Реферат на тему дезертирства. дезертирство. Дезертирство в России и Германии
 Скачать 37.02 Kb.
|
|
Министерство образования и науки Российской Федерации Новосибирский государственный аграрный университет Юридический факультет кафедра «Теории и истории государства и права» дисциплина: «История государства и права зарубежных стран» Контрольная работа На тему: Дезертирство в России и Германии Выполнил: студент 1 курса 7103 группы Трубоченко Сергей Алексеевич Проверил: кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Караваева Елена Валерьевна Новосибирск 2021 Оглавление:1.Дезертирство в России 2 2. Дезертирство в СССР 6 3. Дезертирство в Российской Империи 7 4. Дезертирство в ФРГ 10 5. Дезертирство в армии Вермахта 14 Список литературы: 16 1.Дезертирство в РоссииДезертирство является преступлением против военной службы и влечет уголовную ответственность в соответствии со ст.338 УК РФ. Дезертирство как воинское преступление характеризуется общими для всех преступлений признаками: общественной опасностью, уголовной противоправностью, виновностью и наказуемостью. Вместе с тем специфика военной службы наполняет указанные признаки особым "воинским" содержанием. Общественная опасность преступлений против военной службы заключается в причинении вреда военной безопасности или в создании угрозы причинения такого вреда. Преступный вред военной безопасности государства опосредуется причинением в той или иной форме ущерба боевой готовности войск. Состав преступления. Это система установленных законом обязательных объективных и субъективных элементов, признаки которых характеризуют общественно опасное посягательство военнослужащего (гражданина, пребывающего в запасе, во время прохождения военных сборов) на военную безопасность государства как преступление против военной службы. Понятие состава преступления против военной службы, и в частности дезертирства, включает в себя единые для всех преступлений элементы: объект, субъект, объективная и субъективная стороны. Совокупность юридических признаков состава воинского преступления образует его общественную опасность и подчеркивает специфические особенности, позволяющие отграничивать воинские преступления от сходных общеуголовных. Состав преступления не зависит от срока самовольного оставления части или места службы или неявки в срок на службу, если по делу установлена цель вовсе уклониться от военной службы, и является оконченным с момента оставления части, места службы или неявки на службу. Объектом дезертирства как преступления против военной службы является охраняемая уголовным законом от преступных посягательств военная безопасность, представляющая собой состояние боевой готовности военной организации государства, гарантирующее вооруженную защиту конституционного строя, независимости, суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации от внешних и внутренних военных угроз. Объективная сторона дезертирства - это внешний акт общественно опасного посягательства на охраняемый уголовным правом объект - военную безопасность. Объективная сторона дезертирства характеризуется общими для всех преступлений признаками: деяние, последствие, причинная связь между деянием и наступившим последствием, способ, место, время, обстановка, средства и орудия совершения преступления. Отличительной чертой признаков объективной стороны дезертирства является специфичность их содержания, обусловленная воинским объектом посягательства. Объективная сторона дезертирства может быть выражена в действии - оставлении воинской части или места службы либо в бездействии - неявке в часть или к месту службы при назначении, переводе, из командировки, из лечебного учреждения, из увольнения и т.д. В воинских преступлениях субъект относится к категории специальных, т.