Герменевтика. Зарождение герменевтики
 Скачать 31.98 Kb.
|
|
Вступление Термин "герменевтика" образован от имени древнегреческого бога Гермеса, покровителя торговли, изобретателя письменности, посредника между людьми и богами. Среди качеств, приписывавшихся древними греками Гермесу, в этимологии слова "герменевтика" были отражены два: умение этого бога истолковывать волю богов и изобретение им знаковых сообщений. В свете имени бога Гермеса, герменевтика есть искусство понимания и истолкования текстов (систем знаков). В иноязычной философии и филологии под герменевтикой понимали искусство толкования иносказаний, многозначных символов, интерпретацию произведений древних поэтов. Затем это понятие означало искусство толкования священного Писания, а потом и искусство верного перевода памятников прошлого. Зарождение герменевтики Первые подходы к оформлению герменевтики мы находим в древности, и, в частности, в западноевропейской традиции они были связаны, прежде всего, с деятельностью софистов - первых греческих филологов, когда греческий полис потребовал новой интерпретации, нового истолкования древних текстов Гомера и других греческих поэтов. Дело в том, что со времени Гомера и до времени софистов произошли значительные изменения языка, прошло много времени и потребовались новые переводы Гомера на современный софистам язык В это время как раз и возникают первые подходы к созданию герменевтических программ. Перевода в современном смысле древние греки не знали, парафраз был наиболее распространенным приемом, который замещал перевод, он совмещал в себе элементы комментаторства и перевода. Впервые программные герменевтики возникают вместе с проникновением в греческий мир христианства. В это время также происходят интенсивные экономические, культурные, торговые контакты, осуществляется обмен философскими и научными трактатами между Востоком и Западом. Следствием этого явилось бурное развитие переводческой деятельности. Таким образом, с одной стороны, нужно было каким-то образом интерпретировать христианские тексты, Священное писание, а с другой - продолжается линия, связанная с переводом. В это же время, как известно, происходит перевод Ветхого завета на греческий язык и обсуждение всех проблем, связанных с христианскими текстами. К этому моменту относится образование двух школ, с которыми связывается начало развития идей герменевтики: на основе двух библиотек возникают Александрийская и Пергамская школы. Они отличаются неприятием идей друг друга и предполагают объединение единомышленников, которых связывает одинаковая концептуальная основа. В частности, первой герменевтической проблемой, которую обсуждают обе эти школы, является проблема: сколько смыслов в слове? Александрийская школа по отношению к данной проблеме придерживается мнения, что смыслов в слове много, а Пергамская считает, что в слове имеется один-единственный смысл. Исторически получилось так, что эти две точки зрения, которые ранее казались исключающими, оказались далее примиренными. Несколько позже, в период патристики, жил и работал великий христианский мыслитель Аврелий Августин (сл.1), который более 30 лет своей жизни отдал написанию книги “Христианская наука, или Основания священной герменевтики и искусства церковного красноречия”. Это, по сути дела, первый фундаментальный, сводный труд по герменевтике. У Августина есть четкое определение знака, разделение искусственных и естественных знаков, многие логические идеи. Он впервые в явном виде определяет фундаментальную герменевтическую категорию "понимание". Он говорит, что "понимание есть переход от знака к значению", переход, во время которого осуществляется познание значения, путем запечатления в душе представления о воздействующем на нее знаке. Кроме этого, у Августина можно найти в начальном варианте один из важнейших принципов, который в дальнейшем войдет в герменевтику - принцип контекстуального подхода, говорящий о том, что мы понимаем знаки не изолированно друг от друга, а в определенном контексте. Правда, у Августина этот контекст еще чисто текстовой. Предполагая применить герменевтику к интерпретации Библии, он приноравливает принцип контекстуального подхода для выполнения своих конкретных целей. Он говорит, что