О. Мандельштам Notre Dame анализ. Осип Мандельштам
 Скачать 14.67 Kb.
|
|
Осип Мандельштам Notre Dame Где римский судия судил чужой народ, Стоит базилика, и — радостный и первый — Как некогда Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый легкий свод. Но выдает себя снаружи тайный план, Здесь позаботилась подпружных арок сила, Чтоб масса грузная стены не сокрушила, И свода дерзкого бездействует таран. Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес. Но чем внимательней, твердыня Notre Dame, Я изучал твои чудовищные ребра, — Тем чаще думал я: из тяжести недоброй И я когда-нибудь прекрасное создам… 1912 г. В центре стихотворения образ камня, преображённого человеческими руками в прекрасный храм (собор Парижской Богоматери). 1-я строфа Отсылка к истории строительства храма: «Где римский судия судил чужой народ, // Стоит базилика». 2-я строфа Вид храма снаружи: «Здесь позаботилась подпружных арок сила». З-я строфа Храм изнутри: «С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес». 4-я строфа Восхищаясь «чудовищными рёбрами» храма, поэт мечтает: «Из тяжести недоброй // и я когда-нибудь прекрасное создам». Описывая древний христианский собор, поэт использует образ Адама, первого человека, исторические ассоциации. Он видит и понимает, как сложна техническая сторона этого архитектурного творения, однако это не мешает видеть его неповторимую красоту, сочетающую в себе черты прошлых культур. Мандельштам уподоблял поэзию архитектуре, считал, что поэзия наполняет духовный мир человека, как архитектура заполняет пустоту пространства, и свидетельствует о гениальности строителя, напоминает о вечности. Поэт у него подобен архитектору, слово — камню в здании поэзии; гениальная поэзия, как и архитектура, напоминает о вечности. Сочувственно встретив революцию, Мандельштам с трудом воспринимал послереволюционную действительность. В 1920-1930-е годы в его стихах усиливается социальное начало, он открыто выступает против подавления свободы личности авторитарным государством. В сборник «Камень» было включено стихотворение «Notre Dame», написанное в 1912 году и посвященное парижскому католическому собору Notre Dame, возведенному на острове Сите, на месте епископской капеллы св. Стефана. Здесь когда-то было римское судилище. Интерес поэта вызывает всё, что касается истории создания шедевра готической архитектуры: Где римский судия судил чужой народ, Стоит базилика, – и, радостный и первый, Как некогда Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый легкий свод. Мандельштам восхищается грамотным инженерным решением архитекторов, называя его «тайным планом». В готической архитектуре широко применялся крестовый свод: вес массивного купола распределялся по каменным швам (нервюрам). В местах, где они упирались в стены, создавалось укрепление с помощью каркасной системы подпружных арок. Снаружи эти укрепления напоминали ребра рыбьего скелета. В стихотворении Мандельштама «крестовый свод» охарактеризован как легкий (это только видимая легкость) и одновременно назван тараном, который способен «массой грузной» сокрушить стену, но невидимо удерживается подпружными арками: Но выдает себя снаружи тайный план: Здесь позаботилась подпружных арок сила, Чтоб масса грузная стены не сокрушила, И свода дерзкого бездействует таран. Эпитеты «первый» и «радостный» говорят о достижении неведомой ранее свободы – освобождения камня от тяжести. Эпитет «дерзкий» подчеркивает кажущееся противоречие всем законам физики, некий вызов: тонкая стена способна вынести давление огромной массы камня. Свод «играет мышцами», с легкостью выдерживая колоссальную нагрузку, но эта видимая легкость достигается нечеловеческими усилиями. Выражение «распластывая нервы» говорит о той невообразимой тяжести, которая скрыта в кажущейся лёгкости здания. Слово «нервы» созвучно с архитектурным термином «нервюра». Выражением «и всюду царь – отвес» подчеркнуты главенство вертикальных линий и устремлённости здания ввысь. В образе готического храма многое построено на контрасте, который подчёркивает, с одной стороны, сложность строения, выраженную словами «лес», «лабиринт», с другой стороны, продуманность и смелость архитектурного решения: Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес. |