е. обладающих наряду с общими признаками - вменяемостью и возрастом - специальными. К их числу следует, прежде всего, отнести пребывание лица в момент совершения преступления на военной службе или военных сборах. Субъект дезертирства - военнослужащий, проходящий военную службу по призыву или контракту. Лица, проходящие военную службу по контракту, несут уголовную ответственность за самовольное оставление части или места службы и за неявку в часть или место службы; подлежат они и уголовной ответственности за дезертирство. Это общепринятая точка зрения. Субъектом дезертирства может быть лицо, отбывающее наказание в дисциплинарной воинской части или в виде ареста с содержанием на гауптвахте. Лицо, отбывающие наказание в виде ограничения по военной службе также привлекается к ответственности за дезертирство. За совершение дезертирства несут ответственность и граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения ими военных сборов, так как в соответствии со ст.2 Федерального закона "О статусе военнослужащих" на граждан Российской Федерации, проходящих военные сборы, статус военнослужащих распространяется в случаях и порядке, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации. Субъективная сторона дезертирства заключается в прямом умысле с целью уклонения от несения военной службы. Специфическим элементом субъективной стороны дезертирства, служащим единственным критерием отграничения его от самовольного оставления части или места службы, является цель преступления. Так, самовольное оставление части или места службы является дезертирством только при наличии цели уклонения от прохождения военной службы. В ч.2 ст.338 УК РФ предусмотрены квалифицирующие признаки дезертирства. Одним из таких признаков является дезертирство с оружием, вверенным по службе. Данное оружие должно быть табельным. Если оружие похищается виновным, то содеянное квалифицируется как дезертирство без отягчающих обстоятельств и хищение оружия по ст.226 и ч.1 ст.238 УК. Если дезертир передает, сбывает, хранит, пересылает или носит оружие, боеприпасы, то он отвечает по ст.222 УК и за незаконное приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение оружия. Другой квалифицирующий признак - дезертирство, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. При анализе дезертирства по предварительному сговору группой лиц надлежит руководствоваться ч.2 ст.35 УК, а при дезертирстве, совершенном группой, - ч.3 этой статьи. Оружие, о котором идет речь в ч.2 ст.338 УК, должно быть табельным. Общественная опасность дезертирства с оружием, совершение этого преступления несколькими лицами и особенно имеющими оружие чрезвычайно велико. Как и при самовольном оставлении воинской части или места службы, дезертирство может сочетаться с нарушением правил несения боевого дежурства (ст.340 УК), нарушением правил пограничной службы (ст.341 УК), нарушением правил караульной службы (ст.342 УК), нарушением правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст.343 УК) и нарушением уставных правил несения внутренней службы (ст.344 УК). В подобных случаях содеянное квалифицируется по ч.1 или ч.2 ст.338 УК и соответствующей статье, устанавливающей ответственность за нарушение порядка несения специальных видов службы. При совокупности преступлений освобождение от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к ст.338 УК не применимо. В ч.1 ст.338 УК предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до семи лет, а в ч.2 - на срок от трех до десяти лет. 2. Дезертирство в СССР Статья Уголовного кодекса 193 п.7 от 1926 года за самовольную отлучку из воинской части свыше суток, предусматривала лишение свободы на срок от 5-ти до 10-ти лет, а в условиях военного времени расстрел. Но и в военное время дезертирство военными трибуналами рассматривалось в соответствии с нахождением воинской части. Если часть находилась глубоко в тылу, то и наказание могло быть мягче, иначе было, когда преступление совершено непосредственно на действующем фронте, то и наказание – расстрел. Все изменилось после того, как вышел закон за номером 227 от 28 июля 1942 года о штрафных батальонах - искупление вины кровью. Тут военные трибуналы стали направлять основную массу дезертиров в штрафные батальоны. В ходе всего периода 2-й Мировой войны было много уклонистов от призыва в Армию и дезертиров военнослужащих, которые скрывались по лесам, подвалам, чердакам. Как правило, им помогали родные, без их помощи дезертирам просто было не выжить. На таких доносили соседи, чьи дети воевали на фронте. Периодически органами НКВД совершались облавы, с помощью которых из подвалов и чердаков вытаскивали одичавших уклонистов. Тюрьма для них была бы спасением, но в военное время только расстрел или более мягкое наказание- штрафбат. Были случаи, когда уклонисты продолжали сидеть в подвалах после войны еще по 10 – 15 лет, боясь наказания 3. Дезертирство в Российской ИмперииНакануне Первой мировой войны дезертирство в царской армии существовало и даже увеличивалось. Так, в 1911 г. за самовольные отлучки, побеги и неявку были осуждены 8 027, а в 1912 г. - 13 358 человек. После вступления России в войну проблема дезертирства стала еще более острой. В сентябре 1914 г. командующий Юго-Западным фронтом Н.