Краткое изложение_Заруб лит-ра древних эпох средневековья и Возрождения. 11- Краткое изложение_Заруб лит-ра древних эпох средневековья и. Зарубежная литература

• Название: Зарубежная литература
• Анкор: Краткое изложение_Заруб лит-ра древних эпох средневековья и Возрождения
• Дата: 20.01.2020
• Размер: 3.87 Mb.
• Имя файла: 11- Краткое изложение_Заруб лит-ра древних эпох средневековья и .doc
• Тип: Документы; #104984
• страница: 2 из 103

К читателю

«Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюже­ты и характеры» — первый в России опыт создания свода кратких пересказов наиболее значительных произведений отечественной и за­рубежной словесности.

Необходимость в книжном издании такого рода назрела с давних пор. Современная культура нуждается в систематическом и вместе с тем доходчивом описании золотого фонда мировой литературы, сло­жившегося к концу XX века и второго тысячелетия.

Перед вами не просто справочное издание, но и книга для чтения. Краткие пересказы, естественно, не могут заменить первоисточников, но могут дать целостное и живое представление о них. Именно к этому стремились все участники этого коллективного труда — лите­ратуроведы, переводчики, прозаики,

Том «Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Воз­рождения» состоит из разделов, посвященных национальным литера­турам и размещенных в алфавитном порядке, за исключением античной литературы Греции и Рима, открывающей данный том. Имена авторов и названия произведений приводятся по-русски, а затем на языке оригинала, кроме тех случаев (литературы Китая и

Более подробно принципы построения настоящего издания изложены в предисловии к тому «Русская литература XIX века».

5

Японии, Армении и Грузии, тюрко- и персоязычные литературы), когда это сделать было невозможно по полиграфическим причинам. Греческие имена и названия, а также названия произведений древне­индийской литературы на санскрите даны в латинской транскрип­ции.

Каждый том настоящего издания является самостоятельной кни­гой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового лите­ратурного пространства от древнейших времен до наших дней. Основное место здесь занимают пересказы романов, повестей, драма­тургических произведений и эпических поэм, менее полно представ­лена новеллистика. За пределами данного свода остались такие бессюжетные и не поддающиеся пересказу жанры, как лирическая поэзия, исторические и философские трактаты. Вынося в название нашего издания слово «шедевры», мы имели в виду не только высшие достижения словесного искусства, но и более обширный массив лите­ратурных произведений, сохранивших духовно-эстетическую актуаль­ность до наших дней.

Издание адресовано самому широкому читательскому кругу: тем, кто изучает и преподает литературу, тем, кто ее просто любит, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в состав­лении личных библиотек.

Вл. И. Новиков, д. ф. н.

АНТИЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Греция

Гомер (Homeros) ок. 750 до н. э.

Илиада (Ilias) - Эпическая поэма

Мифы большинства народов — это мифы прежде всего о богах. Мифы Древней Греции — исключение: в большей и лучшей части их рассказывается не о богах, а о героях. Герои — это сыновья, внуки и правнуки богов от смертных женщин; они совершали подвиги, очи­щали землю от чудовищ, наказывали злодеев и тешили свою силу в междоусобных войнах. Когда Земле стало от них тяжело, боги сдела­ли так, чтобы они сами перебили друг друга в самой великой войне — Троянской: «...и у стен Илиона / Племя героев погибло — свершилася Зевсова воля».

«Илион», «Троя» — два названия одного и того же могучего горо­да в Малой Азии, возле берега Дарданелл. По первому из этих имен великая греческая поэма о Троянской войне называется «Илиада». До нее в народе существовали только короткие устные песни о подвигах героев вроде былин или баллад. Большую поэму из них сложил леген­дарный слепой певец Гомер, и сложил очень искусно: выбрал только один эпизод из долгой войны и развернул его так, что в нем отразил-

9

ся весь героический век. Этот эпизод — «гнев Ахилла», величайшего из последнего поколения греческих героев.

Троянская война длилась десять лет. В поход на Трою собрались десятки греческих царей и вождей на сотнях кораблей с тысячами воинов: перечень их имен занимает в поэме несколько страниц. Глав­ным вождем был сильнейший из царей — правитель города Аргос Агамемнон; с ним были брат его Менелай (ради которого и началась война), могучий Аякс, пылкий Диомед, хитроумный Одиссей, старый мудрый Нестор и другие; но самым храбрым, сильным и ловким был юный Ахилл, сын морской богини фетиды, которого сопровождал друг его Патрокл. Троянцами же правил седой царь Приам, во главе их войска стоял доблестный сын Приама Гектор, при нем брат его Парис (из-за которого и началась война) и много союзников со всей Азии. Сами боги участвовали в войне: троянцам помогал сребролукий Аполлон, а грекам — небесная царица Гера и мудрая воительница Афина. Верховный же бог, громовержец Зевс, следил за битвами с высокого Олимпа и вершил свою волю.