некоторые места Священного писания могут пониматься только в их окружении. Что касается августиновского определения знака, то оно несколько отлично от современных семиотических доктрин. Дело в том, что Августин полагал, что значение (смысл) можно постигать абсолютно (лишь в трудных случаях следует обращаться к контексту), что каждый знак обладает значением, имеет внешнюю сторону, при помощи которой человек воспринимает знаки как материальные объекты, чувственно воспринимаемые вещи, внешняя сторона знаков соотносит их с обозначаемыми предметами. Кроме этого, существует внутренняя сторона знака (значение), которая и является целью понимания. Герменевтика в эпоху Ренессанса до Нового времени На преобразование герменевтики, из частной в общую науку, серьезное влияние оказали Реформация и изобретение книгопечатания. В конце эпохи Ренессанса она стала рассматриваться уже не как искусство толкования безличного, не имеющего автора божественного, а человеческого текста. В тексте все более и более отчетливо стали проступать черты его автора, создателя - человека. Маттиасом Флациусом (сл. 2) в герменевтику, в качестве основополагающих теоретических принципов, были введены: принцип контекстуальной интерпретации, как причина изменения смысла слова; принцип герменевтического круга; принцип учета цели и замысла автора текста; принцип различения понимания и интерпретации. Герменевтика Флациуса заканчивает важный этап создания систематической методологической концепции, предметом которой является уникальный текст. Большое влияние на развитие герменевтики сказала философия языка Вильгельма Гумбольдта (сл. 2). Это влияние непосредственно выразилось в расширении предмета герменевтики за счет включения в область ее действия всего богатства языка, понимаемого как деятельность духа и как результат этой деятельности, как "работа духа", созидающего артикулированные звуки, пригодные для выражения мыслей. Также Гумбольдт вводит новый принцип диалога как метода анализа любых гуманитарных явлений, впервые обсуждает абсолютно новые проблемы как для языкознания, так и косвенно для герменевтики, производит очередное расширение научного базиса герменевтики, вводит в основание герменевтических методов - языкознание. В XX в. в основном культивируются две формы философской герменевтики. Это, с одной стороны, герменевтика сознания (Шлейермахера-Дильтея) (сл.3); с другой стороны, герменевтика бытия (Гадамера). Согласно герменевтике сознания, понимание есть вживание в психологический мир другого, форма сопереживания. Согласно герменевтике бытия, понимание есть смысл человеческого опыта, реализующегося в делах и языке индивидуумов. Герменевтика Ф. Шлейермахера Одно из центральных мест в историческом движении герменевтических идей занимает герменевтика Фридриха Шлейермахера. Он прославился как переводчик на немецкий язык Платона. Естественно, чтобы поднять переводческую деятельность на соответствующий уровень и быть на высоте богословских изысканий, Шлейермахер невольно заинтересовался герменевтикой и разработал ее в виде теоретической системы. Наиболее плодотворной для развития философской герменевтики оказалась мысль Шлейермахера о том, что объектом трансцендентальной установки должна выступать не сфера чистого мышления, а повседневная обыденная жизнь во всех ее проявлениях. Трансцендентальная философия, по Шлейермахеру, не может быть отделена от истории и конкретного человеческого опыта, она должна включать в себя анализ искусства, религии, этики, политики и языка. Трансцендентальное сознание - историческое по своей природе и формам своего существования. Шлейермахер предпринял первую попытку обоснования герменевтики как учения об искусстве понимания. До него герменевтика выступала преимущественно в двух главных разновидностях: в виде филологической интерпретации текстов греко-латинской античности и теологической интерпретации текстов Священного писания. Создание теории общей герменевтики было связано с необходимостью преодоления специфических приемов интерпретации и выявления операций мышления, характерных для интерпретации как таковой. Безусловным теоретическим достижением Шлейермахера в области герменевтики была тематизация герменевтического круга. "Герменевтический