И. Иванов отмечал большое количество бродящих солдат и целых групп, их распущенность, случаи мародерства. С фронта писали, что при отходе полков второй очереди солдаты разбегались по деревням целыми взводами; множество дезертиров появилось в Варшаве. Солдаты массами бежали с поездов, шедших на фронт. По оценке начальника штаба Юго-Западного фронта М.В. Алексеева, с поездов дезертировали 20% нижних чинов. Зимой 1914 г. власти были озабочены уже дезертирством с фронта. Только Варшавским жандармско-полицейским управлением за декабрь 1914 г. - февраль 1915 г. были задержаны 3 500 дезертиров. На железных дорогах Юго-Западного фронта с 15 декабря 1914 г. по 15 января 1915 г. задержали 12 872 человек. Н.И. Иванов указывал, что большая часть задерживаемых сознательно уклонялась с пути следования к своей части, не желая нести не только боевую, но и никакую службу. Начальник штаба Ставки Н.Я. Янушкевич писал в марте 1915 г. начальнику Жандармского корпуса В.Ф. Джунковскому, что побеги с поездов нельзя остановить взысканиями с солдат или малоопытных начальников эшелонов (в большинстве случаев молодых прапорщиков). Единственной мерой, способной пресечь «это громадное зло», Янушкевич считал привлечение к строжайшей ответственности сельских и волостных властей за недонесение о появлении на родине нижних чинов без установленных документов. Множество случаев дезертирства было отмечено во время «великого отступления» летом 1915 г., когда после тяжелых боев солдаты «разбредались», частью попадая в плен или совершая побеги домой. Начальник снабжений Юго-Западного фронта сообщал в мае 1915 г., что солдаты, отстав от своих эшелонов, самовольно занимают затем места в пассажирских вагонах, размещаются на площадках и даже на крышах. Фронтовые штабы фиксировали в донесениях массу дезертиров, скрывавшихся среди беженцев. Еще больший размах приобрело дезертирство с поездов, перевозивших маршевые роты, которые комплектовались из ратников ополчения. На Юго-Западном фронте эти побеги составляли по 500-600 человек с поезда, т.е. более половины состава. При этом не действовали никакие меры предупреждения побегов: солдаты спрыгивали с поездов на ходу, невзирая на выстрелы охраны. Как правило, беглецы находили убежище в собственных или чужих деревнях, где жили месяцами. Беглые, отсталые, бродяжничавшие солдаты толпами появлялись на железных и грунтовых дорогах и Северо-Западного фронта, внося в войска «тлетворный дух деморализации». «Несвоевременное принятие мер к устранению этого явления и промедление могут вызвать грозные весьма опасные для всей армии последствия», - предостерегало фронтовое начальство. Для борьбы с дезертирством гражданские и военные власти применяли различные правовые, организационные и репрессивные меры. Большое значение имело судебное преследование, поскольку дезертиры полагались на безнаказанность своих действий. Согласно ст. 136 Устава о наказаниях, за побег во время войны в районе военных действий в первый раз назначались наказания не выше 5 лет в исправительных арестантских отделениях, во второй раз - каторга до 20 лет, а в третий раз - смертная казнь. Наказанием же за побег вне района военных действий являлось заключение в военной тюрьме и дисциплинарных частях за первый и второй побеги, и отдача в исправительные арестантские роты за третий побег. При этом признание самовольной отлучки побегом обусловливалось лишь продолжительностью отсутствия независимо от цели отлучки, а само понятие побега имело формальный характер и не учитывало внутренние побуждения дезертира. В результате наказание для злостных дезертиров оказывалось слишком мягким, а при опозданиях, отлучках с целью повидаться с родными и т.