Началась война так. Справлялась свадьба героя Пелея и морской богини Фетиды — последний брак между богами и смертными. (Это тот самый брак, от которого родился Ахилл.) На пиру богиня раздо­ра бросила золотое яблоко, предназначенное «прекраснейшей». Из-за яблока заспорили трое: Гера, Афина и богиня любви Афродита. Зевс приказал рассудить их спор троянскому царевичу Парису. Каждая из богинь обещала ему свои дары: Гера обещала сделать его царем над всем миром, Афина — героем и мудрецом, Афродита — мужем кра­сивейшей из женщин. Парис отдал яблоко Афродите. После этого Гера с Афиной и стали вечными врагами Трои. Афродита же помогла Парису обольстить и увезти в Трою красивейшую из женщин — Елену, дочь Зевса, жену царя Менелая. Когда-то к ней сватались луч­шие богатыри со всей Греции и, чтобы не перессориться, сговорились так: пусть сама выберет, кого хочет, а если кто попробует отбить ее у избранника, все остальные пойдут на него войной. (Каждый надеял­ся, что избранником будет он.) Тогда Елена выбрала Менелая; теперь же ее отбил у Менелая Парис, и все бывшие ее женихи пошли на него войной. Только один, самый молодой, не сватался к Елене, не участвовал в общем уговоре и шел на войну только для того, чтобы блеснуть доблестью, явить силу и стяжать славу. Это был Ахилл. Так

10

чтобы по-прежнему никто из богов не вмешивался в битву. Троянцы продолжают свой натиск, во главе их — Гектор и Сарпедон, сын Зевса, последний из сыновей Зевса на земле. Ахилл из своего шатра холодно наблюдает, как бегут греки, как подступают троянцы к само­му их лагерю: вот-вот они подожгут греческие корабли. Гера с выши­ны тоже видит бегство греков и в отчаянии решается на обман, чтобы отвлечь суровое внимание Зевса. Она предстает перед ним в волшебном поясе Афродиты, возбуждающем любовь, Зевс вспыхивает страстью и соединяется с нею на вершине Иды; золотое облако оку­тывает их, а земля вокруг расцветает шафраном и гиацинтами. За любовью приходит сон, и, пока Зевс спит, греки собираются с духом и приостанавливают троянцев. Но сон недолог; Зевс пробуждается, Гера дрожит перед его гневом, а он говорит ей: «Умей терпеть: все будет по-твоему и греки победят троянцев, но не раньше, чем Ахилл усмирит гнев и выйдет в бой: так обещал я богине Фетиде».

Но Ахилл еще не готов «сложить гнев», и на помощь грекам вместо него выходит друг его Патрокл: ему больно смотреть на това­рищей в беде. Ахилл дает ему своих воинов, свои доспехи, которых привыкли бояться троянцы, свою колесницу, запряженную вещими конями, умеющими говорить и прорицать. «Отрази троянцев от лаге­ря, спаси корабли, — говорит Ахилл, — но не увлекайся преследованьем, не подвергай себя опасности! О, пусть бы погибли все и греки и троянцы, — мы бы с тобою одни вдвоем овладели бы Троей!» И впрямь, увидев доспехи Ахилла, троянцы дрогнули и поворотили вспять; и тогда-то Патрокл не удержался и бросился их преследовать. Навстречу ему выходит Сарпедон, сын Зевса, и Зевс, глядя с высоты, колеблется: «Не спасти ли сына?» — а недобрая Гера напоминает:

«Нет, пусть свершится судьба!» Сарпедон рушится, как горная сосна, вокруг его тела закипает бой, а Патрокл рвется дальше, к воротам Трои. «Прочь! — кричит ему Аполлон, — не суждено Трою взять ни тебе, ни даже Ахиллу». Тот не слышит; и тогда Аполлон, окутавшись тучей, ударяет его по плечам, Патрокл лишается сил, роняет щит, шлем и копье, Гектор наносит ему последний удар, и Патрокл, уми­рая, говорит: «Но и сам ты падешь от Ахилла!»

До Ахилла долетает весть: Патрокл погиб, в его, Ахилловых, до­спехах красуется Гектор, друзья с трудом вынесли из битвы мертвое тело героя, торжествующие троянцы преследуют их по пятам. Ахилл

14

хочет броситься в бой, но он безоружен; он выходит из шатра и кри­чит, и крик этот так страшен, что троянцы, содрогнувшись, отступа­ют. Опускается ночь, и всю ночь Ахилл оплакивает друга и грозит троянцам страшным отмщеньем; а тем временем по просьбе матери его, Фетиды, хромой бог-кузнец Гефест в своей медной кузнице вы­ковывает для Ахилла новое дивное оружие. Это панцирь, шлем, по­ножи и щит, а на щите изображен целый мир: солнце и звезды, земля и море, мирный город и воюющий город, в мирном городе суд и свадьба, пред воюющим городом засада и битва, а вокруг — сельщина, пахота, жатва, пастбище, виноградник, деревенский праздник и пляшущий хоровод, а посредине его — певец с лирою.

