, – / Вы накинете лениво / Шаль испанскую на плечи,... В то же время текст Ахматовой представляет собой новое высказывание о предшествующем тексте – тексте Блока, т.е. является по отношению к нему метатекстом, а текст Блока по отношению к ахматовскому – претекстом и подтекстом (subtext – в терминологии К.Тарановского и О.Ронена). Согласно О.Ронену, более поздние тексты, впитывая в себя фрагменты и структурные элементы текстов более ранних, подвергают их «синхронизации и семантическому преломлению», но не отвергают при этом и первоначальный смысл претекстов.
.
|
|
|
|
|
Скачать 40.86 Kb.