п. слишком суровым. Реально же всякий побег, даже в районе военных действий, в первый раз наказывался лишь пребыванием в исправительных арестантских отделениях в течение нескольких месяцев, а в тыловом районе - заключением в военной тюрьме (порою всего на месяц). На деле усиление наказаний за побеги было возможно только при эффективном судопроизводстве. Но на фронте старались избегать военно-полевых судов, передавая дела в корпусные суды, где они неизбежно затягивались. В случае побегов не с фронта, а из запасных частей, беглецов не предавали суду, а считали переведенным в другую часть. Главная же слабость судебного преследования состояла в том, что приведение в действие вынесенных дезертирам приговоров откладывалось до окончания войны, когда ожидался манифест об амнистии. В результате всех задержанных дезертиров вновь направляли в действующую армию. Борьбу с дезертирством сильно затрудняло укрывательство бежавших как населением прифронтовых городов, так и, особенно, жителями родных мест. В силу малочисленности полиции МВД не могло сколько-нибудь эффективно этому противодействовать. Поэтому военные стали предпринимать собственные меры. С начала войны дезертиров задерживали, через этапных фронтовых комендантов препровождали в свои части и там уже судили. Однако система этапов охватывала только крупнейшие узлы сообщения на фронте и не соответствовала размаху дезертирства. Военное начальство полагало, что наилучшим средством для устранения возможности скрываться в тылу армий и затем продвигаться далее являлось установление непосредственно за позициями сплошных разъездов из смешанных жандармских дивизионов, казачьих частей, полицейских урядников и стражников эвакуированных местностей. Для объединения и большего контроля над этапной и военно-полицейской службой в тылу армий создавались контрольные районы (участки). 25 сентября 1915 г., согласно приказу № 37 командующего Северным фронтом, такие участки были созданы в Петроградском (Лифляндская, Эстляндская, Петроградская, Новгородская, Тверская и Ярославская губ.) и Двинском (Витебская и Псковская губ.) военных округах. Командовали участками генералы, напрямую подчинявшиеся начальникам штабов армий, чьи тыловые районы они возглавляли, отвечая за «фактическую и экстренную» ликвидацию обнаруженных беспорядков, предавая военно-полевому суду провинившихся в уголовных преступлениях и немедленно отправляя по этапу в свои части виновных в дезертирстве. Подобные участки под командой особо назначенных офицеров появлялись и в районе Западного фронта на направлениях Мозырь-Гомель, Минск-Смоленск, Слуцк-Рогачев, Минск-Могилев. Кроме того, на Западном фронте для поимки дезертиров все крупнейшие прифронтовые города (Смоленск, Бобруйск, Вязьма, Рославль, Орша, Гомель, Брянск) были разделены на участки. Их патрулировали особые военно-полицейские команды. На крупнейших железнодорожных узлах в прифронтовых районах также действовали особые части, получившие инструкцию рассматривать как дезертира любого военнослужащего без документов на право передвижения. На Юго-Западном фронте на узловых станциях были назначены ответственные за сопровождение и проверку воинских эшелонов генералы и штаб-офицеры. В то же время под началом наличных или эвакуированных офицеров жандармской железнодорожной полиции создавались летучие команды, проверявшие документы следующих за черту театра военных действий. В годы Первой мировой войны так и не было создано центральных органов по борьбе с дезертирством, все отдавалось на усмотрение начальников фронтов и армий К тому же отсутствовала согласованность в действиях различных структур. Военные власти оставались в плену старых понятий о дисциплине, не соответствовавших требованиям войны современного типа. 4. Дезертирство в ФРГВоинская повинность в ФРГ устанавливается специальным законом (WPFLG[1]) и включает в себя сочетание различных публично-правовых обязанностей. Основной из них является обязанность несения военной службы с оружием. В установленных законом случаях предусмотрено несение вместо военной гражданской службы (абз. 1 § 3 WPFLG). Одной из причин введения гражданской службы явилось предотвращение массового уклонения от несения военной службы. Обеспечительная функция уголовной ответственности в сфере реализации законодательства о воинской повинности и военной службе осуществляется в ФРГ по трем направлениям, в отношении: 1) военнослужащих, уклоняющихся от несения