Наступает утро, Ахилл облачается в божественные доспехи и со­зывает греческое войско на сходку. Гнев его не угас, но теперь он об­ращен не на Агамемнона, а на тех, кто погубил его друга, — на троянцев и Гектора. Агамемнону он предлагает примирение, и тот с достоинством его принимает: «Зевс и Судьба ослепили меня, а сам я невинен». Брисеида возвращена Ахиллу, богатые дары внесены в его шатер, но Ахилл почти на них не смотрит: он рвется в бой, он хочет мстить.

Наступает четвертая битва. Зевс снимает запреты: пусть сами боги бьются, за кого хотят! Ратница Афина сходится в бою с неистовым Аресом, державная Гера — с лучницей Артемидой, морской Посей­дон должен сойтись с Аполлоном, но тот останавливает его печаль­ными словами: «Нам ли с тобой воевать из-за смертного рода людского? / Листьям недолгим в дубраве подобны сыны человечьи: / Ныне цветут они в силе, а завтра лежат бездыханны. / Распри с тобой не хочу я: пускай они сами враждуют!..»

Ахилл страшен. Он схватился с Энеем, но боги вырвали Энея из его рук: Энею не судьба пасть от Ахилла, он должен пережить и Ахилла, и Трою. Разъяренный неудачей, Ахилл губит троянцев без счета, трупы их загромождают реку, речной бог Скамандр нападает на него, захлестывая валами, но огненный бог Гефест усмиряет речно­го.

Уцелевшие троянцы толпами бегут спасаться в город; Гектор один, во вчерашних Ахилловых доспехах, прикрывает отступление. На него налетает Ахилл, и Гектор обращается в бегство, вольное и невольное: он боится за себя, но хочет отвлечь Ахилла от других. Три

15

раза обегают они город, а боги смотрят на них с высот. Вновь Зевс колеблется: «Не спасти ли героя?» — но Афина ему напоминает:

«Пусть свершится судьба». Вновь Зевс поднимает весы, на которых лежат два жребия — на этот раз Гекторов и Ахиллов. Чаша Ахилла взлетела ввысь, чаша Гектора наклонилась к подземному царству. И Зевс дает знак: Аполлону — покинуть Гектора, Афине — прийти на помощь Ахиллу. Афина удерживает Гектора, и он сходится с Ахиллом лицом к лицу. «Обещаю, Ахилл, — говорит Гектор, — если я тебя убью, то сниму с тебя доспехи, а тела не трону; обещай мне то же и ты». «Нет места обещаньям: за Патрокла я сам растерзаю тебя и на­пьюсь твоей крови!» — кричит Ахилл. Копье Гектора ударяет в Гефестов щит, но тщетно; копье Ахилла ударяет в Гекторово горло, и герой падает со словами: «Бойся мести богов: и ты ведь падешь вслед за мною». «Знаю, но прежде — ты!» — отвечает Ахилл. Он привязы­вает тело убитого врага к своей колеснице и гонит коней вокруг Трои, глумясь над погибшим, а на городской стене плачет о Гекторе старый Приам, плачет вдовица Андромаха и все троянцы и троянки.

Патрокл отомщен. Ахилл устраивает другу пышное погребение, убивает над его телом двенадцать троянских пленников, справляет поминки. Казалось бы, гнев его должен утихнуть, но он не утихает. Трижды в день Ахилл гонит свою колесницу с привязанным телом Гектора вокруг Патроклова кургана; труп давно бы разбился о камни, но его незримо оберегал Аполлон. Наконец вмешивается Зевс — через морскую Фетиду он объявляет Ахиллу: «Не свирепствуй серд­цем! ведь и тебе уже не долго осталось жить. Будь человечен: прими выкуп и отдай Гектора для погребения». И Ахилл говорит: «Повину­юсь».

Ночью к шатру Ахилла приходит дряхлый царь Приам; с ним — повозка, полная выкупных даров. Сами боги дали ему пройти через греческий лагерь незамеченным. Он припадает к коленям Ахилла;

«Вспомни, Ахилл, о твоем отце, о Пелее! Он так же стар; может быть, и его теснят враги; но ему легче, потому что он знает, что ты жив, и надеется, что ты вернешься. Я же одинок: из всех моих сыно­вей надеждою мне был только Гектор — и вот его уже нет. Ради отца пожалей меня, Ахилл: вот я целую твою руку, от которой пали мои дети». «Так говоря, он печаль об отце возбудил в нем и слезы — / Оба заплакали громко, в душе о своих вспоминая: / Старец, про-

16

стершись у ног Ахилла, — о Гекторе храбром, / Сам же Ахилл — то о милом отце, то о друге Патрокле».

