зощенко монтер. Михаил зощенко монтер рассказ
 Скачать 16.26 Kb.
|
|
МИХАИЛ ЗОЩЕНКО — МОНТЕР: РАССКАЗ Я, ребятишки, зря спорить не буду — кто важней в театре: актер, режиссер или, может быть, театральный плотник. Факты покажут. Факты всегда сами за себя говорят. Дело это произошло в Саратове или в Симбирске, одним словом, где-то недалеко от Туркестана, в городском театре. Играли в этом городском театре оперу. Кроме выдающейся игры артистов был в этом театре, между прочим, монтер — Иван Кузьмич Мякишев. На общей группе, когда весь театр снимали на карточку, монтера этого пихнули куда-то сбоку, — мол, технический персонал. А в центр на стул со спинкой посадили тенора. Монтер Иван Кузьмич Мякишев ничего на это хамство не сказал, но затаил в душе некоторую грубость. А тут такое подошло. Сегодня, для примеру, играют „Руслана и Людмилу». Музыка Глинки. Дирижер- Кацман. А без четверти минут восемь являются до этого монтера две знакомые ему барышни. Или он их раньше пригласил, или они сами приперлись — неизвестно. Так являются эти барышни, отчаянно флиртуют и вообще просят их посадить в общую залу — посмотреть на спектакль. Монтер говорит: — Да ради бога, медам. Сейчас я вам пару билетов сварганю — будьте уверены. Посидите тут у будки. И сам, конечно, к управляющему. Управляющий говорит: — Сегодня вроде как суббота. Народу пропасть. Каждый стул на учете. Не могу. Монтер говорит: — Ах, так! — говорит. — Ну, так я играть отказываюсь, одним словом, отказываюсь освещать ваше производство. Играйте без меня. Посмотрим тогда, кто из нас важней и кого сбоку сымать, а кого в центр сажать! И сам обратно в будку. Выключил по всему театру свет к чортовой бабушке, замкнул на ключ будку и сидит — отчаянно флиртует, Тут произошла, конечно, форменная абструкция. Управляющий бегает. Публика орет. Кассир визжит, пугается, как бы у него деньги в темноте не уперли. А бродяга, главный оперный тенор, привыкший сыматься в центре, заявляется до дирекции и говорит своим тенором: — Я в темноте петь тенором отказываюсь. Раз, говорит, темно — я ухожу. Мне, говорит, голос себе дороже. Пущай, сукин сын, монтер поет. Монтер говорит: — Пущай не поет. Наплевать ему в морду. Раз он, сволочь такая, в центре сымается, то и пущай одной рукой поет, другой свет зажигает. Дерьмо какое нашлося. Думает тенор, так ему и свети все время. Теноров нынче нету. Тут, конечно, монтер схлеснулся с тенором. Вдруг управляющий является, говорит: — Где эти чертовы две девицы? Через их полная гибель. Сейчас я их куда-нибудь посажу, корова их забодай. Монтер говорит: — Вот они. Только не через их гибель и не через тенора, а гибель через меня. Сейчас, говорит, я свет дам. Мне энергии принципиально не жалко. Дал он сию минуту свет. — Начинайте, говорит. Сажают тогда его девиц на выдающиеся места и начинают спектакль. Теперь и разбирайтесь, кто важнее в этом сложном театральном механизме. |