военной службы; 2) лиц, уклоняющихся от призыва на военную службу; 3) лиц, уклоняющихся от несения гражданской службы. Формы преступного уклонения военнослужащих от военной службы определены в разделе I части II Военно-уголовного закона (WStG[2]) «Преступления против обязанностей военной службы» (§ 15—18). Военнообязанные за уклонение от призыва на военную службу несут ответственность, предусмотренную § 109—109а УК ФРГ (StGB[3]). Лица, уклоняющиеся от альтернативной гражданской службы, подлежат уголовной ответственности согласно Закону о гражданской службе лиц, отказавшихся от военной службы по мотивам совести (§ 52—53 ZDG). Таким образом, в немецком уголовном праве проводится четкая грань между преступлениями воинскими, субъектами которых могут быть только военнослужащие, и общеуголовными, в число которых входят преступления против обороны страны. В некоторых странах ответственность за уклонение от призыва на военную службу урегулирована нормами военно-уголовного права (см., например, ст. 397 Кодекса военной юстиции Франции[4], § 7 Военно-уголовного закона Австрии[5]). Уголовная ответственность военнослужащих за уклонение от военной службы. В Законе о статусе военнослужащих (SG[6]) говорится, что военнослужащий на срок, связанный с выполнением воинских правоотношений, обязан исполнить долг перед государством в полной мере и с полной отдачей сил (§ 7). Уклонение от исполнения этой воинской обязанности является преступлением. Немецкий юрист Ф. Бауэр в диссертации «Членовредительство и уклонение от военной службы» рассматривает уклонение от исполнения воинских обязанностей как фактор, значительно снижающий боевую силу (мощь) бундесвера[7]. Формами уклонения от военной службы в ФРГ являются: самовольное отсутствие, дезертирство, членовредительство, обман. Наиболее распространенной в ФРГ формой уклонения военнослужащих от военной службы является самовольное отсутствие (§ 15 WStG). Военно-уголовный закон устанавливает две формы самовольного отсутствия: а) самовольное оставление подразделения на срок более трех дней; б) неявка умышленно либо по неосторожности к месту службы в течение более трех дней (абз. 1 § 15 WStG). Немецкой традиции права всегда было свойственно проводить различие между таким менее опасным преступлением, как самовольная отлучка и более тяжким правонарушением, именуемым дезертирством. Эта традиция была сохранена в § 15 и 16 WStG, но вместо понятия «самовольная отлучка» стало использоваться понятие «самовольное отсутствие», так как, по мнению немецкого законодателя, сущность данного правонарушения заключается не в степени отдаленности военнослужащего от места прохождения службы, а в самовольном отсутствии его в подразделении определенное время[8]. В § 15 WStG речь идет о временном отсутствии в части. Деяние, направленное на совершение преступления, состоит из двух действий: первое из них заключается в том, что военнослужащий либо оставляет воинскую часть, либо не является в часть. В этих случаях закон требует наличия умышленной формы вины. Суть второго действия составляет срок отсутствия, оно может совершаться как умышленно, так и по неосторожности. Это распространяется прежде всего на случаи опоздания по неосторожности на поезд, самолет и т. д. Таким образом, «самовольное отсутствие» может представлять собой как умышленное действие, так и комбинацию умышленного и неосторожного действий. Особое значение имеет то обстоятельство, что рассматриваемое деяние только тогда наказуемо, если оно совершается самовольно. Это значит, что преступник действует сознательно на основе собственного решения и без необходимого согласия компетентного начальника, т. е. виновно и противоправно. Используемые ранее в немецком праве применительно к данному составу преступления термины «некомпетентно» и «противоправно» были признаны неточными, а использование их на практике вызывало большие трудности[9]. В WStG продолжительность уголовно наказуемого самовольного отсутствия превышает три полных календарных дня. Так, если военнослужащий оставляет подразделение 1 марта в 15 часов, то предусмотренный военно-уголовным законом срок истечет 4 марта в 24 часа. Несущественным в данном случае является срок перед первым и после третьего календарного дня. Ни дословный текст § 15 WStG, ни его смысл и