Равное горе сближает врагов: только теперь затихает долгий гнев в Ахилловом сердце. Он принимает дары, отдает Приаму тело Гектора и обещает не тревожить троянцев, пока они не предадут своего героя земле. Рано на заре возвращается Приам с телом сына в Трою, и на­чинается оплакивание: плачет над Гектором старая мать, плачет вдова Андромаха, плачет Елена, из-за которой началась когда-то война. За­жигается погребальный костер, останки собирают в урну, урну опус­кают в могилу, над могилой насыпают курган, по герою справляют поминальный пир. «Так воителя Гектора Трои сыны погребали» — этой строчкой заканчивается «Илиада».

До конца Троянской войны оставалось еще немало событий. Тро­янцы, потеряв Гектора, уже не осмеливались выходить за городские стены. Но на помощь им приходили и бились с Гектором другие, все более дальние народы: из Малой Азии, из сказочной земли амазонок, из дальней Эфиопии. Самым страшным был вождь эфиопов, черный исполин Мемнон, тоже сын богини; он сразился с Ахиллом, и Ахилл его ниспроверг. Тогда-то и бросился Ахилл на приступ Трои — тогда-то и погиб он от стрелы Париса, которую направил Аполлон. Греки, потеряв Ахилла, уже не надеялись взять Трою силой — они взяли ее хитростью, заставив троянцев ввезти в город деревянного коня, в ко­тором сидели греческие витязи. Об этом потом расскажет в своей «Энеиде» римский поэт Вергилий. Троя была стерта с лица земли, а уцелевшие греческие герои пустились в обратный путь.

М. Л. и В. М. Гаспаровы

Одиссея (Odysseia) - Эпическая поэма

Троянская война была затеяна богами для того, чтобы кончилось время героев и наступил нынешний, людской, железный век. Кто не погиб у стен Трои, тот должен был погибнуть на обратном пути.

Большинство уцелевших греческих вождей поплыли на родину, как плыли на Трою — общим флотом через Эгейское море. Когда

17

они были на полпути, морской бог Посейдон грянул бурей, корабли разметало, люди утонули в волнах и разбились о скалы. Спастись суждено было только избранным. Но и тем пришлось нелегко. Пожа­луй, только старому мудрому Нестору удалось спокойно достигнуть своего царства в городе Пилосе. Одолел бурю верховный царь Ага­мемнон, но лишь затем, чтобы погибнуть еще более страшной смер­тью — в родном Аргосе его убила собственная жена и ее мститель-любовник; об этом потом напишет трагедию поэт Эсхил. Менелая с возвращенной ему Еленою занесло ветрами далеко в Еги­пет, и он очень долго добирался до своей Спарты. Но дольше всех и труднее всех был путь хитроумного царя Одиссея, которого море но­сило по свету десять лет. О его судьбе и сложил Гомер свою вторую поэму: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, / Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, / Многих людей города посетил и обычаи видел, / Много и горя терпел на морях, о спасенье заботясь...»

«Илиада» — поэма героическая, действие ее происходит на бран­ном поле и в военном стане. «Одиссея» — поэма сказочная и быто­вая, действие ее разворачивается, с одной стороны, в волшебных краях великанов и чудовищ, где скитался Одиссей, с другой — в его маленьком царстве на острове Итаке и в ее окрестностях, где ждали Одиссея его жена Пенелопа и его сын Телемах. Как в «Илиаде» для повествования выбран только один эпизод, «гнев Ахилла», так и в «Одиссее» — только самый конец его странствий, последние два перегона, с дальнего западного края земли до родной Итаки. Обо всем, что было раньше, Одиссей рассказывает на пиру в середине поэмы, и рассказывает очень сжато: на все эти сказочные приключе­ния в поэме приходится страниц пятьдесят из трехсот. В «Одиссее» сказка оттеняет быт, а не наоборот, хотя читатели, и древние и со­временные, охотнее перечитывали и вспоминали именно сказку.

В Троянской войне Одиссей очень много сделал для греков — особенно там, где нужна была не сила, а ум. Это он догадался связать женихов Елены клятвою сообща помогать ее избраннику против лю­бого обидчика, а без этого войско никогда не собралось бы в поход. Это он привлек в поход юного Ахилла, а без этого победа была бы невозможна. Это он, когда в начале «Илиады» греческое войско после общей сходки едва не ринулось из-под Трои в обратный путь, сумел

18

его остановить. Это он уговаривал Ахилла, когда тот поссорился с Агамемноном, вернуться в бой. Когда после гибели Ахилла доспехи убитого должен был получить лучший воин греческого стана, их полу­чил Одиссей, а не Аякс. Когда Трою не удалось взять осадою, это Одиссей придумал построить деревянного коня, в котором спрята­лись и проникли таким образом в Трою самые храбрые греческие вожди, — и он в их числе. Богиня Афина, покровительница греков, больше всего из них любила Одиссея и помогала ему на каждом шагу. Зато бог Посейдон его ненавидел — мы скоро узнаем по­чему, — и это Посейдон своими бурями десять лет не давал ему добраться до родины. Десять лет под Троей, десять лет в странст­виях, — и только на двадцатый год его испытаний начинается дейст­вие «Одиссеи».