круг" - метафора, описывающая продуктивное движение мысли. С одной стороны, представляется очевидным, что часть понятна из целого, а целое - из части. С другой же стороны, в процессе понимания мы словно движемся в неком круге, ведь понимание целого возникает не из частей, поскольку они только из уже понятого целого могут интерпретироваться как его части. Другими словами, чтобы отнести некие фрагменты текста или определенные исторические события к какому-нибудь целому, мы должны уже заранее иметь идею именно этого целого, а не другого. Таким образом, мы можем часть фрагментов собрать в одно целое, другую их часть - в другое целое. Разрешение проблемы герменевтического круга можно описать следующим образом: понимать что-либо можно только тогда, когда то, что пытаешься понять, уже заранее понимаешь. Но Шлейермахер еще не дает такого решения проблемы. Понимание для него является принципиально незавершаемой деятельностью, всегда подчиняющейся правилу циркулярности, т. е. движению по расширяющимся кругам. Повторное возвращение от целого к части и от частей к целому меняет и углубляет понимание смысла части, подчиняя целое постоянному развитию. Все идеи Шлейрмахера являются попыткой построения универсальной методологии исследования любых текстов. Шлейермахером были выявлены следующие основные принципы и методы герменевтического анализа: принцип единства герменевтической, психологической, объективной и субъективной интерпретацией; принцип диалектического взаимодействия части и целого при понимании текстов; принцип зависимости понимания от знания жизни автора; принцип сотворчества автора и интерпретатора. Ганс Георг Гадамер (сл. 4) приобрел всемирную известность как автор книги, послужившей источником особого движения современной философской мысли, "Истина и метод". Имя этому движению - герменевтика. Стиль историко-философских работ Гадамера — это уникальное сочетание конкретного анализа с новаторскими концептуальными обобщениями. Так, "Диалектическая этика Платона" включает в себя подробный разбор платоновского диалога "Филеб". Уверенный в том, что центральное для Платона учение об идеях - через обоснование всеобщей онтологической идеи добра - ведет к созданию "диалектической этики", Гадамер черпает из анализа "имманентного смыслосодержания" платоновского сочинения тот образ диалектики, который он противопоставляет распространенному объективистско-сциентистскому ее толкованию. Внимание предшественников Гадамера было на философском аспекте герменевтики, Гадамер же сосредоточился на герменевтическом аспекте философии. Речь идет о пронизанности философствования "пониманием", о неустранимости "понимательного" усилия из всякого мышления, стремящегося быть философским. Встречая у Гадамера термин "понимание", нужно помнить об особых коннотациях, приданных ему Мартином Хайдеггером (сл.4). Существо человека есть «особое место в бытии», говорит Хайдеггер. К бытию как предельной смысловой возможности человек приходит через понимание. Понимание, таким образом, выступает не в качестве одной из черт человеческого познания, а в качестве определяющей характеристики самого его существования, не как свойство познавательной активности человека, а как способ его бытия. Это положение влечет за собой радикальный пересмотр основ герменевтической практики. Во-первых, меняются цель и смысл истолкования. Истолкование перестает быть внешней задачей по отношению к истолковывающему, превращаясь в экзистенциальную акцию. Во-вторых, меняется взгляд на основную методологическую трудность интерпретации, известную под названием "герменевтического круга". Если прежняя герменевтика пыталась из этого круга выйти, то Гадамер настаивает на том, что такой выход не только невозможен, но и не нужен. Попытки разорвать герменевтический круг проистекают из характерной для классической европейской гносеологии субъект-объектной дихотомии: понимаемое мыслится ею как "объект", а понимающий -- как "субъект". Интерпретация выступает здесь как предварительный этап и условие понимания, а понимание -- как результат интерпретации. В философской герменевтике положение меняется: поскольку тот, "кто понимает", изначально вовлечен внутрь того, "что понимается", постольку невозможно провести четкую границу