цель не дают оснований для иного толкования, на что неоднократно указывали немецкие авторы[10]. До истечения 3-дневного срока самовольное отсутствие находится на стадии уголовно ненаказуемого покушения. После превышения указанного срока и до момента возвращения к месту службы или задержания военнослужащий пребывает в виновном противоправном состоянии, т. е. самовольное отсутствие рассматривается как длящееся преступление. Субъектом преступления, предусмотренного абз. 1 § 15 WStG, может быть лишь военнослужащий бундесвера. На военнослужащих вооруженных сил союзного государства и военнопленных данная норма не распространяется. Состав преступления будет налицо и в том случае, если военнослужащий самовольно примыкает к другой воинской части или самовольно определяет себе иное место службы. В абз. 2 § 15 WStG установлена ответственность за деяние, совершенное вне пределов действия WStG, в частности на территории другого государства. Своеобразие данного преступления состоит в следующем. Военнослужащий бундесвера, который невиновно или по неосторожности оказался за пределами установленного для него места службы (например, отстал от колонны ввиду того, что заглохла машина), обязан принять меры для своего обнаружения. Он должен письменно, по телефону или любым другим способом сообщить о себе в свое подразделение, в другую воинскую часть либо в какое-либо учреждение ФРГ. Если в течение трех календарных дней он этого не сделал, в его действиях усматривается состав преступления, предусмотренный абз. 2 § 15 WStG. Обстоятельствами, исключающими преступность деяния, признаются ранение, взятие в плен или тяжелая болезнь отлучившегося. Преступления, предусмотренные п. 1 и п. 2 § 15 WStG, влекут наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет. При назначении меры наказания рассматривается ряд таких обстоятельств, как продолжительность отсутствия, умышленное или неосторожное превышение трехдневного срока отсутствия, мотив, цели и др. Более опасной формой уклонения от военной службы является дезертирство. Оно наказывается лишением свободы на срок до пяти лет (§ 16 WStG). Покушение на дезертирство в отличие от самовольного отсутствия уголовно наказуемо. Дезертиром в ФРГ признается военнослужащий, самовольно оставивший свою воинскую часть или самовольно отсутствующий по месту несения воинской службы в целях: а) уклонения от несения воинской службы навсегда (вовсе); б) временного уклонения от несения военной службы в период подготовки или проведения боевой операции; в) уклонения от несения военной службы не только фактически, но и юридически. В последнем случае преступник стремится добиться окончания правоотношения, связанного с воинской службой. Это возможно, например, как считают немецкие авторы, путем совершения преступления, которое ведет к обвинительному приговору и как следствие к исключению из рядов бундесвера[11]. Дезертирство может быть совершено также больным или раненым. Если военнослужащий убегает из плена в другую страну, откуда есть возможность возвратиться в свою воинскую часть, то дезертирство совершается путем самовольного отсутствия по месту несения службы. Под словом «возвращение» имеется в виду не только непосредственное возвращение в свою воинскую часть, но и регистрация бежавшего в другой воинской части бундесвера, в военном ведомстве, а в случае нахождения за пределами территории ФРГ – в посольстве или консульстве. Необходимым условием является то, чтобы регистрация была произведена бежавшим по доброй воле и собственной инициативе[12]. В абз. 3 § 16 WStG предусмотрено такое основание смягчения наказания за дезертирство, как деятельное раскаяние. Если в течение месяца военнослужащий возвратится к месту службы и заявит о готовности к дальнейшему несению воинской повинности, максимальный срок наказания за дезертирство снижается с пяти до трех лет лишения свободы. 