Начинается оно, как и в «Илиаде», «Зевсовой волей». Боги держат совет, и Афина заступается перед Зевсом за Одиссея. Он — в плену у влюбленной в него нимфы Калипсо, на острове в самой середине ши­рокого моря, и томится, напрасно желая «видеть хоть дым, от род­ных берегов вдалеке восходящий». А в царстве его, на острове Итаке, все уже считают его погибшим, и окрестные вельможи требуют, чтобы царица Пенелопа избрала себе из них нового мужа, а остро­ву — нового царя. Их больше сотни, они живут в Одиссеевом двор­це, буйно пируют и пьют, разоряя Одиссеево хозяйство, и развлекаются с Одиссеевыми рабынями. Пенелопа пыталась их обма­нуть: она сказала, что дала обет объявить свое решение не раньше, чем соткет саван для старого Лаэрта, Одиссеева отца, который вот-вот умрет. Днем она у всех на виду ткала, а ночью тайно распускала сотканное. Но служанки выдали ее хитрость, и ей все труднее стало сопротивляться настояниям женихов. С нею сын ее Телемах, которо­го Одиссей оставил еще младенцем; но он молод, и с ним не счита­ются.

И вот к Телемаху приходит незнакомый странник, называет себя старым другом Одиссея и дает ему совет: «Снаряди корабль, обойди окрестные земли, собери вести о пропавшем Одиссее; если услы­шишь, что он жив, — скажешь женихам, чтобы ждали еще год; если услышишь, что мертв, — скажешь, что справишь поминки и скло­нишь мать к замужеству». Посоветовал и исчез — ибо в образе его являлась сама Афина. Так Телемах и поступил. Женихи противились,

19

но Телемаху удалось уйти и сесть на корабль незамеченным — ибо и в этом ему помогла все та же Афина,

Телемах плывет на материк — сперва в Пилос к дряхлому Несто­ру, потом в Спарту к только что вернувшимся Менелаю и Елене. Словоохотливый Нестор рассказывает, как плыли герои из-под Трои и тонули в буре, как погиб потом в Аргосе Агамемнон и как ото­мстил убийце его сын Орест; но о судьбе Одиссея он ничего не знает. Гостеприимный Менелай рассказывает, как он, Менелай, заблудив­шись в своих странствиях, на египетском берегу подстерег вещего морского старца, тюленьего пастуха Протея, умевшего обращаться и в льва, и в вепря, и в барса, и в змея, и в воду, и в дерево; как борол­ся он с Протеем, и одолел его, и узнал у него обратный путь; а заод­но узнал и о том, что Одиссей жив и страдает среди широкого моря на острове нимфы Калипсо. Обрадованный этою вестью, Телемах со­бирается воротиться на Итаку, но тут Гомер прерывает свой рассказ о нем и обращается к судьбе Одиссея.

Заступничество Афины помогло: Зевс посылает к Калипсо вестни­ка богов Гермеса: время настало, пора отпустить Одиссея. Нимфа го­рюет: «Для того ли я спасла его из моря, для того ли хотела одарить его бессмертьем?» — но ослушаться не смеет. Корабля у Одиссея нет — нужно сколотить плот. Четыре дня он работает топором и бу­равом, на пятый — плот спущен. Семнадцать дней плывет он под парусом, правя по звездам, на восемнадцатый разражается буря. Это Посейдон, увидя ускользающего от него героя, взмел пучину четырь­мя ветрами, бревна плота разлетелись, как солома. «Ах, зачем не погиб я под Троей!» — вскричал Одиссей. Помогли Одиссею две бо­гини: добрая морская нимфа бросила ему волшебное покрывало, спа­сающее от потопления, а верная Афина уняла три ветра, оставив четвертый нести его вплавь к ближнему берегу. Два дня и две ночи плывет он, не смыкая глаз, а на третий волны выбрасывают его на сушу. Голый, усталый, беспомощный, он зарывается в кучу листьев и засыпает мертвым сном.