между пониманием и интерпретацией. Чтобы нечто понять, его нужно истолковать, но, чтобы его истолковывать, нужно уже обладать его пониманием - тем, что Гадамер называет "предпониманием". Предпонимание — это определяющаяся традицией предпосылка понимания, поэтому оно должно выступать одним из условий понимания. Совокупность предрассудков и "предсуждений", обусловленных традицией, составляет то, что Гадамер называет "горизонтом понимания". Центральным, обусловливающим все остальные, здесь является понятие предрассудка. Оно понимается Гадамером весьма специфично, не несет только негативную смысловую нагрузку. Определяя его, Гадамер пишет: "Предрассудком называется суждение, которое имеет место до окончательной проверки всех фактически определяющих моментов. Следовательно, "предрассудком" не называют ложное суждение, в его понятии заложено то, что может быть оценено позитивно и негативно". Традицию Гадамер считает одной из форм авторитета. Она связывает историю и современность. В современности живы элементы традиции, которые и были названы Гадамером предрассудками. Понятие предрассудка, как уже было отмечено, двойственно. С одной стороны, к ним относят некоторые негативные явления прошлого, которые тормозят ход исторического развития, и с другой — это то, что предшествует процессу рассуждения (пред-суждение). Они суть необходимые, объективно заложенные в языке и в способах мыслительной деятельности людей компоненты, которые влияют на речемыслительную и понимающую деятельность человека и которые, в связи с этим обязательно должны учитываться в герменевтических методиках. Поэтому Гадамер считает необходимым заострить внимание на главной проблеме: "Для исторической герменевтики можно сформулировать центральный вопрос, ее основной теоретико-познавательный вопрос: в чем состоит причина законности предрассудков? Что отличает законные предрассудки от всех бесчисленных предрассудков, чье преодоление является задачей критического разума? Гадамер проделывает работу по отношению к чтению текста. Он последовательно воздерживается от всяких суждений о тексте, отсылающих к какой-либо иной действительности, кроме самого текста. Во-вторых, он налагает запрет на сведение смысла текста к его замыслу, то есть как раз на то, на что в конечном итоге была направлена традиционно-герменевтическая стратегия чтения. Гадамер останавливает стихийный читательский порыв истолковывать текст сквозь призму имеющихся у читателя историко-культурных сведений. Не прибегает он и к помощи биографического анализа -- богатейшего инструментария, предоставляемого в распоряжение герменевтикой Дильтея и его школы. Здесь принципиальный пункт расхождения философской герменевтики с герменевтикой предшествующей. Гадамер отмежевывается от реконструктивно-эмпатической традиции истолкования, обнаруживая, что в основании этой традиции лежит иллюзия. Иллюзия эта состоит в допущении прозрачности той сферы, которую принято называть сферой души или сферой духа. Именно это допущение лежало в основе такой процедуры прежней герменевтики, как "перемещение". Основной целью герменевтики было поэтому эмпатическое проникновение интерпретатора текста в мир его творца. Задача заключалась, таким образом, в преодолении барьера, отделяющего одну культурную ситуацию от другой, в устранении дистанции между ними. Гадамер отказывается от решения этой задачи. В его герменевтике именно дистанция, разделяющая "настоящее" и "прошлое", "свое" и "чужое", и подлежит продумыванию. Перевоплощение невозможно. Не менее наивна и сама мысль реконструировать прошлую эпоху герменевтическими средствами. Вывод Гадамера предельно прост: основной герменевтической процедурой является не перемещение, а применение). Иными словами, цель интерпретации Гадамер усматривает не в "воспроизведении", а в "произведении" смысла. Или, иначе, свою основную задачу философская герменевтика видит не в реконструкции (замысла), а в конструкции (смысла) Называя свою концепцию философской герменевтикой, Гадамер решает по меньшей мере две задачи. С одной стороны, он примыкает к многовековой традиции - к герменевтике как теории и практике истолкования текстов, с другой - указывает на важное изменение, которое эта традиция в его концепции претерпевает. |