5. Дезертирство в армии ВермахтаПаникер на войне страшнее вражеского нападения, потому что паника заразительна. Если взвод начал отступать, за ним начнет отступать и полк. Поэтому паникеров и дезертиров в армиях всегда карали нещадно. Гитлер говорил, что «солдаты могут умирать, а дезертиры должны умирать». И немецкие заградотряды, а вернее части полевой жандармерии, имели полномочия расстреливать без суда и следствия. Нарушение дисциплины также было серьезным проступком. Если солдаты нарушают распорядок, не подчиняются приказам, такой части долго не жить. В практике немецкой армии предпочитали показательно расстрелять или в лучшем случае отправить на передовую, чем делать бесполезные внушения. Бывший солдат Вермахта Ги Сайер в своей книге вспоминал, что в 1944 году несколько солдат нашли грузовик с провиантом и набрали еды для себя, но попались полевой жандармерии. Неудачливых похитителей провизии повесили на месте с особой жестокостью. О штрафном батальоне речь даже не шла. Полевой жандармерии во многих частях боялись больше, чем советских партизан и кого бы то ни было. Отправка под суд, а затем в исправительный батальон была почти удачей. Несмотря на название, «исправить» свой проступок в батальоне было нельзя. В такие формирования посылали потенциальных смертников. В Советской армии ранение часто «искупляло» нарушение. Из госпиталя солдат возвращался в обычную часть, а мог еще и получить награду. В немецких войсках подлечившейся раненый чаще всего направлялся обратно в штрафбат. Например, в подобное формирование во Франции попали за попытку ограбления несколько солдат. Они украли ничтожную по тем временам сумму у владельца кафе, и все отправились «исправляться». Туда же после военного суда посылали виновных в «подрыве боеспособности» - за неодобрительные высказывания относительно властей, правильности ведения боевых действий и т. д. Первые батальоны появились в гитлеровской Германии в конце 30-х годов. По мнению историков, порядки в немецких исправительных батальонах и полевых штрафных лагерях того времени мало отличались от тех, что существовали в концлагерях, только в них содержались свои же граждане. До этого существовали «особые отряды», где и вправду пытались «исправлять» и «воспитывать» солдат, совершивших проступки. С началом Второй Мировой исправительная практика полностью заменилась карательной. В советскую практику заградотряды и штрафбаты вошли именно через посредство «обмена опытом» с немецкой стороной. В 1939 году период «дружбы» еще не закончился. В советской армии заградотряды были особыми подразделениями с постоянной функцией. В немецких войсках задачи по «удержанию контроля» выполняли жандармские части. То есть если это было необходимо, жандармерии давался приказ. После выполнения приказа часть возвращалась к обычному функционированию. Жандармские формирования отстреливали отступавшие 500-е батальоны, то есть штрафные ударные части, в которых служили уже получившие наказание солдаты. В постоянную практику использование заградотрядов не вошло – многие солдаты были уверены, что хорошей службой в исправительных батальонах заслужат помилование и право служить в обычных частях. Но процент таких возвращений за особые заслуги был ничтожен. Помимо прочего, для перевода нужно было дождаться официального решения сверху. А пока оно проходило все инстанции, солдата из ударной части уже могли убить. Поэтому решение о помиловании погибшего перестали зачитывать перед строем – такое чтение снижало боевой дух. Предпочитали полностью переформировывать соединение – одни выбыли, другие прибыли и вновь питают надежды на «искупление», «исправление» и рвутся в бой. Теоретически можно было восстановить и звание, но на практике этого не случалось. Отчасти функции заградотряда в таких формированиях выполняли линейные командиры – это были самые фанатично преданные идее унтер-офицеры. Они имели полномочия расстреливать, отдавать под суд и всячески карать. В итоге наказание за проступок в немецкой армии - как в обычных, так и в исправительных частях - зависело от командиров. За мародерство и насилие можно было покарать, а можно было вынести благодарность. За трусость – расстрелять, отправить «исправляться» или ограничиться выговором и понижением в звании. Список литературы:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/727a7441c52a3e603e313e8af5f150693857134e/ https://0gnev.livejournal.com/296250.html https://pandia.ru/text/77/418/2876.php https://pikabu.ru/story/dezertiryi_na_velikoy_otechestvennoy_kak_byilo_na_samom_dele_4362204 https://russian7.ru/post/dezertiry-dolzhny-umirat-kak-deyst/ https://zen.yandex.ru/media/topwar.ru/dezertirstvo-v-istorii-voin-5e968dbaf49321656d3efa1f |