Это была земля блаженных феаков, над которыми правил добрый царь Алкиной в высоком дворце: медные стены, золотые двери, шитые ткани на лавках, спелые плоды на ветках, вечное лето над садом. У царя была юная дочь Навсикая; ночью ей явилась Афина и сказала: «Скоро тебе замуж, а одежды твои не стираны; собери слу-

20

жанок, возьми колесницу, ступайте к морю, выстирайте платья». Вы­ехали, выстирали, высушили, стали играть в мяч; мяч залетел в море, девушки громко вскрикнули, крик их разбудил Одиссея. Он подни­мается из кустов, страшный, покрытый морскою засохшею тиной, и молит: «Нимфа ли ты или смертная, помоги: дай мне прикрыть наго­ту, укажи мне дорогу к людям, и да пошлют тебе боги доброго мужа». Он омывается, умащается, одевается, и Навсикая, любуясь, думает: «Ах, если бы дали мне боги такого мужа». Он идет в город, входит к царю Алкиною, рассказывает ему о своей беде, но себя не называет; тронутый Алкиной обещает, что феакийские корабли отве­зут его, куда он ни попросит.

Одиссей сидит на Алкиноевом пиру, а мудрый слепой певец Демодок развлекает пирующих песнями. «Спой о Троянской войне!» — просит Одиссей; и Демодок поет об Одиссеевом деревянном коне и о взятии Трои. У Одиссея слезы на глазах. «Зачем ты плачешь? — го­ворит Алкиной. — Для того и посылают боги героям смерть, чтобы потомки пели им славу. Верно, у тебя пал под Троею кто-то из близ­ких?» И тогда Одиссей открывается: «Я — Одиссей, сын Лаэрта, царь Итаки, маленькой, каменистой, но дорогой сердцу...» — и начи­нает рассказ о своих скитаниях. В рассказе этом — девять приключе­ний.

Первое приключение — у лотофагов. Буря унесла Одиссеевы ко­рабли из-под Трои на дальний юг, где растет лотос — волшебный плод, отведав которого, человек забывает обо всем и не хочет в жизни ничего, кроме лотоса. Лотофаги угостили лотосом Одиссеевых спутников, и те забыли о родной Итаке и отказались плыть дальше. Силою их, плачущих, отвели на корабль и пустились в путь.

Второе приключение — у киклопов. Это были чудовищные вели­каны с одним глазом посреди лба; они пасли овец и коз и не знали вина. Главным среди них был Полифем, сын морского Посейдона. Одиссей с дюжиной товарищей забрел в его пустую пещеру. Вечером пришел Полифем, огромный, как гора, загнал в пещеру стадо, загоро­дил выход глыбой, спросил: «Кто вы?» — «Странники, Зевс наш хра­нитель, мы просим помочь нам». — «Зевса я не боюсь!» — и киклоп схватил двоих, размозжил о стену, сожрал с костями и захрапел. Утром он ушел со стадом, опять заваливши вход; и тут Одиссей при­думал хитрость. Он с товарищами взял киклопову дубину, большую,

21

как мачта, заострил, обжег на огне, припрятал; а когда злодей при­шел и сожрал еще двух товарищей, то поднес ему вина, чтобы усы­пить. Вино понравилось чудовищу. «Как тебя зовут?» — спросил он. «Никто!» — ответил Одиссей. «За такое угощение я тебя, Никто, съем последним!» — и хмельной киклоп захрапел. Тут Одиссей со спутниками взяли дубину, подошли, раскачали ее и вонзили в единст­венный великанов глаз. Ослепленный людоед взревел, сбежались дру­гие киклопы: «Кто тебя обидел, Полифем?» — «Никто!» — «Ну, коли никто, то и шуметь нечего» — и разошлись. А чтобы выйти из пещеры, Одиссей привязал товарищей под брюхо киклоповым бара­нам, чтобы тот их не нащупал, и так вместе со стадом они покинули утром пещеру. Но, уже отплывая, Одиссей не стерпел и крикнул:

«Вот тебе за обиду гостям казнь от меня, Одиссея с Итаки!» И кик­лоп яростно взмолился отцу своему Посейдону: «Не дай Одиссею до­плыть до Итаки — а если уж так суждено, то пусть доплывет нескоро, один, на чужом корабле!» И бог услышал его молитву.

Третье приключение — на острове бога ветров Эола. Бог послал им попутный ветер, а остальные завязал в кожаный мешок и дал Одиссею: «Доплывешь — отпусти». Но когда уже виднелась Итака, усталый Одиссей заснул, а спутники его развязали мешок раньше времени; поднялся ураган, их примчало обратно к Эолу. «Значит, боги против тебя!» — гневно сказал Эол и отказался помогать ослуш­нику.

Четвертое приключение — у лестригонов, диких великанов-людое­дов. Они сбежались к берегу и обрушили огромные скалы на Одиссеевы корабли; из двенадцати судов погибло одиннадцать, Одиссей с немногими товарищами спасся на последнем.

Пятое приключение — у волшебницы Кирки, царицы Запада, всех пришельцев обращавшей в зверей. Одиссеевым посланцам она поднесла вина, меда, сыра и муки с ядовитым зельем — и они обра­тились в свиней, а она загнала их в хлев. Спасся один и в ужасе рас­сказал об этом Одиссею; тот взял лук и пошел на помощь товарищам, ни на что не надеясь. Но Гермес, вестник богов, дал ему божье растение: корень черный, цветок белый, — и чары оказались бессильны против Одиссея. Угрожая мечом, он заставил волшебницу вернуть человечий облик его друзьям и потребовал: «Вороти нас в Итаку!» — «Спроси путь у вещего Тиресия, пророка из проро-

22

ков», — сказала колдунья. «Но он же умер!» — «Спроси у мертво­го!» И она рассказала, как это сделать.

Шестое приключение — самое страшное: спуск в царство мерт­вых. Вход в него — на краю света, в стране вечной ночи. Души мерт­вых в нем бесплотны, бесчувственны и бездумны, но, выпив жертвенной крови,, обретают речь и разум. На пороге царства мерт­вых Одиссей зарезал в жертву черного барана и черную овцу; души мертвых слетелись на запах крови, но Одиссей отгонял их мечом, пока перед ним не предстал вещий Тиресий. Испив крови, он сказал:

«Беды ваши — за обиду Посейдону; спасение ваше — если не обиди­те еще и Солнце-Гелиоса; если же обидите — ты вернешься в Итаку, но один, на чужом корабле, и нескоро. Дом твой разоряют женихи Пенелопы; но ты их осилишь, и будет тебе долгое царство и мирная старость». После этого Одиссей допустил к жертвенной крови и дру­гих призраков. Тень его матери рассказала, как умерла она от тоски по сыну; он хотел обнять ее, но под руками его был только пустой воздух. Агамемнон рассказал, как погиб он от своей жены: «Будь, Одиссей, осторожен, на жен полагаться опасно». Ахилл сказал ему:

«Лучше мне быть батраком на земле, чем царем между мертвых». Только Аякс не сказал ничего, не простив, что Одиссею, а не ему до­стались доспехи Ахилла. Издали видел Одиссей и адского судью Ми-носа, и вечно казнимых гордеца Тантала, хитреца Сизифа, наглеца Тития; но тут ужас охватил его, и он поспешил прочь, к белому свету.

Седьмым приключением были Сирены — хищницы, обольсти­тельным пением заманивающие мореходов на смерть. Одиссей пере­хитрил их: спутникам своим он заклеил уши воском, а себя велел привязать к мачте и не отпускать, несмотря ни на что. Так они про­плыли мимо, невредимые, а Одиссей еще и услышал пение, слаще которого нет.

Восьмым приключением был пролив между чудовищами Скиллой и Харибдой: Скилла — о шести головах, каждая с тремя рядами зубов, и о двенадцати лапах; Харибда — об одной гортани, но такой, что одним глотком затягивает целый корабль. Одиссей предпочел Скиллу Харибде — и был прав: она схватила с корабля и шестью ртами сожрала шестерых его товарищей, но корабль остался цел.

Девятым приключением был остров Солнца-Гелиоса, где паслись

23

его священные стада — семь стад красных быков, семь стад белых баранов. Одиссей, памятуя завет Тиресия, взял с товарищей страш­ную клятву не касаться их; но дули противные ветры, корабль стоял, спутники изголодались и, когда Одиссей заснул, зарезали и съели луч­ших быков. Было страшно: содранные шкуры шевелились, и мясо на вертелах мычало. Солнце-Гелиос, который все видит, все слышит, все знает, взмолился Зевсу: «Накажи обидчиков, не то я сойду в подзем­ное царство и буду светить среди мертвых». И тогда, как стихли ветры и отплыл от берега корабль, Зевс поднял бурю, грянул мол­нией, корабль рассыпался, спутники потонули в водовороте, а Одис­сей один на обломке бревна носился по морю девять дней, пока не выбросило его на берег острова Калипсо.

Так заканчивает Одиссей свою повесть.

Царь Алкиной исполнил обещание: Одиссей взошел на феакийский корабль, погрузился в очарованный сон, а проснулся уже на ту­манном берегу Итаки. Здесь его встречает покровительница Афина. «Пришла пора для твоей хитрости, — говорит она, — таись, стере­гись женихов и жди сына твоего Телемаха!» Она касается его, и он делается неузнаваем: стар, лыс, нищ, с посохом и сумою. В этом виде идет он в глубь острова — просить приюта у старого доброго свино­паса Евмея. Евмею он рассказывает, будто родом он с Крита, воевал под Троей, знал Одиссея, плавал в Египет, попал в рабство, был у пи­ратов и еле спасся. Евмей зовет его в хижину, сажает к очагу, угоща­ет, горюет о пропавшем без вести Одиссее, жалуется на буйных женихов, жалеет царицу Пенелопу и царевича Телемаха. На другой день приходит и сам Телемах, вернувшийся из своего странствия, — конечно, его тоже направила сюда сама Афина, Перед ним Афина возвращает Одиссею настоящий его облик, могучий и гордый. «Не бог ли ты?» — вопрошает Телемах. «Нет, я отец твой», — отвечает Одиссей, и они, обнявшись, плачут от счастья,

Близится конец. Телемах отправляется в город, во дворец; за ним бредут Евмей и Одиссей, снова в образе нищего. У дворцового порога совершается первое узнание: дряхлый Одиссеев пес, за двадцать лет не забывший голос хозяина, поднимает уши, из последних сил под­ползает к нему и умирает у его ног. Одиссей входит в дом, обходит горницу, просит подаяния у женихов, терпит насмешки и побои. Женихи стравливают его с другим нищим, моложе и крепче; Одиссей

24

неожиданно для всех опрокидывает его одним ударом. Женихи хохо­чут: «Пусть тебе Зевс за это пошлет, чего ты желаешь!» — и не знают, что Одиссей желает им скорой погибели. Пенелопа зовет чу­жестранца к себе: не слышал ли он вестей об Одиссее? «Слышал, — говорит Одиссей, — он в недальнем краю и скоро прибудет». Пене­лопе не верится, но она благодарна гостю. Она велит старой служан­ке омыть страннику перед сном его пыльные ноги, а самого его приглашает быть во дворце на завтрашнем пиру. И здесь совершает­ся второе узнание: служанка вносит таз, прикасается к ногам гостя и чувствует на голени шрам, какой был у Одиссея после охоты на каба­на в его молодые годы. Руки ее задрожали, нога выскользнула: «Ты — Одиссей!» Одиссей зажимает ей рот: «Да, это я, но молчи — иначе погубишь все дело!»

Наступает последний день. Пенелопа созывает женихов в пирше­ственную горницу: «Вот лук моего погибшего Одиссея; кто натянет его и пустит стрелу сквозь двенадцать колец на двенадцати секирах в ряд, тот станет моим мужем!» Один за другим сто двадцать женихов примериваются к луку — ни единый не в силах даже натянуть тети­ву. Они уже хотят отложить состязание до завтра — но тут встает Одиссей в своем нищем виде: «Дайте и мне попытать: ведь и я когда-то был сильным!» Женихи негодуют, но Телемах заступается за гостя:

«Я — наследник этого лука, кому хочу — тому даю; а ты, мать, сту­пай к своим женским делам». Одиссей берется за лук, легко сгибает его, звенит тетивой, стрела пролетает сквозь двенадцать колец и вон­зается в стену. Зевс гремит громом над домом, Одиссей выпрямляет­ся во весь богатырский рост, рядом с ним Телемах с мечом и копьем. «Нет, не разучился я стрелять: попробую теперь другую цель!» И вто­рая стрела поражает самого наглого и буйного из женихов. «А, вы думали, что мертв Одиссей? нет, он жив для правды и возмездия!» Женихи хватаются за мечи, Одиссей разит их стрелами, а когда кон­чаются стрелы — копьями, которые подносит верный Евмей. Жени­хи мечутся по палате, незримая Афина помрачает их ум и отводит их удары от Одиссея, они падают один за другим. Груда мертвых тел громоздится посреди дома, верные рабы и рабыни толпятся вокруг и ликуют, видя господина.

Пенелопа ничего не слышала: Афина наслала на нее в ее тереме глубокий сон. Старая служанка бежит к ней с радостною вестью:

25

Одиссей вернулся. Одиссей покарал женихов! Она не верит: нет, вче­рашний нищий совсем не похож на Одиссея, каким он был двадцать лет назад; а женихов покарали, наверно, разгневанные боги. «Что ж, — говорит Одиссей, — если в царице такое недоброе сердце, пусть мне постелят постель одному». И тут совершается третье, глав­ное узнание. «Хорошо, — говорит Пенелопа служанке, — вынеси гостю в его покой постель из царской спальни». — «Что ты гово­ришь, женщина? — восклицает Одиссей, — эту постель не сдвинуть с места, вместо ножек у нее — пень масличного дерева, я сам когда-то сколотил ее на нем и приладил». И в ответ Пенелопа плачет от радости и бросается к мужу: это была тайная, им одним ведомая примета.

Это победа, но это еще не мир. У павших женихов остались ро­дичи, и они готовы мстить. Вооруженной толпой они идут на Одис­сея, он выступает им навстречу с Телемахом и несколькими подручными. Уже гремят первые удары, проливается первая кровь, — но Зевсова воля кладет конец затевающемуся раздору. Бле­щет молния, ударяя в землю между бойцами, грохочет гром, является Афина с громким криком: «...Крови не лейте напрасно и злую враж­ду прекратите!» — и устрашенные мстители отступают. И тогда:

«Жертвой и клятвой скрепила союз меж царем и народом / Светлая дочь громовержца, богиня Афина Паллада».

Этими словами заканчивается «Одиссея».

М. Л. и В. М. Гаспаровы